Шёпот в темноте

Я держу своих демонов в узде… ©

Улицы медленно накрывало покрывалом темноты. Тэхен смотрел в окно, со скрытым страхом ожидая приближающейся тьмы. Он не боялся темноты, никогда её не боялся до недавнего времени. Все изменилось в течение пары недель. Появились страхи, о которых он и не подозревал. Он познал ужас, настоящий кошмар. И так каждый день, точнее каждую ночь. В этой квартире, с недавних пор, он не нравится местным теням. Он им словно разонравился. Тьма ему больше не симпатизировала, но и не игнорировала. Она начала выражать свой протест. Тэхену по началу казалось из-за стресса. Переработался видимо. Потом думалось: «Ну, показалось. С кем не бывает?» Затем пришли сомнения. Такие, что привычным в такой ситуации выражением — я сам себя накручиваю, это было уже никак не замаскировать. В этой квартире он стал врагом. Чьим? Он не знал. Лишь чувствовал их постоянное недовольство по отношению к себе. И как бы ни хотелось отрицать, не верить, оно было. То, что приходило по ночам. То, что пробиралось под его одеяло, щекотало ступни холодными когтями или чем-то тому подобным. Оно было, оно не оставляло его в покое, и, если бы не сосед, он наверно бы уже спятил. Что было бы, впрочем, не удивительно. Его соседом являлся парень, на два года младше него. Чонгук был хорошим малым, не шумный, не конфликтный, весь в учебе. Он не мешал, не задерживал оплату. Таких называли примерными. Вот и Чонгук был примерным парнем. Он был нормальным. И в отличие от Тэхена не чувствовал прикосновения тьмы по ночам. Не ощущал их холодное дыхание, ледяное касание пробирающее до холодных мурашек, до ходящих дыбом волос, неконтролируемой дрожи. Ничего такого он не ощущал. Никого постороннего невидимого не чувствовал. Никто и ничто ему не докучало, по ночам он мирно спал. И спал бы так постоянно, если бы не Тэхен. Они делили двухкомнатную квартиру таким образом, что Тэхен как старший и как первый заехавший, забрал себе спальню, а Чонгук был вполне доволен тем, что называлось гостиной. Не сказать, что они тесно общались, просто жить вместе им было выгодно и удобно. Первый в эту квартиру, думая жить в одиночестве, было пришел Тэхен, но платить одному за двухкомнатную было сложно. Друзья в жилье не нуждались и пришлось искать соседа через старый проверенный способ — интернет. Как и ожидалось, благодаря чудо-технике сосед нашелся быстро. Когда Чонгук первый раз появился на пороге квартиры, с одним рюкзачком за спиной, Тэхен сначала подумал: парень просто от родителей сбежал и ищет жилище скорее перекантоваться, нежели на долгий срок. Но нет. Все оказалось совсем не так. С родителями он общался ежедневно, Тэхен слышал, как он говорил с ними по телефону, но жить с ними ему не хотелось — вырос их мальчик уже и потому он съехал и ему, как он потом говорил, повезло — наткнулся на объявление Тэхена. Так они зажили вместе. И жили себе спокойно. Тэхен работал в магазине саксофонов, Чонгук учился в вузе на факультете искусств. И всё вроде было хорошо. Пока однажды ночью не явились они. Тэхен спал как обычно в своей спальне и ничего не предвещало приход незваных гостей. Но они пришли. Сначала это был обычный щелчок посреди ночи. Тем не менее парень проснулся и глянул на часы. Время было три. Три ночи. Затем щелчок повторился. Парень слышал, но решил не обращать на это внимание, мало ли откуда он доносился. В следующую ночь все повторилось, вот только теперь с щелчком пришел холод. Словно разбили окно и влетел поток холодного воздуха. Парень ежился под одеялом, накрывшись им с головой и пытался заснуть, не получалось. А на часах снова было три ночи. И так каждую ночь, словно прогрессируя с еще более новыми фокусами. И все происходящее пусть и не имело зримой формы, дарило парню некое понимание — Ему не кажется. Не показалось. Или же он спятил? Тэхен не мог больше нормально засыпать. Он не мог спокойно спать. Так, как раньше. Он выходил из спальни и бродил по квартире бренной тенью, а Чонгук спокойно спал на диване — ничто не беспокоило его сон. Тэхен заходил к нему временами и, увидев его умиротворенное спящее лицо, понимал: дело было в нем самом. Но чем же он не угодил темноте? Что это было? Что происходило с ним? Если бы был в его жизни какой-то переломный момент, может, это ещё можно было бы как-то объяснить уж, что ли. Но ничего такого не было. Все было как обычно. Как обычно, за исключением их. Его новых ночных гостей. Он начал пить снотворное, но и ими нельзя было злоупотреблять, да и то, что они помогают, парень не мог сказать. Скорее, они лишь делали его сонным, днем. Почему он не бежал с той квартиры? Почему не искал новую квартиру? Нет. Он не мог. Это был прекрасный вариант, парень его-то еле отыскал: и к работе близко, и с оплатой подходит. Его все это устраивало, да и привык он уже к этой квартирке, этому району. Тэхен был из тех людей, что не любили перемен и трудно привыкали к новому месту. К тому же ведь почти полгода все было нормально, началось-то всё это только недавно. Он просто должен был справиться с этим. Преодолеть. Понять, в чем причины. Может, правда, лишь стресс? Такой что — «Нет, нет. Все нормально». А в душе и теле все копится, копится и тут вдруг настигает тебя, как сброшенная с неба бомба, и взрывается. Ты и понять ничего не успеваешь, а уже  ни тебя, ни твоего жилья и все, что было в радиусе того взрыва, стерто с лица земли. Так и здесь. Хлопок, какой-то щелчок и ты, уже и не ты. И вот они вопросы — Кто ты? Что это? А на самом деле, просто нужно разобраться. Но разобраться не выходило. Как можно было разобраться в том, чего ты не то, что не понимал и боялся, а чего ты даже не видел. Просто смешно. День, словно стирался все быстрее. Как набросок на бумаге стираемый стеркой и снова приходила она — Ночь. А ведь раньше, он так любил ее. Раньше. Теперь он ложился в свою кровать со страхом в сердце. Когда парень расстилал свою кровать, его руки дрожали. Его сердце стучало так, словно к его виску был приставлен пистолет. Он постоянно сглатывал, непонятно откуда прибывающие слюни, казалось его собственное тело было против него. Он был очень напуган, но все же держался. Ложась в свою кровать, парень накрывался одеялом с головой и скорее зажмуривал глаза. Словно это могло ему помочь. Каждая мышца в его теле была напряжена, а противные часы в его спальне будто издевались. Они почему-то казались такими громкими. Звонкими. Тэхену даже будильник по утру не казался настолько громким. Раздражающим. Выводящим из себя. А тут, обычное вроде тиканье, на которое раньше он никогда не обращал внимание. Стрелки мчались с издевкой, он за ними не поспевал. Снова не успевал понять, когда эти проклятые стрелки показали три. Три часа ночи. Пора. Они не заставляли себя долго ждать. Что-то начинало шебуршать в углах, казалось во всех четырех сразу. Затем, оттуда начинали доноситься какие-то протяжные гудения. Что-то начинало громыхать, в такие моменты Тэхену от отчаянья думалось — «Может гром за окном?» Но за окном было ясно. За окном темное небо и яркие звезды. А в его спальне гром. Затем затишье. Словно резко отключили все звуки. Словно парень неожиданно резко оглох. Так тихо, что он боялся сглотнуть слюну застрявшую в его глотке. И вот оно. Холод. Забирающийся под его одеяло. Осторожно пробирающийся от ступней, к коленям, поднимающийся по бедрам к животу и выше, пока не оказывалось у лица и не кусало жгучим касанием, кончика носа. Тэхен даже тогда, глаз не открывал. Не поддавался? Старался, не поддаться. И вроде даже получалось, ненадолго. Тьма игралась, показывала ему все новые фокусы своего умения. Она проводила, гладила своим холодом, по стоящим дыбом волосам и начинала шептать. Что? Было непонятно. Казалось, этот шепот вот он, прямо под ухом и тут же - нет. Он где-то вдалеке, возможно в одном из углов или может за дверью? Не так важно. Оно есть, вот что пугало. Оно есть и Тэхена в покое оставлять было не намерено. Шепот, что замолкал, что снова возобновлялся. Парень слышал его, хоть и не понимал. Слышал, но не подавал вида. Ему казалось, он держался достойно. И стуков его бешено колотящегося сердца, ночному гостю не слышно. Тэхен просто ждал, когда он уйдет и даст ему поспать, хоть немного. Гость не уходил. Или то было гостями, не понятно, сколько их было? Или, что это было? Оно начинало дергать за ноги. Кусать за запястья. Резать на нем одежду, не задевая при этом кожи. Гость злился, отбрасывал одеяло с Тэхена. Бесновался. Вынуждал бежать. И парень и правда начал убегать. Он раскрывал глаза, вскакивал с кровати и не разбирая дороги бежал по небольшой квартире. Бежал до знакомой гостиной в который спал Чонгук. Он не мог, просто не мог больше противостоять всему этому один. Тэхен рассказал ему всё и боялся его реакции, того, что Чонгук подумает — «парень спятил» и тут же съедет или сдаст его в психушку. Но ничего такого не произошло. Чонгук внимательно выслушал его, пододвинул к себе за плечи и обнял. Так заботливо и нежно, что не ожидавший подобного Тэхен, просто потерялся. Он растерялся. Не знал, что ему сказать. Или слова тут были излишни? Может тогда нужно было обнять его в ответ? Или это тоже будет лишним? За него, пусть и младше, решил всё Чонгук. Он осторожно обнимал его и легонько хлопал по спине. Он не говорил ничего лишнего и не выводил каких-либо теорий, не советовал обратиться Тэхену к психиатру. Просто обнимал его. И в этих объятиях, все его страхи отступали. А тьма словно боялась потревожить этот найденный покой. Она не заходила за порог гостиной. Там где был Чонгук, того ночного гостя не существовало. Тэхену было с ним спокойно и раньше он словно не видел, не обращал внимания на то, какие у Чонгука красивые глаза и мягкие руки. Он и не замечал этого запаха исходящего от его соседа, запаха земляники. Было странно ощущать такой запах от парня, но он успокаивал. Он тоже нравился Тэхену. Нравился. В осознании этого слова, парень снова начал бояться. Чего именно, даже не понимая. Вроде как того, что слишком привязывался к соседу. И то, что было теперь… Эти ни к чему не обязывающие, но такие теплые, успокаивающие объятия по ночам. Это легкое постукивание по спине и взгляд, полный понимания. Все это было таким не привычным, пусть и приятным. Тэхену порой становилось стыдно, он был старше, а успокаивал его младший. Ему казалось, он злоупотребляет его добротой и потому через неделю ночлега вместе с соседом в гостиной, он вернулся обратно в свою спальню. Днем, он своей былой территории и так не опасался, но ночь приближалась так быстро. Так быстро. И Тэхен снова начинал дрожать, но теперь некому было его обнять, утешить, хотя всего-то и надо было, что пройти в гостиную и перестать строить из себя героя. Нет, он не должен был постоянно притеснять младшего. Тэхен, даже хотел было предложить спальню младшему, казалось тьма его все равно не трогала, но ведь, и его она раньше не трогала и что если по его вине, Чонгук бы тоже стал бояться ночи и слышать непонятные шепоты. Нельзя было рисковать и так подставлять его. Но и так называемой — обузой, на его территории, постоянно торчать было нельзя. Он же старше, он должен был найти другой выход. Какой, то был самообман. Тэхену, очень хотелось вернуться обратно. Туда, где под боком спит теплый Чонгук, Туда, где вместо противно тикающих часов, чужое такое успокаивающее, равномерное дыхание. Где темные, такие мягкие на ощупь волосы, разбросаны по ванильного цвета подушке создавая идеальный контраст. А в воздухе витает запах земляники. Туда, по ту сторону стены, где на душе спокойно. Но нет, он оставался тут. Где холодно и страшно. Он пытался бороться один, твердо решив, что сегодня ни за что не прибежит подобно испуганному мальчику в чужую комнату. Как бы не испугался, он не побежит к нему. Наивный. Стрелки снова застыли на три и время замерзло. Часы обледенели. А Тэхен не закрыл глаза, не накрылся одеялом с головой. Тэхен и не старался заснуть. Он видел, привыкшем к тьме зрением он наблюдал за темнотой. Смотрел ей в глаза. И ей это явно не нравилось. Часы покрылись настоящим слоем льда, он видел холодной блеск замерзшей на ней корки. Затем они вдруг затикали, так громко, что парню пришлось прикрыть уши ладонями. Он и правда стал смелее. Тьма злилась. Она скрежетала чем-то на висящей над ним люстре. Она пряталась там? Затем что-то разбилось. Там, в углу слева, парень был в этом уверен. Затем что-то холодное коснулось ступней и кровь застыла в его жилах. Как замерзает вода на морозе. Что-то холодное двинулось выше, оно скользило по нему шершавым холодным языком. Парень повторял про себя как мантру — «Этого нет. Нет. Нет. Нет.» Не помогало. Оно обжигало. Волосы вставали дыбом и Тэхену казалось, в этот раз он точно поседеет. Его схватили за ноги и вдруг резко дернули вниз. Что-то оцарапало его икры. Хотелось кричать, но он не позволил себе такую роскошь. Прикусил побольнее нижнюю губу и повторил про себя, — «Ничего. Ничего, переживу.» Он продолжал лежать. Продолжал бесить темноту. Она зашептала. Прямо над ухом. Так близко, казалось этот непонятный шепот лез ему в ушную раковину, пытался пробраться в его голову, невидимым паразитом вползая в него, перегрызая ушную перепонку. Оно желало его ужаса. Тому шепоту не нравилась его обманчивая стойкость. И потому, страх прогрызал его, как собака прогрызала кость. Шепот вдруг стал вездесущим. Он щипал парня за руки, щекотал ступни, кусал за живот, облизывал шею. Он разносился шепотом по стенам, он ходил по потолку и снова опускался на него. Поглощая подобно змее, поглощающей свою жертву за раз, целиком. Это больше невозможно было терпеть. Тело каменело, оно дрожало, оно казалось таким же холодным, ледяным, мертвым теперь, что и то дыхание на щеке. Тэхену показалось, что его сердце остановилось, он не слышал его больше. Бешено-стучащее минуту назад, оно вдруг резко замолкло. Ему показалось, что одолеваемый холодом и тонущий в мистическом шепоте, он ещё и слышит звук прямой линии на мониторе жизнедеятельности, означающий отсутствие сердечных сокращений. Он умер? Это было последним сигналом, парень вскочил. Закричал во все горло. Ему нужны были доказательства собственной жизни. Они требовались ему как воздух. Тэхен по-прежнему не чувствовал биения собственного сердца. Он выбежал из комнаты, слыша за спиной треск разбивающихся о стену часов. Вбежал в гостиную, к ошарашенно-смотрящему на него Чонгуку. Видимо, проснувшемуся от его криков. Подбежал к нему и обнял. Ему нужно было почувствовать его тепло. Понять, что жив. Чонгук обнял его в ответ и в привычном жесте похлопал по спине. Тэхену, этого было мало. Веры не приходило. Требовалось, что-то большее. И пусть не правильно, пусть. Он не хотел думать об этом сейчас. В миг поймал блеск темных глаз и коснулся чужих губ своими. Накрыл их, облизнул ожидая ответа, что не заставил себя ждать. И вот оно, его сердце, оно снова застучало. Он все же был жив. Он дышал. Это было его… Нет, их общее тяжелое дыхание. Их общий обжигающий приятной истомой воздух. И этот запах земляники. Тэхену хотелось раствориться в этом ощущении и он растворялся. Он позволял себе эту слабость. Поцелуй лишал воздуха, но разрывать его для глотка, они были не готовы. Их языки переплетались в танце, в их общем жгущем желании. Теплые руки младшего пробрались под порванную тьмой майку. И заскользили по позвоночнику. Тэхен позволял Чонгуку всё. Он сам хотел того же и потому еле оторвавшись от мягких губ, поцелуями спустился к шее, немного покусывая ее, оставляя засосы, он тонул в этих ощущениях. Его длинные пальцы скользили по теплому животу, срывая с губ младшего тихий стон. Тэхен с каждым новым поцелуем, с каждым касанием, понимал всё четче, больше он ни за что не вернется в ту спальню, что его место — вот оно. Здесь, рядом с Чонгуком. Каким бы не правильным это не казалось, лишь с ним он был по-настоящему жив. Лишь с ним ему вновь, как когда-то раньше, неведом был страх. Чонгук ощущал это. Все, что чувствовал сейчас Тэхен. Он сдирал с него футболку и с удовольствием принимал его решение. Он ждал этого решения. Напротив них стояло зеркало, Тэхен не мог видеть в нем отражения, находясь к нему сейчас спиной, а вот Чонгук смотрел. В коротких перерывах между поцелуями, он улыбался ему. Отражение Чонгука, также улыбалось в ответ. Затем, оно вдруг ухмыльнулось, выдохнуло с той стороны, заставляя зеркало покрыться испариной и на нем начали образовываться слова: «Он наш» — гласили они. Чонгук, краем глаза, не отвлекаясь от своего приятного занятия, уловил эти слова на зеркальной поверхности и довольно ухмыльнулся им в ответ. И слово, в тот же миг исчезло с поверхности зеркала, словно его там и не было. Тэхен сладко выдохнул, когда Чонгук обжег горячим дыханием его грудную клетку. Он застонал, когда тот прошел языком по району пупка. Начинаясь с полного ужаса, эта ночь, закончилась неким открытием полной приятного осознания и теперь, Тэхен был почему-то совершенно спокоен за дальнейшие ночи. В нем теперь поселилась новая смелость. Чонгук торжествовал, наслаждаясь процессом. Ему уже давно нравился его новый сосед и вот наконец, теперь он принадлежал ему всецело.