Ошибка

      Утро. Ранние пташки радуют каждое живое существо своим прекрасным, неназойливым пением. Редкие людишки, что иногда встречаются на улице в такую рань, мечтают о заслуженном выходном дне, когда можно будет выспаться как следует. А тихий шелест деревьев, едва колышущихся на ветру, словно баюкает тех счастливчиков, которым не надо вставать в такое, без сомнений, чудесное утро с мягкой и уютной постели. Если бы не проходящие мимо люди, то можно было бы подумать, что время остановилось, точно так же любуясь такой красотой.       В такое прекрасное утро нет ничего удивительного в том, что проснулась я ни свет ни заря. Однако, утро не будет утром, если не произойдет что-нибудь необычное. И правда. Когда я открываю глаза первое, что я вижу, это белый потолок больничной палаты. Что я здесь делаю, спросите? Я и сама поначалу не поняла, но, стоило только вспомнить все усердные тренировки, как я вспоминаю и ужасную усталость, охватившую меня с ног до головы. Помню, даже стоять было невыносимо трудно, а каждый вдох вызывал дискомфорт. А началось всё с обычного утра, когда я, выйдя из дома после вкусного завтрака, приготовленного мамой, пошла на поле для тренировок, чтобы, какая неожиданность, потренироваться. Ничего не предвещало беды, как говорится. Но, изрядно переусердствовав с нагрузками, я и слегла в госпиталь с переутомлением и почти полностью израсходованной чакрой. Но в этом есть и плюсы. Например, я научилась «выходить» из тела когда захочу, а не когда меня просто выбросит. Также, теперь моя новая техника «Огненного купола» почти такая же мощная с техникой «Переноса разума», как и без нее. Совсем скоро, я думаю, смогу полностью укрывать свое призрачное тело куполом из по-настоящему сжигающего огня. Не то, чтобы это мне пригодилось, ведь зачем защищать себя от ударов, когда ты невидим, но тренировки с такими усилиями упростят мне жизнь, когда я буду не в призрачном состоянии. Просто будет легче держать технику, если привык к более сильным нагрузкам с ней.       Но… Черт, как же у меня сейчас болит голова. Пожалуй, не буду больше себя так изводить ради тренировки. Ладно усталость, она даже в чем-то приятна, чувствуешь, что хорошо поработала сегодня, но я cвела свою чакру на нет, а это опасно. В конце концов, нужна ли мне огромная мощь, если я буду мертва от истощения чакры? Не думаю. Нужно беречь себя, пока можно. Но, признаться, я жду - не дождусь возможности опробовать свою новую технику в бою с настоящим противником.       С такими мыслями я потихоньку просыпаюсь ото сна. Встаю и иду к приоткрытому окну, выглядывая на улицу. Коноха сейчас выглядит как никогда умиротворенной и тихой деревней, в которой жителей не волнует ничего, кроме своих ежедневных забот. В которой, несмотря на некоторые разногласия с другими странами, жители живут мирно, радушно принимая каждого гостя в свой дом, угощая его самыми разными деликатесами. Жаль, что это далеко не так и жителей нашей деревни волнуют такие вещи, как искусство ниндзя или война с соседними поселениями, а гостей у нас мало кто ждет. Вернее, если вам нужно остановиться у нас на ночлег, то вам редко кто откажет, но хозяин всегда будет наготове бежать, если потребуется. Такой Коноха была не всегда, но нападение Суны с прихвостнями Орочимару впридачу сделало наших жителей менее гостеприимными и доверчивыми. Иногда я жалею, что родилась здесь. Порой я представляю, как жила бы где-нибудь в тихой деревеньке, знать не знала ни о какой академии ниндзя и тем более не думала, что сама могу стать шиноби. В такие времена на меня наплывает грусть и тоска, словно бы эта жизнь и правда была, но она растворилась в Конохе. Когда мне становится настолько печально я вспоминаю, что не живи я здесь, то я бы даже не представляла бы, что на свете вообще существуют Кан и Тоширо, Шикамару и Ли, Гаара и Темари. И тогда эта неведомая тоска по дому, которого и не было вовсе, проходит. Испаряется, будто бы ее никогда и не существовало. На ум сразу приходит фраза, сказанная черт знает кем и черт знает когда, что настоящая дружба существует и не важно, что случается с хозяевами подружившихся душ. Даже если кто-то уезжает или умирает, настоящая дружба будет длится вечно. Становится интересно, дружила бы я с Каном и Тоширо, встретила бы Гаару? Настоящая ли у нас дружба? Ну… И не только дружба, если верить последним событиям…       От таких мыслей становится душно, и я решаю выйти прогуляться по окрестностям больницы. Все равно сейчас все спят, даже врач, который должен дежурить с ночи до позднего утра. Медленно одеваюсь, мышцы все еще слабо болят от перенапряжения, а руки трясутся, но это не помешает мне насладится свежим утренним воздухом, если уж я захотела этого. В такой ранний час кажется, будто Коноха спит вместе со всеми ее жителями. Однако, это наваждение быстро проходит, когда я сквозь тишину, окружающую больницу, слышу громкие крики двух мужчин. Один орет, что его обманули, доставив меньше товара, чем требовалось, а другой отвечает ему, ни на каплю не снизив голос, что он привез ровно столько товара, на сколько тот заплатил.       Оборачиваюсь и смотрю на здание госпиталя. Столько всего произошло именно здесь, если подумать. Сколько воспоминаний, связанных именно с больницей? И не сосчитать, наверное. Именно сюда привезли Кана, когда он, поспорив с Тоширо, что дольше него просидит в источнике, потерял сознание от слишком долгого пребывания в горячей воде. Я помню, как потом переживал Тоширо, сидя за дверью медицинской палаты.       Именно сюда чуть позже привезли Тоширо, раненного на втором этапе экзамена. Я, кстати, так и не спросила у ребят, кто именно на них напал. Зато я прекрасно помню, как волновалась за Судзуки и корила себя за все это. В конце концов, это же я придумала план, согласно которому наш свиток был бы в безопасности. Свиток бы был, мы — нет. Хотя кто был в том лесу в безопасности? Разве что Гаара с Наруто, находящиеся под опекой своих биджу.       Именно в больницу доставили Рока Ли после его боя с Гаарой все на том же чертовом экзамене на звание чунина. Я, видимо, слишком мягкотелая для таких испытаний, иначе бы вспоминала этот ад с маниакальной улыбкой, как, я уверенна, вспоминает свой экзамен Митараши Анко. А может и каждый экзамен, где она была экзаменатором, кто ее знает. Однако, я так не могу. Слишком много людей погибли там, слишком свежа память о том страхе, который я испытывала в том лесу. Все мы испытывали. А Ли… Ему досталось больше всех нас. Искренне рада за него. То, что Цунаде смогла исцелить его раны сравнимо с чудом, особенно для Ли. Даже еще окончательно не окрепнув, он снова начал тренироваться, а узнав, что его товарищи попали на миссии в беду, он даже не думая согласился помочь им. Не удивительно, слова врачей о том, что он может даже не мечтать вернуться к профессии ниндзя, ранили его сильнее, чем он показывал. Для него это не просто тренировки и бои с противниками, для него это что-то вроде смысла жизни. Жаль, что я никогда не была таким фанатиком…       Ах, да. Чуть не забыла. Сколько раз сюда приводили меня? Только за этот год я побывала здесь уже три раза. Первый не представляет собой ничего особенного, я всего лишь сильно простудилась после миссии. Было это еще задолго до моей первой встречи с Гаарой. Я помню, что и тогда Кан и Тоширо были вместе со мной. Не отходили ни на шаг, помогали мне вставать при необходимости и приносили разные сладости, дабы порадовать меня-сладкоежку. И, признаться, у них это отлично получалось.       Второй раз был самым ужасным, как ни крути. Меня притащили в больницу после нападения на Коноху, видимо, отыскав в лесу. А Может, меня просто заметили Наруто, Саске и Сакура. Или Темари с Канкуро как-то привлекли ко мне внимание. Все может быть, если не опровергать каждую теорию. Точно знаю я только то, что так плохо я себя еще не чувствовала.       А третий и последний раз я попала сюда из-за какого-то переутомления. Собственно, на этом мои размышления о больнице и должны закончится, больше случаев за этот год-то и не было.       Воспоминания о больнице всегда неприятны. Они отдают горечью, а пахнут лекарствами и болезнью. Они всегда напоминают о грустном или дают понять, что прошлого уже не вернуть. Исключения составляют только случаи, когда ты долго болел чем-то страшным, уже потеряв надежду на нормальную жизнь, а потом тебя, наконец, вылечили, подарив тебе веру в счастливое будущее. Однако, даже тогда воспоминания о больнице для тебя будут чем-то печальное. Чем-то, что больно вспоминать. Ты всегда будешь помнить свою болезнь и никогда не забудешь того себя, что и не являлся тобой по-настоящему. Пациента. Ты будешь помнить всего лишь пациента. А пациент не является чем-то настоящим, живым. Когда человек становится пациентом, он утрачивает себя настоящего и становится всего лишь телом без души, оболочкой, которая ждет своего исцеления. Только выписавшись из больницы, ты снова сможешь стать собой. Да, Юно, ты не лучшим образом утешаешь себя. От таких мыслей можно ждать только скоропостижную депрессию.       Вдыхаю запах дождя, который шел утром, наполняя свежим воздухом легкие. Если мне не изменяет память, то прямо посреди больничного двора я сказала Гааре то, о чем всерьез задумалась только сейчас. Опять-таки, как много связано с этим местом. Кажется, я тогда крикнула ему, что чтобы доказывать себе о том, что ты еще жив, не обязательно убивать. Что полюбив кого-то результат будет тот же. Я тогда думала о Тоширо и Кане, которые заменили мне братьев. Они и так мои братья. Слишком много они для меня значат, чтобы просто взять и забыть все эти воспоминания, их лица, голоса, улыбки. Я тогда говорила без задней мысли, а в итоге высказала все то, что бережно хранится у меня в душе. А понял ли он эти слова, если я только сейчас во всем разобралась? Да, конечно понял, только чуть позже, во время битвы с Наруто. Его решимость, с которой он защищал друзей, убедила его. Просто не могла не убедить, она буквально заставила его поверить, что существует что-то еще, помимо убийств и ненависти. Она дала ему понять, что есть люди, чьи чувства к нему искренни, что они любят его, а также, что у него тоже есть дорогие ему люди. Вряд ли я в их числе, но это и не важно. Важно лишь то, что он в числе дорогих мне людей.       Знать бы только, что это значит, быть в «списке» дорогих мне людей. Наверное, я не смогу это понять, пока не придет время. Пока не предоставится возможность это проверить, я не пойму. Но, по правде говоря, лучше эта возможность не появится если ни никогда, то уж точно еще долгое время. Кто знает, что это значит?       Чуть погодя я все же решаю вернуться в больницу, боясь, как бы не заметил кто мое отсутствие. Вряд ли это разрешено, а придумать подходящую отмазку я не смогу сейчас ни под каким предлогом. Ложиться спать не хотелось, поэтому я решила немного поразмяться. Это тоже запрещено, но не думаю, что кто-то решит проведать «больную» в такую рань.       Вот только не тут-то было. Только я основательно подготовилась к тренировке, как в слегка приоткрытое окно кто-то постучал. Тихо-тихо, но довольно тут отчетливо. Испугавшись, я чуть не вскрикиваю, однако вовремя замечаю нарушителя моего спокойствия. Тоширо Судзуки собственной серьезной задницей вваливается ко мне в комнату, а за ним медленно поднимается и буквально вползает Кан Охаяси, задница которого выглядит уже менее серьезной. Полностью забравшись ко мне в палату, Кан, с улыбкой до ушей, тут же бежит обнимать меня. Тоширо тоже присоединяется к нему, только уже без лыбы.       Неизвестно, через какое количество времени я, наконец, выпутываюсь из объятий ребят. Знаю только, что в обнимку стояли мы очень долго. Отхожу от них, рассматривая. За этот короткий промежуток времени они уже успели внешне повзрослеть. Еще больше вытянулись, детские и круглые черты совсем сошли на нет. У меня только волосы стали длиннее, а остальное осталось прежним. Те же маленькие щечки, относительно низкий рост, выше Сакуры я уж точно, немного нескладная фигура. Все это заметно выделялось на фоне ребят и создавало такое впечатление, будто я их младшая сестричка. На год-два — не больше, однако это все равно слегка расстраивает.       Разворачиваюсь в сторону тумбы, стоящей у кровати и достаю три апельсина. Кидаю по одному в руки Кана и Тоширо, а затем начинаю чистить свой. Некоторое время мы молчим, поедая апельсины, и мне на секунду начинает казаться, будто и не будет никакого разговора, в котором меня и мою технику будут ругать и осуждать за причиненный моему здоровью вред. Но, как и ожидалось, как только мы доедаем вкусняшку, слова Кана и Тоширо мигом будто разрывают тишину, находящуюся в комнате:       — Зачем ты так себя убиваешь?       — Еще раз так сделаешь, лично буду следить за твоими тренировками. Сказали они это одновременно, поэтому не было ничего удивительного в том, что я не поняла ни слова. Когда Тоширо и Кан повторили каждый свою фразу по отдельности, я лишь развела руками:       — Мне надо тренироваться, чтобы стать сильнее. Ничем не могу помочь.       Если бы я вовремя не увернулась, мою голову постигла бы кара Тоширо, прилетевшая в виде подушки с моей же кровати.       — Полегче, Судзуки. Ты вроде хотел навестить меня. Или таким способом ты проявляешь заботу и выражаешь искреннее сочувствие мне и моему здоровью?       — Что-то вроде того. Таким способом я хотел поправить тебе мозги, которые, по всей видимости, не заносили в твою голову изначально. Иначе я не могу объяснить тот факт, Юночка, что ты не понимаешь, что с такими тренировками ты делаешь себе только хуже.       Я лишь пожала плечами. Что ответить человеку, который даже на смертной казни не признает, что тренировки помогают мне становиться сильнее? К тому же, я и сама прекрасно понимаю, что прилично так перегрузила свое тело и истощила чакру, поэтому не вижу смысла спорить.       — Как вы, ребята? — спрашиваю я у них. Мне и вправду интересно, как они себя чувствуют и что они делали без меня все это время, но они явно не оценили мой вопрос, удивленно смотря на меня и одновременно закатив глаза, ударив себя по лбу ладонью.       — Неисправимая идиотка, — недовольно шипит Тоширо. — сама лежит в больнице, но интересуется нашим состоянием, да…       — Но ведь… — тихо перебивает его Кан. — за это мы ее и любим, не так ли?       — Так то оно так, Кан, но этим она вдобавок ко всему ужасно бесит меня.       — Кхм, — не дождавшись очередной реплики Кана, вмешиваюсь в их диалог я. — А еще «она» ужасно не любит, когда в ее присутствии о ней говорят в третьем лице.       — Какая досада. — хитро ухмыляется Тоширо, переглянувшись с Каном.       — Надо что-то с этим делать — подхватывает тот.       Я улыбаюсь. Сначала робко и едва заметно, а затем уже широко и открыто, и вправду, почти до ушей. В этот момент меня просто переполняет нежность к этим двум идиотам, которые в любой момент придут на помощь и что бы ни случилось смогут развеселить меня. Пожалуй, ради них я и готова тренироваться меньше, чем хотелось бы. Если уж они этого хотят.       Дотошные врачи Конохи не хотели отпускать меня домой еще два дня после того, как Кан и Тоширо навестили меня. Они при всем желании оставили бы меня еще на неделю-другую, но, «Увы» и «Ах» им помешал снесей Киёши, решивший забрать меня лично из-за того, что хокаге поручила нам очередную миссию.       Уже после нашего выхода из больницы сенсей доложил мне нашу основную задачу. Всего-на всего сопроводить чужеземного торговца обратно в его страну. Задание показалось мне слишком легким, как и всем остальным членам команды, включая сенсея. Немного подумав, мы решили выдвинуться в путь завтра утром. Кан и Тоширо проводили меня до дома, после чего ушли и сами. А я осталась на улице у дома, размышляя о миссии и о том, что несмотря на ее легкость и скуку, которая явно ожидает нас в пути, я рада выбраться из больницы, наконец отправившись на задание вместе со своей командой.