Ради улыбки

Полуденное солнце нещадно жжется. Не спасает даже широкополая соломенная шляпа, отбрасывающая хоть какую-то тень на длинный нос. Шикарный рыжий хвост превратился в какой-то ершик унитазный, и Нику жутко не нравится, как чешется кожа от мелких песчинок, забившихся в шерсть. Вообще раздражает абсолютно все, начиная от чрезмерной активности Джуди и заканчивая чертовым солнцем. Неужели оно не могло не светить так ярко? Когда его, уставшего после тяжелых рабочих будней, потащили сюда, этот небесный фонарик, видимо, решил сыграть злую шутку с ним. - Ник, ты чего замер? – в ее глазах, спрятанных за такой же шляпой, все оттенки фиалок. Розовый нос смешно дергается, выдавая легкое недовольство хозяйки. - Тут жуткая жара! – Уайлд, активно обмахиваясь темными лапами, недовольно бурчит и снова опускается на запыленные колени, понуро прижимая уши. Морковка-морковка-морковка… Они ровными рядками торчат в засохшей земле и словно издеваются над лисом! То ли соревнуясь в спокойствии, то ли в рыжем цвете… Но чертова морковка выигрывает! И еще эти пугливые кролики – вся огромная родня Джуди – тут же разбежались, стоило им увидеть хитрого хищника на горизонте. Он не успел протянуть руку для приветствия мистеру и миссис Хоппс, как те, кивнув гостям, постарались заняться чем-нибудь, будто случайно оказываясь как можно дальше от них. Несмотря на измененные взгляды относительно всего лисьего рода, Бонни и Стью все же неосознанно побаивались нового напарника дочери, хотя и старались выглядеть дружелюбными. И вот, спрашивается, зачем Ник сюда тащился? Эта мелочь пушистая, понятно, зачем. Не хватало рабочих лап – боже, их так много, как их вообще может не хватать?! – и поэтому, стоило рабочей неделе закончится, как Джуди на всех парах помчалась на родную ферму, захватив с собой особо не сопротивляющегося полицейского. А, собственно говоря, зачем ему сопротивляться? Уайлд, подумав пару минут и выбирая между «отдохнуть от выматывающей работы» или «побыть с Джуди лишние часы», выбрал второе. Отчего сейчас страдал. Лапы не привыкли держать лопату, эта сухая земля, казалось, забилась уже во все места! И в этой майке как-то неуютно, шорты странные и эта бесполезная шляпа… Глаза цвета весенней травы кольнули крольчиху острым взглядом. - Ну, что такое? Ты сам согласился. Будто не знал, каково это – работать с землей, - а вот у нее, в чьих генах заложено копаться как раз с вот этой землей, все было просто прекрасно. Корнеплоды словно выпрыгивали к ней в руки, укладываясь стройными горками позади нее. И это тоже бесило: почему она лучше него?! - Просто ты сама морковка. И с собратьями ты дружишь, - настроение было скверным, духота изматывала, хотелось залезть в ванну с ледяной водой, да и уснуть там. Но Хоппс ничего не отвечает. Лишь вытирает грязные лапки о светлые штаны и смотрит немного укоризненно, дергая ушами. И этот взгляд заставляет снова уткнуться в работу, дергая морковку за ее ярко-зеленую ботву. День, как тягучая патока, все не хочет заканчиваться. Но солнце, видимо испугавшись жутких проклятий со стороны озлобленного полицейского, старается поскорее скатиться к горизонту. Вот уже противоположная часть неба приобрела неповторимый синий оттенок, температура стремительно упала, а все надерганные овощи были разложены для завтрашней продажи. И измотанные напарники сидели вместе на небольшой веранде, едва касаясь друг друга плечами. - Тяжелый был денек, не так ли? – Хоппс смотрит затуманенным взглядом, все продолжая отряхивать одежду от кусочков земли, которых нет уже и в помине. - Шутишь, что ли? Лучше еще раз раскрыть это чертово дело о горлодерах, чем еще раз умирать на грядках, - Ник жадно пьет воду, по большей части проливая на разгоряченную кожу лап и шеи. - Да ладно тебе, Уайлд! Все было не так уж и плохо! Зато мы неплохо помогли моей семье, - и снова этот носик дергается. Невозможно не обратить на него внимание. - Морковка, я чуть с твоими собратьями оранжевыми не помер. Как они выживают в такую жару? Мой мех не предназначен для таких температур! – он продолжает еще о чем-то зудеть, но крольчиха не слушает. Она лишь мягко улыбается. И эта улыбка, как зашедшее солнце, касается ее глаз, делая их ярче появившихся звезд. - Спасибо тебе, - губы касаются запыленной, влажной и рыжей щеки. – Хитрый-хитрый лис. И пусть завтра температура повысится в три раза. И пусть эта чертова морковка расплодится за ночь, усеяв все поля. И пусть с него вся шерсть слезет. Но он будет сидеть рядом с Джуди. Обзывать ее морковкой, жаловаться на ужасную погоду… и в душе радоваться, что его помощь может вызвать такую улыбку.