Письма

Капли одиночества заполоняют мою душу, Кляксы времени оставляют на ней след. Я буду говорить, но ты меня не слушай, Ведь все мои слова, по-твоему, лишь бред. Чёрным маркером рисовать штрихи на своём теле. Размазывая кляксы ножиком внутри. Кто сказал, что любить я не умею? Ты глубже в душу ко мне влезь и посмотри. Да, там слишком много чёрной гнили, Но средь неё есть светлые отблески нетронутой души. И чувства из-за этого почти уже остыли, Но знаешь, ты мне всё равно пиши. Я буду вслух читать каждое из писем, Перелистывать страницы, что тронуты твоей рукой. И вроде бы я не хочу их больше видеть, Но ведь и не искал я в сердце эту кнопочку «отбой». Гниль моя течёт по выступившим венам, Но разрезать их, ты не торопись. Я буду говорить тебе лишь обо мне, о верном, А ты не вслух, но за меня молись. Молись навзрыд, не проронив не слова. В глаза я буду лишь тебе смотреть. Я так, никогда не любил, кого другого, Но мысль о тебе, не даст мне умереть. Влезть ко мне в душу, ты всегда умела, Как раньше, смотря глаза в глаза. На тот момент моя любовь уже тихонько тлела, Но вот гниль во мне, текла уже тогда. Не смотри ты больше на меня так, Ведь не любишь ты уже давным-давно. Оставь меня, не трогай меня взглядом, Уйди как раньше, с тихим вздохом: «всё равно». Ведь когда-то я на тебя хотел плевать! Тогда, от меня ушла ты в первый раз. И письма, что писала, я не стал читать. Лишь в огонь швырял их, не открывая глаз. Так вот, сейчас совсем другое время. И ты уже тогда ко мне пришла. Но вот гниль, стала течь по моим венам, Но и любовь от моего сердца ещё не отошла. Она всё так же здесь, о рёбра мои бьётся. Но ты уйди, я не хочу быть пленником твоим. А сердце гнили совсем не поддаётся, Но вот твоё стучит совсем не в такт с моим. Уйди ты тихо, как я всегда просил. Не надо этих громких слов из долгого прощанья. Ты в письме вернёшься, как я и говорил. Но вот письмо твоё сгорит. Прощай.