***
— Чертов замок!.. Алло? Да, здравствуйте. Дело в том, что мне не попасть домой… Замок заело. Холодно… Что значит «не работаем ночью»?! Пожалуйста! Раздались гудки. Они раздавались в голове Алекс ноющими сиренами. Девушка вышла на улицу, громко хлопнув парадной дверью, и закурила. — Расслабься, Саша… Вдох. Так прекрасно гулять ночью в Петербурге… Кое-где лениво загораются и гаснут фонари, а в центре-то — суматоха! Только без людей. Они там лишние, уж точно. То неизведанное чувство загорается внутри, когда перед взором предстаёт танец из разноцветных огней — красных, жёлтых, зелёных! Светящиеся вывески полыхают на стенах яркими кляксами… А в парке как чудесно! Темнота, видны только лёгкие, слабые очертания деревьев и выкрашенных в белый цвет скамеек. Нет восторженных криков детей от увиденных белочек, постоянно что-то грызущих, перебирающих орехи и шишки своими маленькими, коротенькими лапками. Тишина. Слышны только собственные шаги. Выдох. — Как чудесно! — только и смогла проговорить Александра. Ей очень не хотелось нарушать тишины вокруг. Непослушными пальцами Саша нащупала очертания кованой скамейки. Тихонько присела…взвизгнув. Ноги обжигало холодом сиденья. Через неплотную ткань она чувствовала каждый миллиметр чугуна. Александра съёжилась, а её тело вмиг покрылось мурашками. Дрожа, она закинула ногу на ногу, скрестила руки — делала всё, чтобы не выпускать тепло. Холод даёт о себе знать. На чёрную толстовку и на порванные весенние джинсы она не надеялась. — Ещё и кеды… Хотела же зимние ботинки обуть… Шикарно! Она достала из большого кармана толстовки пачку Мальборо. Огонь… Он хоть как-то грел озябшую девушку. Она задумалась, втягивая едкий табачный дым… «А что со мной будет к тридцати годам?.. Если сейчас мне двадцать два, а я уже работаю на довольно серьёзной работе, в то время как мои сверстники учатся в замызганных университетах… Тот, родители которого побогаче, идут в училище и учатся там… У меня есть доход от моего `звания` вокалиста в группе, и я, безусловно, горжусь этим. Казалось бы — в этом весь кайф! Мне неспокойно… Я этого не заслуживаю, я не заслуживаю этой профессии… Нет, не это тревожит меня сейчас… Мне нужен Костеч… Константин Евгеньевич! Сколько стихов и рисунков я посвятила ему, сколько раз подушка ночами была мокрой от слёз? А он даже не знает меня. Чувствую себя глупой фанаткой, хотя мне очень хочется верить, что я — поклонник, а не фанат. Всё внутри меня горит от желания прижаться к нему и обнять, вдыхая родной запах. Я хочу дышать им, наслаждаться каждым мгновением, проведённым с Костей, раствориться в нём, стать частицей. Или больше… Но у Константина своя семья, и я очень рада, что такая хорошая! Саша… Она прекрасна! А я нет… Мне не везёт, постоянно не везёт!..» Александра тяжело всхлипнула. Потушила сигарету об оказавшийся рядом бетонный мусорный бак и выкинула окурок. — У вас что-то случилось? — раздался голос рядом с ней. — Ой! — взвизгнула она. — Не пугайте так, пожалуйста, — она улыбнулась. Девушка не ожидала, что рядом с ней кто-то сидит, да так близко! Александра дрожала. Тысячи мурашек пронизали её тело и заставляли содрогаться ещё больше, а зубы стучать. «Кто этот незнакомец?» — донеслось у неё в голове. «Почему он гуляет ночью?» — Вы почему так поздно на улице? Не спится? — раздался её настороженный голос. — Не спится, — повторил в такт кто-то. — Не спится… К вам аналогичный вопрос. Этот голос казался Александре родным, она на миг задумалась… Может, это её знакомый? Голос звучал спокойно, уверенно, умиротворённо. По одному только голосу и интонации этому человеку почему-то хотелось верить. Подул лёгкий, но холодный ветерок. Саша ещё больше задрожала. — Вы здесь? Говорить не хотите? — Что? Задумалась… Дело в том, что у меня дверь в квартиру заклинило, — она говорила то торопливо, то медленно, разжёвывая каждое слово, делая небольшие паузы, немного дрожащим голосом то ли от испуга, то ли от холода. Она поняла, кто сидит рядом с ней на скамейке. — А слесари только с утра будут. Вот, пока что сижу тут, греюсь на улице, — она усмехнулась. — Который час, не подскажете? — Я не ношу часов, извините, — ответил аноним. «Я предпочитаю дневной свет!» — пронеслось у неё в голове. «Если он представится Константином, я точно пойму, что это Он. Тот, которого я ждала всю ещё не до конца прожитую жизнь. Звала, задыхаясь, глотая слёзы. Посвятила Ему почти все грустные песни из нашего творчества… Просматривала фотографии в тысячный раз, мечтала, пыталась создать тульпу, чтобы хотя бы клон Кости был всегда со мной. Ничего не получилось тогда… И снова слёзы отчаяния, крики, топот ногами от бессилия, полиция, которую вызывали соседи снизу…» — Как зовут-то Вас, несчастное создание? — вспомнил он. — Почему несчастное? Саша. Очень приятно, — сразу же опомнилась она. — А вас? — Александра пыталась сделать серьёзный, деловой голос, но выходило плохо. Она молилась. Молилась про себя, просила всех богов это мгновение, пока он молчал, и… «На что я надеюсь? Я — неудачница! Хватит выдумывать себе любовь с Ним! Хватит, достаточно! Надо жить настоящим, не существовать мечтами!» — Константин. Очень приятно. — Взаимно, — улыбнулась она, по-кошачьи прикрыв глаза. Внутри неё бушевал такой ураган!.. Казалось, ещё чуть-чуть и она закричит от счастья, и её унесёт в небеса на седьмое, восьмое…тысячное небо, так она была счастлива! — Чем вы занимаетесь в жизни, Саша? Какие хобби вам по душе? — Не думала, что буду рассказывать это незнакомому человеку, — усмехнулась она. «Незнакомому… Делаем вид, Александра, что не знаем эту персону». — Главное увлечение — музыка. Слушаю её почти везде, играю на разных инструментах. Стихи люблю писать, книги. Фотографией увлекаюсь, пейзажами… А у вас какое хобби, Константин Евг… Константин? — Давай на «ты»?.. Ты очень разносторонняя, молодец! А теперь ответь мне на вопрос, пожалуйста. Тебе холодно? Ты так дрожишь, я это через литую скамейку чувствую. Было видно, что Константин не хотел рассказывать о себе. Внезапно загорелся уличный тёмно-зелёный фонарь. На столбе его были красивые кованые украшения: маленькие листики, ландыши, звёзды. Свет фонаря падал и отражался чудесным голубоватым отблеском. Константин и Александра смотрели друг на друга вопросительно и изучающе, чуть прикрыв глаза от непривычки. Сердце Саши готово было выпрыгнуть. Да, это был Он. Константин сидел, закинув ногу на ногу. Чёрная куртка была чуть велика и висела мешком. Тёмно-серые обтягивающие джинсы аккуратно подчёркивали худобу ног. Мужчина выглядел задумчивым и усталым. Александра готова была утонуть в этих глубоких, полных раздумий глазах миндального цвета!.. «Неужели?.. Мне не снится? Этого не может быть!» — Как ты ещё не превратилась в ледышку? — решил поинтересоваться он. — Ты так легко одета! Держи куртку, — Костя чуть нагнулся, снял атрибут одежды и протянул его Саше. Музыкант остался в неплотной серой футболке. — Не нужно, Вы замёрзнете… — начала отговариваться она, но было бессмысленно. Константин наотрез отказался принимать куртку обратно, аргументируя это тем, что «истинные мужчины заботятся о дамах, даже если не знают, что за дама рядом с ними». Возникла пауза. Она нарастала шумом и звоном в ушах, окутывала ночной парк облаком смешавшихся ароматов. Но это вовсе не напоминает затвердевшего сплава или вязкой смеси густых смол, тишина… Она была легка и подвижна, но опасна. От куртки пахло… Костей. Именно так и представляла девушка Его запах. Смесь ароматного парфюма и табака сводила её с ума, вскружила ей голову так, что она ничего не видела перед собой несколько секунд. Кинчев встал, вздохнув о чём-то своём, и дружелюбно протянул руку Саше. — Ты, наверное, думаешь, что перед тобой престарелый маньяк. Христа ради, доверься мне, это не так, — он еле ухмыльнулся и посмотрел в её глаза, будто взглянув на дно старого кувшина — с интересом и некоторым сочувствием от произошедшей ситуации. «Если ты веришь мне, ты пойдёшь со мной. Если ты веришь мне, ты пойдёшь со мной. Если ты веришь мне, ты пойдёшь со мной. Если ты веришь мне…» — Я верю… — Бросай курить, — тут же добавил он. — Тебе сколько лет? — Двадцать два… А Вам? — Нет… Тогда лучше на «Вы», хорошо? А я к тебе на «ты». Мне…много. Пятьдесят семь уж стукнуло. «Я знаю. На концерт ходила…» — она вспомнила концерт, посвящённый Дню Рождения Константина и усмехнулась. Как Он смотрел на неё пьяными, осмысленными глазами ребёнка, как её сердце замирало каждый раз, когда Он поворачивал голову в её сторону. Он даже с ней поговорил в перерывах между песнями… «Все песни знаешь? Наизусть?» — спросил тогда он. А Саша оглянулась и, убедившись, что вопрос адресован ей, ответила: «Все песни знаю, но не все нравятся». А Константин только кивнул: «Тогда хорошо. Интересно, сколько тебе времени понадобилось на прослушивание?.. Смотри, чтобы не задавили». — Хорошо… А что, прекрасный возраст! Мудрый возраст… Саша колебалась, но схватилась за руку и не выпускала её. Ладонь была сухой и тёплой. Настолько тёплой и родной она казалась Алекс, что девушка готова была отдать всё, что у неё было, ради одного прикосновения к этой коже ещё раз. Они побрели вдоль аллей к выходу из парка. Александра не сводила глаз с её любимого, самого родного человека… Они разговаривали. Обо всём: о боге, о власти и даже о пирожках. С капустой. — Здесь, близко, Саш, — постоянно повторял он каждый раз, как у Саши снова застучат зубы. — Ещё чуть-чуть пройти. — К-куда же мы идём? — интересовалась она и, получив скорый ответ с укором о том, что «люди должны оставаться людьми и помогать друг другу», не стала спорить... И каждый раз она задерживала дыхание, когда любимый произносил её имя. — К-Константин Евгеньевич, я вас узнала… — призналась Саша. — Да?.. И я тебя узнал, — повторил Костя. — Вокалистка группы «Крик»? Люблю вашу музыку! Нравится твой тембр, он очень необычный, и этим привлекает. У Саши округлились глаза. Ей было настолько приятно, что вся её душа разлилась по телу, оставляя мелкие иголочки в конечностях, которые очень приятно кололи теплом. — Благодарю, Константин Евгеньевич! Приятно слышать это от Вас... — Мы как раз пришли. Они поднялись на второй этаж. От квартиры Кинчева их отделяла только блестящая металлическая дверь с серебристым номером 124. «Надо же, сейчас Он откроет дверь, и я окажусь в квартире самого Константина Евгеньевича Кинчева!»***
У Константина дома было очень уютно. Белый паркет и стены цвета венге в коридоре… — Проходи, — он пригласил её в ванную. — С-спасибо, — даже под постоянным вниманием Кости в тёплой квартире Саше не удалось согреться. Просторную ванную обрамлял бежевый кафель с тёмно-коричневым узором, шоколадный кафель на полу и роскошная белоснежная ванна с рельефным покрытием на дне для уменьшения скольжения. — Это — ванная. Прими душ, а я пока заварю горячий чай и постелю тебе в гостиной. Разберёшься? — К-конечно. Константин Евгеньевич, с-спасибо Вам большое. Я умерла от холода бы, наверное, Вы т-так добры… Приходите и ко мне в гости как-нибудь! Константин удалился, а Саша осталась одна наедине с тёплым душем и своими мыслями. «Надо же, сам Костя меня приютил! Не верю… Какой Он добрый, и куртку свою отдал… Я должна сказать ему обо всём, что чувствую. Прямо сейчас». Александра долго не могла отогреться под душем, поэтому настроила самую высокую температуру воды. Сашу обжигало, и ей это нравилось. Капли воды весело отскакивали от тела, играли на свету, падая вниз, уже никогда не возвращавшись… «Как же тепло… Как я Его люблю… Я готова на всё ради здоровья и счастья Кости. На всё. И один поцелуй. Всего один. И я отстану… Нет. У Кости есть любящая жена! Саша, ты теряешь рассудок! Кстати, где она...» В дверь постучались легко и ритмично. Раздался хриплый баритон: — Саш, я одежду тебе забыл оставить, не в уличном же спать... Открой дверь, пожалуйста. Голос… Каждый звук причинял боль в груди. Саша всхлипнула и крикнула: — Сейчас! Она выглянула из-за шторки. Хорошо, что из ванны не нужно было выходить, а следовало только протянуть руку и отодвинуть щеколду. — Открыто! — крикнула она и закрылась светло-голубой шторкой снова. Тяжёлая дверь открылась с небольшим скрипом. В ванную заглянул Костя и любезно спросил: — Ты согрелась? — Да, спасибо Вам огромное, Константин Евгеньевич, — она незаметно выглянула из-за шторки и увидела Его. Он стоял в одних джинсовых шортах с аккуратно сложенными вещами в руках и оглядывался, не зная, куда их можно положить. «Его торс прекрасен. О, этот пресс, эти выпирающие рёбра… Мне нравится в Нём всё. Он совершенен». Саша выключила воду и спросила: — Константин Евгеньевич, вы здесь? — Да. А что? — тут же ответил он. — Не могли бы Вы подать мне полотенце? — Дурная голова!.. Забыл. Подожди, сейчас… Он положил вещи на стиральную машину и начал усердно в них что-то искать. Затем, Костя резко развернулся и вышел из ванной, сказав: — Полотенце сверху всех вещей лежит, посмотри. Резко хлопнула дверь. Александра осталась одна. Она почувствовала, как какой-то холодок пробежался по телу Любимого, поэтому он так резко вышел из ванной комнаты. «Как сказать Ему о моих чувствах?» — думала она. «Я, наверное, мешаю Ему. И Он жалеет о том, что пригласил меня домой. Сейчас бы Костя спокойно отдыхал, но я здесь. Я всё порчу!» Она надела свободные серые штаны и невероятно мягкую футболку. Рукава футболки доставали ей до локтя, но Саше нравилось. Алекс вдохнула запах и…растаяла. Пахло очень по-домашнему, Александра почувствовала себя маленькой девочкой в вещах заботливого отца. «Жаль только, что это не так» — пронеслось у неё в голове. Александра тихо вышла из ванной, аккуратно закрыв за собой дверь. Доносился запах выпечки. Саша последовала на аромат по длинному коридору и попала на просторную и светлую кухню. — Ой, ты здесь? — улыбнулся Костя, оглянувшись. — Как видите, — не смогла сдержаться от улыбки Алекс. Они смотрели друг другу в глаза, улыбаясь и не двигаясь, около минуты. Саша не могла сдвинуться с места, её потряхивало от счастья. Она готова была побежать навстречу Косте и обнять, закричав: «Костя, я люблю Вас! Я так Вас люблю…» Её глаза заблестели от наступающих слёз. Она лишь ещё шире улыбнулась и спросила: — Чем так вкусно пахнет? — С масленицей тебя, Саш! Блинами пахнет, — гордо проговорил Константин. — Присаживайся за стол. — Вы так добры, спасибо Вам большое. Костя лишь улыбнулся. Эх, как он улыбался!.. На душе становилось теплее. И снова судороги от произнесённого из Его уст имени. Кажется, Саша начала влюбляться ещё больше. В эти бездонные глаза, доброту и улыбку… Во всё! Костя поставил на стол две одинаковых разноцветных чашки зелёного чая, банку малинового варенья, небольшую зеленоватую мисочку со сметаной и тарелку с аппетитными золотистыми блинами. — Хозяюшка! — не выдержала Саша и рассмеялась. — А то! — подхватил Костя. «Он смеётся с моих слов! Неужели мы станем…друзьями?» Саша немного отпила из чашки и спросила: — А я думала, что у Вас квартира в Москве находится… Очень вкусные блины! У Вас талант, Константин Евгеньевич! Блины и вправду были очень вкусными. Тоненькие, нежные… Одно объедение! — Спасибо, — еле заметно улыбнулся Костя. «Я его смутила?..» — Кушай, а то худенькая такая, тебе нужно! Вот, как видишь, квартира у меня в Санкт-Петербурге. От дачи ближе, да и Питер мне больше полюбился… Алисоманов много, правда. Но я говорю каждый раз, что они ошиблись, и что я не Кинчев, — усмехнулся он. — А тебя часто узнают? — Один раз на улице узнали, — снова отпив невероятно вкусного зелёного чая, ответила Саша. — Было очень приятно. Она вспомнила счастливые глаза той рыжеволосой четырнадцатилетней девчушки, её невероятно широкую улыбку и стеснение. Она явно не знала, что сказать. Лишь промямлила тогда: «Здравствуйте! Вы — Александра? Я Вас узнала! Не могли бы…подписать „Женьке“? Спасибо огромное, Александра! Удачных концертов и творческих успехов!» — А Вам, наверное, надоело, что Вас узнают? — продолжила Саша. — Иногда хочется пожить спокойной жизнью, да… Алекс вдохнула побольше воздуха в лёгкие и… — Константин Евгеньевич, — начала она серьёзно, но язык её не слушался. — Да, Саша? И снова она вздрогнула. Причиняло боль каждое слово, сказанное Им. Её пальцы спутались друг с другом от всего волнения, что она испытывала. «Сейчас или никогда» — одними губами пролепетала Саша и выпалила: — Я люблю Вас. Костя с сожалением в глазах посмотрел на Сашу. Она, не растерявшись, продолжила: — Раз уж сказала… Когда мне было двенадцать, я случайно услышала Вашу песню по музыкальному каналу. Она мне настолько понравилась, что я начала активно искать информацию о группе и нашла один из Ваших клипов… Глаза Кости были внимательны, как никогда, ему действительно была интересна эта история. Он чуть наклонил голову и прищурил глаза. «Господи, что я несу… Ему неинтересно! Завтра же Он забудет мою историю, зачем я тогда трачу нервы зря?!» Саше хотелось остановиться, заплакать, упав на колени перед Константином, и больше никогда не двигаться. — Я увидела один из Ваших клипов и поняла, что люблю Вас. До сих пор я храню в себе эти чувства, уже больше десяти лет. Александра покраснела, отпила из чашки чай и добавила: — Простите, если я поменяла Ваше настроение. Можно Вас обнять? Константин ни разу не двинулся за рассказ Саши. Вдруг он встал, аккуратно подошёл к девушке сзади и тихонько приобнял её за плечи. На кухне воцарилась тишина, раздавалось только надоедливое тиканье часов из комнаты. — Я всё испортила, да?.. — еле слышно прошептала Саша. — Ни капли. Тебе нужно было выплеснуть свои чувства. Тебе легче? — заботливо спросил Кинчев. «Мне?.. Легче?.. Вряд ли. Без Вас мне не будет легче никогда. Мне будет легче, если Вам станет легче…» — Да. Мне намного легче, спасибо Вам огромное. Константин лишь кивнул, нежно взял Александру за руку и повёл по широким тёмным коридорам. — Вот, здесь ты будешь находиться сегодняшнюю ночь, — он указал на аккуратно застеленную кровать и добавил: — Тебе нужно поспать, ты намёрзлась за сегодня. Ложись. Саша чувствовала какую-то мешающую плёнку, тонкую стену, которая разделяла их сейчас. Константин говорил как никогда серьёзно, будто ограждаясь ото всех. Александра послушно выполнила указание. Она почувствовала всю заботу, с которой Костя застилал ей кровать. По крайней мере, ей хотелось в это верить. Гостиная была очень уютная и просторная: комнату освещала яркая люстра, по бокам висели домашние бра, а стены украшали нежные персиковые обои. Саше не хотелось расставаться с её Любимым. Она тянула момент: долго ложилась в кровать, устраивалась поудобнее. А Кинчев ждал. Наконец, он потушил свет и подошёл к Алекс. — Спокойной ночи, — прошептал он. — Спокойной ночи, — повторила Саша. — Добрых снов, — а в мыслях добавила: «Я буду скучать». Константин нагнулся над девушкой. Их лица находились в пятнадцати сантиметрах друг от друга. Его глубокий взгляд выражал…беспокойствие и поиск. Поиск мыслей собеседника, что он сейчас чувствует. Миг. Вдруг он поцеловал гостью в щёку нежно и легко, развернулся и ушёл, прикрыв за собой дверь. А Саша, находясь в полном ступоре и недоумении, только улыбнулась и прошептала: — Теперь я самая счастливая на свете. *** — Саша, вставай! Голова раскалывалась, а мысли плыли и путались. Она явно не понимала, что происходит. — Константин Евгеньевич, где я?.. — лишь смогла выдавить она. — Какой ещё Константин Евгеньевич?! Ты с ума сошла, подруга? Александра резко вскочила с места. Голову заломило еще больше, в глазах вдруг потемнело. Она находилась на репетиционной точке. Вокруг уже никого не было, кроме Жени, барабанщика группы «Крик». Свет давно был выключен, провода смотаны. Почему Саша заснула? Не выспалась из-за плотного графика?.. — Ой. Я, кажется, вздремнула… — Конечно! Собирайся, все ушли уже, тебя будить не стали, — заботливо пролепетал он, повернувшись боком и встав на цыпочки. — Отлично. Спасибо, хоть ты разбудил… Ты что делаешь? — Сумку не достать с палочками… Ладно, Сашка, мне пора! Удачи добраться до дома! Александра вышла на улицу. — Брр! Прохладно, — пробормотала она. Ночь. На улице уже смерклось. Один за другим гаснут окна домов, пустеют улицы и дороги. Одинокие фонари освещают небольшие островки пространства. Вокруг царит тьма, а в небе зажигаются мириады звезд. Ночь. В потёмках Алекс все-таки добралась до дома. — Чертов замок!.. Алло? Да, здравствуйте. Дело в том, что мне не попасть домой… Замок заело. Холодно… Что значит «не работаем ночью»?! Пожалуйста! Раздались гудки. Алекс вышла на улицу, громко хлопнув парадной дверью, и закурила. — Расслабься, Саша. Алекс, нащупав очертания кованой скамейки, тихонько присела, закинув ногу на ногу, и задумалась. Было довольно прохладно, так что на чёрную толстовку и на порванные весенние джинсы она не надеялась. Девушка потушила сигарету об оказавшийся рядом бетонный мусорный бак и выкинула окурок. — У вас что-то случилось? — раздался голос рядом с ней.