Увлечённый грубиян

Снова ссора. Вторая в этом месяце. - Я не твоя секретарша. Прикуси язык прежде, чем указывать мне, - рыкнул мужчина, пригрозив мне пальцем. - Я не указываю тебе, Ноа. Я просто говорю, что мне это не нравится, - он закатил глаза, цокая языком. - Иди на хуй, - в очередной раз мужчина продемонстрировал своё красноречие. А с чего всё началось? Как всегда с меня. Мой Ноа с вечера и до поздней ночи пропадал в моём же гараже. Когда я ломился к нему, прося вернуться домой, в маленькое окошко на гаражных воротах мне был показан средний палец. Всё бы ничего, но мне порядком надоело то, что он уделял больше внимания старинной машине моего отца, чем мне. Джулз возился с этой рухлядью уже несколько месяцев. Вот уж не знаю для чего, но лучше бы он так возился со мной, чем с этой бесполезной грудой металлолома. И вот однажды он пришёл домой, а я специально дождался, чтобы поговорить по душам. Только вот я был слишком взбешён для спокойных бесед. Слово за слово, и мы уже собачимся. Ноа метает молнии из глаз и матерится, а я стискиваю зубы, сдерживая желание заткнуть ему чем-нибудь рот. Механик-идиот! В итоге, он снова ушёл в гараж, сказав: - Ебись оно всё конём! Начал разговор я, виновным во всех смертных грехах остался тоже я. Прекрасно. Но посмотрим, что с ним произойдёт, если я не буду обращать на него внимание пару-тройку дней. Волком завоет, как пить дать. День первый. Я уехал на работу рано. Встреча с важными заграничными партнёрами. Как бы выразился Ноа: «Свиданка с басурманами». Нет! Нельзя о нём думать. Это он должен изводиться, а не я. Первая половина дня прошла гладко, хоть к полудню я уже был выжат как лимон. Секретарь продолжала крутиться где-то поблизости, иногда подсовывая мне бумажонки на подпись. Но священная сила крепкого чая с лимоном снова вернула меня в строй. Ещё одна встреча, проверка годовых отчётов — скучно. Если честно, я не фанат бюрократии, но без неё сейчас никуда. Если ты не составишь несколько таблиц, не напишешь пары сотен отчётов и не заключишь договор с заграничными или отечественными инвесторами, то в мире бизнеса ты вряд ли будешь чего-то стоить. Иногда, я завидую Ноа. Он делает всё своими руками, не полагается на других и не пишет километры ненужной документации. Снова. Вечером я буквально дотащился до двери. Сил не было ни на что, кроме как принять душ и завалиться спать. Джулза дома не было. Наверняка, либо задерживается на работе, либо пропадает в гараже в обнимку с отцовской рухлядью. Бесит!.. Но у меня нет сил даже на то, чтобы злиться. После душа я выпил крепкого чая и стал готовиться ко сну. Его телефон лежал на его половине кровати. Это было знаком того, что мой вспыльчивый возлюбленный был дома, но сейчас чинил машину в гараже. Я лёг в постель и почувствовал насколько она большая. Я даже раскинул ноги и руки, прикинувшись звёздочкой. Сон мягко окутал меня, забирая в свои владения. - Тупой... Тс! День второй. Снилось то, как Ноа кормил меня вафлями и весь перемазался в сиропе. Пришлось слизывать, а потом... Ну, вы и сами понимаете. Мой мужчина всё ещё спал, а я не собирался его будить. Вообще, у меня был целый план по выуживанию из этого упрямца хоть намёка на извинение. Знаю, его гордость не позволит ему признать часть вины за собой. Но я верю в то, что благоразумие Ноа победит его гордыню. В крайнем случае, я надеюсь, что он не сможет выдержать больше недели без секса. Другой вопрос: выдержу ли я? На работу прибыл вовремя в приподнятом расположении духа. В офисах поломалось несколько копировальных машин, поэтому пришлось пригласить нашего техника — человек хоть и знающий, но очень не надёжный. Он будто специально чинит всё так, чтобы оно ломалось поскорей. Чаще ломается - больше денег в его кармане. Мерзкий типчик. Надо бы подыскать кого-нибудь другого. Хм... Надо спросить у Ноа, умеет ли он чинить копиры. После обеда у меня было назначено несколько встреч. Секретарь любезно предупреждала меня о каждой. Сначала коллеги из столицы, потом несколько акционеров и ещё одна встреча с дизайнером. Одна из моих отрад. Активная девушка, не боящаяся со мной спорить, с незаурядной фантазией и чувством цвета. С ней я возился не очень долго — мы обсудили заказ, который она обещала сделать до крайнего срока, выпили по чашке чая с шоколадкой. Вечером я сверился с расписанием на завтрашний день и отправился домой. На этот раз Ноа был дома. Он возился на кухне и, судя по запаху, готовил нечто замечательное. Но я не намерен прощать ему его выходки только благодаря превосходному бифштексу. Нет! Не в этот раз. Холодно и отстранёно поприветствовав его, отправился в свой кабинет. Поставил свои почеркушки на некоторых бумагах. Вот и вся моя домашняя работа. Снова душ и снова кровать, которую ещё никто не успел нагреть. На шёлковых простынях, под шёлковым одеялом, одному очень холодно. Кое-как согреваюсь, краем сознания улавливаю уютное шабуршение Ноа на кухне. - Эй, только не говори мне, что ты уже спишь. День третий. На этот раз я не запомнил, что мне снилось. Пустота и темнота. Давненько такого не было. Я не выспался — было холодно и неуютно. И одеяло не так лежит, и подушка слишком жёсткая, и вообще всё не так. Ноа уже не было рядом. По средам он всегда уходил раньше меня. Но сейчас... Будто острее чувствовалось его отсутствие. Становилось грустно, одиноко. Отбросив эти мрачные мысли, я умылся, оделся, выпил свой утренний кофе и отправился в офис. Кажется, моё настроение уровня «чуть ниже плинтуса» сложно было не заметить. - Вы плохо себя чувствуете? - с явным беспокойством спросила секретарь. Я отмахнулся с улыбкой и уткнулся в составление очередного договора. Такими вещами я всегда занимался сам, только потом беседовал с личным юристом, выверяя мелкие неточности. Секретарь наградила меня долгим взглядом и, тяжело вздохнув, вышла из кабинета. Этот день был сравнительно спокойным. Только ближе к вечеру у меня была назначена встреча с рекламщиком из одной небольшой газеты. Нам требовались работники, и я решил разместить рекламу в их январском издании. Надеюсь, она даст неплохие плоды. В течении же дня я занимался только бумажной волокитой. Но что-то в моей голове мешало, сбивало с мысли. Кто-то. Ноа. Не могу не думать о нём. Интересно, он так же обеспокоен нашей ссорой или ему всё равно? Не хочу даже помышлять о том, что только я один так извожусь... А что, если это действительно так? Выходит, я вообще никогда не дождусь от Джулза извинений? Не самая красочная перспектива. Загруженный такими мыслями я провёл встречу с журналистом. Если судить по его глазам и с какой интенсивностью он кивал головой, он, кажется, всё понял. Хоть и сам до конца не понял, что понял. Всё прошло быстро. Я и сам не успел заметить, как сидел за баранкой автомобиля и катил в супермаркет. Привычное дело — мы с Ноа договорились, что в среду я покупаю всё что захочу, а он это самое «всё» готовит и мы вместе ужинаем. Только вот обстоятельства немного изменились. Я ничего не хотел на ужин, особого смысла ехать в магазин не было. Но я всё равно упрямо впёрся рогом в магазинную тележку и направился исследовать прилавки. Магазин был полупуст. Стоило сфотографировать лицо кассира, когда я, сначала поставил на движущуюся ленту бутылку красного вина, а потом долго и с чувством выбирал конфетки. В итоге выбрал с каким-то мультяшным персонажем на упаковке. Ноа такие любит... Но это не ему! Это мне. Джулз не заслужил таких подарков. Вернувшись домой, я поставил на кухонный стол бутылку и, немного заколебавшись, положил рядом детские конфеты. Ноа ещё не было дома. В среду он уходит рано и возвращается за полночь. Единственный день на неделе, когда я жду его так долго, когда он возвращается с работы злющий как сам дьявол. Обычно, я нежно обнимаю его, целую и выслушиваю целую тираду о том, какие в этом мире все дебилы, полудурки, педорасы, рукожопы и ещё ряд урогинекологических терминов, которые я услышал впервые в своей жизни именно от Ноа. Он бы ещё долго ворчал. Даже когда бы мы легли в кровать, не унимался, поджимая плечи к ушам. А потом бы и уснул в моих руках, успокоившись. Не сегодня. Не могу уснуть. До прихода Джулза с работы ещё очень много времени. Катастрофически много. Босыми ногами пошлёпал до кухни, открыл бутылку с вином, выпил немного, пытаясь утихомирить мысли. Сегодня они были необычайно буйными. Снова растянувшись на кровати, закрыл глаза. Вино делало своё чёрное дело и уже через пару десятков минут я забылся сном. - Я скучаю, соломенная голова... День четвёртый. Я снова проснулся раньше Ноа. У него сегодня был выходной. В такие дни он не сильно утруждал себя подъёмом ни свет ни заря. Ужасно захотелось его обнять, поцеловать в плечо, прижать к себе и продолжить нежиться в кровати... Нельзя. Я не должен сдавать позиции так быстро. Мужик я или слизняк бесхребетный? Только дошло, что я уже четыре дня не ел ничего, кроме салатов и пюре с подливой из буфета на работе. Мой живот изнывал от недостатка нормальной еды, приготовленной моим Ноа. В холодильнике наверняка что-нибудь да есть. Я устроил бойкот, будто маленький ребёнок, который обиделся на своих родителей из за того, что они не купили ему шоколадку. Знаю, что выглядят все мои обиды очень несерьёзно, но иначе у меня не получиться выудить из него извинения. Надеюсь, он пересмотрит своё поведение, в частности, желание проводить большую часть свободного времени с машиной отца. Расположение духа у меня не улучшилось, и, судя по лицу, секретарь начала серьёзно за меня беспокоиться. Она прекрасно знала, что не имеет смысла что-то спрашивать у меня, если я не хочу говорить. Поэтому она просто тяжело вздыхала, когда заходила и уходила из моего кабинета. Давила, расчётливая женщина. Не смотря на моё скверное настроение, дела сегодня шли куда лучше, чем намедни. И с бумажками разобрался быстро, и рекламную информацию в газете проверил, и собеседование для нового представителя отдела кадров провёл. Всё гладко. Я даже о Ноа почти не думал. Стоит ли считать это достижением? День быстро подошёл к концу. Вечером мне пришлось немного задержаться — секретарь попросила меня перепроверить несколько договоров. Это не заняло много времени — шестерёнки в моей голове работали сегодня замечательно. Вернувшись домой, повторил уже ставшую любимой схему: в душ, в пижамку и баиньки. Но на этот раз всё не было так просто. Дома был Ноа. Ни в гараже, ни в магазине, ни где-нибудь ещё. ДОМА. Может, он действительно что-то пересмотрел и провёл работу над ошибками. Но я как заправский злодей не уймусь, пока не дождусь от него нескольких конкретных слов. Джулз сидел в гостиной с книгой в руках. Фантастика. Он её очень любит. Наверное, почти так же как и машины. Не берусь ставить себя в один ряд с литературой и авто... Чаще всего он читал что-нибудь с телефона, но иногда его можно было увидеть с книгой. Этот человек мог развеять целое множество стереотипов. Он механик, но любит читать. Он матерится как сапожник и говорит людям в лицо всё, что о них думает, но иногда из-за смущения он из себя и слова выдавить не может. Он выглядит чурбаном, но при этом Ноа очень чувствительный и готовит превосходно (да, я не устану это повторять!). Всё это смешалось в одном единственном человеке. Многие стороны его личности можно распознать только при более близком знакомстве. Как бы это объяснить?.. Мне порой хочется запереть его в комнате и никому не показывать, чтобы никто на свете не узнал, какой Ноа замечательный, самобытный, чувственный. Хочу любоваться им как произведением искусства с внимательностью серийного маньяка. От подобных мыслей мне и самому становиться не по себе. Если бы Джулз мог их услышать, он бы уже давно бросил меня. Я сухо поприветствовал его, проходя в комнату. Надо быть броненосцем, чтобы не почувствовать спиной его пристальный взгляд. - Соломенная голова, - зовёт Ноа. Я останавливаюсь в дверях своего кабинета, не поворачиваясь. - Ты теперь вообще со мной разговаривать не будешь? - Если очень хочется поговорить, иди в гараж и болтай со своими железяками. - я захожу в кабинет и закрываю за собой дверь. Слышу лаконичное «Да что за херня?» и хлопок входной двери. Кажется, он и вправду последовал моему совету. Ноа нет уже долгое время и я, не дождавшись его возвращения, улёгся спать. День пятый. Наконец-то пятница. Благодатный день для великих свершений, потому как потом можно отдохнуть два дня подряд. Хоть я так и думал, но настроение было где-то на дне Марианской впадины. На работе на меня снова косились как на прокажённого, а секретарь уже даже успела смириться. В середине дня я чувствовал ужасную сонливость, а от пятой чашки кофе болела голова. Неужели, это всё из за ссоры с Ноа? Я не высыпаюсь, если не чувствую его объятий. Настроение на нуле, если не слышу от него каждый день «доброе утро». Я раздавлен. Вернулся я домой пораньше. В основном, из за того, что мой собственный секретарь погнала меня домой со словами: - «Уже конец рабочего дня. Тем более, ничего путного Вы за сегодня и так не сделали». Надо бы дать этой чрезмерно правильной заботливой женщине отпуск. Повернул два раза ключ в скважине, открывая замок. В прихожей было темно, из гостиной шёл слабый свет. Ноа дома? Я тихо разулся, снял тёплое пальто и прошёл до двери в гостиную. - Нх... Чёрт... - по ту сторону двери раздавался тихий шёпот и странные влажные звуки. Моё любопытство было слишком сильным — я толкнул дверь, неслышно проходя в комнату. Ноа сидел на диване спиной ко мне. Он даже не услышал, как я подошёл совсем близко. На его коленях лежала моя белая рубашка, рукав которой мужчина прижимал к лицу. Наверное, утром я оставил рубашку на диване... Ноа тяжело дышал, одной рукой прижимая рукав моей рубашки к своим носу и губам, а другой крепко сжимал свой член, активно надрачивая самому себе. На его глазах проступили слёзы. - Пожалуйста... Ах..! Ещё, - раз за разом шептал он, кусая губы. Зачем он это делает? Неужели сложно меня самого попросить подрочить ему или заняться сексом?.. Ах, ну да. Мы же в ссоре. - Пожалуйста, не бросай... меня. Что же он такое говорит? С чего я должен его бросать? Почему он это говорит? Не выдержав, я протянул к нему руки, обнимая за шею. Ноа испуганно всхлипнул. Преградой между нами служила мягкая спинка дивана. Я не мог прижать Ноа к себе сильнее. Это злило меня почти так же, как и то, что я довёл своего возлюбленного до слёз. - Не брошу. Ни за что, - шептал я, утыкаясь носом в шею мужчины. Он был такой горячий, на мои руки капали его солёные слёзы. - Тогда почему ты меня избегаешь? - прошипел Ноа, стараясь сдержать дрожь в голосе. - Ты наверняка уже нашёл себе кого получше. Разве тебе нужен хер, который только и делает, что копается в машинах? Тебе же это не нравится. Наверняка, ты меня теперь ненавидишь. - Ты нужен мне. - отпустив мужчину, я обошёл диван и сел на колени перед ним, крепко сжав его руку в своей. Его лицо покраснело, а глаза поблёскивали от стоящих в них слёз. Свободной рукой он всё ещё прижимал рукав моей рубашки к себе. - Разве я могу ненавидеть того, кого люблю? - Хер тебя знает, - пробубнил Ноа, отводя от меня взгляд. Он такой милый. Когда обижается, когда плачет. Я люблю его. Как я мог так жестоко с ним обходиться? Я уже было подумал, что мои чувства не такие как его. Я и не думал, что всё закончится ТАК. Ноа стыдливо свёл ноги, сжимая в кулаке белую ткань рубашки. В его глазах была видна борьба чувств: он в глубине души, наверняка, хотел вмазать мне по лицу, жаждал поцеловать меня прямо взасос, набросившись на меня и удерживался от трусливого побега в туалет. Редко можно было наблюдать то, что он отводит глаза. Обычно, он смотрел всегда прямо, напористо. Будто хотел залезть в самую душу. Этот упрямый взгляд он не желал прятать ни перед кем... кроме меня. Эта эгоистичная мысль так грела моё сердце. Я владею его взглядом, заставляя смущённо отводить его. Я и никто больше! А ведь Ноа взрослый мужчина. Я осторожно высвободил из плена его рук свою рубашку и отбросил её куда-то в сторону, приподнимаясь и садясь на одно колено. Ноа посмотрел на меня. Я коснулся ладонью его щеки. Колючая тёмная щетина, которой было всего два дня, красивые скулы. Он поджимает губы, слегка поведя плечами. Мужчина ещё немного наклонился ко мне, касаясь моих губ своими в лёгком поцелуе. Но спустя мгновение он не отстраняется. Напротив, обхватив моё лицо руками, упрямо углубил поцелуй. А ещё через секунду он повалил меня на пол на пушистый ковёр, забравшись сверху. Он кусался словно загнанный зверь, игрался с моим языком, посасывая и облизывая его. Наше дыхание перемешалось, а температура в комнате заметно поднялась. Жарко. Ноа смачно охнул, когда я ладонями сжал его задницу. Я и не думал, что за все дни обиды и воздержания я так соскучусь по ней. Я жадно сжимаю его попку пальцами, уже предвидя как вставляю между ягодиц свой член... Он трётся об меня... У него уже колом стоит! Только от поцелуев? Он стонет, держась за мои плечи, когда я настойчиво глажу его через джинсы и надавливаю на то местечко, на которое позже я планирую покуситься. Ноа отстраняется, кое как поднимается на ноги и стягивает джинсы с ног. Снова оседлав мои бёдра, он расстёгивает мои брюки, не забывая при этом тереться об меня словно обезумевший кот. - Ты так смотришь на меня... Если бы можно было трахнуть глазами, то ты бы уже делал пятый заход, - усмехнулся Ноа, высвобождая из плена белья мой член. Он гладил его рукой вверх-вниз и с улыбкой наблюдал за мной. Его губы раскрывали хитрую плотоядную улыбку, а глаза сощурились, превращаясь в маленькие щёлочки. - Тебе нравится, м? Я слабо киваю, а он только шире улыбается. Ноа двигает рукой медленно, мучая меня с изысканной жестокостью. Я еле сдерживаю стоны, которые так и просятся наружу. Прикусываю губу, закрывая глаза. Я слышу его тяжёлое дыхание, чувствую как он трётся о меня, а эти слегка шершавые пальцы сводят меня с ума. Чёрт! Я же так кончу. Не хочу делать это от его рук. Необходимо было довести сначала его до высшей точки блаженства, до слёз, до криков и пошлых стонов, от которых даже я начинаю смущаться. На ощупь спускаю с задницы Ноа его бельё. Он коротко вздыхает, когда его член оказывается на свободе. Набухший, с проступающими венками. - Потрогай меня, - просит мужчина. И я почти соглашаюсь... Но затем вспоминаю, из за чего воздерживался так много дней от секса с любимым. - Нет. - Ноа останавливает движения рукой на моём члене, а когда я открываю глаза, то вижу на его лице выражение лица: «Какого хуя, дорогой?». - Я обижен на тебя, если помнишь. А сможешь ли ты припомнить из-за чего? - Из-за того, что ты мудак? - у него явно сбился весь настрой. От плачущего, дрожащего Ноа не осталось и следа, а я так надеялся услышать от него: «Извини меня». Ноа выпрямил спину, скрещивая руки на груди. Иногда мне кажется, что такой вид заводит меня куда больше, нежели когда он податлив и покладист как мартовский кот. Но я всё равно гнул свою линию. - Нет. Из-за того, что ты проводишь почти всё своё свободное время не рядом со мной, а рядом с машиной моего отца. Я понимаю, что тебе безумно интересно работать с таким раритетом, но ты думаешь, что я не заслуживаю и толики твоего внимания? Я скучаю по тебе и я хочу по вечерам видеть тебя рядом, обнимать, целовать, смотреть фильмы и прочее. - Пойми и ты меня. - начал мужчина, тихо вздохнув. - Для меня подобные отношения в новинку. Почти всю свою жизнь я занимаюсь машинами: чиню, разбираю, собираю. Мне сложно перестроиться... Я люблю тебя и вряд ли смогу поставить чувства к тебе на одну полку с работой. Я стараюсь не быть засранцем, честно. Все эти дни, когда ты меня избегал, были ужасными. Сначала я злился на тебя, но потом мне стало страшно. Что, если я вконец тебе надоел, если ты разлюбил, если нашёл кого-то другого. Чуть с катушек не съехал. Я понимаю почему ты злишься и... Прости меня. Ноа прямо смотрел мне в глаза, а я только глупо хлопал ресницами, подбирая слова. Я так хотел это услышать от него, но теперь даже не знаю, что сказать. - Ох, соломенная голова! Скажи уже что-нибудь. Я что зря тут распинаюсь? - Джулс закатил глаза, недовольно хмуря брови. Ткнув руки в пол по обе стороны от моей головы, мужчина навис надо мной, приблизившись к моему лицу. - Всё приходиться делать самому. Когда я впервые увидел Ноа, я и подумать не мог, что когда-нибудь мы вот так будем лежать с ним на полу и целоваться как школьники. Жадно, жарко, будто смакуя губы друг друга. Я крепко обнял его за талию, прижимая к себе. Это крепкое, горячее тело, голос, сдавленно клокочущий у него в груди тихими стонами, горящие глаза, в которые хотелось смотреть вечность. Он так не похож на меня, но тем не менее, боится потерять. А я, дурак, мнил себе, что мои чувства разительно отличаются от его. Что я один такой страдалец. Ноа тоже пришлось нелегко. Каким же идиотом я был. - Пойдём в кровать, - шепчу я, сбито дыша. Губы Джулза стали красными и слегка припухли от долгих поцелуев. Он кивает и сползает с меня, заодно стягивает с себя одежду и бельё, оставаясь в чём мать родила. Я тоже поднимаюсь с пола и раздеваюсь до гола. Ноа наблюдает, и я почти чувствую, как взгляд светло-карих глаз скользит по моим рукам, груди, животу и... ниже. После, того, как последняя тряпка упала на пол, он подошёл ко мне и, обняв за шею, снова впился в губы. Как же этот кот любит поиграть с моим языком. Губы немеют, а язык почти болит от всяческих манипуляций. Но я не упускаю момента и, прихватив его за ягодицы обеими руками, медленно и осторожно увожу в спальню. Я заставляю Ноа оторваться от меня и сесть на кровать. Я припадаю на одно колено между его ногами и беру в руку набухший член. Медленно оглаживаю ладонью головку, перебираю яички пальцами. Быстро набираю правильный темп — Ноа начинает стонать, откинувшись назад и подставив руки для опоры. Он всеми силами старается не вилять бёдрами и не ёрзать. Он — вытянутая пружина. Одно неверное движение с моей или его стороны может спровоцировать неминуемую бурную реакцию. - Если хочешь кончить... - Ещё чего? - хмыкает он, шумно выдыхая. - Без тебя не буду... Даже если очень хочется. Уж я-то знаю, как ему сейчас хорошо. Одному богу известно, сколько форумов я посетил, дабы узнать, как результативней дрочить. Не для себя, естественно. Ноа — моё личное поле для экспериментов. Я хочу, чтобы ему было хорошо со мной. Я провожу влажной от его же смазки рукой по стволу, крепко сжимая ладонь. Ноа сдерживается. Пальцами осторожно потираю основание, иногда перебираясь к самой головке, поглаживая сочащееся спермой отверстие. Он стонет, коротко выдыхая и склоняя голову вниз. Чёрт... Я не выдержу. Поднимаюсь с колен и, притянув распалённого возлюбленного к себе, глубоко целую. Как он любит. Он прижимается ко мне почти всем телом и, тяжело вздыхая, что-то мямлит. - Скорее... Не хочу кончать только от рук. Хочу тебя. - горячее дыхание срывается с его зацелованных губ. Он двигается, позволяя мне забраться на кровать, и расставляет ноги, краснея. Его уши стали ярко-малиновыми, почти под цвет губ. Он смущён, но не боится высказать то, чего хочет. Я испортил его. Мне так совестно... Но так сладко. Потянувшись к прикроватной тумбочке, достал из ящика тюбик со смазкой. Быстро выдавив немного на ладонь, обильно смазал свой член. Ноа внимательно наблюдал за моим действиями и одновременно кончиками дрожащих пальцев ласкал себя. Но лишь немного, чтобы не кончить. Подготовившись, я посмотрел на Ноа. Его взгляд был тёмен и плыл будто от вина. Если бы я не знал его в такие моменты, то подумал бы, что он либо болен, либо в него кто-то вселился. Глаза горят азартом и похотью, где-то в их глубине я почти вижу маленьких чертят, плящущих возле чёрного котла-зрачка. Они танцуют, зовут, а я... Я сдаюсь на их милость. Одной рукой я подхватил Ноа под колено, другой направил плоть. Мужчина затаил дыхание... Я ворвался. Единым, сильным движением во всю длину. Странно... Внутри горячо, влажно, но не так тесно как обычно. Ноа воет, стиснув зубы. Ему не нравится, когда я так делаю. Он обычно тут же начинает практиковаться на мне во владении матерными оборотами. Но сейчас он просто стонет в попытке ухватиться за меня. - Ты... Ты в порядке? - шепчу, припадая к нему. Чувствую его тяжёлое дыхание на своём лице. Медлю. - Да... - слабо кивает Джулс, расслабляясь. - Ты играл с собой пальцами? - на моих губах непроизвольно раскрывается ухмылка. Я медленно двигаю бёдрами, входя наполовину и выходя почти до конца. Горячее тело подо мной мелко дрожит. Ноа хмурит брови, и я слышу короткое «Ох, Господи». - На второй день одной дрочки мне уже не хватало. Это всё твоя вина! - я усмехаюсь, осыпая мелкими поцелуями его лицо и шею. - Конечно, радость моя. Резко толкаюсь внутрь. - Ах! А потом снова, так же. Мужчина вскрикивает, прогибаясь в спине. Я будто тону в этих ощущениях. Как я мог так долго от них убегать, как мог мучить Ноа? Сейчас даже представить сложно. Забывшись, кусаю мужчину за розовый сосок, который так призывно мелькал прямо перед носом. До ушей донёсся недовольный рык, так что я тут же принялся зализывать собственный укус. В нос забивается целый букет запахов: личный запах Ноа, который я ни с чьим другим не спутаю и приторно сладкий запах смазки. Голова кружится. Сложно занять устойчивую позицию — шёлковое одеяло скользит по простыни. Но вряд ли мы обращаем на это внимание. Слишком хорошо и чудовищно тесно, что бы следить за такими мелочами. Я уже мало соображаю. Схватив Ноа за ногу, разворачиваю его на живот, не вынимая. Мужчина шипит и кидает на меня через плечо почти недовольный взгляд. Но всё недовольство рассеивается, когда я, придерживая его за бока, начинаю раз за разом врываться в него как обезумевший. Я успеваю заметить как закатываются от блаженства его глаза и он, отворачиваясь, поджимает плечи. - Ах, чёрт! Ещё! Прошу... Там... Гах! Хорошо! - он пытался говорить, но мой член, который вколачивался в его замечательную попку выбивал из лёгких воздух. Получалось отрывисто. Слова мешались со стонами и криками. Шлёп! На ягодице остался едва заметный розоватый след от моей ладони. Почти как метка. Очень слабая, вряд ли она останется надолго. Я не переставал двигаться, вколачивая Ноа в шёлковые простыни. Но от моего шлепка анус вокруг плоти сократился на доли секунд. Но я чуть не потерял последние мозги... Я замедлился, размеренно покачивая бёдрами. Я слушал, как по всей квартире разносятся длинные почти жалобные стоны Джулса. Ах, этот голос я готов слушать вечно... Шлёп! Одновременно быстро врезаюсь в любимое тело во всю длину. Ноа аж взвизгивает. По-хозяйски сжимаю его ягодицу пальцами, след стал чуточку ярче, и облизываю губы, смотря на распластанное подо мной дрожащее тело. Не уверен, нравится ли ему такое... Я остановился совсем, замерев над Ноа. Он недоумённо покосился на меня. - Т-ты чего? - в его глазах можно было прочитать беспокойство. Конечно... Я никогда не шлёпал его так, как сейчас. Хоть у нас кровать иногда и ходила ходуном, а от криков и стонов дрожали стёкла, но до рукоприкладства не доходило. Но мне так хотелось проучить этого упрямца. Я не мог удержаться от его тела, но хотел как-нибудь наказать его. В постели он редко активничает. Обычно, следует моей воле и наслаждается процессом, отдавая мне свой голос и тепло. Сегодня я хотел, чтобы мой милый Ноа поработал сам. - Двигайся. - тон вышел слишком приказным. Не ожидал от себя такого... Ноа вскидывает бровь, продолжая смотреть на меня как баран на новые ворота. Но я снова толкнулся вперёд до упора. Мужчина ахнул, захлопнув ладонью рот. - Ну же, Ноа. Я жду. - Проучить меня хочешь? Снова? - он недовольно хмурится, но я-то вижу, как краснеет его шея, а уши становятся ярко-малиновыми. Он начинает едва покачивать бёдрами, пока ещё нерешительно насаживаясь на член. Видок, прямо скажем, крышесносный. Я так хочу оттрахать его по самое не балуй! Дико хочу, чтобы он кричал, извиваясь подо мной словно уж на раскалённой сковородке. Надо держать себя в руках. Он старается, набирая темп, пыхтит и хватается за гладкие простыни. Джулс ещё немного разводит ноги в стороны, прогибается в пояснице и пытается насадиться глубже. И у него это получается. Он сдавленно стонет, утыкаясь лбом в кровать. - Это совсем не то, - бормочет он. - Мне не нравится... Ноа поворачивает голову и, жалобно и хмуро взглянув на меня, произносит: - Прошу, трахни меня как тебе нравится... Бум! В следующее мгновение Ноа сорвался на крик, пока я прямом смысле вдалбливал его в кровать. Уткнув руки по обе стороны от его головы, я размашисто двигал бёдрами. Хотел ворваться в него так, чтобы он ни о чём другом и думать не мог. Ни во время секса, ни после него. Чтобы он понял, как сильно я люблю его, хочу всего целиком. Безраздельно. Безумно. Мы доходим до пика почти одновременно — Джулз немного быстрее. Он сильно выгибает спину, подаваясь мне на встречу и оглушительным криком чистого блаженства изливается на простынь. Перед закрытыми глазами расплываются, пульсируя цветные круги. Я падаю сверху, накрывая Ноа своим телом. Наше тяжёлое дыхание сливается воедино, и я чувствую кожей бешеный стук его сердца. - Ты правда терпел и сдерживался? - Ноа лежит на кровати задом к верху и смотрит на меня. Я сижу рядом и ненавязчиво глажу его по руке, вытянутой вдоль тела. Мы уже успели сходить в душ, где снова сделали пару заходов. Мокрый, скользкий от мыла Ноа — бесподобен! Теперь же просто нежились в спальной, болтая о всякой ерунде. - Да. - Даже секретаршу не помацал ни разу? - он с нескрываемым интересом искоса пялился на меня. - Ей сорок пять лет и у неё есть муж и двое детей. Ноа рассмеялся, утыкаясь лбом в подушку. Но я-то заметил его покрасневшие уши. Ему нравится чувствовать себя единственным для меня? Я заваливаюсь рядом с ним на кровать и одной рукой прижимаю к себе. Он болезненно шипит. - Мой зад болит, знаешь ли, - фыркает Ноа, но не отстраняется. Целую его в висок и, прикрыв глаза, выдыхаю. Так спокойно. - Ты больше не будешь пропадать в гараже часы на пролёт? - шёпотом спрашиваю я, не открывая глаз. - Буду, - я открываю глаза и хмуро смотрю на скалящегося Ноа. - Но гораздо-гораздо меньше времени. Слово скаута. - Ты не был скаутом. - я вложил в интонацию своего голоса как можно больше сарказма, в дополнение изогнув бровь. Он снова засмеялся... Я тоже не удержался от улыбки. Подводя итог разговора, я хлопнул Джулза по голому полупопию. Он снова шикнул на меня. - Будешь задираться, оставлю без сладкого. А теперь спать. - издав глубокий вздох, Ноа повернулся ко мне и, ткнувшись лбом в мою грудь, закрыл глаза. Спокойной ночи, мой любимый грубиян. - Люблю тебя.