О волшебстве, о любви, о вечности

*** Феи, как известно, рождаются в цветке. Два крохотных существа растут, крепко обнявшись, и видят цветные сны, полные магии жизни. Кто-то выбирается из плотно сплетенных лепестков раньше, кто-то еще долго спит в теплом бутоне, вдыхая с пыльцой память предков. Гар увидела солнечный свет раньше своего брата, и в первые же минуты едва не сгорела в его лучах, взлетев к верхушкам древних деревьев. По счастливой случайности или волею судьбы - в тот день ее спас едва научившийся летать птенец. Он оставил ей длинный тонкий шрам на спине, она осталась с ним до конца его жизни. У каждой феи есть тот, кого фея оберегает. Маленький муравей или столетний дуб, холодная река или треснувший камень. Случайность, судьба, или личный выбор. Быть может, сам лес шепчет феям на ухо имена своих детей. Шерлок впервые услышал свое имя в тот день, когда Джон, через четыре дня после сестры, выбрался из цветка. Первое, что Джон увидел, раздвинув толстые лепестки, было белое, как облака, сияние. Он понял тогда, что будет беречь это сияние, пока может дышать. Золотоволосый, с еще слабыми крыльями, Джон подлетел к Шерлоку и тихо позвал. Джон не знал тогда, что единорогам не нужны хранители, не знал, что у единорогов нет имен, и не знал, что его собственное имя должно звучать иначе. Имена у фей простые и короткие, всего из одного слога. Открытые или закрытые, в зависимости от пола. На самом деле Джона звали Джо. Просто все единороги говорят немного в нос, а у фей очень тонкий слух. Единороги, как и феи, существа бессмертные. На самом деле их можно убить, просто мало кому это приходит в голову. Они живут до тех пор, пока не встречают того, с кем готовы разделить чудо перерождения. Единороги, как известно, рождаются в крови. Вспарывая сияющим витым рогом живот матери, они неуверенно ступают на землю и едят яркую густую траву, медленно насыщаясь знаниями отцов. Шерлок очень хорошо помнил лицо своей матери, и очень не любил вспоминать. Джон об этом знал, потому что был его хранителем, и немного виновато вздыхал каждый раз, когда Сар пролетала совсем рядом и задевала крылом его плечо. Даже если бы Джон захотел, он не смог бы полететь за ней, потому что у него был Шерлок. Именно потому, что у Джона был Шерлок, Джон не хотел. Они оба очень быстро поняли, что впереди у них вечность, и были этому рады. *** Единороги охраняют лес, феи помогают лесу расти. Джон как раз заплетал в косу вьюнок, когда Шерлок почувствовал в воздухе запах беспокойства. - Я должен проверить, - сказал единорог и поднялся, задев хвостом ветку, на которой сидел Джон. - Говоря «я» ты подразумеваешь «мы», - отозвался тот, не отрываясь от работы и удерживаясь от падения с помощью крыльев, - иногда ты мог бы говорить «мы», мне было бы приятно. - Смысл не изменится. - Вот именно. Пока Джон улыбался, а Шерлок недовольно фыркал, запах усиливался. - Я почти закончил, если я сейчас все брошу, он упадет на землю и кто-нибудь его обязательно затопчет, может, даже ты. - У меня нет времени. Я, - Шерлок выделил это слово, - должен проверить. Джон, конечно, не всегда следовал за Шерлоком. Но именно в тот день он очень пожалел, что отпустил его одного. Обычно Шерлок настаивал на компании Джона, разными способами. Сначала пытался заинтересовать, потом критиковал его работу. Очень редко, но иногда бывало и такое, что Шерлок все-таки терпеливо ждал. Как-то он толкнул Джона между лопаток и одним коротким вздохом заставил пыльцу на основании крыльев заискриться. Джон тогда очень быстро согласился сопровождать Шерлока. С условием, что тот больше никогда не будет дышать ему в спину. Иногда решение приходило им в голову одновременно. Как в тот раз, когда лес накрыла тень вороньей стаи. *** - Они уже около ста лет не осмеливались появляться здесь, - заметил тогда Шерлок, глядя в небо. - Очень жаль, что за это время мы разучились говорить на одном языке, - вздохнул в ответ Джон. Они добрались до края леса за три дня, почти не разговаривая. И чем ближе они становились к своей цели, тем тяжелее звучала тишина, потому что молчали не только они. Там был огонь. Огонь загнал всех животных вглубь леса, огонь заставил ворон нарушить границу. Сильный ветер гнал его с востока. - Скука… - Шерлок был разочарован даже больше, чем встревожен. Хотя от волнения он мелко дрожал, Джон это почувствовал кожей. - Скука, которая может лишить всех нас дома и жизни, - Джон удерживался за его рог, обнимал руками и ногами, настолько сильным был ветер. Назад они отправились уже ночью. Весь день Шерлок бежал вдоль леса, выбивал копытами границу, заставлял землю расступаться и звал воду, чтобы наполнить глубокий ров. Джон помогал траве, кустарникам и деревьям расти и пить эту воду, чтобы поднять ее в облака. - Они не могут убежать, всегда первыми принимают удар, - тихо сказал Джон, плывя по воздуху над самой землей, так, что ноги задевали траву. - Чтобы дать шанс остальным, - Шерлок в тот момент почти чувствовал всю ту боль, о которой знал всегда, и которую Джон всегда испытывал. Боль высохших деревьев, смятой травы, сломанных веток. В тот момент Шерлок был готов разделить ее, если бы это придало Джону хоть немного сил. *** Присутствие Шерлока рядом всегда делало Джона сильнее, Шерлок не знал этого. Как не знал и того, что своим дыханием заставляет вспыхивать пыльцу на крыльях Джона сильнее, чем нежные прикосновения Сар в те редкие минуты, когда Шерлока нет рядом с Джоном. Так и сейчас. Джон не последовал за Шерлоком и пожалел об этом дважды. Первый раз — когда Сар обняла его, неслышно подлетев со спины, прильнула гибким телом и поцеловала в выступающую на позвоночнике косточку. Она хотела сплестись с ним в цветок уже очень давно. Джон жалел ее, как жалел любое страдающее существо. Нежная хрупкая, она обрекла себя на вечную одинокую жизнь без права переродиться. Выбор дается феям лишь один раз, и Сар совершила ошибку, выбрав Джона. Ее тело дрожало, а дыхание было обжигающим. Точно так же выглядел Шерлок, когда Джон нашел его по громкому, раскалывающему мирную песню леса, ржанию. Тогда он пожалел о своем поступке во второй раз. - Она дотронулась до меня. Она коснулась рога, поэтому я… поэтому мне нужно… Шерлок лежал на смятой траве, разрывая копытами землю и воздух, нагревшийся так сильно, что Джону было трудно его вдохнуть. Горячий воздух. Воздух, пропитанный болью и чужеродным запахом человеческой самки, той, которой теперь предстояло подарить жизнь жеребенку Шерлока. - Ты глупое создание! – Джон был в ярости, - Почему ты бросил ее? Ты же знаешь, что теперь должно произойти. Зачем ты подпустил ее к себе, если не хотел? Я найду ее, найду и приведу к тебе! - Джон, нет! - тело Шерлока взмокло, на глазах выступили слезы, а налившаяся кровью плоть сочилась ароматной сладкой жидкостью. - Я вернусь так быстро, как только смогу, - Джон прислушивался к лесу, девушка не должна была быть далеко, но он совсем ее не чувствовал. - Нет! – повторил единорог громче, - я не возьму ее, я не хочу! - Но ты подпустил ее слишком близко! Ты сам разрешил ей… - Я допустил ошибку! Я не понимал, она так пахла... я должен был понять, что значит этот запах… - Ты..! Ты… Это уже не важно, я не позволю тебе умереть. - Джон… я не стану. Я не люблю ее. Не смотря на то, что ее хочет мое тело, моя душа ее отвергнет. Я убью ее до того, как в ней зародится жизнь, потому что я не хочу отдавать ей свою. - Этого не может быть, Шерлок. Между девушкой и единорогом заключается высший союз в тот момент, кода девушка касается рога, ты не можешь не любить ее. - Не мог бы, если бы уже не любил кого-то другого. - Но как такое может быть? - Подумай, Джон. - Нет. Нет! Сердце Джона, бившееся сейчас так сильно, как будто пропустило удар, разлив волну холода в груди. - Я причина твоей смерти. Ты умираешь... умрешь если… - Я справлюсь, все это глупости. - Нет. Это законы жизни, ты знаешь это даже лучше меня. Я должен оберегать тебя, а вместо этого убиваю. - Но ты ведь любишь меня, не так ли? - Как будто от этого что-то зависит. - Конечно, зависит. Это поможет мне справиться. Я справлялся все это время. Джон покачал головой. - Ты никогда не хотел меня. - Ошибаешься. Ты помнишь, как образовался великий восточный ров? - Конечно, помню, ты его создал. - Мы. Тогда ты дотронулся до моего рога. Ты прижимался к нему всем телом, не понимая, что делаешь со мной. Должно быть, ты думал, что я дрожал от страха. - Но разве… - Конечно, теперь я понимаю, что это совсем не так, как когда его касается человек. В людях, в этой девушке столько животного желания, она вся горела, и теперь ее жажду должен испытывать я. Это как болезнь, она заразила меня человеческой похотью. Чистая, непорочная, она была такой голодной, Джон… - Я могу помочь тебе. - Не надо опять, прошу тебя! Я убью ее, если ты приведешь ее сюда. Клянусь, Джон. - Нет. Мне кажется, я мог бы… - Джон плавно опустился к морде Шерлока и поцеловал раскаленный, искрящийся рог, вызвав волну крупной дрожи, - Лежи смирно и постарайся не убить меня своими копытами. - Что ты собираешься… - Шерлок замер и перестал моргать, - Джон, это… А потом сквозь него как будто прокатилась молния. Шерлок был готов поклясться, что увидел яркие искры под опущенными веками, когда Джон, оставив на изнемогающем теле колющую дорожку пыльцы, обнял его изнывающую животными инстинктами плоть. Шерлок тяжело дышал и как наяву видел все то, что хотел бы сделать с Джоном. Такие страшные вещи с таким маленьким хрупким созданием. С Джоном, с его Джоном, как он только мог думать о таком… Он слышал, как дрожат его прозрачные крылья, чувствовал его руки, его живот, губы и язык. Странное, почти невесомое покалывание - это , должно быть, была все та же пыльца с крыльев Джона. А потом Шерлок вновь забил в воздухе копытами, выгнул спину и надломленно заржал. *** Щекочущая волна разливалась под кожей, как горячий источник — била снизу вверх, отчего у Джона кружилась голова и гудело в ушах. Он открыл глаза, и голова закружилась еще сильнее. Все вокруг казалось совсем другим. Джон слышал знакомое щебетание в листве высоких деревьев, стрекот в траве и умиротворяющее журчание ручья совсем рядом. Только его собственное сердце теперь стучало громче, почти заглушая самый важный звук - рваное дыхание, совсем близко. Шерлок тоже изменился. Джон вдруг увидел его так ясно, как будто мог обнять всего одним взглядом, от мягкого бархатного носа до кончика шелковистого хвоста. На самом деле изменился сам Джон. Его сердце звучало громче, потому что стало больше, его глаза видели дальше, потому что стали больше. Понимание этого странным образом отозвалось в нем восторженным ликованием. - Улетай, - в голосе Шерлока надломом звучал отчаянный страх. Но его глаза говорили совсем другое. Шерлок стоял неподвижно, только вздымающиеся белоснежные бока выдавали тяжелое дыхание. Джон заворожено прикованный к земле едва смог покачать головой. Тонкие крылья, подрагивающие за спиной теперь не могли оторвать его от земли, сколь бы не волновали воздух. Лишь пыльца радужным водопадом все так же лилась с них на землю и тонкими вихрями поблескивала в воздухе. Джон окинул себя взглядом и протянул к Шерлоку дрожащую руку. - Это сделал ты. Исполнение последнего желания, мы оба уже сделали свой выбор. Шерлок порывисто шагнул навстречу и уткнулся в протянутую ладонь влажным теплым носом. Единороги, как известно, перед смертью исполняют желание. Желание той, кто соглашается отдать свою жизнь ради его перерождения. Ирония этого волшебства в том, что желание всегда одно. После того, как чистая дева касается рога, единственное ее желание — слиться воедино с волшебным сильным существом. И единорог исполняет это желание, пока в девственном чреве не зародится жизнь, после чего разделяет смерть с матерью. Джон желал того же. Всегда. С самого рождения Джон подарил Шерлоку свою жизнь и мечтал стать с ним одним целым. Шерлок подарил ему эту возможность. Они двигались навстречу друг другу. Взмокшие, напряженные, выгнутые тела двух священных существ. Шерлок выливался в Джона с сорванным ржанием, ясное понимание невозможности перерождения ничего не могло поделать с невыносимым желанием. Джон сгорал, задыхался, рассыпался пыльцой с дрожащих крыльев и медленно сжимался, все крепче и крепче удерживая Шерлока в себе. Все сильнее Шерлок придавливал Джона к земле, зарываясь в нее копытами, все плотнее прижимались их тела, так плотно, что начинала гореть кожа. - Я больше не могу сдерживаться... прости, - прошептал Джон и его волосы медленно начали закручиваться в золотые кольца, обвивая шею единорога и врастая в его гриву. - Я только этого и жду... Джон, - отозвался Шерлок и проник в Джона еще глубже. Пыльца закружилась вокруг них сумасшедшим вихрем. Джон выгнулся так сильно, что переломился бы, словно сухая ветка, если бы был человеком. Его руки вьюном заплелись вокруг тела Шерлока, стягивая в тугой кокон. Подогнувшиеся ноги вросли в землю, прорываясь вглубь, разрезая рыхлую почву, колючий песок, рассекая глину. Вниз, к прячущейся ледяной воде. Надрывное ржание единорога еще долго эхом прокатывалось по лесу, звуча все глуше, плотно запечатываемое тугими ветвями, еще недавно бывшими телом его феи. *** Радужное дерево растет в центре волшебного леса и вьется под ним могучими корнями до самого Восточного края. Те, кто помнит, как родилось это дерево, говорят, что если прислушаться, можно услышать, как в самом сердце продолжает ржать единорог. Возможно, это просто каркают вороны. Только никто не видел их в лесу уже больше трех сотен лет, все то время, что с плетеных могучих ветвей сыпется блестящая радужная пыльца.