Вроде название: Попаданец в Яманака Ино.

У меня было мало чакры. Большая часть резерва сейчас находилась в основном теле, а в этом, в теневом, из-за постоянных трат её было мало. Через некоторое время мне придётся вновь создавать теневого клона, и вновь устанавливать с ним связь разумов. Я прыгал впереди отряда, оставив Рена позади, на своём теневом клоне. Скалистая местность, местами покрытая обильной росой, выпавшей за ночь или влажной скользкой грязью. Я зацепился рукой за ветку дерева и выстрелил собой вперёд, развернувшись вниз головой в полёте, пытаясь понять смутное ощущение в чакре, лёгкое давление спереди. Ветка передо мной пропала, превратившись в кунай на огромной скорости несущийся мне в лоб. — Кха! — произнёс я, пытаясь увернуться. Кунай со смачным хрустом проломил мне череп и превратил в месиво мои мозги. От боли, я чуть не заорал в родном теле, в котором, скрыв чакру бежал всё это время в тридцати метрах позади нашего отряда. Я тут же ощутил присутствие источника сильной чакры. Я использовал теневое клонирование, отправив вперёд клона, а сам начал заходить слева, за спину противнику. Клон вылетел вперёд, выставляя защиту против вакуумных пуль, а Анко с Куренай остановились, защищая клиента своими телами. Куренай сложила печати, применяя гендзюцу: — Гендзюцу оплетающей лозы! За спину клону перенёсся водяной клон самурая в лёгких серебристых доспехах и разрубил его надвое. Мне пришлось сложить печать концентрации и превратить клона в множество теневых бабочек, которые разлетелись, превратились в ласточек, разогнались полетев в сторону водяного клона, обратились теневыми кунаями и сюрикенами, на огромной скорости пробив его. Самурай побежал в мою сторону, а сюрикены и кунаи полетели в разные стороны, но ещё не упали на землю. — Ино! — окликнула меня Куренай. — Гендзюцу на нём не работает! Я вырвался из веток и полетел в его сторону доставая меч. Самурай-шиноби выхватил свой и взмахнул им, пуская в мою сторону режущую волну плотной чакры. Я напитал чакрой клинок и размахнувшись, пустил в ответ такую же, уничтожая его атаку. Благодаря моему контролю формы чакры, эту удалось мне с первого раза. Клинки со скрежетом столкнулись. — Напал не разбираясь, — произнёс я. — Значит ты точно знаешь, кого мы охраняем. — Мне нет смысла разговаривать с тобой. Ты умрёшь, — ответил он мне грубым металлическим голосом. Мы начали падать. Я извернулся в воздухе, сделав невероятно быстрое сальто и атаковав клинком сверху, вбивая самурая-шиноби в землю. Самурай мягко блокировал мою атаку, уклонившись от неё и уведя её в сторону так, что я начал лететь мимо него, не сумев остановиться из-за того, что я был в воздухе и не имел опоры. Я даже опереться на его меч своим мечом не сумел: я проваливался в ту сторону, в которую он уводил меч, а потом провернул его и начал давить на тыльную сторону моего клинка. Затем он развернул клинок лезвием в мою сторону и продолжил рубящее движение клинка целясь в мою голову, а я чтобы не напороться на него лицом, поднял рукоять до лица, продолжая отпускать кончик меча по инерции, а затем ударил рукоятью своего клинка снизу-вверх по плоскости лезвия, чтобы тот пролетел над моей головой. Он тут же ударил рукоятью по затылку, от чего у меня перед глазами вспыхнул свет. Полоснуть клинком по спине он не успел, я с трудом извернулся, а это единственное, что я смог сделать в воздухе, продолжая лететь, и отвёл его меч в сторону, приземляюсь спиной в сторону земли. Сгруппировавшись, сделал неполное сальто, развернувшись ногами в сторону земли, после чего выпрямился, замедляя вращение, и аккуратно приземлился на землю ногами. Подхватив клинком в дырку шесть летящих мимо меня теневых сюрикенов, которые бумерангом вернулись в ту точку, где ранее пробили тело водяного клона, раскрутил их чакрой и замахнулся клинком, посылая их в самурая, что всё ещё летел в воздухе, чтобы уменьшить его манёвренность, заставив отражать атаки, после чего прыгнул сам, замахиваясь клинком и создавая ещё один режущий поток. Самурай-шиноби замахнулся своим клинком, подавая большое количество чакры и формируя её в водную струю, которая прошла сквозь мою атаку, значительно ослабнув от столкновения с ней, врезалась в моё тело и вбила в землю. — Угх, — из лёгких от столкновения выбило воздух. Самурай остановил свою следующую атаку прямо перед моим носом, отскочив от меня в сторону. Я медленно вздохнул и выдохнул, глядя в небо, краем глаза следя за движениями самурая. В голове шумело, вокруг оседала пыль, а тело слегка ныло от множества мелких синяков. Хотелось просто лежать дальше и ничего не делать. — Ты более без эмоциональная, чем даже члены вашего знаменитого Корня АНБУ, — произнёс самурай-шиноби, подойдя ко мне и приставив свой меч к моей шее. — Было бы опасно вот так просто тебя атаковать. Мой правый глаз внимательно следил за его движениями. Самурай стоял близко, рядом со мной, примеривался ударить так, чтобы я не смог его контратаковать. Это было как шахматы, только трёхмерные и с большим количеством разнообразных ходов. Со стороны это выглядело невероятно глупо: противник прекратил атаковать меня, а я его, при этом находясь в зоне прямой атаки друг друга. Куренай глядела на нас весьма изумлённым нашим поведением взглядом, в то время как более опытная Анко напряглась, тоже внимательно вглядываясь в движения самурай-шиноби, медленно доставая кунай. Он пользуется стихией воды и катаной. А также носит тяжёлые закрытые доспехи. Но что же его основное оружие? Как строить тактику и стратегию боя? Должно же быть у него что-то, от чего я буду опираться в своих вычислениях его следующего хода. Одно известно точно: он пришёл сюда за клиентом и в первую очередь атакует его. Но он не может этого сделать, пока не убьёт или истощит меня, или Куренай с Анко. Единственное оружие, которое он использовал активно во время битвы, не полагаясь на другое? — А, я поняла! Твоё оружие это катана, так? — спросил я его. Он не сможет прямо во время боя на достаточной скорости создать водяного клона. Скорее того водяного клона он создал перед битвой. Да и водные техники, не основанные на владении мечом не будет использовать. Лишив его катаны, я лишу его большей части его сил и умений. А там и до победы над ним путь недалёк. — Чего? — удивилась Куренай. — Куренай, Анко, защищайте клиента и уходите, а я попытаюсь одолеть его, — произнёс я. — Хорошо, — ответила Анко. — Куренай, уходим, скоро здесь станет жарко. Ниндзя-самурай замахнулся и проткнул землю рядом со мной. Затем резко ударил рукой прямо перед моим носом. Железная перчатка остановилась у моей переносицы. Он вообще, собирается атаковать меня? — Я так понимаю, пока не избавлюсь от тебя, не смогу преследовать их? — задал он вопрос, отпуская клинок и разминая руки. Нет, я вначале думал неверно. Раз он не атаковал клиента, скорее всего задача у него совсем другая. Он мог бы атаковать клиента и сковать мои действия, легко одолев меня, но тогда бы была опасность того, что его атака может убить клиента. Его послали не убить, а украсть клиента у нас. Иначе бы он не церемонился так со мной. Сейчас он отвлекает меня, в то время как его вероятные сообщники ждут, когда клиент отдалится на достаточное от меня расстояние, чтобы атаковать. Медлить нельзя. Следует разобраться с самураем до того, как его вероятные сообщники захватят охраняемого нами клиента. Однако не надо исключать того, что он отыгрывает благородство передо мной, о чём говорит тот факт, что он не атаковал клиента сразу, а начал с меня, разговаривая со мной и проводя со мной неспешный бой, прерываясь на свои дела. Я аккуратно встал, отряхиваясь. Самурай забрал свой меч из земли, встав передо мной. Следующий удар он нанёс своим клинком над моим правым плечом. Блеск лезвия исчез за моей спиной, как и сам самурай-шиноби. Он снова меня не атаковал, и я развернулся в его сторону. — Ты не сделала ни одного лишнего движения, — произнёс он, нанеся удар у самой моей шеи. — Пора перестать играться и атаковать в полную силу. Он замахнулся и смазался в трудно различимое пятно. Я выхватил свой клинок, предсказав его движение правым глазом, останавливаю его меч у самой своей шеи и отлетаю в сторону, притормаживая ногами. У меня на некоторое время онемела от удара рука. — Какие плавные движения, — произнёс он, используя технику телесного мерцания и появляясь за моей спиной. — Как ты остановишь эту атаку? Он резко присел и рубанул по моим ногам. Мне пришлось подпрыгнуть, пропуская удар под собой. После чего самурай атаковал снизу-вверх, пытаясь разрезать меня на две части. Я ему этого не позволил, извернувшись в воздухе и оттолкнувшись ногой от его руки. Натренированный правый глаз и отточенные рефлексы помогли мне в этом. — У тебя закрыт левый глаз, и ограничен обзор. Тем более я атаковал тебя сзади, и ты не могла видеть мою атаку, однако уклонилось максимально плавно и эффективно. Ты пересадила левый глаз на затылок? Однако я уже ударил туда рукоятью ранее, пытаясь тебя ослепить. — Может быть, — ответил я. — Эти бабочки, что летают вокруг поля битвы. Они меня бесят, — произнёс самурай-шиноби и призвал три куная в руку, после чего кинул их в моих теневых бабочек, через которые я наблюдал за ним весь бой, развеивая их. Интересно, как он узнал? Нужно как минимум знать, про тайное умение манипулировании тьмой - Иньтон, чтобы догадаться о подобном. Откуда у самурая, пусть и ниндзя, такие знания? Очень странно. Всё новые и новые кунаи сбивали моих бабочек, а затем он убил летающую недалеко от поля боя стаю птиц, полностью лишив меня широкого обзора. Я приоткрыл свой левый глаз и мир погрузился в болезненно контрастные краски. Если тень, то темнее ночи, если свет, то ярче солнца. Малейшие детали ярко отпечатывались в моём сознании. Это было неудивительно, ведь я подавал в Шаринган очень много чакры. — Быть того не может! Даже не используя Шаринган, ты двигалась очень отлично! А теперь у тебя Шаринган? — самурай-шиноби воскликнул, делая два шага назад. — Что же ты такое? Очередной его эксперимент? Сочленения его доспехов укрыты гибкими пластинами сдвигающимися друг на друга при движении. Шлем имел респиратор, а также систему замкнутого дыхания с небольшим запасом воздуха за его спиной в специальном баллончике, ради которого там была сделана специальная выпуклость. Шланг был незаметен, но я уверен, что он крепится с внутренней стороны доспеха, проходя до шлема, где есть несколько сгустков чакры, которые относятся к стихии воздуха и воды. Их задачей, вероятно, является регенерация воздуха. Его сила равна моей, хоть и количество силы с моей стороны превосходит его. Его движения плавней и точней чем мои. Он опасен. Всё решит один удар. Я влил в клинок большую часть своей чакры и побежал на него, до предела обостряя все чувства, ускоряя прохождение нервных сигналов чакрой и снимая предел с мышц открытием первых врат. Остаток своей силы я бросил в своё тело, взрывая чакру в себе. Самурай-шиноби что-то заметил, но явно не успевал. Блеск клинков ослепил на мгновение мой правый глаз. Шаринган просчитал движения самурая, который тоже влил много сил в свою атаку. Я чувствовал, как мышцы руки одна за другой медленно рвутся. Это было очень больно. Словно солью посыпали, а сверху огнём добавили, мгновенно зажаривая их. После боя буду орать от боли, потеряв сознание. К моему удивлению его меч начал резать мой. Шаринган чётко видел, как его клинок с двух сторон стёсывается об разрезанные края моего клинка. Разрезав мой клинок, меч, истончившись в месте удара до тонкой пластинки, проткнул мне грудь, а моё лезвие взорвалось крупной дробью, которая из-за огромной скорости движения лезвия полетела в сторону самурая, не касаясь меня по причине того, что центр взрыва отдалялся от меня со скоростью полёта осколков взрыва и высвобождая просто невероятное количество чакры, осколками разрывая на части самурая и превращая его доспех в решето из неровных дыр. Слишком много чакры было в осколках, чтобы доспех смог от них спасти. Самый большой осколок, являвшийся кончиком клинка, пролетел сквозь самурая, испуская из себя поток чакры. Пусть мой клинок и имел огромное количество чакры, но оно было сосредоточено по всему объёму клинка. Самурай же укреплял только поверхность, точнее кромку лезвия, накачав туда чакру плотней, чем плотность чакры в моём клинке. — Гха! — закашлялся самурай, отшатываясь и падая на спину. Он разрезал мне печень и пищевод, а также пробил диафрагму и разрубил рёбра, слегка задев сердце. Не стоит вынимать клинок сразу, если я хочу жить. Надо срочно вылечить себя, медленно вынимая клинок из раны, пока из меня не вытекло слишком много крови. Надо продержаться совсем немного, а после помочь Анко с Куренай. Чакры, чтобы залечить полностью раны, не хватило. Мне пришлось сжигать запасы и выцарапывать капли жизненной силы со всего организма, а сам организм погружать в кому. Я ошибся в оценке своих повреждений. Я почувствовал нарастающий страх и ужас со стороны души Ино. Она боится умереть в отличие от меня. Дура, не того надо ужасаться. Не смерти. Смерти достаточно бояться, это естественно, но никак не трепетать перед ней в ужасе. Где мне наскрести ещё чакру? В битве я использовал всю, даже свою. У самурая тоже должна оставаться чакра, пусть он и умирает. Надо до него доползти. Я медленно встал, сделал шаг и свалился поверх самурая. Прислонив руку к разорванному доспеху, где проглядывала кожа, я начал тянуть из него остатки жизненных сил. Но их тоже не хватило, чтобы полностью залечить рану. Лишь исцелить самое важное. С трудом встав, я призвал чашку горячего рамена и принялся есть, захлёбываясь от боли. Рука, которой я ударил, болела всё сильней и сильней, пока я не увидел тёмные пятна перед глазами. Больше еды не было. Во время миссии я успел её потратить всю, опасаясь использовать костёр для приготовления или заходить в рестораны, где могли в еду подсыпать яд, убив нашего клиента. Где-то здесь, неподалёку, должна быть деревня, где можно будет купить еды и восстановиться, после чего нагнать Анко с Куренай и помочь им. Маловероятно, что сообщники самурая атакуют сразу, после того, как самурай расправился бы со мной. Я их не чувствовал в зоне своей чувствительности, а это огромное расстояние, которое не так-то просто преодолеть за короткое время. — Вот же самка собаки, я не чувствовал тогда и деревни! — неожиданно я вспомнил для себя. Стоять! А это не та деревенька, что была уничтожена Ичиро во время моих экспериментов над ним? Какая жалость. Деревня, которую я уничтожил в прошлом, нужна мне сейчас, в будущем. Словить что-то в таком состоянии мне не суждено, а есть траву и ветви деревьев с листьями, бесполезно, поскольку не восстановят мне достаточно быстро мне мои силы. Почему я в прошлом не задумался о таком вероятном исходе в будущем? Я был слишком высокомерен. К тому же, желание силы опьянило мой разум. — Похоже, я впервые в этой жизни провалила миссию. Отрешённость навалилась на меня. Я лёг на спину, глядя в небо. Из меня словно вынули стержень. Я сдулся словно шарик, быстро и неумолимо, а слабые огоньки моих эмоций совсем исчезли. Грустно мне или нет? Не знаю. Что я сейчас вообще чувствую? Сожаление? Обиду? Ничего. Единственное, что я ощущал, это раздражение и досаду. Мне хотелось просто взять и избить до полусмерти самого себя из прошлого. Избить за невероятную глупость. Протоптаться по своей же гордости, уверенности в своей силе, избить до полусмерти, за показную безнаказанность. После чего медленно сжечь на костре. Ненавижу. Мангекё Шаринган активировался, отозвавшись на мои эмоции. Бесполезная штука. Только и может, что затуманивать мой разум своей силой, а также резонировать с остатками моих эмоций. Способен видеть сквозь иллюзии? К сожалению, только чужие иллюзии, основанные на чакре, но никак не свои. О чём я думал тогда, когда уничтожал ту деревню? За время работы в Корне АНБУ я нахватался много всякого мусора, что затуманило мой разум. Сам того не замечая, я скатывался на дно своего существования. Пора сбить с себя спесь и посмотреть на себя с другой стороны. Я медленно сходил с ума от того количества сил, что имею. Я медленно сходил с ума от безнаказанности за свои поступки. Появившись в этом мире, где любой может иметь силу, чтобы противостоять другим, я потерял все тормоза, забыв всё то, что имел в родном мире. Если бы так и продолжилось бы, то я мог вообще забыться, даже не вспоминая о той, ради которой я явился в этот мир. То, что меня поглотило, весьма страшная вещь. Не думал, что тьма так сильна. Тьма, о которой говорил бог моего мира, тьма души этого мира, влияние которого я не замечал ранее, чуть не поглотила меня. Но не думаю, что только она виновата. Надо не забывать, что виноват также и я. Надо признавать свои ошибки. — Ну признал я, что сглупил, и что мне делать дальше? — спросил я небо. Остаётся только исправлять свои ошибки, а также не допускать их в будущем. Но не всё, что я сделал так просто исправить. Ту уничтоженную деревню уже не восстановить. Мне остаётся сделать только одно, нечто столь важно в моём положении, когда я не понимаю, что делать. — Надо поспать. Я слишком сильно истощил свои силы. Это единственное, что приходит мне на ум. Пусть одной тарелки и недостаточно для восстановления, пусть спать в моём положении опрометчиво и даже опасно, но это единственное, что я могу сделать. Заснуть я не смог. Стоило мне только закрыть глаза, как меня начали тормошить и плакать надо мной, рыдая. Ненавижу. — Не закрывай глаза! — Куренай прижала меня к себе. — Держись! — Куренай, это ты? — спросил я. Меня сжали, плача навзрыд. Почему они ослушались приказа? Почему они вернулись? Скорее всего это Анко. Она узнала о смерти моего противника и решила вернутся. — Ты хочешь её убить? — спросила Анко. — Оставь её в покое, я пошутила. — И надо реветь из-за этой малявки? Будто она будет благодарна вам за то, что вы ослушались приказа, — произнёс Рен. — Значит вы всё же ослушались приказа, — произнёс я. Приятно, биджу бы их всех побрал! Не ослушайся они приказа, я бы оказался здесь лежать спящим в большой опасности. А так, я под их охраной.