С первого раза

Марину опять тошнило, уже третье утро подряд, и с каждым днем всё хуже. Днем ей становилось немножко легче, но все равно мутило. Трое суток Нарочинская терялась в догадках, что такого она умудрилась съесть, что её так выворачивало. Уже в сотый раз она клялась себе, впредь всегда смотреть срок годности на продуктах, и в магазине, и в собственном холодильнике, везде. Марина обессилено вывалилась из ванной только с одним желанием, незаметно для вездесущих глаз Брагина, просочиться в спальню. Но, не тут — то было, аккурат на середине пути, её настиг грозный окрик.  — Опять! Говорил я тебе, что все эти твои креветки, суши, помидорчики чери, до добра не доведут. Нет, чтобы тарелку борща навернуть. — Брагин возвышался возле плиты, переворачивая на сковородке гренки. Живо представив себя с тарелкой борща, Марина поняла, что в спальню ей уже не надо, а надо обратно в ванную. Выйдя из ванной во второй раз, вывернутая на изнанку, Марина уже не обращала никакого внимания на Брагина, ей хотелось только умереть. Она и не заметила, как оказалась в его объятьях, уткнулась в его шею и зажмурилась.  — Давай, я тебе чаек сделаю, сладкий — нежно прошептал Олег, гладя женщину по волосам. Приведя себя в порядок, Марина пила чай маленькими глоточками, тошнота, понемногу отступала, руки перестали дрожать, а в голове уже не работала наковальня.  — А ты не беременна ли часом? А, Маруся? — Брагин задал этот вопрос вкрадчивым голосом, сверкая ямочками на щеках. «Маруся». Две недели назад Марина рассказала ему о своем домашнем имени, которым её иногда называли родители. Брагину это так понравилось, он сразу ухватился за него, и теперь называл её только так, и к немалому сожалению Марины, не только дома. Вот, как раз позавчера, во время тяжелой операции, когда у пациента прямо в операционной случилось кровоизлияние в мозг, и срочно вызвали Нарочинскую, увидев её за стеклом предоперационного покоя, Брагин закричал, — Маруся! Мойся быстрее. У нас инсульт. Ошарашенный Костик, так и застыл на крючках с открытым ртом, а Лена чуть не опрокинула столик с инструментами, и подала Брагину не тот скальпель. От такого предположения возможной причины её плохого самочувствия, Марина поперхнулась чаем, и закашлялась так, что Олегу пришлось перекинуться через стол и похлопать её по спине.  — Брагин, ты с ума сошел? — возмутилась Марина, когда ей, наконец, удалось отдышаться. — У меня даже задержки нет. И вообще, Олег, в моем возрасте с первого раза не залетают. - А, ну тогда ладно. Конечно. Тебе виднее. — Брагин посмотрел на неё, как-то насмешливо нежно. — Но тест, все-таки, нужно сделать. Я вечером куплю.- Продолжил он, убирая в раковину грязные тарелки и чашки. Сидя за рулем по дороге в министерство, Марина думала, почему ей самой не пришла в голову такая простая, но все объясняющая мысль. Ну, вот почему? Как же права была мама, маловато в ней женского начала. Ну, вот маловато, и все! Она тридцативосьмилетняя, уже вполне себе зрелая женщина, нейрохирург, кандидат наук, главный врач первой хирургии НИИ имени Склифосовского привыкла оперировать фактами, доверять логическому мышлению, мыслить функционально. Брагин переехал к ней меньше месяца назад, срок слишком маленький, что бы о чем-то говорить, задержки у неё нет, месячные должны начаться только через 4 дня, да, и вообще, ей 38 лет, репродуктивная функция снижена, как не крути. Даже сейчас, прокручивая в голове эту ситуацию, Марина не верила в возможную беременность, Но, не смотря на свое скептическое отношение к этой мысли, тест, она, все-таки, купила. Решила не ждать, а спокойно увидеть результаты в тишине своего кабинета, поэтому, выйдя из туалета и сжимая в кармане прямоугольную пластиночку, Марина быстрым шагом, не обращая ни на кого внимания, миновала коридор и приемный покой. Зайдя в кабинет, женщина воровато оглянулась, плотно прикрывая за собой дверь. Оставшись, наконец, один на один с заветной коробочкой, Марина вытащила её из кармана, и очумело уставилась на две красные полоски. - Ох! Ничего себе! С ума сойти! — она положила руку на живот и напряженно прислушалась, ожидая, как минимум, пинок изнутри. Улыбаясь, она подумала, что слишком многого хочет от человечка, трех-четырех недель внутриутробного развития. Не убирая руки от живота, Марина медленно опустилась на диван, и прикрыла глаза. Она подумала о том, что, хорошо, что Олег оперирует, сегодня на работе они еще не виделись, ей нужно было время, чтобы осознать эту новость, прийти в себя, и подумать, как лучше сообщить Брагину, что его нелепая догадка обрела неожиданное подтверждение. Марина думала, когда же это могло произойти, возможно, в их первую ночь, когда Олег пришел к ней навеки поселяться, возможно, в любую последующую, точнее, как говорится, уже и не скажешь. Они с Брагиным занимались сексом каждую ночь, часто и не единожды, иногда и этого ему было мало, тогда он утаскивал её в недра цокольного этажа, или назначал свидание в подсобке. В этом была какая-то долгожданная для них обоих, и только им понятная, романтика. Брагин будто обезумел, он не мог надышаться ею, не мог насытиться. Марина его прекрасно понимала, так как переживала то же самое. Она уже научилась чувствовать его, знала его повадки, эмоции, видела, его безумную тягу к ней, как к женщине, так долго удерживаемую им внутри себя, запихиваемую постоянно, куда-то, в глубины подсознания. И, как только эта тяга нашла выход, он не давал Марине покоя ни на минуту, его жажда обладания была непреодолимой, а её доступность просто сводила его с ума. Эта сильная женщина никогда не могла сопротивляться ему, и всегда откликалась на его желание, Брагин это прекрасно знал, и очень умело пользовался.  — Ну вот, Марина Владимировна, получите, распишитесь, Ну, и чего теперь делать? — спросила Марина куда-то в пустоту. Во время ужина Марина, молча, ковырялась вилкой в салате, есть ей совсем не хотелось, тогда, как Брагин с большим аппетитом уплетал картофельное пюре с котлетами. В процессе совместного проживания выяснилось, что Марина умеет готовить, и не только салат с креветками. Делала она это вынужденно, и не с таким остервенением, как Лена, но определенную пользу для себя извлекать из готовки, она научилась. Этот монотонный и не сложный процесс позволял ей собираться с мыслями, анализировать диагнозы, принимать верные решения. Брагин же не был переборчивым в пище, и любую тарелку с едой принимал с благодарностью.  — Ты чего такая молчаливая? Плохо себя чувствуешь? — его вопрос заставил Марину поднять глаза и встретиться с ним взглядом. - Нет. Нормально.  — Я тесты купил. Сейчас сделаешь, или лучше с утра? Марина застыла, держа в руке вилку с наколотым огурцом. «Ну, вот пришел твой звездный час, Марина. Сейчас, или никогда»  — Я уже сделала. — Произнесла она чуть слышно. - Что? Марина, молча, протянула Олегу прямоугольничек с двумя красными полосками, и прикрыла глаза, не замечая его реакции. Внезапно женщину охватил такой ужас и стыд, такое непреодолимое отчаяние, она закрыла лицо руками, слезы ручьями полились из её прекрасных глаз, — прости, я не хотела. — Её слова потонули в рыданиях. Марина не видела Олега, и из-за рыданий, она не услышала, как он поднялся и отодвинул стул. Только почувствовала, как он с силой отнимает её руки от лица.  — Что ты, глупенькая, Чего ты плачешь? Тебе нельзя так плакать, маленькая моя. — Он вытирал ладонями её слезы, всматриваясь в заплаканные глаза, и не давая снова закрыть лицо руками.  — Прости, прости, что так получилось. Я не специально, правда — всхлипывала Марина, потом вдруг успокоилась, глубоко вдохнула, выдохнула, стараясь выровнять дыхание — мы должны были пожить вместе, притереться, научиться понимать друг друга. Сейчас все это очень не вовремя.  — Что значит не вовремя? Нам 40 лет, Маруся, куда тянуть? Это просто замечательно, что все так получилось — Брагин говорил очень уверенно, кажется, до конца осознавая, всю обрушившуюся на них катастрофу, или счастье.  — Ты серьезно? Ты рад, что ли, Брагин? — Марина была в недоумении.  — Господи, Марина! Да это самая лучшая новость за всю мою гребанную жизнь, — Олег сказал это с чувством, делая ударение на каждом слове. Она выдохнула, Сразу, стало, как-то спокойно и хорошо, Они вместе, они справятся. Олег так и остался стоять на коленях перед её стулом, прижимая её к себе, чувствуя, как она успокаивается, как выравнивается её дыхание. Маринина ладошка гладила его лысую голову. Они сами не знали, сколько времени провели, вот так, обнявшись.  — Тебе нужно поесть и хорошенечко выспаться. Никакие возражения не принимаются. Теперь я возьмусь за тебя капитально — Брагин уже поднялся с колен, и взял её тарелку, намериваясь водрузить туда пюре с котлетами.  — У нас есть соковыжималка? — Он уже вошел во вкус, и Марине это не очень нравилось. - Что? — спросила она.  — Соковыжималка есть у нас? Или купить нужно? — Брагин повторил вопрос.  — Зачем тебе?  — Сок буду тебе давить. По утрам теперь будешь сок пить — терпеливо объяснял Брагин очевидные для него вещи — так есть, или нет?  — Есть, вроде, В шкафу нужно поискать — вспомнила Марина про свою, совсем новую, не разу не использованною, соковыжималку. Брагин поставил перед ней тарелку с ужином, сам сел напротив, и принялся за еду.  — Завтра в лабораторию пойдем. Тебе анализы нужно сдать, — промычал Брагин с набитым ртом. Марина звонко стукнула вилкой о тарелку. — Брагин, я не пойду с тобой ни в какую лабораторию, не хватало еще, чтобы вся больница о нас узнала. - Да, не кипишуй, Маруся, я сам возьму у тебя кровь, и отнесу в лабораторию, а там навру что-нибудь, фамилию придумаю. Не переживай, вечером уже будут результаты. Кстати, у тебя есть гинеколог хороший? Нужно на прием сходить, УЗИ сделать. — Брагин уже развивал бурную деятельность. Олег поднялся из-за стола с пустой тарелкой в руках и посмотрел на неё, - Ну, и чего мы сидим? Чего выжидаем? Мне в тебя силой, что ли еду запихивать? Ты посмотри на себя, на тебя же без слез не взглянешь. Сплошное теловычитание, а тебе ребенка нужно кормить, богатыря моего — последние слова Олег произнес с такой нежностью, что у женщины защемило сердце.  — Почему богатыря? — наиграно возмутилась Марина — может там девочка, принцесса.  — А что принцессу кормить не нужно? — улыбнулся будущий папаша, продолжая мыть грязные тарелки. Марина, от греха подальше, запихивалась картошкой с котлетами.  — И да! Ты больше не оперируешь! — обернулся к ней Брагин, выставив вперед указательный палец. — Это слишком большая нагрузка. У тебя операции по 5-6 часов. Марина подняла голову и уставилась на него непонимающим взглядом.  — Стоп! Брагин! По какому праву ты все за меня решаешь? Может мне в декрет уйти прямо с понедельника? Я, как оперировала, так и буду оперировать, и за рулем буду ездить, пока живот мешать не будет — она начинала злиться.  — Я просто забочусь о тебе — примирительно сказал Брагин, присаживаясь рядом с ней и осторожно беря за руку.  — Тогда пойдем лучше спать. У меня завтра плановая с утра — сказала Марина, нежно проводя пальцами по его щеке.