Дым

Первое, что удивило Данте, едва зашедшего на порог собственного дома, это запах сигаретного дыма. Отец их был категорично против курения, настраивая и сыновей на эту волну. Но, возможно, тут было как с алкоголем — Данте же все равно напивался. Первой мыслью было «Они пришли за отцом». Дом был пуст, кроме младшего сына, поэтому решение было вполне логичным. Данте не оставалось ничего, только расправиться самому. Запах привёл его, на удивление, в комнату Вергилия. Ошарашившись всего на миг, парень с пинка распахнул дверь. И так и застыл. У окна стоял старший брат, в домашней одежде, но неизменных голубых перчатках, медленно выпуская дым в распахнутое окно.       — Какого черта тут происходит, братец? — младший сын Спарды зашел в спальню близнеца, захлопывая несчастную дверь, что чудом удержалась на петлях. — Хочешь от отца огрести?       — С чего вдруг? Ты пьешь как не в себя, водишь проституток в родительский дом, и тебе все сходит с рук…       — Шифроваться надо правильно, — перебил блондина брат, подходя и махом садясь на подоконник.       — Ты меня перебил, — раздраженно процедил Верг, снова затягиваясь и выпуская неровную струйку сизого дыма. — Тебе все сходит с рук. Так почему же мне, старшему, должны что-то сделать? Ещё одна затяжка. Сигарета близилась к концу.       — Потому что ты, в отличие от меня, пошёл в мать. Ангельский святоша, — Данте гаденько усмехнулся, чем заработал прожигающий взгляд и порцию дыма, что блондин выдохнул прямо в лицо брата. — Эй-оу, осади, братец! Я этой дрянью не травлюсь!       — Тебе не нравится дым? — он хмыкнул. — Все твои шлюхи курили. Абсолютно все. Я это знаю, потому что дым шел именно мне в комнату. Данте ответил не сразу.       — Отец запалит — получишь знатно. И я вместе с тобой, если будешь на меня дышать. В отместку Вергилий затянулся ещё сильнее и придвинулся ближе к лицу брата, снова выдыхая прямо ему в лицо.       — Вот так дышать? — он нагло улыбнулся. Точнее, улыбка была обыденной, но чертики в глазах придавали ей блядский оттенок. Кажется, сегодня старший портил себя не только дешевым куревом.       — Ты спёр моё бухло? — Данте махом вжал брата в стену, держа за плечи.       — Остынь, брат мой, твоё дешевое пойло оказалось редкостной гадостью. Я отпил всего глоток, а потом пошёл и купил нормальный виски. Оказалось неплохо, — он кивнул в сторону стола, на котором покоилась больше чем наполовину распитая бутыль напитка, и стакана рядом не было.       — Ещё и с горла. Да ты алкаш конченый, — младший фыркнул.       — К сожалению, мне осточертело быть паинькой и все равно огребать от отца. Получать, так за дело, — ещё одна затяжка и снова выдох в лицо. Данте недовольно рыкнул.       — Ты что, блять, творишь?! — он прижал парня своим телом к стене.       — Так тебя это заводит… — Вергилий улыбнулся ещё шире, ощущая недвусмысленную натяженность брюк брата в области паха. — Нет, брат мой, это моё дело, коли у тебя встал на меня. Ситуация накалялась. И накалилась ещё больше, когда Верг смог прижать сигарету к губам, втягивая последний никотин прямо в лёгкие, а затем снова выдыхая — на этот раз медленно, неспешно, словно дразня. Фильтр лёгким движением тонких пальцев отлетел точно в окно. Темноволосый гортанно зарычал, сжимая пальцы на острых плечах брата почти до лиловых синяков.       — Тебе не нравится дым? — ухмыльнулся Вергилий.       — Чёрт с ним, — прохрипел Данте, сильнее прижимаясь к брату и впиваясь в пропахшие никотином губы. Старший ответил на поцелуй с не меньшей страстью. Секунда — и уже Вергилий перехватывает инициативу, толкая младшего к стене, одним махом стаскивая с того грязно-белую футболку, отшвыривая в сторону. Его возбуждало тело брата. Каждый кубик пресса, каждая мышца — их хотелось обвести кончиком языка, ласкать пальцами, дразня нервные окончания. Данте не привык оставаться в пассивах, потому буквально через миг светло-голубой свитер брата полетел вслед за футболкой темноволосого. Стан Вергилия оказался не менее манящим. Широкие плечи и выступающие косточки ключиц были слишком восхитительны, чтобы не прикоснуться к ним. Данте первым разорвал жадный поцелуй, чуть наклоняясь и прикусывая кожу на выступающей ключице, срывая с губ брата хриплый вздох. Но и его мало. Данте продолжает своё занятие, уже зализывая укусы языком, но кусая ещё сильнее. Как бы это ни нравилось, но Верг не хотел уступать. Он отталкивает брата, припадая к шее и впиваясь зубами в нежную кожу. Данте застонал так блядски, как мог. Шея была одной из самых чувствительных частей тела. Вергилий понял сразу, продолжая терзать эрогенную зону, оставляя засосы поверх укусов. Данте оставалось только тихо рычать, сжимая ладони в кулаки. Это было безоговорочным поражением, но он не был готов сдаться. Не сегодня. Пересилив тремор, он потянутся к ширинке брюк брата. Блондин догадался, к чему клонит братец, и лишь с насмешкой жарко выдохнул ему на ухо. Едва дело двинулось с мёртвой точки, внизу хлопнула входная дверь, и звонкий голос матери возвестил о их возвращении. Голоса раздались в унисон.       — Твою мать!       — Блять! Спешно оттолкнув друг друга, каждый потянутся к своей верхней одежде, судорожно приводя себя в божеский вид, а затем выбегая, чтобы поздороваться. Родители весело улыбались — кажется, их медовый месяц в годовщину свадьбы прошёл удачно.       — Как дела, мои дорогие? — улыбка Евы сияла. Рядом стоящий Спарда тоже был доволен, хоть и говорили об улыбке только чуть приподнятые уголки губ. Но демон что-то заметил, и улыбка сменилась недовольно сжатыми губами.       — А ведь Вергилий делал также, — поймал себя на мысли Данте.       — Вергилий, Данте, — голос был серьёзен. — Кто из вас курил? Мать недоумленно переводила взгляд с супруга на детей, что безмолвно стояли, смотря на отца.       — Дорогой, ведь они уже взрослые, — осторожно начала Ева.       — Я ведь говорил, Ева, в нашем доме это табу, — Спарда был непреклонен, но в голосе была слышна едва заметная мягкость, адресованная супруге. Что же касалось сыновей — к ним он был строг. — Так кто из вас? Вергилий уже подумывал признаться, но тут Данте влез, выгородив брата, чем вызвал удивление в глазах близнеца.       — Я. Повисла неловкая пауза, какая бывает в нежеланных беседах.       — Значит, ты… — Спарда задумался. — Зачем? Признаться, Данте и сам не знал. Но брат его выгораживал и много о чем умалчивал родителям. Младший это ценил.       — Просто… Хотелось попробовать. Не стоит волноваться, мне не понравилось, — в нужные моменты Данте мог строить самое раскаивающееся лицо, что сложно в него не поверить. Вот и сейчас он успешно его применял.       — Что ж… Рад, что ты честно признался. Но больше не стоит курить. Хоть вы почти взрослые, но мы, как родители, несем ответственность за вас.       — Мы понимаем, — спокойно сказал Вергилий, без единого намёка на алкогольное опьянение. Так даже Данте не мог.       — Можете идти, — улыбнулась Ева. — Завтра все расскажем. Женщина не смогла удержаться от жеста, что шел ещё из детства — от поцелуя в лоб. Мягко коснувшись губами лба каждого из сыновей, она удалилась вместе с супругом в спальню, о чем-то тихо споря. Братья остались стоять.       — Спасибо, что прикрыл, — вот теперь в голосе старшего брата была слышна нетрезвая хрипотца.       — Да без проблем, — темноволосый незаметно сглотнул. — Мы ж братья. Вергилий ухмыльнулся сам себе и чуть покачивающейся походкой отправился в свою спальню. А темноволосый вот не спешил. Данте ни в жизни не признался бы, но все это его жутко заводило. Алкоголь и запах сигарет всегда были его фетишами, но чтобы воплощал их родной брат, да ещё и настолько похабным образом… Кажется эта фантазия не оставит его никогда.