Сходство

      Временный шинигами всегда ненавидел такие моменты, когда по долгу работы — обязанности по уничтожению пустых и вправлению мозгов всем тем странным и просто асоциальным личностям, которые ставили перед собой цель во что бы то ни стало нарушить устоявшиеся нормы и расшатать и без того хрупкое мировое равновесие, причем, надо сказать, выполняли они эти планы не без успеха, — ему приходилось долго и нудно выслушивать прямо среди очередного боя на не жизнь, а на смерть какую-то высокопарную чушь, что пытались до него донести враги. На свое счастье, Куросаки не особо прислушивался во время битв к каким-то посторонним звукам, кроме звуков сражения, так что особо эта ересь ему в голову не западала. Как, впрочем, и на счастье тем самым асоциальным личностям, просто потому, что если бы до Ичиго дошло все то, что ему так настойчиво пытались втолковать, самопровозглашенным злым гениям пришлось бы намного хуже, нежели сейчас.       Очередной день, очередное задание, очередная победа. Небольшой перерыв, и — снова писк удостоверения посреди урока. Все бы ничего, но вот то, что как раз сейчас шла итоговая работа особенно нервировало. Переглянувшись с друзьями, Ичиго раздраженно цыкнул и привычно попросился выйти. Учитель проводил его подозрительным взглядом — слишком уж часто в последнее время парню приходилось отпрашиваться, а возвращался он ой как нескоро. Впрочем, сейчас это играло временному шинигами на руку: учитель, увлеченный наблюдением за ним, не заметил, как Исида, сидевший неподалеку, стянул с его парты листок с заданиями. Для отличника не будет такой уж проблемой помочь приятелю, занятому спасением в кто-его-знает-который-раз мира. Все же, что бы там Урю не болтал, Куросаки был его другом, и квинси о нем заботился, хоть и пытался это скрыть — признавать свою внезапно появившуюся слабость гордому потомку великого некогда клана не хотелось.       Этот пустой был необычен. Не внешностью, нет — за всю свою не такую и долгую, но весьма насыщенную карьеру временный шинигами каких только чудиков не навидался. Больше всего этот минус поражал своей самоуверенностью. Все нормальные пустые, едва почувствовав мощную реацу рыжика, все же как-никак, но настораживались. Этот же…       -…Ты слаб, шинигами, хоть и несколько мощнее, чем все те, кто встречался мне прежде…       Прекрасно. Он еще и силы каких-то неудачников, только-только выпустившихся из Академии, попробовал. Ичиго раздосадованно цыкнул. Кажется, в этот раз быстро справиться с тварью не получится, придется повозиться, и хорошо, если Куросаки успеет-таки попасть в класс хотя бы к концу урока…       -… Вы все, на самом деле, так беспомощны, хотя искренне считаете себя венцом всего, чуть ли не всесильными и бессмертными. Но, должен заверить, это абсолютно не так! Иди же ко мне, познай всю мощь истинной силы, которой обладаем лишь мы!..       — Ага, аж разбежался, — Куросаки насмешливо посмотрел на разорявшегося впустую столько времени пустого, до которого, кажется, только сейчас это дошло. Впрочем, парень в обиде не был: дыхание после бега как раз успело восстановиться, так что можно было с новыми силами вступать в прерванный бой. — Ты закончил свой спич? Тогда, быть может, приступим?       — Ты сам захотел этого, мальчишка, — обиженно прошипел пустой. — Так познай же истинную мою мощь, силу, которой тебе не вынести!       … Ичиго ненавидел длинные пафосные речи, которые имели привычку произносить ему перед и во время боя все, кого ему требовалось побить. Эти речи страшно его бесили, доводя практически до того состояния, когда Куросаки непроизвольно высвобождал силу своего личного пустого…       — Хватит болтать! Тенса Зангецу!..       … Его занпакто тоже их ненавидел, не видя в них совершенно никакого смысла.       Хоть в этом они совпадали.