Общественное мнение

Подземный мир — пожалуй, самый необычный из всех миров Древней Эллады. Ограниченный снаружи земной поверхностью, он бескрайний настолько, что вмещает в себя всех, когда-либо живших на земле. Являющийся частью Подземного мира Элизиум полон света и тепла, хотя сюда не проникает ни один лучик солнца. Наиболее соответствует описанию Подземелья Тартар, но он едва ли занимает половину всего Царства Мертвых. Удивительно, но здесь не стоит запах разлагающихся трупов, иначе как могла быть возможна жизнь в этом сосредоточии Мрака и Тьмы? И тем не менее, здесь обитают как души умерших, так и многочисленные боги, не гнушающиеся своей работы. Здесь правят зло и алчность (кто сказал, что на Олимпе не так?), однако местным жителям не чужды и некоторые светлые чувства, например, любовь, а порой даже сострадание. Но есть в Подземелье место, воистину вызывающее отвращение как у смертных, так и у богов. Стигийские болота. Ядовитые испарения, идущие от них, отпугивают даже Властителей этого ужасного царства. Это место, где обретают вечную загробную жизнь чудовища, то есть те, кому не посчастливилось родиться ни богом, ни смертным. Сегодня в Стигийских болотах ожидают нового жителя: Геката, единственная богиня Подземелья, отваживающаяся приходить сюда, сообщила, что величайший герой всей Греции Геракл, могучий сын Зевса, уже добрался до Лернейского озера, и с минуты на минуту должна прибыть девятиглавая Гидра. Однако новая обитательница задерживалась, и вскоре чудовища начали строить догадки, почему. — Может быть, новый герой сам погиб от Гидры? — высказала предположение Горгона Медуза. — Хорошо бы, — зевнул Немейский Лев, — я не смог с ним справиться, так пусть хоть моя сестричка разберется с ним. — Герой не может погибнуть от чудовища, — ответил Минотавр, — это закон, установленный Зевсом при содействии Афины. — Гера была на моей стороне, — произнес Немейский Лев, — но мне это не помогло. — Вот-вот, — подтвердила Медуза, — а меня вообще убили спящей. Чудовища одновременно вздохнули. — Ты, Медуза, оказалась здесь раньше всех нас, — сказал Минотавр, — и никогда не рассказывала, как сюда попала. — Да что тут рассказывать, — отмахнулась Медуза, — я была обычной девушкой, не страшнее других, но однажды, когда я гуляла по морскому берегу, меня заметил Посейдон. Он силой затащил меня в первое попавшееся здание, оказавшееся храмом Афины, и... Ну, вы понимаете. Общественное мнение меня осудило, ведь вину обычно сваливают на женщину. Морской Царь удовлетворил свою прихоть и остался невредим, а на меня Афина прогневалась. А если подумать: за что? Меня стали сторониться, никто со мной не хотел ни разговаривать, ни вообще иметь каких-либо дел. Смотрели на меня с ужасом и презрением. Долго ли можно так протянуть? Только мои сестры поддержали меня, мы поселились на далеком острове, но и туда Афина и Гермес притащили своего новоиспеченного братца. И время-то выбрали, когда мы спали, чтобы я, не приведи Зевс, не рассказала Персею правду. И вот, пожалуйста: вместо асфоделевого луга пожалуй, Медуза, на Стигийские болота, дыши не цветочными ароматами, а зловонием. А ты как оказался здесь? — Моя история мало отличается от твоей, — вздохнул Минотавр, — я родился чудовищем, и отец упрятал меня в лабиринт, где я страдал от голода в течение всей жизни. Лишь раз в семь лет кормил он меня, да и то человечиной. Наложил он какую-то дань на Афины, и мне доставляли по девять юношей и девушек, итого восемнадцать человек. Я подчеркиваю: этого мне, по его мнению, должно было хватить на семь лет. В первый раз я не хотел есть их, жалко мне их было, ни в чем не повинных; думал послать Миноса к Аиду, держался сколько мог, но голод — это голод. Они сами жалели меня, а потом говорят: «Должен съесть — значит, должен. Все равно мы умрем скоро от голода, ты уж облегчи нашу участь». Так и продолжалось мое заточение, пока не прибыл Тесей. Когда я на Суде рассказал Аиду свою историю, на его глазах аж слезы выступили. Пожалел он меня, в Тартар не отправил, оказал милость: поселил на болота. Ну, а ты, Лева? — Что я? — ответил Немейский Лев. — Я жил спокойно в своем логове близ Немеи, охранял лес. Местные жители попались неугомонные: сколько бы ни выросло у них урожая — им все мало. Как начнут слишком мародерствовать — я выхожу, рычанием округу оглашаю, предупреждаю их, что лес беречь надобно. Приходит однажды путешественник — ничего себе с виду. А как пошел отстреливать в лесу все, что движется... Я день терпел, второй терпел... Но сколько же можно? Он и так почти весь лес в Подземелье отправил, на три поколения вперед обеспечил себя земными благами. Пришлось мне выйти, сделать ему внушение. А он меня увидел — и бежать. По всему свету растрезвонил о чудовище, живущем близ Немеи. Возвращаюсь однажды с обхода территории — на меня какой-то сумасшедший с дубинкой набросился и принялся душить. Глазом моргнуть не успел, как здесь оказался. Это мне Геката потом сказала, что удостоился я чести попасть в сказания о подвигах великого героя, что обо мне вечно помнить будут. — Не повезло... — протянули чудовища. — Приветствую своих добрых соседей, — раздался вдруг чей-то голос, и в болото забрело НЕЧТО. — Давайте знакомиться. Я Гидра из озера Лерны. Найдется здесь местечко для меня? Медуза, Минотавр и Немейский Лев несколько минут с изумлением смотрели на новую обитательницу Стигийских болот. Первым опомнился сын Тифона и Ехидны. — Сколько же голов у тебя, сестричка? — спросил Лев. — Я слышал, что у тебя их всего девять. Не думал, что это такое огромное число. — У меня и было раньше всего девять, — ответила Гидра, — но Геракл сначала поиздевался надо мной, прежде чем сюда отправить. Зачем-то принялся сносить мне головы одну за другой, а они у меня, оказывается, только отрастают от этого. А главное: за что? Жила себе спокойно, никого не трогала. Испарения с Лернейского озера не от меня шли, а от отходов, что люди сбрасывают туда. Теперь они поймут это, да я уже здесь. Сама не знаю, сколько теперь голов у меня в наличии. — Эх, все мы здесь ни за что оказались, — сказал Минотавр. — Ну, добро пожаловать. Это вот Медуза Горгона, это твой брат Немейский Лев, а меня Минотавром зовут. — Очень приятно, — вежливо ответила Гидра. — Расскажите мне о себе. А я такую игру интересную знаю... «Горячо-холодно» называется. Давайте, я спрячу что-нибудь в одном из своих ртов, а вы угадаете, в котором. — Все развлечение какое-то, — промолвили чудовища, — мы согласны.