И ночь покорно скрывала двоих, Белёсым туманом, дурманом цветов… Ну, а день укрывал, то, что двое сказали, И помнило небо одно звучанье тех слов… Из вампирьей любовной песни.
***
Пора майских гроз налетела внезапно. В один день небо закрылось свинцовыми тучами, и застучали частые капли по пыльной листве. И пение птиц, и стрёкот кузнечиков в высокой траве, казалось, поглотил этот шелестящий дробящийся на осколки звук. Звук рыдающего неба. Вампиры никогда не отличались излишней чувствительностью, но он был особенным. Ещё мать его при рождении предрекла, что он будет другим, и это принесёт ему одни лишения. И Регин, вампир чуть старше четырехсот лет, когда подрос, осознал, что мать говорила правду. Матери всегда правду говорят… Поле, поле, поле… Поле, которому не было ни конца, ни начала, по его мнению, когда он в первый раз сел в седло. А было ему только десять лет. Но он был сильнее человеческих детей в этом возрасте, и без страха погнал коня вперёд, наслаждаясь свистом ветра в ушах. Частый перестук копыт, пыль, летящая из-под ног огромного чёрного коня, свирепо озирающегося огненными глазами, и звучный голос свободы, зовущий куда-то далеко, за самый горизонт, к мечте, странной и небывалой ещё. Он не справился с мощным зверем, не удержал поводий, и полетел на всём ходу, казалось бы, к неминуемой гибели. Он закрыл глаза, чтобы не видеть сырой земли, о которую сейчас переломает себе кости. Но вместо жёсткой почвы ощутил объятия рук… Регин не верил, что всё обошлось, и не сразу открыл глаза, решив уже, что он уже умер и просто не успел почувствовать боли. А эти руки… Разве за чертой такое бывает? .. И, подумав об этом, он разомкнул веки. Держал его юноша на десять лет старше его, беловолосый и с большими зелёными глазами. И Регин улыбнулся, ибо дружил с тем, кто его спас. Вайлар. По прозвищу А'стейн-Тор, Сын Демона. Регин восхищался другом и ходил за ним хвостом, и у него учился управляться с оружием. И тому, что нет ничего лучше дальнего путешествия под приветливо подмигивающими звёздами. Вайлар знал только мать, которая ушла из клана почти на год, а когда вернулась, то на руках её был он, и волосы его были белыми… А кто отец она так и не сказала. Может, и не знала имени. В таких случаях нечистые силы имён не спрашивают. Не к чему. И Вайлар был сильнее и умнее своих сверстников, и Регин искренне не понимал, что он нашёл в мальчишке, намного младше его? И вообще, Вайлар был одиночкой. Он любил только мать, его, Регина, и сражения, в которых не даётся и не выпрашивается жалость, своего жеребца и меч, который сам сковал из двух, принадлежащих когда-то одним из лучших воинов из числа людей. Вайлар победил их обоих, и из их оружия сделал оружие себе. Вайлар часто покидал клан, а когда возвращался, то не говорил, где был и что видел, а в ответ на расспросы просто уходил. Регин любил спрятаться где-нибудь и наблюдать за другом. И следил с восторгом за стремительными хищными движениями умелого, несмотря на юность, воина, любовался напряжением мышц и злым сверканием изумрудных глаз. И в этих необыкновенных глазах зрачки сужались, и танцевали в чёрной глубине алые огни. Сын Демона… - Не гони так больше, — Вайлар улыбался, показывая длинные острые клыки — гордость любого вампира, и потрепав его по волосам, отпустил на землю. Но долго ещё Регин помнил прикосновение к телу тёплых сильных рук.***
Словно посланник Тьмы, налетел пронзительный ветер, на крыльях своих неся беду. И снова, как когда-то давно, точились мечи, произносились мстительные речи и будоражило разум предвкушение предстоящей битвы. Регин любил всё это. Любил, как и всякий вампир, и кровь, и смерть, и славу, что идёт за смертью. Умереть не страшно, а вот остаться в глазах потомков малодушным глупцом не восхотелось бы ни одному. Но как бы сильно не любил Регин предвкушение боя и сам бой, Вайлар любил всё это больше. И за это Регин выделял его из всех. И за это… Но об этом слишком рано говорить, слишком опасно и слишком обманно. Ему было почти пятьсот лет. Вайлару уже за пятьсот. Разница, которая никогда не перекроется. Он, Регин, всегда останется младшим, тем, кто слабее, незаметнее, и чувствительнее, по сравнению с другом, в котором год от года всё больше проявлялись черты неизвестного отца. Вайлар. Это имя вспоминалось под лучами ненавистного солнца. Вайлар. Это имя звучало, как заклинание, под звёздным покрывалом ночных небес. Вайлар. Это имя пела река, ласкал ветер, его произносили томные алые губы вампирских и человеческих дев. Вайлар. Это имя Регин готов был вырезать у себя на груди, чтобы оно всегда грело его холодеющее век от века сердце. Регин не хотел однажды стать пусть и сильным, но пустым. Не желал перестать чувствовать радость, любовь, дружеское расположение, как это грозит каждому вампиру, как только оному осточертеет долгая жизнь, и угаснет последний луч света в и без того прокопченной душе, превратив вечер в ночь. А утро уже никогда не наступит… - Он зачастил к ней, — говорила с досадой мать Вайлара, прекрасная и гордая Арримар, — он не говорит, но я знаю, что когда он покидает дом, он навещает эту девушку. Что тебя заставило, Сын Демона, бросать своё время под ноги человеческой девы? Пропадать неделями, а возвращаться лишь для того, чтобы пропасть снова? Она не могла тебя покорить, крестьянская девка, не умеющая даже своё имя написать. Нет, она не могла. И Регин не верил. Не хотел верить. - Ты снова к ней? — спросить с улыбкой, нарочито насмешливым голосом, и как будто бы с ленцою, но ждать ответа, как кот ждёт мышь у её норки. И услышать в ответ короткое, но такое ранящее: - Да. Может потому-то хочется, чтобы этот бой стал для тебя последний. Но каждый шаг и без его желания приближал Регина к бездне. Оттуда ещё никто не возвращался, и никто ещё не утешился, зная, что в бездне этой сгинул тот, кого ты осмелился полюбить. Нечисть не способна любить, но иногда так хочется… И потому это иногда случается. От покрытого вражеской кровью меча уже не отражается свет прячущегося за тяжёлыми тучами солнца. Глаза ничего не видят уже, кроме новой жертвы, и пьянит аромат свежего жизненного нектара, выпущенного из жил многих. И сейчас Регин умудрялся любоваться другом. В бою Вайлар был неподражаем. Такой грозный и красивый, каким ему, Регину, наверное, никогда не стать. Но и что с того? Зато можно будет вечно восхищаться им. Боль заставляет закричать и согнуться пополам. На землю льётся густой поток крови из распоротого живота, и оставшийся ещё дневной свет меркнет перед глазами. Теперь он мало что различает, а крики сражающихся, хоть и слышаться, но не осознаются разумом. Но гордость оказываться сильнее, и он встаёт и снова заносит ставший вдруг вдвойне тяжелый меч. Хруст разрубаемых костей и треск раздираемого мяса, предсмертный крик — ещё один враг повержен, но Регину это многого стоило. Боль выворачивает наизнанку, и он снова падает, и корчится, выплёвывая сгустки крови. Перед глазами темно… Он падает в холодную зыбкую мглу, и силы воли не хватает, чтобы удержаться на краю жуткой бездны. - Держись! — слышит он яростный крик, и успевает подумать, что голос ему знаком. Но потом сознание гаснет, и он уже не способен увидеть, как Вайлар стоит над его беспомощным телом и не даёт врагам приблизиться и добить. Не видит, как по искажённому болью лицу друга течёт кровь из жуткой раны, пересекающей лоб и щёку, и теряющейся в волосах, из белых ставших чёрно-алыми. Поле, которому, как кажется, нет конца. Далёкий горизонт, пыль из-под копыт огромного чёрного коня… Падение и объятие сильных знакомых рук.***
Сознание возвращается медленно, принося с собой боль. Нет сил открыть глаза. При малейшем движении к горлу подкатывает омерзительный ком, и хочется освободить желудок от неприятной тяжести. Регин пробует пошевелить пальцами, и ему это удаётся. Но порадоваться этому он опять же не может. Он слишком слаб. И он готов снова провалиться во тьму, но всё тот же голос не позволяет ему спасть в беспамятство: - Я так и знал, что всё будет хорошо. Регин силится улыбнуться. Знал он… Тёплая ладонь ложится на покрытый холодным потом лоб, а лицо щекочут длинные пряди, снова пахнущие травами, а не кровью и смертью. Регин знает, что Вайлар расплёл свои косы в знак скорби. Регин успел узнать, что прекрасная Арримар, мать Вайлара, погибла. Жалость не очень-то отвечает сути вампира, но Регин именно жалеет друга, лишившегося матери и чуть было не потерявшего друга. Регин не помнит свою мать… Она погибла, когда ему не было ещё и нескольких месяцев. И потому-то ему не больно осознавать, что её рядом нет. Так, только несильная печаль сдавливает иногда его сердце. А Вайлар? Он любил мать больше всех, больше всех… - Мы… справимся. Оба… — шепчет Регин, ощущая во рту вкус собственной крови. - Молчи, — отрывисто бросает Вайлар, усаживаясь на пол возле его постели. В голосе полудемона звучит боль. - Что… с тобой? .. — обеспокоенно спрашивает Регин, чуя неладное. Вайлар подпирает болящую голову рукой и ничего не отвечает ему. Когда становится особенно дурно, Регин чувствует, как друг сжимает его руку и обтирает влажный лоб. Конечно, вампирская регенерация скорая, но всё же ждать, когда станет лучше, мучительно. Живот словно стягивает невидимая петля, по всей длине раны неприятно жжёт и покалывает. Регин открывает глаза и видит жуткий шрам на лице Вайлара. Вот оно что… Его друг тоже был ранен, но нашёл в себе силы ухаживать за ним. В сердце зарождается какое-то тёплое чувство, губы сами по себе раздвигаются в улыбке, слабой, дрожащей, но всё же улыбке. И почему-то думается: Вайлар ещё не скоро пойдёт к облюбованной им смертной женщине. Вайлар будет с ним. Ещё Регин вспоминает, что скоро наступит май.***
И май наступает. Как всегда с грозовыми раскатами, многочасовыми ливнями и с упоительным запахом, что остаётся после. Но не этим радует май вампиров. Они помнят пленительный и сияющий образ: изумруды глаз с провалами узких вертикальных зрачков, пышные рыжие волосы, белое тело, скрытое под тугой чёрной тканью. Лилит, Мать всех вампиров. Они так и зовутся: Лилит-Амер — Дети Лилит. В ночь с первое на второе мая раз в сто лет высшая нечисть справляет Шабаш, а вампиры в эту ночь каждый год поклоняются Матери своей, Лилит. Она королева страсти, владычица вожделения — самого сладкого греха, самого дурманного, самого прекрасного… И в эту ночь пара уединяется в её святилище, чтобы пред изображением её познать друг друга на застеленном чёрным шёлком ложе. И пара каждый год разная. Выбор тех, кто будет славить Мать, происходит так: советом выбирается самый отличившийся из Её детей, и он или она выбирает себе пару, и за руку ведёт на ложе, где любить им друг друга до утра. В этом году был выбран Вайлар. Не в первый раз, и не в последний. Регину почему-то неприятно, когда друг придирчиво выбирает себе партнёра. Вайлар всегда выбирал женщину, так что и думать не стоит, что на этот раз он может это изменить. Но всё равно Регин ждёт, ждёт затаив дыхание… Чтобы разочароваться снова и отвести взгляд от двоих, что пойдут разделять страсть. Регин вспомнил, что когда он выздоравливал, Вайрар как-то пришёл к нему. И не выдержал Регин слабости и близости друга. - Наклонись ко мне, — попросил он, едва слышным шёпотом, и Вайлар послушался. - Ниже… — и каждая клеточка тела дрожала, и внутри горело. — К лицу… Ниже… Ещё… А потом он, собрав все силы, приподнялся, и на миг губы их соприкоснулись. И Регин упал на ложе, задыхаясь, чувствуя пряный вкус губ друга на своих, видя удивлённый взгляд изумрудных глаз. Регин не знал, зачем он сделал это. Просто чувствовал, что пора. Понимал, что потом будет поздно. Вайлар тогда ушёл от него и долго не приходил. Наверное, снова посещал ту девушку. Почему же так неприятно об этом думать? .. - Все веселы, а ты один печален. - Я сам не знаю, что со мной. Сильные руки ложатся сзади на плечи. Горячее дыхание приподнимает прядь волос на шее. Ближе, чем надо для дружбы. Регина бросает в жар., но не надо давать слишком много воли своим мечтам. Это просто кажется, Вайлар не имеет ввиду ничего такого, это всего лишь случайность, что он так близко в первый раз. И почему он не может быть таким, как нормальная нечисть, презирающая само понятие «любовь»? - А я, кажется, знаю, — снижая голос, шепчет Вайлар ему на ухо, и его клык царапает мочку, и Регин слышит, как друг облизывается, сжимая руки так, что плечам становится больно. - Хочешь узнать, кого я выбрал парой на эту ночь? Издевается. Издевается бесчувственная сволочь, словно чистокровный демон, будто ничего светлого в этом создании нет. - Так вот, я выбрал тебя. Регин не поверил ему. Издевается. Не больше. Но внутри разлилось болезненное тепло, а во рту пересохло. Так, наверное, чувствуют страсть люди, переживают такие же ощущения, особенно если давнее искушение рядом. Напоследок Вайлар обнимает его за талию и стремительно покидает его дом, раньше, чем он успевает что-либо сказать.***
В святилище царит полумрак. Одна лишь свеча горит у изголовья огромной кровати, покрытой чёрным бельём. Портрет Лилит, на всю стену, выглядит совсем новым, но это потому, что вампиры прилежно обновляют нарисованную красоту своей Матери. Блестят в пламени свечи рыжие волосы, вьющиеся по обнажённым плечам, и скрывающие тугие груди. Огонь отражается в зелёных глазах, которые нарисованы так хорошо, что кажутся живыми. В них страсть и ярость, желание и гордыня, и они пронзают сердце любого, кто рискнёт посмотреть в них. Вайлар смотрит в глаза Матери бестрепетно, хотя и с почтением. Глядит — и проводит по запястью лезвием тонкого серебряного кинжала, выпуская наружу вишнёвый сок крови, а губы шепчут слова древнего воззвания. Он поднимает пораненную руку, и на его обнажённый торс капают крупные капли, скатываются по животу. Полудемон закрывает горящие алым глаза, и продолжает говорить уже совсем тихо, но убыстряясь. Лицо его принимает выражение дикости и яростной непокорной страсти. Красота его сейчас обретает новые краски. Это не та красота, что может вызвать лишь отвращение самолюбованием и кичливостью. Нет, эта красота — сама о себе не подозревающая, и значит, не способная на тщеславие. Вайлар прекрасен, но не как золотое украшение на холёной шее знатной человеческой женщины, а как древний клинок, выкованный настоящим мастером, смертоносный и холодный. Регин скидывает широкий чёрный плащ, и обнажённое тело приятно холодит вечерний воздух. Он неслышно подходит к застывшему в молитве другу. Его тянет прикоснуться к широкой мускулистой спине, пересекаемой шрамами, но он понимает, что нельзя отвлекать от восхваления Матери. Сильное, полуголое тело Вайлара рождает желание в чреслах, страстный шёпот его звучит, подобно прекраснейшей музыке, рождая смятение в тёмной душе. Наконец Вайлар встаёт и поворачивается к нему. Регин берёт его порезанную руку и слизывает кровь с запёкшейся ранки. Зелёные глаза Вайлара сияют в сгущающейся тьме, и бездна суженных зрачков тянет неумолимо. - Я выбрал тебя. А ты не верил, — голос Вайлара стал другим, ещё более глубоким, сильным и властным, и Регин поневоле склонил перед ним голову. Наверное, сейчас его друг как никогда напоминает своего неведомого отца-демона. И это… пьянит. И больше не нужна сентиментальность. Он мягче остальных, но и он — вампир. Вайлар толкает его в грудь, опрокидывая на прохладные одеяла. Регин тяжело дышит, не пытаясь скрыть страсть в глазах, непрестанно облизывает клыки и смотрит на друга влекущим требовательным взглядом. Великая Мать возвышается над ними, раскинув руки… Руки Вайлара распускают его косы, пока он ведёт когтями по идеальному торсу, обводит следы давно заживших ран. И, не сдержавшись, царапает клыками плечо. Разгорячённое тело накрывает его, жадные губы терзают горло, руки разводят бедра, крепко сжимают их внутреннюю сторону, оставляя синяки, впрочем, сразу же исчезающие. Регин отбрасывает его на спину и седлает бёдра. Теперь Вайлар в его власти. В эту ночь надо одарить друг друга ласками досыта, чтобы быть достойными детьми Лилит… Регин склоняется над грудью друга, и обхватывает губами острый сосок, чуть оттягивает его, и одновременно кладёт руку на бедро. Вайлар уже тяжело дышит, забыв обычную свою сдержанность, в зрачках ярче вспыхивает алый огонь. И снова Вайлар сверху. Их борьба за место по-вампирски свирепа, хотя и не несёт в себе надобности убийства или хотя бы тяжёлых ран. Регин в отместку раздирает его бёдра, подносит окровавленные пальцы ко рту и медленно облизывает один за другим, не прекращая зрительного контакта. Вайлар, рыча и шипя сквозь зубы, толкает его вниз, и сжимает коленями торс, а затем опирается локтями на кровать. - Ну? Начнём эту ночь, как полагается? — с коварством в голосе предлагает полудемон, наматывая на руку густые чёрные волосы Регина. Влажная головка надавливает на губы, и Регин открывает рот, впуская плоть сегодняшнего любовника. Вайлар толкается ему в рот, тяня за волосы. Эта поза неудобна, но партнёры не замечают этого. Регин усиленно обсасывает крупный член, массируя внутренние стороны бёдер Вайлара, и теряется в сладострастии, затмившем разум. Они нечисть, и любить друг друга будут так, как полагается силам тьмы. И пусть ликует в бездне адской Матерь Лилит, зная, что дочери и сыновья её не забыли уроков! .. Вайлар выходит из его рта. Между губами и головкой повисает нить слюны. Это так грязно. Как раз для них. Регин упирается на изголовье ложа, прогибаясь в пояснице. Ягодицы тут же обхватывают и раздвигают сильные руки, и влажный член медленно проникает внутрь. Больно. По внутренней стороне бедра стекает струйка крови. Регин стонет, раздвигая ноги, стонет от боли и наслаждения. Он не стонал средь сражения, получая рану за раной, не стонал и после, когда раны нещадно болели под повязками, но от этой боли, оказавшейся сладкой и желанной до дрожи в мышцах ног, да и всего тела, не стонать было невозможно. Полудемон проникал глубоко, до синяков сжимая ягодицы, острыми клыками раня кожу на спине и слизывая кровь. Регин сжимал изголовье, подаваясь назад и постанывая сквозь зубы, чувствуя что-то странное. В первый раз он и Вайлар настолько близки, и именно в эту ночь он чувствует, что его друг является для него всем. Только вот как быть с той девчонкой, которую так часто навещает Вайлар? .. Охваченный душевной болью, Регин понимает, что не знает, как ему быть. Оргазм накрывает с головой, заставляя рычать их обоих, словно они дикие звери. Семя толчками выплёскивается на чёрный шёлк, и Регин глухо стонет, царапая спинку кровати. Вайлар входит в него особенно яростно, и он чувствует обжигающую жидкость глубоко внутри. Они словно люди почти задыхаются после соития. По разгорячённым телам струится пот. А ведь они должны до утра ублажать друг друга всеми способами, которые им известны. Вайлар, первым пришедший в себя, тянет Регина на себя и усаживает на колени, сжимая свой член между его ягодицами. А потом проникает в него резким толчком, и откидывается на спину, позволяя любовнику действовать самому. И Регин склоняется над ним, и целует в губы, начиная размашисто двигать бёдрами. Регин и мечтать раньше не мог, что Вайлар позовёт его к себе, чтобы разделить сладострастие. А теперь их тела до утра будут единым целым. Как жаль, что для друга его это только похоть. Для Регина — уже нечто большее.***
Под копытами их лошадей приминается высокая степная трава. Майская ночь раскинула свой плащ, усеянный тысячами серебристых и золотистых звёзд, призвала петь для двух одиноких путников соловья… Регин глядит вперёд, туда, где сливается с землёю небо, и знает, что его друг смотрит туда же. Вперёд. Только вперёд, подобно течению самой жизни. Оглянешься если — то застынешь меж прошлым и будущим, и не будет выхода из этой ловушки. Вперёд… К чему-то, что ещё не любовь, но уже больше любви. …Вайлар сказал вчера: - Я скоро навещу её. Первая майская ночь оказалась просто ночью, пусть и во славу Лилит.