Фрэнк ненавидел себя. Точнее, свою растерянность и тупость, конца которой, казалось, не было. Он не понимал, как мог настолько сильно облажаться и не выкинуть чек из секс-шопа в ближайшую мусорку.
Как и следовало ожидать, Линда устроила скандал. Она, спросив у сына, что он делал в подобном заведении, была довольно спокойна. Первое время. Но цифры на её счётчике быстро вращались, сменяя друг друга, и в конечном итоге бомба замедленного действия рванула, превратив обычно спокойную и уравновешенную Линду в ураган, способный смести всё на своём пути.
Но, к счастью, подростку повезло, и Линда заметила чек лишь после того, как постирала джинсы. Белый клочок бумаги уже не содержал смертельную для Фрэнка информацию, из-за которой он наверняка был бы посажен под домашний арест.
— Я покупал презервативы, — выпалил подросток, стоя перед матерью и думая, что он попал.
Никогда прежде ему не было так стыдно, и он действительно мечтал провалиться под землю, чтобы не видеть суровый и изучающий взгляд матери, который, казалось, прожигал его кожу и, как рентген, изучал всё то, что было скрыто от постороннего взгляда окружающих.
— Фрэнк, тебе шестнадцать, — начала Линда, скрестив руки на груди и встав в менее воинственную позу. — И ты покупал их для Джамии? Фрэнк, тебе не стыдно? — она резко подняла руки в воздух, будто показывая масштаб проблемы того, что подросток, в котором играют гормоны, купил презервативы. На самом деле, она могла бы и спасибо сказать, что её сын думает о средствах контрацепции и о партнёре, а не только о себе и своём желании. — Ты понимаешь, что вести половую жизнь в таком возрасте неправильно? Тем более каждая девушка должна хранить целомудрие для своего будущего мужа… — и Линда всё продолжала, но Фрэнк перестал её слушать, потому что, ну, неужели она серьёзно?
Вести половую жизнь в шестнадцать — это нормально. Во всяком случае, именно в этом был уверен Фрэнк. Он в корне не был согласен со своей матерью, но понимал, что должен молчать в тряпочку, если не хотел ещё больших проблем. Подросток, стоя перед матерью с опущенной головой, ушёл в себя и думал о том, как стереотипы ничтожно устарели и как они несправедливы.
— Всё это бред, — подняв голову, проговорил он. — Девушка не должна хранить свою девственность для какого-то мудака, который скорее всего будет ей изменять с молодой бортпроводницей или секретаршей, когда её кожа будет не такой нежной, а задница не такой упругой, — дыхание Фрэнка сбилось, он говорил быстро, совершено не думая о последствиях. — Сотни лет назад у меня бы уже было несколько детей в таком возрасте, поэтому всё то, что ты сейчас пытаешься мне внушить, — гребаный бред. Ты понимаешь, что мы — другое поколение? Может, мы и живём одним днём, отдаваясь ежеминутным порывам, но мы счастливы. Мы счастливы, потому что мы свободны. И знаешь что? Для нас нормально целоваться, сидя на капоте машины, или гулять босыми под проливным дождём. Мы свободны, и наши сердца жаждут любви, но вы, старшее поколение, просто не понимаете нас, говоря, что всё это — иллюзия и гормоны. И мы хотим плюнуть на землю и показать вам средний палец, потому что вы — грёбаные лжецы.
— Фрэнк… — Линда попыталась перебить сына, но его уже несло, он высказывал то, что так долго копил в себе, говорил страстно и быстро, со всей той ненавистью, что бурлила в нём красным пламенем.
— Первая любовь приходит именно в подростком возрасте, а вы, узнав, что ребёнок нашёл, возможно, любовь всей своей жизни, сажаете его под домашний арест, желая сохранить его целомудрие. Понимаешь, его, а не своё собственное.
Фрэнк замолк на некоторое время, внимательно наблюдая за Линдой, которая облокотилась о столешницу и пыталась что-то сказать, но не могла.
— И будь вы хоть капельку, блять, понятливее, суицидов подростков было меньше, потому что счастливы лишь те дети, которые живут в гармонии со своими родителями, а не те, что скрывают от них свои чувства и проблемы, которых намного больше, чем было у вас в нашем возрасте, — Фрэнк замолчал, а затем, быстро преодолев коридор и натянув кеды, выбежал из дома, хлопнув дверью.
Тело била мелкая дрожь, руки парня безжалостно тряслись, зубы стучали от холода и ветра, который пробирался под толстовку и рваные на коленях джинсы. Погода испортилась, и Фрэнк ругался на себя, что не подумал накинуть куртку. Но даже это беспокоило парня меньше, что ж, если он заболеет, то будет повод хотя бы несколько дней не ходить в школу и оставаться дома одному.
Подумав об этом, Фрэнк резко свернул и направился в сторону церкви, в которой, он был уверен, Джерард ведёт вечернюю службу. Фрэнку нужен был Джерард, голос которого умиротворяюще влиял на него. И Айеро думал, что это чёртова магия, а Джерард — самый настоящий волшебник, способный пробудить в злом и страшном тролле самые светлые и нежные чувства.
Даже идя довольно быстрым шагом, Фрэнк всё никак не мог согреться, поэтому, когда ветер усилился, он перешёл на бег и остановился лишь около самой церкви. Отряхнув толстовку и пригладив волосы, подросток поднялся по ступеням и отворил массивную деревянную дверь, которая начала скрипеть, нарушая тем самым гробовую тишину и привлекая внимание молящихся.
Выругавшись про себя, Фрэнк направился вглубь церкви и, найдя свободную скамью, аккуратно сел на неё, помня ненависть дерева к его ремню.
Осмотревшись, Фрэнк заметил недалеко от себя женщину, которая жила напротив них и люто ненавидела сорванца Айеро, который, стоило лишь этой пожилой даме пожаловаться на него Линде, подбрасывал ей на порог мёртвых крыс и голубей, которых в подворотне погрызли кошки.
Подросток продолжал изучать присутствующих, ища самого желанного, однако всё его попытки найти Отца Уэя заканчивались крахом, и лишь когда лучи заходящего солнца осветили витражи, создавая переливы света и красок, в алом свечении, падающем из «огня» витража, он заметил его.
Подросток понял, что не сразу увидел Отца Уэя, потому что тот стоял не у алтаря, а перед собравшимся прихожанами. Фрэнк не знал, зачем Джерард это сделал. Возможно, для того, чтобы быть ближе к людям, возможно, по какой-то другой причине. Фрэнк не знал, и, собственно, ему было всё равно. Однако его раздражало то, что Джерард был ближе к людям, которые смотрели на него и ловили каждое его слово, каждое движение. Особенно Айеро бесили подростки, сидевшие в первых рядах, которых он видел через силуэты сидящих перед ним. Причём бесили до хруста косточек в кулаках, потому что Фрэнк знал, на что способны подростки. Фрэнк сам был одним из них и не был готов принять то, что кто-то, кроме него, может вот так вести себя с его Джерардом. Айеро не знал, с какого момента мужчина стал его, но чувство собственности и жгучая ревность, играющая в подростке, казалось, были готовы разорвать его сердце. Парень не хотел даже думать о том, что к Уэю кто-то прикасался после того, как он дал обет безбрачия. Всё, что было до обета, — прошлая жизнь. Но после — это настоящее, в котором Фрэнк хотел бы существовать рядом с Джерардом, в опасной и такой искушающей для них близости. Он хотел бы, не боясь косых взглядов, обнимать его, целовать его пухлые сочные губы и, возможно, просыпаться по утрам в одной постели, чувствуя его тепло, и наслаждаться тем, как Джерард желает ему доброго утра хриплым ото сна голосом. И Фрэнк уже не мог остановиться, поэтому он представлял, как надевает огромного размера домашнюю футболку мужчины, пропитанную личным запахом Уэя, как он начинает готовить завтрак и как Джерард тихо подкрадывается со спины, обнимая Фрэнка за талию и притягивая ближе к себе. Они разделили бы долгий и ленивый поцелуй, разделили бы завтрак и, кто знает, возможно, целую жизнь.
Думая о совместной жизни с Уэем, которая, Фрэнк был уверен, была бы просто волшебной, он не заметил, как служба подошла к концу и люди начали покидать церковь. Некоторые из них направились к исповедальне, и Фрэнк поспешил занять место, чтобы как можно скорее увидеть Джерарда.
Протиснувшись сквозь небольшую толпу, Фрэнк занял место довольно близко к началу очереди.
Направляясь в исповедальню, Джерард заметил подростка и чуть не упал, споткнувшись о собственную ногу.
— Аккуратнее, Святой Отец, — пропищала какая-то девушка, стоя второй, и Фрэнк нервно сглотнул, думая о том, что убийство в церкви — не самая лучшая перспектива для его дальнейшей жизни.
Джерард улыбнулся ей и кивнул, затем поправил чёрный пояс и зашёл в исповедальню, задвинув плотную штору, а Фрэнк сел на скамью, терпеливо ожидая своей очереди, чтобы поведать Святому Отцу о своих грехах и, конечно же, покаяться.
Вскоре очередь дошла до той самой девушки, стоявшей второй, и Фрэнк в глубине души надеялся, что Джерарда не привлекали подобные девушки. О'кей, подросток вообще надеялся, что Джерарда не привлекали девушки, ведь конкуренция сразу в разы становилась меньше. Однако, в то же время подросток думал о том, что у мужчины не так уж и много поклонников, но… Он же такой горячий, быть того не может.
Через некоторое время девушка наконец вышла из исповедальни, и её аура горела алым пламенем. Она злилась, и Фрэнк довольно улыбнулся. Он хотел крикнуть ей вслед, чтобы она далеко не уходила и посмотрела, как правильно сводить с ума молодых священников, однако быстро отогнал от себя подобные мысли, всё же не желая раскрывать всё карты.
Неуверенность подростка росла, а количество людей перед ним уменьшалось, и когда он наконец вошёл в исповедальню и сел на скрипучий стул, он уже не был уверен в том, что собирался сказать. Точнее, он вообще не знал, что собирался сказать, потому что пришёл в церковь лишь за тем, чтобы увидеть Джерарда.
Фрэнк соскучился?
Возможно и так. Он не был ни в чём уверен, кроме, пожалуй, того, что хочет быть с Джерардом. Фрэнк добьётся своего. Любой ценой.
— Не ожидал тебя сегодня увидеть, — начал Отец Уэй. — Что-то случилось? На службе ты был чем-то взволнован.
— Я поругался с мамой, — честно ответил Фрэнк, — но дело не в этом. Я пришёл, чтобы покаяться? — голос подростка дрогнул, и он будто спрашивал самого себя, что он делал в церкви, кроме того, как соблазнял Святого Отца. — Вчера вечером я был в гей-клубе, — Фрэнк ухмыльнулся, поняв, что его покаяние — лишь часть соблазна для Уэя, потому что, Иисусе, Фрэнк готов рассказать мужчине всё, что чувствовал, когда двигал игрушкой внутри себя, — и там я встретил Александра. Он угостил меня выпивкой, и вскоре мы переместились на второй этаж здания, где за определённую сумму можно было снять небольшой номер просто с огромной кроватью, ну вы понимаете.
— Да, наверное, — тихо отозвался Отец Уэй и сглотнул.
— Чтобы очиститься, я ведь должен рассказать вам все, Святой Отец? — подросток увидел кивок и удобнее устроился на скрипучем стуле, думая, что уж точно расскажет во всех подробностях своё любимое порно, которое пересматривал, кажется, бесчисленное количество раз. — Мы зашли в номер, и как только Александр закрыл дверь, он толкнул меня к стене и завёл мои руки за спину, придерживая их одной рукой, а другой потянулся к моему лицу и провёл большим пальцем по нижней губе. Его палец скользнул в мой рот, и я начал облизывать его, посасывая и надавливая языком на его кончик.
Фрэнк взглянул на Джерарда, который, казалось, перестал дышать, и, не услышав просьбы закончить, он продолжил, вспоминая дальнейшие действия двух порно-актеров.
— Александр не сводил взгляда с моего рта и вскоре, убрав палец, притянул меня к себе и поцеловал. Потом он освободил мои руки, и, о Боже, тогда я смог наконец прикоснуться к нему. Целуя, он гладил меня по шее и пояснице, а я кусал его тонкие губы и, знаете, представлял вместо них губы и руки на своём теле совсем другого мужчины. Вы скажете, что это неправильно, и я вас понимаю, но, Господи, мне так хотелось почувствовать именно его, что я упал в омут страсти с другим. Знаете, как тяжело любить человека, не имея возможности прикоснуться к нему? — и, чёрт, Фрэнк не ожидал от себя таких откровений и слов любви, которые хотел сказать, не сидя в какой-то каморке на скрипучем стуле.
— Фрэнк… — прошептал мужчина, и подросток воспринял это как желание услышать, что же было дальше.
— Он оставлял на моей шее горячие поцелуи, я тихо стонал и выгибался в спине, получая такое удовольствие. Никогда бы не подумал, что обычные поцелуи могут так возбуждать, — Фрэнк замолчал, представляя поцелуй, которого не было, в то время как Джерард нервно отбивал рукой незамысловатый ритм и кусал губы, злясь на незнакомого мужчину за то, что он так нагло украл поцелуй подростка, ведь вместо какого-то Александра мог быть он, Джерард Артур Уэй. Мог бы. В прошлой жизни. — А затем он резко схватил меня, притянув за ремень, и толкнул к кровати. Я испугался такого напора с его стороны, и мне показалось, что весь кислород высосали из комнаты, когда он начал расстегивать свою белую рубашку и ширинку джинс. Увидев его накачанный торс, я поморщился, жалея о том, что я не приглянулся парню с обычным телосложением, например, как у вас. У вас очень хорошая фигура, я думаю, такие, как Александр, не в моём вкусе. Однако на тот момент я был пьян и постарался представить на его месте совершенно другого человека, хоть это и было трудно, особенно, когда он навис надо мной и я обнял его, чувствуя подтянутое тело и огромную массу мышц, — Фрэнк посмотрел на Джерарда, пытаясь уловить его эмоции, однако через мелкие дырочки в перегородке это было практически невозможно, поэтому подросток продолжил. — Стянув с меня джинсы и нижнее бельё, он поцеловал меня в бедро и перевернул. Потом я почувствовал его пальцы, которые были скользкими от смазки. Он что-то шептал мне на ухо, просил расслабиться, но я не слушал его и сжимался вокруг его пальцев, пока он растягивал меня. Сначала это было весьма некомфортно и неприятно, а потом, когда количество пальцев в моей заднице достигло трёх, я почувствовал боль и начал кусать губы и сжимать одеяло, пытаясь как-то заглушить её. Постепенно я привык и вскоре кивнул ему, давая понять, что я готов, и он улыбнулся, прошептав: «Наконец-то, потому что я больше не могу терпеть», — подросток слышал, что Святой Отец начал дышать быстрее, временами будто задыхаясь. Фрэнк ухмыльнулся и закусил губу. — Александр, не снимая джинсы, ввёл в меня головку, дав мне время, а затем начал медленно входить сразу до конца, у меня даже проступили слёзы. Это было невыносимо больно, и я думал, что я умру прямо так. Думаю, это была бы очень нелепая смерть, — Фрэнк негромко захихикал, представив подобное.
— Святой Отец, молодому человеку, наверное, уже пора, — послышалось с другой стороны.
— Нет! — резко ответил Уэй. — То есть, я хотел сказать, что молодой человек ещё не полностью растр… раскаялся, — Джерард шумно выдохнул и взглянул на Фрэнка. — Продолжай.
— Когда Александр начал двигаться во мне, боль сменило удовольствие, а когда он нашёл мою простату… — подросток растягивал слова, чувствуя, что он уже на пределе. И не только он. — Как нехорошо, Отец Уэй, — приблизившись к перегородке, прошептал он, видя, как Джерард трогал себя через одежду. — Как нехорошо… — ещё тише проговорил Фрэнк и выдохнул, не имея воли оторвать взгляд от подобного зрелища.
— Фрэнки, что ты со мной делаешь?
— Святой Отец, — вновь старческий голос вторгся в личное пространство двух, казалось бы, любовников, руша настрой и атмосферу.
— Он же сказал, что я ещё не закончил, — проговорил Фрэнк, решив, что обязательно припомнит старушке её нетерпение, надо будет только узнать, кому принадлежал голос.
Поёрзав на стуле, Фрэнк наконец заставил себя оторваться от Уэя, лицо которого раскраснелось, а кулаки побелели.
— Александр набирал скорость и продолжал попадать по моей простате, а я выгибался и просил большего. О, я так хотел большего… — парень закрыл глаза и откинулся на спинку стула. — В тот момент я не мог думать ни о чём другом, кроме как о члене в своей заднице. Казалось, разум покинул меня, когда его влажная рука плотно сжала мой член, начиная в быстром темпе надрачивать мне. Я чувствовал, как по телу разливалось удовольствие, как мой рот открывался в немом крике и как тёплая вязкая сперма покрывала мой живот.
Фрэнк быстро дышал, пытаясь наполнить лёгкие кислородом, а Джерард продолжал сжимать свой возбужденный член через ткань сутаны.
Всё внутри мужчины металось, казалось, что он разрывался на части от желания и совести, которая горела в его голове алым пламенем, говоря о том, что Джерард — священник, а Фрэнк — просто подросток, в котором играли гормоны. Уэю хотелось погасить этот огонь не только в своей голове, но и в паху, потому что, Иисусе, слова подростка возбудили его настолько сильно, что переключиться на что-то другое было просто невозможно. Все его мысли были забиты обнажённым Фрэнком, чьё тело блестело от пота, а руки сжимались в кулаки от одного лишь желания. Не нужно быть гением, чтобы понять, кого имел в виду подросток под другим мужчиной, поэтому Джерард готов был заложить свой дом, потому что да, да, это был именно он и никто иной.
И пусть тишина, прерываемая шумными вздохами, давила, создавая напряжение между двумя недолюбовниками, всё же она была отрезвляющая, из-за чего Уэй, в скором времени, передумал ставить на кон свой дом, ведь, кто знает, сколько ещё у Фрэнка может быть таких, как он, если учитывать то, что он переспал с совершенно незнакомым человеком.
— Джерард… — прошептал Фрэнк, развернувшись и положив правую руку на перегородку.
Мужчина смутился, и его щеки порозовели от осознания того, что Фрэнк видел, как он на него влияет. Подросток видел, что Святой Отец прямо в церкви дал слабину, которую будет отмаливать на протяжении нескольких дней и ночей, и Джерард буквально закипал от этого.
— Фрэнк, тебе пора домой, — проговорил мужчина, собрав всю свою волю в кулак и даже не взглянув на руку, ожидающую прикосновения с другой стороны.
— Джерард, но…
— Никаких «но», Фрэнк. Тебе пора домой, — уже более холодным голосом ответил он, еле сдерживая злость на самого себя. — И, пожалуйста, обращайся ко мне, как к лицу католической церкви, а не как к соседу по парте.
Тон Джерарда поразил подростка, который почувствовал ещё большее возбуждение от осознания того, что мужчина может быть таким: серьёзным, холодным и грубым, не терпящим отказа и, что практически доводило до безумия Фрэнка, властным.
И пока подросток отходил от открывшейся перед ним грани характера священника, Уэй резко поднялся со своего места и поспешно покинул исповедальню, прося людей немного подождать.
Услышав это, Фрэнк вскочил на ноги и так же поспешно покинул это место, думая о том, как Отец Уэй будет дрочить прямо в церкви.
Усмехнувшись своим мыслям, парень достал из кармана пачку сигарет и прикурил, даже не подозревая о том, что его прекрасно видно из окна кабинета, в котором молодой совращённый священник пытался хоть как-то снять возбуждение.
Выкурив сигарету, Фрэнк набрал номер ОʼНила и напросился на ночевку, чувствуя, что совершено не готов вернуться домой.
***
Утром, зайдя уже к себе домой, Фрэнк поспешно поднялся к себе в комнату, желая миновать разговор с матерью, который, он был уверен, рано или поздно произойдёт.
Взглянув на часы и решив, что до встречи с Джамией ещё есть время, подросток нашёл чистые вещи и поспешил в душ.
Эту ночь Фрэнк провёл в доме ОʼНила за игрой в приставку и просмотром какого-то ужастика, который был всего лишь дополнением к попкорну, чипсам и сухарикам. Друзья часто устраивали подобные ночёвки, и Айеро был уверен, что если они продолжат собираться, то к тридцати годам заработают себе язву или аппендицит, что было бы совсем не весело.
Миссис ОʼНил никогда не была против Фрэнка и его неожиданных появлений в её доме, за что подросток был ей весьма благодарен.
Стоя под тёплыми струями воды, Фрэнк наслаждался быстрыми движениями руки на своём члене. Он не мог полностью снять напряжение после похода в церковь, поэтому большую часть времени был на взводе, хоть и понимал, что идти во второй раз в туалет и тихонько стонать — не выход, потому что ему хватило и первого раза, с которым его поймал друг. Никогда прежде подростку не было так стыдно.
И сейчас, находясь на своей территории, в своей ванне, Фрэнк мог наконец-то снять своё возбуждение и хоть немного избавиться от мыслей о молодом священнике.
Издав стон и закусив до боли губу, подросток кончил в руку и в скором времени уже был на кухне, держа в руках кружку горячего кофе.
— Доброе утро, — проговорил он, видя спускающуюся со второго этажа маму и делая ей кофе.
— Спасибо, Фрэнк, — ответила женщина и внимательно посмотрела на сына, изучая его. — Вчера мне позвонила мама Калеба и сказала, что ты остался у них, — с грустью в голосе сказала Линда. — Мог бы и сам предупредить.
— Я был не в настроении.
— Ладно, — она кивнула и начала готовить завтрак.
— Можешь дать немного денег? — осторожно спросил парень.
— Зачем?
— Мы с Джамией идём в кафе, а я вчера был слишком зол и забыл об этом, накупив много вредной еды для ночёвки.
— Вы ведь уже были с Джамией в кафе, — удивлёно проговорила женщина, беря сумку и доставая кошелёк.
— Нам было довольно интересно вместе, поэтому мы решили снова встретиться, — Фрэнк смотрел в глаза своей матери, и ему было так стыдно за своё поведение, ведь Линда хотела для него лучшего, а он, не краснея, стоял и в наглую врал ей.
— Ладно, держи, — Линда протянула сыну пятнадцать долларов. — Я надеюсь, что вам действительно было весело. Фрэнк, ты же её не используешь? — неуверенно спросила женщина.
— Не волнуйся, — ответил Фрэнк, думая о том, что, конечно же, он её не использовал, потому молодые священники его привлекали намного больше подруги детства.
Поднявшись к себе, Фрэнк успел доделать уроки и прочитать несколько глав «Над пропастью во ржи» — книги, которую он читал, казалось, раз в четвёртый.
Когда на часах было около двух, Фрэнк надел толстовку, взял скейт, и в начале третьего он зашёл в кафе, видя Джамию, сидящую за самым дальним столиком.
— Привет, Джам, — улыбнувшись, проговорил парень, садясь напротив.
— Привет, Фрэнки, — в ответ улыбнулась девушка. — Мы давно не виделись, как твои дела? — Фрэнк был согласен: они действительно давно не виделись, и за это время Джамия из милой девчушки с двумя косичками превратилась в очаровательную девушку. Иссиня-чёрные волосы сменили тёмно-русые, на смену длинным волосам пришло каре с длинной «рваной» чёлкой, а на губах была ярко-красная помада в тон кровавого изображения на чёрной футболке.
— Более чем, а твои? Как твой тест? — Фрэнк продолжал улыбаться, забыв о том, что буквально час назад хотел провалиться сквозь землю, чтобы не идти на встречу. Он был рад повидать подругу, несмотря на то, что их родители портили всё своим желанием свести своих детей.
— Всё хорошо, и тест тоже. У меня зачёт.
— Ты молодец, — ответил подросток, боясь расслабиться и неловко наблюдая за Нестор.
— Фрэнки, давай сразу расставим точки над «i». Ты хороший парень, но ты мне не нравишься, по большей части, потому, что ты парень, — усмехнувшись, сказала девушка, поправив волосы и наблюдая за тем, как расширяются глаза друга.
— Оу, — Фрэнк выдохнул и ещё раз прокрутил в голове слова девушки. — Оу, и кто же эта счастливица?
— Линдси, не думаю, что ты её знаешь, она на несколько лет старше нас.
— Ладно, — согласился подросток и, позвав официанта, заказал кофе для себя и зелёный чай для девушки, а также два клубничных пирожных с карамелью.
— Почему ты так свободно об этом говоришь? — спросил он, делая глоток горячего кофе.
— О чём?
— О своей сексуальной ориентации, — уточнил парень.
— А чего мне стесняться или бояться? — удивлённо спросила Джамия, аккуратно откусывая кусочек пирожного.
— К примеру, гомофобов.
— Пока я их не трогаю, им не о чём беспокоиться, — Нестор рассмеялась, смущая друга. — А почему ты спрашиваешь?
— Просто интересно, — уклончиво ответил Фрэнк.
— Фрэнк, в том, что тебе мог понравиться парень, нет ничего такого. Это нормально. Надо просто принять себя, и жить станет легче.
— А что говорят твои родители по поводу того, что у тебя отношения с девушкой?
— Они не имеют ничего против, хоть и жалеют, что у них не будет внуков. Однако в будущем мы можем усыновить ребёнка или воспользоваться искусственным оплодотворением.
— Не все родители способны принять то, что их ребёнок полюбил не противоположный пол, а свой, — с грустью в голосе ответил парень.
— В моём случае все было намного проще, потому что мои родители не настолько религиозны. Но, Фрэнки, ты всё равно их сын, и они любят тебя, а, значит, смогут принять. Просто дай им время, — Джамия сжала руку друга и улыбнулась. — Свержение власти не происходит в один день.
— Спасибо, — подросток не мог не улыбнуться. — Хочешь мороженого?
— Пф, ты ещё спрашиваешь.
— Клубничное?
— А ты помнишь, — Джамия рассмеялась, а Фрэнк подумал, что она всё-таки чертовски милая и красивая.
Через несколько часов парочка уже сидела, откинувшись на спинки стульев и блаженно улыбаясь.
— Думаю, марафон мороженого удался, — усмехнулся подросток.
— Если я стану толстой, Линдси не возьмет меня в жены, Айеро, — Джамия рассмеялась, заставляя друга тоже невольно начать смеяться.
— Тогда возьму я, — сквозь смех проговорил он, замечая идущего с другой стороны улицы Джерарда.
— Фрэнк, у тебя сейчас такое лицо, — Джамия щёлкнула друга по носу. — Что, увидел своего избранника?
— Нет, просто… — Айеро замялся, видя уже приближающегося к кафе мужчину.
— Ладно-ладно, я поняла, — девушка поднялась со стула, а Фрэнк поспешил помочь ей надеть куртку.
Когда в кафе вошёл Уэй, Нестор поцеловала друга и, сказав, что хочет как-нибудь повторить, покинула кафе, а Фрэнк… Фрэнк видел, как изменилось лицо Джерарда при поцелуе.
Подросток смутился, а Джерард поспешно подошёл к кассе и сделал заказ, чувствуя горечь и обиду.
Джерард мечтал отдать всё на свете, лишь бы не видеть поцелуй Фрэнка и какой-то девушки, потому что, если бы он сказал, что Айеро для него обычный подросток, он бы соврал.
— Угостите кофе, мистер Уэй? — спросил Фрэнк, сделав щенячьи глазки, заставляя Джерарда смутиться.
— Да, конечно, — мужчина добавил к своему заказу кофе и, когда заказ был готов, протянул подростку картонный стаканчик.
— Спасибо, — Фрэнк закусил губу и улыбнулся, а Джерард поспешил покинуть кафе.
— Фрэнк, что ты… — мужчина почувствовал на своём локте руку и развернулся.
— Хотите, я научу вас кататься на скейте?
***
— Джерард, нет, — смеясь, проговорил Фрэнк, и в следующую минуту мужчина в очередной раз не удержал равновесие и упал со скейта, который поехал вперёд.
— Никогда не умел на них кататься. — Фрэнк снова не смог сдержать улыбку, видя сидящего на асфальте Уэя, который продолжал что-то бубнить себе под нос.
Они провели вместе уже больше трёх часов и успели уехать далеко от кафе, в котором встретились. За это время Фрэнк успел показать мастер-класс о том, как правильно кататься на доске и держать равновесие, Джерард — несколько десятков раз упасть и расслабиться, узнав, что та девушка в кафе — подруга детства. После этого им действительно стало намного легче общаться, и сердце мужчины замирало каждый раз, когда мальчишка подбегал к нему и помогал подняться на ноги, что заставляло его немного смущаться и чувствовать себя старым.
За все это время Фрэнк ни разу не смутил Уэя, ни разу не заставил его краснеть и лишний раз возбуждаться, что радовало Джерарда, одновременно с этим пугая. Он задавался вопросом: «Неужели он уже не интересен Фрэнку?». Однако звонкий смех и преданный взгляд карих глаз говорили совершено обратное.
— Последний раз, и я сдаюсь, — серьёзным голосом сказал сам себе мужчина и встал на скейт.
— У вас получается, — Фрэнк быстрым шагом следовал за мужчиной.
— Что? — молодой священник обернулся и вновь потерял равновесие, но при этом всё же смог устоять на ногах.
— Беру свои слова обратно.
— Сколько времени? Фрэнк, тебе не пора домой? — неожиданно спохватился мужчина, взглянув на часы. — Начало десятого, Линда, должно быть, волнуется.
— Да, наверное, — ответил подросток и подошёл вплотную к мужчине, забирая из его рук скейт и чувствуя жар тела. — Но этот вечер стоил того, да? — ещё тише спросил он, положив руку на торс Уэя.
— Безусловно, — тело Джерарда покрылось мурашками, а в голове включилась тревога, оповещая, что Айеро находится в опасной близости.
Уэя разрывало на части: с одной стороны, он понимал, что это неправильно, а с другой, ему безумно хотелось почувствовать вкус и нежность губ Фрэнка. И пока он думал, подросток поднялся на мысочки и аккуратно накрыл его губы своими.
Пребывая в замешательстве, священник не сразу ответил на поцелуй, чем воспользовался парень, начиная покусывать и оттягивать его нижнюю губу.
Почувствовав руки на своей талии, Айеро довольно улыбнулся, бросил скейт и вплёл руки в чёрные волосы Уэя, чувствуя подушечками пальцев их мягкость.
Джерард наконец приоткрыл губы, и по его телу прошла армия мурашек, когда он осознал, что да, да, наконец-то он чувствовал тепло подростка и его губы, так идеально подходящие к его. Фрэнк же просто пытался вспомнить все прочтенные статьи о том, как правильно нужно целоваться. Однако у него мало что получалось, потому что желанные губы молодого священника, казалось, поглотили все его мысли, поэтому парень просто решил повторять за его действиями.
С каждым мгновением воздуха в лёгких становилось всё меньше, что заставляло парочку тяжело дышать.
— Фрэнки, — прошептал мужчина, отстранившись и заглянув в глаза подростка.
— Нет, ещё не всё, — также тихо проговорил парень и вновь притянул к себе Джерарда за чёрный ремень.
Они целовались медленно, смакуя новое чувство, зарождающееся внутри них, и запоминая такой важный для них момент. Никто из них точно не мог ответить, когда поцелуи стали более страстными и чей язык первый проскользнул в рот другого, потому что это, чёрт возьми, было неважно в данный момент.
Руки подростка скользили по широкой спине священника, будто прожигая его куртку и свитер, обжигая кожу при каждом прикосновении. Джерард не мог думать ни о чём другом, кроме как о влажных губах парня, что прижимался к нему и тихонько постанывал, когда ощущал руку на своей ягодице.
Подводя поцелуй к логическому завершению, Джерард напоследок оттянул нижнюю губу подростка и отстранился, наблюдая за тем, как Фрэнк блаженно улыбался, а его ресницы дрожали — он всё не открыл глаза.
— Фрэнк… — начал Уэй, однако парень не дал ему договорить, выбив воздух из его лёгких, когда прижался к нему и обнял, уткнувшись носом в изгиб шеи.
Примерно через десять минут парочка уже сидела на заднем сидении такси: Фрэнк держал руку Джерарда, заставляя его смущаться и наслаждаться. В машине было темно, поэтому они не боялись быть пойманными, ведь о католической церкви ходило достаточно слухов, чтобы водитель мог сделать поспешные выводы.
— Остановите, пожалуйста, здесь, — неожиданно для подростка попросил Уэй. Машина остановилась, и, о Господи, Джерарду так не хотелось отпускать руку Фрэнка, что его сердце буквально разрывалось. — До встречи, Фрэнки, — воспользовавшись тем, что водитель уткнулся в телефон, он приблизился к подростку и прошептал ему это на ухо, а затем поцеловал в макушку и протянул ему деньги, сказав оплатить такси.
Джерард вышел из машины и, дождавшись, когда она скроется за поворотом, пошел к дому.
Фрэнк в это же время сидел на заднем сидении такси и улыбался, понимая, что он только что узнал адрес Уэя, и, что его назвали «Фрэнки», а не «Фрэнк», как это бывало раньше.
В приподнятом настроении подросток вошёл в дом и… Улыбка с его губ моментально исчезла, когда он увидел родителей в позе под названием «Тебе конец, сынок».
— Где ты был? — спросила Линда, голос который был ужасно серьезным.
— Сначала в кафе с Джам, а потом я катался на скейте, — Фрэнк снял кеды и стянул толстовку.
— Ты понимаешь, что мы волнуемся? Для чего тебе вообще телефон? — Фрэнк-старший особо не обращал внимания на происходящее, а следил за бейсболом, который шёл по телевизору в гостиной.
— Простите, что не предупредил, — равнодушно ответил парень и хотел было уже подняться к себе в комнату, как услышал фамилию, ставшую родной.
— После знакомства с Отцом Уэем Фрэнк стал ещё более невыносимым, — тихо сказала Линда, обращаясь к мужу.
— Ты так говоришь, потому что он не поддержал тебя. Ты же хотела, чтобы он, придя на ужин, рассказал мне о страшных муках, которые ожидают людей с нетрадиционной ориентацией, людей, выбравших чувства и наплевавших на мнение окружающих, — парень спустился по лестнице и сейчас стоял перед матерью, готовый защищать Джерарда и свои чувства.
— Фрэнк, как ты со мной разговариваешь?
— Линда, как ты заставляешь меня жить? — Фрэнк впервые так обратился к матери, что вызвало на её красивом возрастном лице бурю эмоций, одной из которых была злость.
— Всё, надоело! — прикрикнула она. — С этого самого момента ты под домашним арестом.
— Без проблем, — ответил Фрэнк. — Я буду сидеть в доме. Только не в этом, — подросток схватил кеды и выбежал на улицу, громко хлопнув входной дверью.
Он бежал по улице без толстовки и кед, которые болтались в его руках и которые вскоре он надел, не желая получить обморожение.
Ноги подростка сами несли его к заветному дому, адрес которого он недавно узнал, и вскоре Фрэнк уже стоял на пороге дома Отца Уэя, дрожа от холода и стуча зубами.
Позвонив в дверь несколько раз, Фрэнк уже был готов выломать эту чёртову дверь, как она открылась и парень увидел взволнованное лицо мужчины.
— Фрэнк? Что случилось?
