Where do we go

- Александр! – кажется, только Магнус Бейн умел выглядеть удивлённым и довольным одновременно. Он беззаботно валялся на диване, неспешно потягивая слабоалкогольный коктейль и почёсывая за ухом Великого Мяо, пока в дверь не постучали. Весьма настойчиво постучали. Алек был весь на нервах и едва ли не искрил, как оголённый провод. Зайдя в квартиру мага и приземлившись на первый попавшийся диван, он передёрнул плечами, будто от холода, и посмотрел на Магнуса этим своим «убей-меня-пожалуйста» взглядом. - Что случилось? Поссорился с Джейсом? – наткнувшись в ответ на лишь сильнее нахмуренные брови и отрицательный кивок, Бейн продолжил перебирать варианты. – С Мариз? Немногословный сегодня Алек только коротко кивнул и заблудился взглядом где-то в витиеватых узорах ковра. - Из-за меня? – вообще-то, после того, как матери стало известно об их с Магнусом связи, отношения внутри семьи накалились до предела. При каждом удобном и неудобном случае Мариз напоминала сыну, что связь с обитателем нижнего мира – это клеймо на безупречной репутации Лайтвудов. С недавних пор Алек научился дерзить ей, так что тоже не оставался в долгу, отвечая, что никакой безупречной репутации после истории с Кругом и быть не может. Мариз на это лишь возмущённо хватала воздух ртом, не в силах что-то сказать в противовес. После очередного отрицательного кивка Магнус лишь закатил глаза – его порой так утомляло то, что из младшего Лайтвуда нужно всё буквально тисками вытягивать. - Из-за Джейса и девчонки Фрэй? – ещё один отрицательный кивок ввёл мага в неподдельное замешательство. На его личный взгляд, все возможные причины для ссоры с матерью Алека были уже исчерпаны. Ну не из-за погоды же они поссорились. - Тогда из-за чего, Александр? Я не понимаю. - Иззи. Всё дело в Иззи, - охрипший, очевидно, от криков и препирательств с матерью голос Алека заставил мага обеспокоенно нахмуриться и вытянуть смуглую шею в попытках разглядеть на лице юного сумеречного охотника хоть какие-нибудь эмоции, но тот продолжал упорно прятаться за чёлкой. - Изабель чем-то расстроила Мариз? - Это из-за Мелиорна. Начав отчитывать меня за связь с обитателем нижнего мира, она неожиданно перекинулась на Иззи, когда та стала меня защищать. Я с детства не видел, как Иззи плачет, - тяжёлый вздох сорвался с безупречно красивых губ сумеречного охотника, которые были созданы, по мнению самого Магнуса, отнюдь не для подобных звуков. - И что же ты сделал, мальчик мой? – отставив ненужный больше бокал с алкоголем в сторону и присев на диван возле своего сумеречного охотника, Магнус почти невесомо обнял того за плечи, стараясь поддержать, или утешить, или ещё что-нибудь, на что он вообще был способен в такой ситуации. - Я накричал на неё. На маму, в смысле. Я был очень груб с ней, но я не мог больше терпеть то, как она говорила с Иззи. Почему они заставляют меня делать такой выбор, Магнус? – обернувшись, наконец, лицом к магу, Алек заглянул в его глубокие шоколадные глаза, стараясь найти в них ответы на свои вопросы. – Почему они заставляют меня выбирать между родителями и сестрой? Они же моя семья. Так быть не должно. - Иди ко мне, - иногда – а точнее почти всегда – Магнус чувствовал себя родителем какого-то очень большого ребёнка. Алек по сути своей до сих пор оставался ребёнком. Он всё ещё верил в непоколебимость родственных связей, в верность друзей и в вечную любовь. И каждый раз, натыкаясь на очередное опровержение всех своих жизненных принципов, он буквально рассыпался на части у Магнуса на плече. Нет, конечно же, Александр Лайтвуд в жизни не плакал перед кем-либо, и Магнус Бейн не являлся исключением, но то, как сумеречный охотник горько выдыхал куда-то ему в шею, говорило красноречивее слёз. - Извини, что пришёл к тебе в таком виде. Тебе, наверное, неприятно нянчиться со мной, - натягивая на лицо некое подобие улыбки, больше похожее на оскал, Алек оторвался от плеча мага и выпрямил спину, стараясь выглядеть не так жалко, как мгновение назад. - Мне всё в тебе нравится, Александр, - сделав голос томным, таким, от которого Алек всегда непременно чуть-чуть розовел и начинал заикаться, Магнус промурлыкал эти слова ему в губы и сразу же накрыл их нежным поцелуем. К поцелуям, слава Ангелу, Алек уже привык. Он теперь не стеснялся и не зажимался, не зная, куда деть руки и остальные конечности, а даже вполне умело отвечал. Каждый раз, целуясь с Магнусом, Алек переставал чувствовать себя несмышлёным ребёнком, за которого его до сих пор продолжали считать родители, и неожиданно осознавал себя мужчиной. К тому же довольно привлекательным мужчиной, который нравился одному древнему и многоуважаемому магу. Эти чувства, которые пробуждал в нём Магнус, Алек трепетно хранил в тайне ото всех. Он старался выглядеть уверенным при каждой их новой встрече, но всё равно сомневался и внутренне дрожал до тех пор, пока его губы не соприкасались с губами мага. - Что ты пил? – оторвавшись от сладких и невыразимо мягких губ, Алек немного затуманенным взглядом огладил всю фигуру Магнуса. Ему вообще очень нравилось тело Бейна: стройное, поджарое, в меру мускулистое и вместе с тем гибкое. Как-то раз Магнус, выпив немного лишнего, по секрету признался, что одно время брал уроки танцев живота. Однако Алек был уверен, что эта кошачья грация была у Магнуса от природы. - Да так. Лёгкий коктейль. Тебе не нравится вкус? – коснувшись длинными пальцами, унизанными массивными перстнями, словно бусы – жемчужинами, своих губ, Бейн изобразил виноватую улыбку, хотя в глазах у него явственно плясали бесенята. Ему отнюдь не было жаль. - Вовсе нет. Твои губы всегда вкусные, - только когда слова уже были сказаны, Алек почувствовал себя неловко и поспешил опустить взгляд, едва заметно розовея щеками. Слава Ангелу, он научился немного контролировать свой ненормально обильный приток крови к лицу в моменты волнения. - Оу, даже так… - положив ладонь на мускулистое плечо Алека и погладив большим пальцем кожу на шее в том месте, где была руна, Магнус настойчиво притянул его снова к себе и поцеловал коротко, но до дрожи в кончиках пальцев сладко, заставляя дыхание сумеречного охотника сбиться и участиться пульс. – Ты чудо, Александр. Хочешь выпить? Магнус грациозно, подобно дикой кошке, поднялся с дивана и, выписывая бёдрами головокружительные восьмёрки, буквально продефилировал к барной стойке. Запоздало осознав суть вопроса, всё ещё смакующий на губах поцелуй, Алек бестолково кивнул. В конце концов, выпить с Магнусом – никогда не грех. Можно услышать много интересных историй о его жизни. Да, жизнь у мага до встречи с младшим Лайтвудом была насыщенная. Порой, слушая очередной рассказ Бейна, Алек неконтролируемо ревновал его ко всем тем людям, что тогда были рядом с магом, хоть это сейчас и не имело никакого смысла, ведь все они давно мертвы. Было в этом и что-то печальное. - Я сделал на свой вкус, - отдавая Алеку бокал с чем-то искрящимся и совершенно волшебным, что было даже жаль пить, уничтожая подобную красоту, Магнус вновь присел рядом с юношей и чокнулся с ним бокалами. Тосты Магнуса никогда не менялись: он любил пить за себя и своего собеседника. Эти «мы», которые порой слетали с губ мага, заставляли Алека внутренне сжиматься, но отнюдь не от страха или неудобства, а от сладкой, щемящей дрожи. Ему было приятно, что маг думает о «них» вместе, об их перспективах на будущее. - Это снова что-то термоядерное? – побалтывая полупрозрачную жидкость в бокале, Алек не спешил отпивать, наученный горьким опытом. Магнус порой любил налить ему чего-нибудь покрепче. - Не узнаешь, пока не попробуешь, - лукаво подмигнув и расплывшись в хитрой улыбке, Магнус поспешил скрыть предательски выдающие его губы за кромкой бокала. Алек сделал осторожный глоток и остался приятно удивлён: сегодня Магнус, очевидно, решил не спаивать его, что он любил проделывать довольно часто, затем с умилением и одновременно с восторгом наблюдая за тем, как ведёт себя подвыпивший сумеречный охотник, у которого из-за алкоголя отказали все тормоза. Помнится, как-то раз Алек, захмелевший от коктейлей Бейна, безостановочно нёс какую-то чепуху и осыпал его комплиментами, заставляя четырёхсотлетнего мага краснеть, бледнеть и терять дар речи. В целом, именно поэтому Магнусу нравился подвыпивший Алек – он был откровеннее обычного. Хотя, казалось бы, дальше уже некуда. - Извини, что снова взвалил свои проблемы на твои плечи, - младший Лайтвуд всегда был похож на брошенного щенка, когда просил прощения. Он так глядел из-под своих невообразимо длинных ресниц и делал брови домиком, что мягкосердечный Магнус не мог его не простить. В целом, маг никогда по-настоящему на него и не обижался. Он лишь уповал на то, что юный сумеречный охотник никогда не узнает, как на него, Верховного Мага Бруклина, действует вот такой его взгляд. Лайтвуд мог бы из него верёвки вить, если бы только знал. - Всё в порядке. Мне лестно, что ты делишься со мной своими переживаниями, - стараясь поддерживать непринуждённую, строго в рамках приличия беседу, Магнус незаметно придвигался всё ближе и ближе к Алеку так, чтобы в один момент неожиданно оказаться у него под тёплым боком. Ангелы и демоны могли смеяться над ним из-за этого, но четырёхсотлетний Верховный Маг Бруклина не мог контролировать свою жажду прикосновений, когда дело касалось Лайтвуда. Обнаружив Магнуса на критически близком расстоянии, Алек занервничал, но попытался этого не выдать, стараясь не запинаться на каждом слове и не опускать взгляд. Ему хотелось выглядеть в глазах мага более уверенным и зрелым. Перехватив бокал другой рукой, вторую он закинул Магнусу на плечи, обнимая и позволяя прижаться ближе к себе. Подобный жест доверия заставил мага внутренне возликовать и отдать должное своей настойчивости, ведь он, наконец, добился от охотника той реакции, которую так давно желал получить. Фразы становились бессвязнее с каждой минутой, в то время как губы были всё ближе и ближе, а взгляды – всё жарче. Взгляд Алека метался от соблазнительных губ Магнуса к его шоколадно-карим глазам и обратно, не останавливаясь на чём-то одном дольше секунды, чем заставлял мага лишь сильнее заводиться. Магнус в ответ скользил затуманенным взглядом по манящей шее, увитой венами и переплетением рун. Ему хотелось избавить охотника от его вечно наглухо застёгнутой рубашки, но он не смел спешить, не позволяя себе спугнуть то невероятно накалённое состояние, до которого успел дойти юноша, незаметно опоенный коктейлем с крохотным добавлением афродизиака. Когда их губы снова соприкоснулись, Магнус позволил себе маленькую слабость – перекинуть одну ногу через колени Алека. Ему хотелось совсем забраться к нему на колени, вжаться бёдрами в пах и ёрзать, глядя в глаза, чтобы тот не смел отводить взгляд. Но это было бы слишком для такого невинного юноши. Магнус понимал это и потому не спешил, позволяя Алеку сделать первый шаг самому – положить ладонь на ногу мага и провести ею от колена до бедра, заставляя мурашки пробежать по спине. Когда длинные пальцы чуть сильнее впились в кожу через ткань брюк, настойчиво сжимая ягодицу, Магнус застонал в поцелуй от удовольствия и откинул голову назад на спинку дивана. Ему нестерпимо сильно хотелось почувствовать, наконец, губы Алека на своей шее, ведь раньше охотник не позволял себе подобного, не то стесняясь, не то не зная, что делать. Сейчас на руку магу играло расслабленное состояние парня. Он уверенно склонился над Бейном, приникая к загорелой коже губами, оставляя сотни и тысячи невесомых, ласковых поцелуев, рассыпая их по шее и плечам. Магнус неконтролируемо выгибался под этими сильными, хоть и неуверенно касающимися его руками и нежными губами, закатывая свои невероятно выразительные шоколадные глаза. Так что, когда Великий Мяо посмел подать голос где-то рядом с ним, маг лишь отмахнулся, мысленно приказывая тому уйти подальше отсюда. Алек чувствовал, что теряет контроль. Его тело будто бы двигалось само по себе. Он мог лишь словно со стороны наблюдать, как прикасается к Магнусу так, как никогда бы раньше не позволил себе прикоснуться. Он чувствовал жар его тела и слышал, как голос мага льётся по комнате сладостной песней. Запах его кожи окутывал Алека с головой, его руки, ласковые и в то же время настойчивые, направляли и подсказывали. Впервые за всё время их знакомства оставив на теле Магнуса настоящий засос, Алек почувствовал непередаваемый восторг. Эта метка на шее мага буквально вопила о его принадлежности сумеречному охотнику. Юношеское самолюбие было задобрено, казалось, на сто лет вперёд. Можно было сколько угодно заставлять себя сдерживаться, но когда кое-кто совсем не желает тебе в этом помогать, срывая все барьеры, невольно поддаёшься секундным порывам. Магнус не был исключением, поэтому он поддался, настойчиво, но мягко отстраняя Алека от себя и опрокидывая его спиной на диван. Лайтвуд лишь смотрел изумлённо и недоуменно хлопал глазами, наблюдая за тем, как Магнус седлает его бёдра и прижимается, наконец, к нему так, как хотел всё это время. Алек почувствовал его возбуждение через два слоя одежды и осознал, что Магнус чувствует то же самое, что заставило краснеть, но вместе с тем хотеть мага ещё сильнее. Восторг и триумф – вот что чувствовал Магнус, глядя на Алека сверху вниз и не имея сил насмотреться на то, как разметались по обивке дивана его волосы, как несколько влажных прядок прилипло ко лбу, как заалели скулы и затуманился взгляд, как участилось дыхание. - Магнус, я не… - несложно было догадаться, чего хотел от него маг в эту самую минуту. Магнус был человеком искушённым, опытным. Ему наверняка хотелось близости, и он сдерживал себя всё то время, которое было нужно Алеку для того, чтобы морально подготовиться. Правда была в том, что Алеку не хватило бы времени до самого конца времён. Не потому, что он не хотел Магнуса, а потому, что не был уверен в себе. Страх не понравиться магу, сделать что-то не так напрочь вышибал все мысли из головы. Вот и теперь, позволив страху возыметь над собой верх, Алек вздрогнул, как большой напуганный олень, и округлил глаза, заглядывая Магнусу в самую душу. - Всё в порядке, Александр, - палец мага вновь, как в тот самый первый вечер, едва ощутимо коснулся губ охотника, заставляя все невысказанные опасения остаться на кончике языка. Магнус склонился к его груди и, наконец, расстегнув ненавистную уже рубашку, прикоснулся к разгорячённой коже губами. Ангел, как долго он этого ждал… Руны были рассыпаны по всей груди юного охотника, под чувствительными губами они ощущались как шрамы. Поцелуи спускались всё ниже и ниже, а щёки Алека становились всё ярче и ярче. Он снова не знал, куда деть свои руки, и почувствовал укол совести, когда непроизвольно зарылся пальцами в волосы мага, испортив его идеальную причёску. Взглянув виновато из-под ресниц, Алек не встретил в ответном взгляде осуждения. Казалось, Магнус был совершенно не против того, что он только что сделал. Сдерживая себя от слишком интимных ласк, которые могли бы лишь сбить весь положительный настрой Алека, Магнус неохотно выпрямился и, склонив голову немного вбок, оглядел результат своих стараний. Раскрасневшийся, совершенно растерянный, но уже абсолютно на всё готовый Алек был именно тем, чего маг и добивался. Прошептав одними губами короткое, очень интимное заклинание, отчего его глаза на мгновение сверкнули золотой радужкой с кошачьими зрачками, а на кончиках пальцев заискрился фиолетовый туман, Магнус всё же не сдержался и едва слышно охнул от непривычных, уже почти забытых ощущений в своём теле. Заворожённый прекрасным зрелищем творения магии, но в особенности - кошачьими глазами, Алек совершенно пропустил мимо ушей произнесённое заклинание. Вряд ли он смог бы распознать его, но было бы интересно услышать, как древний язык звучит в устах Магнуса. Потянувшись к соблазнительному и такому сейчас необычайно красивому магу всем телом, Алек со стоном приник к его губам, настойчиво сминая их и врываясь в горячий рот языком. Не разрывая поцелуя, что был жарче всех предыдущих, Бейн продолжил терпеливо избавлять охотника от одежды. С рубашкой справиться было куда легче, чем с брюками, что имели двойную защиту в виде ремня с необычной пряжкой, которую было не так-то просто расстегнуть. Когда же ему, наконец, удалось полностью раздеть Алека, Магнус готов был поставить себе памятник прямо при жизни. Он честно считал себя героем. Алек же, всё ещё немного робея и не совсем понимая, что нужно делать, раздевать Магнуса не спешил. Он лишь неконтролируемо скользил горячими ладонями по его телу, то и дело забираясь под футболку или же сжимая ягодицы через ткань брюк. Открыв для себя такую чувствительную точку на теле Магнуса, как шея, Алек, не медля, воспользовался этим, выцеловывая каждый сантиметр смуглой кожи, иногда позволяя себе едва ощутимо прихватить её зубами. Вообще-то, Магнус был не против того, чтобы Алек укусил его сильнее, но пока что было рано озвучивать такие желания. Взяв всю инициативу в свои руки, маг сам разделся, сначала мучительно медленно стянув с себя футболку, буквально измываясь над Алеком и его терпением, а затем и освободив себя от ставших до боли узкими брюк и белья. Теперь они прижимались друг к другу безо всяких преград, кожей чувствуя возбуждение друг друга, желая и одновременно не решаясь сделать следующий шаг. Когда Магнус, опершись одной ладонью на грудь Алека, а вторую заведя себе за спину так, что охотник не мог её больше видеть, немного приподнялся, у Лайтвуда на секунду замерло сердце. - Магнус, ты же… - он оборвал сам себя на полуслове, когда увидел, как вновь блеснули золотом кошачьи глаза, и одновременно почувствовал, как плотно сомкнулась на нём нежная плоть Магнуса. Короткий поверхностный вздох мага окончательно отправил Алека в небытие, потому что, во имя Ангела, это было лучшее, что случалось с ним в жизни. Не знавший ранее телесного наслаждения, юный охотник мог только блаженно закатывать глаза и стонать что-то бессвязное, до боли впиваясь одеревеневшими пальцами в бёдра мага, что плавно и до невозможности грациозно двигался на нём. Когда Алеку удавалось на пару секунд открыть глаза и нормально взглянуть на Бейна, он понимал, что никогда не видел в жизни ничего прекраснее. Красивое гибкое тело, выражение блаженства на лице и лёгкая улыбка на губах – всё это сводило Алека с ума. Его руки сами находили себе место, хаотично, но очень чувственно оглаживая тело Магнуса, а губы не смыкались ни на секунду, выпуская из тела – нет, из самой души – такие звуки, какие Алек ни за что бы раньше не позволил себе издавать. - Александр! – его имя, выкрикнутое на пике наслаждения охрипшим от стонов голосом, заставило россыпь звёзд заплясать перед глазами. Магнус, обессиленный и разгорячённый, упал ему на грудь, и у Алека так всё сладостно защемило внутри, что он не смог сделать ничего, кроме как обнять его почти до боли, до хруста костей под руками. Магнусу не было больно – он был совершенно счастлив. Его сумеречный охотник, его Александр, наконец, стал совсем взрослым. Засыпая, маг чувствовал горячие губы на своём виске, дыхание юноши, запутавшееся в волосах, и крепко его обнимающие руки на талии.