Солнечный удар

Лу Чжоу раздражённо постукивал пальцем по подлокотнику кресла, в котором отдыхал перед съёмками следующей сцены, а в другой руке держал телефон, одолженный у младшего ассистента, то и дело нажимая на кнопку блокировки, чтобы увидеть время. И где застрял этот Сяо И?! У него что, есть дела важнее, чем забота о нём, Лу Чжоу? Он вспомнил преданный взгляд и бестолковый лепет про «Вашу Божественность» и решил, что нет, не может у Сяо быть таких дел. Лу разблокировал телефон и стал искать его в списке контактов, а когда уже нажал вызов, услышал сзади: – Лу Чжоу, ты занят? Я принёс бульон, мне подождать? — блудный ассистент собственной персоной стоял рядом и робко протягивал пакет с едой. – Конечно, занят! Ты всегда встреваешь и говоришь под руку. Но мне всё равно не ответили, так что давай сюда свой бульон. Хорошо, что он успел сбросить до того, как телефон Сяо И начал звонить. Решил бы, что Чжоу и пяти минут без него прожить не может. Совершенно некстати Лу вспомнил отснятую сцену, в которой Дэ Ла, младший брат Абаодзи, хотел уехать от него, а сам Абаодзи умолял его остаться. Лу Чжоу так натурально плакал на этом моменте, что все в павильоне аплодировали. Проблема была не в самой блистательно сыгранной сцене, а в том, как Чжоу на неё настроился. Перед этим чёртов ассистент отказался делать ему массаж, сославшись на какие-то глупые дела, и Чжоу вдруг представил, что этот милый кролик состроил решительную мордочку и заявил: «Я устал от твоих выходок, Лу, никто не будет такое терпеть постоянно. Я увольняюсь!». Такое происходило почти со всеми предыдущими ассистентами, и можно было уже привыкнуть, но только в этот раз Чжоу понял, что ему будет не всё равно, если Сяо И уйдёт. Лу был недоволен силой пробудившихся в нём эмоций, поэтому решил направить их в актёрскую игру и поскорее забыть, но отчего-то не получалось. Он злился на себя и то и дело вглядывался в лицо Сяо И: не сердится ли? не проступает ли то неподходящее милому кролику выражение? А потом снова злился на себя. С другой стороны, личный ассистент для того и нужен, чтобы всегда быть рядом. Особенно сейчас, когда Лу Чжоу болен, но несмотря на это вынужден трудиться в усиленном режиме. Между прочим, простудился он именно из-за Сяо И, когда остужал не к месту разгорячившееся тело. Прижимать к кровати персонального ассистента оказалось неожиданно приятно, гораздо приятнее, чем партнёршу на съёмках. Возможно, была тому ещё одна причина. Под страшными пытками Чжоу ни в жизнь не признался бы, что ещё до приезда на съёмки, дома заходил ночью в комнату Сяо И. Вообще, у него, конечно, было важное дело: срочно потребовалось проверить почту, а планшет он сам найти не смог. Лу обнаружил его возле кровати Сяо, но тут же забыл, что хотел. Оказалось, что непослушный ассистент вовсе не выбросил подарки от фанатов, а стащил их все к себе в комнату, как хомяк. Среди прочего хлама была огромная подушка-дакимакура с изображением Лу Чжоу, и Сяо использовал её по назначению — обнимал во сне. Крепко. Руками и ногами. Тогда Чжоу смутился и даже рассердился, но со временем мысли, что вместо подушки мог быть он сам, стали приходить всё чаще. Это очередная вещь-о-которой-нельзя-вспоминать. Не на площадке. Шла уже вторая неделя съёмок исторического сериала про императора Елюя Абаоцзы, почти все ключевые сцены были готовы. Сегодня ещё предстояло снять встречу Абаоцзы и посла Ханя Яньхуэя, который в дальнейшем сыграл важную роль в жизни правителя киданей, став его советником при разработке планов. По крайней мере, никаких близких контактов с Нин Яцин — исполнительницей роли жены Абаоцзы Шу Люпин. Эта молодая неумёха страшно раздражала Лу Чжоу и без слухов, запущенных директором Ду Мэй, а теперь, когда о них шептались по углам, он и вовсе не хотел подходить к ней близко без особой необходимости. — Ай! Горячо! — Чжоу задумался и обжёг рот бульоном. — Ты издеваешься? — он вытащил язык, чтобы остудить, и с укором посмотрел на Сяо. — Подожди, сейчас, — с плохо скрываемой улыбкой ответил тот, отобрал у него ложку, зачерпнул и подул на неё. — Открывай рот. — Совсем, что ли? — закипятился Лу и огляделся: не видел ли кто его позора. Как обычно от стыда его скулы порозовели. — Я тебе не ребёнок, сам справлюсь. — И он в два счёта прикончил бульон. — Поторопитесь, перерыв заканчивается! — крикнул им кто-то из съёмочной группы. Сяо И сразу засуетился, отнёс грязную посуду в контейнер, пошарил в своём пакете и достал лекарства. — Запрокиньте голову, господин Чжоу. Нужно закапать в нос, — он отвинтил крышку и старался не смотреть Лу в глаза, чтобы не смутить его. Чжоу зажмурился и задрал нос, чтобы было удобно капать. Кадык на шее нервно дёрнулся. Одной ладонью Сяо нежно придерживал его за щёку, но мерзкий горький травяной привкус это не сгладило. Чтобы простуда прошла, надо отлежаться, но до конца съёмок такой роскоши как хороший отдых можно не ждать. — Вот и готово, — Сяо И улыбнулся, поправил на Чжоу шапку и положил руку ему на плечо. Лу Чжоу подозрительно скосился на эту руку, и Сяо тут же отдёрнул её, испуганно извиняясь. Хмыкнув, Лу отправился на площадку. Встречать посла Абаоцзы довелось в круглой юрте. Для вида изнутри была сделана специальная декорация одной дугообразной стены. Вместе с предводителем киданей сидели его семья и приближённые. Ханя Яньхуэя играл харизматичный актёр Чун Мао, его костюм отличался, потому что Яньхуэй происходил из области Ючжоу. В частности, на нём не было дурацкого парика с лысиной, и Лу это раздражало. — Кто ты такой и зачем пришёл к Сыну Неба, императору киданей, повелителю земель Ляо Елюю Абаозцы? Пока что от Лу требовалось только сидеть и делать важный вид, говорили другие персонажи. Он разглядывал узор из драконов на своём плаще, нахмурив брови. — Я — Хань Яньхуэй, посол и военный советник Лю Шоугуана. Он послал меня искать дружбы с народом киданей. Чун Мао высокомерно улыбался, отыгрывая презрение к варварам. Абаоцзы поглядел на посланника с интересом, заинтригованный его словами и завлечённый его необычной внешностью. — Поклонись Абаозцы, если хочешь просить его милости. — Простите, но я не могу этого сделать. Он не мой господин, и было бы непочтением к повелителю моему Лю Шоугуану сделать так, — дерзко ответил Яньхуэй, стрельнув глазами. — Кроме того, я не прошу милости Абаозцы, мне ничего не нужно: ни земли его, ни воды его, ни соли его, ни лошадей его. — Склонись, варвар, или император покарает тебя! — актёры вокруг повскакивали, и только Чжоу не шевелился. — Ты спишь на земле, прикрытый грязной шкурой, ешь потоптанную конями траву, испачканную навозом, и смеешь называть меня варваром? — Да как ты… — с кинжалом бросился к послу сын Абаозцы. — Стой, — Лу Чжоу ёмко остановил его, махнув рукой. — Мы не станем убивать гостя, — он подошёл к Чуну Мао и вернул ему дерзкий взгляд. — Ты сказал, что тебе не нужно ни земли моей, ни воды моей, ни соли моей, ни лошадей моих. Что ж. Я отправлю тебя пасти моих лошадей на моей земле, пить мою воду и отдавать мне соль со своим потом. Заберите его, и не спускайте глаз. Яньхуэя подхватили под руки и вытащили за пределы кадра. Игра актёров была настолько ошеломляющей, что ещё секунду все молчали, и только потом режиссёр крикнул: «Стоп, снято!». Никто не ожидал, что такую сложную сцену удастся взять с одного дубля, поэтому больше ничего запланировано на день не было, а снять что-то вне графика они не могли, потому что не были готовы декорации. Объявили конец, режиссёр всех поблагодарил и разрешил расходиться. Лу Чжоу оглянулся по сторонам в поисках ассистента, но не нашёл его. Вместо этого к нему подошёл Чун Мао. Он был таким же высоким и по-своему красивым, и рисовался даже перед коллегами, когда никого из фанатов не было вокруг. — Хотел поблагодарить вас за прекрасную игру, господин Чжоу, — он слегка поклонился, неотрывно глядя Лу в глаза. — Для новичка вроде меня работать с таким мастером настоящая честь. — Он говорил это так, будто считал наоборот, и был уверен, что Чжоу тоже это знает. — Ну что ты, — криво улыбнулся Лу Чжоу в ответ. — Это не меня нужно благодарить, а нашу прекрасную команду. — Но я хочу поблагодарить не команду, а именно вас, — он наклонился к уху Лу. — Может, поужинаем как-нибудь? — и самым нахальным образом ухватил его божественность за зад. — ЧТ… — Лу Чжоу! — Сяо И появился неожиданно и схватил его за плечо, оттаскивая от нахального актёришки. — Простите, господин… э… нам срочно нужно идти… идти снимать грим! До свидания! И они быстро удалились в гримёрную. Понял ли Чун Мао, что Сяо спас его если не от смерти, то от фингала под глазом точно, осталось неизвестным. Лу Чжоу стащил шапку и парик по дороге и сунул их гримёрше. Между его бровей залегла прочная складка, которая не разгладилась даже пока ему снимали косметику с лица. Девушка старалась сделать всё как можно быстрее, потому что думала, что он сердит на неё, и даже нечаянно ткнула его в глаз, но он ничего не сказал. Это было удивительно, ведь обычно за подобные проколы Лу устраивал разнос. Сяо И выглядел настороженным, а всего неделю назад уже трясся бы от страха. Чжоу терпел, пока они не остались наедине в машине, и только тогда… — Нет, ты видел, что сделал этот петух расфуфыренный?! Притихший Сяо крепче вцепился в руль. — Никогда не прощу… Ни за какие деньги… Да чтоб я ещё… — продолжал психовать на заднем сидении Чжоу. Стёкла там были затемнённые, и пейзаж горной дороги не мог его успокоить. — Что вообще возомнил о себе этот Чун Мао? Его имени даже никто не знает, пустое место, а ставит себя выше «Мужчины года»! И что это ещё за грязные намёки? А как дерзко он отвечал, когда отказался кланяться! Лу уже стал путать роль и реальность, но Сяо не посмел ему возразить. Хотя он сам понял и тоже замолчал, продолжая перетирать случившееся в мыслях. Терпеть он не мог, когда с ним спорили. Он прошёл тот этап, когда вынужден был со всеми соглашаться, словно не имея своего мнения, и теперь мог сам прогибать под себя других, но по сей день знал своё место. Можно сказать, Чжоу добился своего положения не только благодаря таланту, но и зная, кому что следует говорить. Да этого Мао скоро со студии погонят, особенно если снова полезет со своими гейскими намёками. На этих словах он осёкся и украдкой глянул на Сяо И. Тот всё внимание обратил на дорогу, стараясь ничем не вызвать гнев подопечного. Милый, славный парень Сяо И, который делает, что велят. Подчиняется каждому слову, млеет от одного взгляда, улыбается и смеётся с ним так искренне, будто и правда счастлив быть рядом. Ох уж эти вещи-о-которых-нельзя-вспоминать. Горячее тело под ним, непривычный запах мужчины, так непохожий на стойкий аромат духов Синьжань, удивлённо распахнутые глаза, алый румянец на щеках, приоткрытые губы всего в паре сантиметров от его… Внутри всё замирает. Сердце громко бьётся. Хочется защищать. Это был настоящий солнечный удар. Ночью, на кровати в гостиничном номере. Добравшись до уже ставшего родным номера в пятизвёздочном отеле, Лу первым делом скрылся в ванной. Горячая вода всегда его успокаивала. Жизнь делится на два этапа: до того, как принял душ, и после. Струи приятно массируют тело, стекают по лицу, унося грязь и усталость прошедшего дня. Сейчас бы больше подошёл холодный душ, но из-за болезни никак нельзя. «Пока я твой ассистент, твои здоровье и безопасность для меня прежде всего». Голос такой звонкий, напряжённый. Никто прежде не заявлял ничего подобного с отчаянным видом, никто не возил его ночью в больницу к старому знакомому. И как Чжоу согласился на это безумство? «С тобой так весело». Этого тоже никто не говорил. К нему относились как к звезде, как к капризному ребёнку, как к обезьянке в зоопарке, в лучшем случае — как к работе, но по-дружески впервые. Чжоу не знал, как себя вести. «Я его парень». Что это за девушка, которую Сяо И никак не может забыть? С тех пор как Чжоу нагрубил ей и добавил в чёрный список, он позвонил ей, наверное, уже тысячу раз. Слишком много времени Сяо уделяет той, кому он безразличен. «Сделать тебе массаж?» Он сильнее, чем кажется. Его прикосновения приятные, хотя он не делает ничего особенного. Будет ли странно, если попросить его делать это почаще? Желательно, каждую свободную минуту. «Я предпочитаю вот такой способ». В памяти всплывает нависшее сверху лицо. «Действует безотказно». Так и есть. «Представь, что ты женщина...» Из душа Чжоу вышел позже обычного. В номере было тихо, и он уже хотел окликнуть Сяо И, когда заметил его. Он ждал Лу, сидя на диване, да там и заснул. Он ведь здорово устаёт, хоть никогда и не жалуется. Его рот был забавно приоткрыт, голова откинута на спинку, одна рука расслаблено лежала рядом, а вторая всё ещё придерживала на коленях коробку. На столе стоял приготовленный стакан воды с подтаявшим льдом. Неужели Чжоу так сильно задержался? Он подошёл к дивану и осторожно сел рядом, чтобы не разбудить, занёс ладонь над лежащей рукой Сяо И и посмотрел, не проснулся ли он. Потом потихоньку, придерживая оставшуюся без опоры ладонь в том же положении, забрал у него коробку и отставил не глядя. Взяв обе руки Сяо в свои, Лу нагнулся к его лицу, чуть не соприкасаясь носами. Он был уверенным в себе сердцеедом, но сейчас его собственное сердце стучало так, что Чжоу удивлялся, как не разбудил этим грохотом Сяо И, а его щёки и уши залились румянцем, как у школьника. Профессионал внутри него запоминал все эти переживания на будущее, но думать о работе казалось Лу неправильным. Так же как завтра он запретит себе вспоминать об этом на съёмках. Сяо И ровно дышал. Лу Чжоу вслушивался в его сопение, разглядывал веснушки на лице, заметные только с такого расстояния. Симптомы солнечного удара набирали обороты, когда источник излучения был настолько близко. Никому другому не позволено быть к его Сяо И так близко: ни проклятой девушке, ни неизвестному Ду Ма, ни тому младшему ассистенту. Никому, кроме самого Чжоу. Когдя Сяо всё-таки проснулся, Лу так отшатнулся, что свалил коробку. Это его спасло. — Ах, Чжоу! Прости, прости, что я уснул! — залепетал он. — Воду сейчас принесу… — Забей, я уже попил. Что это? — Лу показал на коробку. — О, это новый телефон, что я тебе заказал. Сегодня привезли. Новейшая модель, много разных функций… — Просто запиши туда свой номер. — Все данные можно перенести с твоего старого телефона, они остались целы. — Этим займёшься завтра, а пока просто запиши свой номер. Сяо И не стал спрашивать, зачем ему нужен номер прямо сейчас, не дожидаясь утра. Он включил гаджет, повозился с сим картой, а потом записал себя. — Всё, — он протянул смартфон экраном вперёд, чтобы показать результат. — Не всё. Фотография. — Фотография? — Разве в телефон не положено вносить фотографию, чтобы было видно, кто звонит? — Да, но… — На лице Чжоу появилось выражение «приказы не обсуждаются», поэтому Сяо И включил фронтальную камеру и под пристальным взглядом Чжоу сделал фотографию со слабенькой улыбкой и расставленными буквой V пальцами. Лу забрал смартфон, хоть и всё равно завтра нужно было отдать его назад. Он был страшно рад и, закрыв дверь спальни, позволил себе улыбнуться. Потом услышал звуки льющейся воды в душе и решил не останавливаться на достигнутом. Сняв гостиничные тапочки, чтобы сделать шаги совсем бесшумными, он прокрался по номеру, хотя Сяо И всё равно не смог бы услышать. Осторожно, по миллиметру, Чжоу открыл дверь общей ванной и скользнул внутрь. Неожиданно, но ему пришлось приложить усилие, чтобы позволить самому себе уставиться на моющегося ассистента. Лу понял, что даже дыхание задержал. Сколько раз Сяо заходил к нему в душ и восхищённо разглядывал, Чжоу привык считать себя идеальным, но то, что он увидел… Сяо И был худее него, прямые руки и ноги его с белоснежной кожей выглядели мягкими, но когда напрягались, проступали мышцы, и становилось видно, что под нежной оболочкой скрыта твёрдость. Мыльная пена стекала вниз, оставляя всё меньше скрытого, и Лу понял, что нужно быстрее действовать. Он включил камеру на смартфоне и сделал снимок. Звук затвора, который он забыл отключить, даже в наполненной гулом ванной раздался слишком громко. Сяо И обернулся и его брови уползли далеко вверх. — Что ты тут делаешь? — Мгновенно сообразив, для чего Чжоу взял телефон, он покрылся красными пятнами с головы до ног. — Т-ты… это зачем?! — Тестирую камеру, — ответил Лу, будто это само собой разумелось. Он изо всех сил старался смотреть мимо Сяо И, и вдруг нашёл решение — разглядывать его отражение в зеркале. — Сфотографируй что-нибудь другое, а это удали немедленно! — показал зубы кролик. — Моя камера, буду снимать на неё что захочу. Сяо И закончил мыться, выключил воду и пошёл к нему, протягивая руку, чтобы отнять телефон. В полушаге он замер, осознав, что совсем не одет. Он резко развернулся и бросился за халатом, а Лу, посмеиваясь, удрал с добычей в спальню. Очень скоро под дверью заскреблись. — Господин Чжоу, пожалуйста, удалите эту фотографию, — заискивающим голосом раздалось оттуда. — Нет. — Я умоляю вас, вдруг кто-нибудь увидит. — Нет. Разговор определённо не клеился. — Вы же знаете, я подписал договор о неразглашении и никому не выдам ваших секретов, так что незачем хранить компромат на меня. — Нет. Чжоу как-то даже не подумал так использовать фотографию. Он открыл альбом, посмотрел на единственное изображение. Показать его кому-то? Ни за что. — Представь, что будет, если газетчики прознают? — сменил тактику Сяо И. — «Лу Чжоу хранит у себя фотографии голых мужиков, сенсация!». Тебя Тётя Ду ещё пожалеет, а меня точно убьёт. — Тц! — об этом Лу тоже не подумал. — Никто не узнает, не бойся. — Чжоу, ты же знаешь, что дверь не заперта, я сейчас… — говорил он это, уже поворачивая ручку и заходя внутрь. Лу подобрался и спрятал смартфон за спину, готовясь к обороне. Сяо И в гостиничном халате с длинным поясом, весь розовый от смущения и разгневанный донельзя, выглядел очень мило. В полумраке комнаты он быстро растерял свою смелость. — Господин Чжоу, я не понимаю, чего вы хотите, — жалобно проскулил Сяо. — Отними, — с улыбкой поманил его Лу Чжоу. — Вы решили поиграть? Может, прорепетируем сценарий? — он переминался с ноги на ногу, не решаясь сделать шаг. — Я сказал, отними. Сяо И вздохнул от такого ребячества, подошёл поближе и попытался выхватить смартфон из-за спины Чжоу. Тот отвёл руку в сторону, и Сяо пришлось обойти его с другой стороны, чтобы сделать ещё попытку. Тогда Чжоу откинулся назад на кровать, и Сяо пришлось нависнуть над ним. Чжоу залип на показавшуюся из-под распахнувшегося халата грудь, но смартфон не отдал, задирая руку как можно выше. Сяо И отчаянно тянулся, но из-за разницы в росте никак не мог достать, и когда он слишком увлёкся, Лу Чжоу перехватил его запястья. При этом смартфон выпал у него из рук и грохнулся с другой стороны кровати об пол. Широко распахнув глаза, Сяо И отчаянно дёрнулся за ним. Телефон он, конечно, не достал, но зато всем телом прижался к «его божественности» и живо оценил исходящий от него жар. Не меняя выражения лица, он опустил голову и посмотрел на Чжоу. Тот не выдержал влияния момента, перекатил Сяо И на спину и поцеловал. Сначала Сяо замер, боясь пошевелиться, потом испуганно задёргался, но Чжоу напирал с силой, и он сдался. А Чжоу напряжённо ловил каждое его движение, прислушивался к тихим стонам сквозь зубы, которые сменились вздохами, когда они соприкоснулись языками. Высвободив одну руку, Чжоу положил её Сяо И на грудь, нащупывая сердце. Сяо И замер. По его влажно блестящим глазам было видно, что крыша уже уехала. Стук его сердца буквально ощущался пульсацией под пальцами. Губы беззвучно шевелились, так что слов было не разобрать. Ну конечно. Чжоу понял, что солнечным ударом зацепило не его одного.