***
Когда Аман в этот раз выходил на охоту, он и не подозревал, чем всё закончится. Тот, на кого он напал в этот раз, вовсе не был из тех, кто сдаётся просто так, пусть и вампиру. А Аман, глядя в эти зелёные глаза, горевшие отвагой и ненавистью, впервые почувствовал что-то, что смутило его, заставив отказаться от боя. Но это был не страх. И с тех пор Аман не знал покоя. Ему хотелось увидеть этого человека, так поразившего воображение, снова. Им владели странные мысли. Насколько мягки губы этого человека? Будет ли возможность заключить его в объятия? Амана не особо смущали такие мысли — вампиры не видят ничего не правильного во влечении к существу другого пола. С превеликим трудом он узнал, как зовут незнакомца. После этого найти его оказалось достаточно просто. Однако получить доверие, а затем и дружбу… Но Амана не смущали трудности.***
И вот, теперь они сидят напротив в номере отеля. Пять лет прошло с момента их встречи. И сегодня — годовщина этого дня. В глазах Амана тщательно скрываемый огонь желания, вот уже целых пять лет не находящий выхода. Этот Джереми… С соблазнительно растрёпанными русыми волосами, с лёгкой улыбкой на губах. Каждое его движение вызывает в Амане целую бурю. Зарыться пальцами в эти волосы, целовать тонкую кожу шеи, шептать слова любви. И брать. То неистово, то нежно и трепетно. Брать до самого утра, пьянея от страсти. Не зная усталости. Любить яростно и отчаянно, до синяков на бёдрах, до царапин на спине. Но единственное, что пока мог Аман — любоваться. Но когда-нибудь, он всё-таки не выдержит и прижмёт к кровати желанное тело, осыпая поцелуями. Может, даже этой ночью. Бросает в жар, кружится голова. Джереми встаёт, бросает пару ничего не значащих фраз и идёт в душ. А Аман остается наедине с мыслями. Новая пытка. Джереми, в одних штанах, протирающий волосы, которые в мокром состоянии ещё небрежней, чем обычно. Струйки воды скатывающиеся по идеальному торсу. Аман ловит себя на желании слизать эти капли и нервно обводит языком губы. Джереми улыбается, он счастлив, смыв с себя заботы прошедшего дня. Терпение Амана исчерпало себя. Он резко встаёт с кресла, молниеносно оказывается за спиной друга. Обнял за плечи, прижал к себе. Пылающие губы коснулись шеи… И зашептал: - Хочу… Давно… Я люблю тебя… Джереми застывает. В душе водоворот чувств. Надо бы вырваться, потребовать уйти. Но что-то мешает. Становится тяжело дышать, в теле нарастает жар, берущий начало внизу живота. Удивительно — испытывать такое, находясь в руках мужчины. И вспоминаются строчки из «Песни песней» Соломона — «О, пусть бы он целовал меня поцелуями своих уст! Ибо ласки твои слаще вина…». Странно — поэма про любовь мужчины к женщине, но… И Джереми поддаётся порыву сладострастия. Резко поворачивается, прижимая тело друга ближе, и Аман наконец-то получает возможность терзать столь желанные губы. Преграды были сметены. Не осталось ничего, кроме жгучей страсти. Аман целовал и целовал лицо и тело возлюбленного, руки скользили по бокам. Ласкали бёдра, прижимая их к паху. Лёгкий толчок — и Джереми оказывается на кровати, прижатый разгорячённым телом. Жадные поцелуи, руки, срывающие одежду, тяжёлое дыхание. Полная луна освещает два сплетённых тела, ветер, порой врывающийся в окно, уносит стоны. Для Амана это — самая дивная ночь за все века, что он прожил. Тепло тела любимого сносит крышу, стоны и вскрики заставляют отключиться разум. Ноги Джереми крепко сжимают талию, ногти впиваются в кожу спины, царапая её. Человек стонал, метался по подушке, как в жару. С каждым движением тело всё больше и больше заполняется огнём. А вампир рычал от медвяного наслаждения, входя в тело любовника сильными толчками, впиваясь зубами в плечи и шею. Приподняться, опираясь на руки, и горящими глазами смотреть на любимое лицо, удивительно изменённое страстью. Подмечать, как зубы прикусывают нижнюю губу, как выгибается тело от каждого толчка. С жадным восторгом слушать стоны. Темнота, наполненная любовью, пронизанная сладострастием. Они словно опоены сладким дурманом, божественным любовным напитком. Аман опускается, снова обхватывает плечи любовника, впиваясь в искусанные губы, вбиваясь в глубь прекрасного тела, больше не сдерживая себя. С губ срывается крик. Замереть в экстазе, ощущая дрожь ног любимого, с восторгом ощущая, как между животами становится мокро и тепло. После Аману хочется одного — обнимать любимого бесконечно. Рука мягко касается родного лица, гладит мокрые от пота волосы, губы, невесомо обводят контур скулы, целуют прикрытые глаза. На место страсти приходит щемящая нежность. Столько лет скрывать эти чувства, не надеясь на взаимность, носить в себе этот жар, не давая себе права его проявить. И эта ночь — как награда за годы ожидания и сомнений. Аман видит каждую чёрточку, что скрывается во тьме, неподвластной человеческому взгляду. Сколько их было, и женщин, и мужчин, побывавших в его руках? Аман не может вспомнить ни одного лица. Они не имеют значения, они уходят, растворяясь в тумане прожитых лет, уходят из памяти, как нечто незначительное, не способное задержаться надолго. Но образ того, кого вампир целует и обнимает сейчас, будет невозможно забыть. И невозможно погасить пламя, сжигающее душу, заполняющее всё существо, не оставляя места ничему больше. Вампир любит лишь раз…***
Утро встречает их, тесно обнявшихся, блаженствующих рядом друг с другом. Воспоминания о прошедшей ночи заставляют их сердца радостно биться в унисон. Этой ночью они посвятили себя друг другу, эта ночь венчала их, подарив радость любви. И сейчас, ощущая тепло друг друга, они по-настоящему счастливы.