Красная нить

      Колыбели жизни — океаны — на Венере давно пересохли. Она задышала углекислым газом, окуталась облаками серной кислоты и впала в вечную горячку. На планете любви вздулись кровоточащие нарывы — вулканические кратеры.       Что из этого давало силу белокурой девчонке, Зойсайт не знал. Он даже не заметил, как цепь «любви» задела его в разгаре боя. Но с тех пор прошли часы, остыла обида поражения, а рана так и не исчезла. Тонкая длинная полоса тянулась от локтя, вилась вокруг запястья и заканчивалась на мизинце. Из нежно-розовой она стала алой, как будто напиталась кровью и пустила корни, а вместе с ними яд. Он разлился по жилам Зойсайта — керосин, распаляющий пламя. Давно прирученная магия теперь срывалась искрами с ладоней, и Зойсайту приходилось постоянно двигаться, почти бегать, чтобы не позволить энергии переполнить себя. Сначала он пытался направить ее в мирное русло: на поиски кристаллов, на разработку планов... Но все бумаги горели в пальцах, а неудачливая юма, попавшаяся под руку, превратилась в горстку пепла. Магия требовала физических действий, и Зойсайт покорно носился туда-сюда по коридорам замка, не чувствуя усталости — только бессилие перед выходящей из-под контроля стихией. Кунсайт отправился на Землю по поручению Берилл, а больше в Тёмном Королевстве помощи ждать было неоткуда: больных юм никто не лечил. Лорды болеть не имели права.       Стены и высокие своды давили: слишком узкие, тяжелые, словно готовые рухнуть в любой момент. Все мышцы в теле Зойсайта напрягались, чтобы сдержать хаос, рвущийся наружу. Чуть легче ему становилось лишь перед дверью в покои Кунсайта. Зойсайт часто приходил сюда в поисках совета. Чаще, чем требовалось. Ученичеством он оправдывал себя перед окружающими, хотя после поражения в войне в этом отпала необходимость — никому ни до кого не было дела. Замок пустовал, лишь лорды, королева и безликие юмы обитали в нём. Но Джедайт был слишком увлечен миссией, Нефрит каждую свободную минуту пялился на звезды, а глаза королевы плотно застлала тьма Металлии. Поэтому Зойсайт наведывался к Кунсайту так часто, как мог, как позволяли их странные, доверительные отношения, которым сложно было подобрать название — все подходящие слова остались в другой, прошлой жизни.       Зойсайт постучал, но опять не получил ответа. Когда же вернётся Кунсайт? Не задумываясь, Зойсайт подергал ручку и собрался отправиться на новый круг, подгоняемый пожаром внутри, как дверь вдруг распахнулась. Замок расплавился. Зойсат отпрянул в ужасе. Да что же это? Какая-то магия подчинения, может? Нет, девчонки в матросках слишком безмозглые… Неужели всё-таки придется наведаться к Джедайту? Какой позор!       Из дверного проёма несло прохладой, и Зойсайт вошёл, не в силах сопротивляться. Он слишком любил это место: его тишину, простор и невянущие розы на столе. Откуда Кунсайт брал их в холодных и бесплодных землях королевства — оставалось загадкой, но Зойсайту нравились цветы, как нравилось всё, что давал ему Кунсайт.       — Что случилось?       Знакомый голос отозвался мурашками по коже. След на предплечье разболелся сильнее, вся рука онемела, кровь прилила к лицу, а высокий ворот мундира превратился в удавку. Зойсайт замер где стоял, возле большого синего кресла, возвышавшегося в центре комнаты подобно трону. Иногда, в самые удачные вечера, Зойсайту удавалось оставаться здесь допоздна. Он опускался на пол у этого самого кресла, клал голову Кунсайту на колени и слушал его рассказы о Серебряном Тысячелетии. Тёмные Лорды всегда служили Берилл, конечно, но была путаница в их воспоминаниях, которая не давала Кунсайту покоя. А Зойсайту покоя не давал низкий голос, тепло, пальцы в волосах… поэтому, смыкая руки в замок на бёдрах, он каждый раз надеялся, что Кунсайт не заметит. К счастью, Кунсайт в такие моменты смотрел в себя.       Но не сейчас.       — Зойсайт?       Кунсайт взял его за плечи и развернул к себе, пристально вглядываясь в лицо. Сила воли Зойсайта начала стремительно таять, как всегда, когда Кунсайт был так близко. Многие называли Первого лорда ледяным, но это было неправдой. Да, аура уверенности и холодности - то, что делало Первого первым. Однако Зойсайт научился различать сотни теплых, даже горячих оттенков в его взгляде и голосе, сотни эмоций.       — Мне нужно…       Чувствительность вернулась в руку Зойсайта лёгким покалыванием, и он понял, что впивается ладонью в мундир на груди Кунсайта. Он не мог оторваться, будто приклеившись, как бывает при большой разнице температур. Но этого стало мало — Зойсайт хотел быть ближе, касаться больше, и Кунсайт дал ему такую возможность, разомкнув губы. Наверно, он что-то говорил, но Зойсайт не слышал — обхватив голову Кунсайта двумя руками, он притянул его к себе, вовлекая в долгий, глубокий поцелуй. Ответа не последовало. Отрезвлённый, Зойсайт отшатнулся и уставился снизу вверх, чувствуя, как кровь приливает к лицу, а к щекам липнут растрёпанные пряди. Господи! Ему было жарко, невыносимо жарко, руки стали мокрыми от пота, а страх защекотал в солнечном сплетении. Что же он наделал? Но вкус поцелуя всё ещё дурманил голову — Зойсайт облизал губы. Маска спокойствия на лице Кунсайта дрогнула, глаза сузились. Он сделал шаг и заключил Зойсайта в стальные объятия, впился в его рот умело и властно, так, что от удовольствия у Зойсайта мигом сбилось дыхание. Тихий предостерегающий голосок здравого смысла замолчал, а пламя в груди вновь взбесилось. Застёжки на одежде Кунсайта плавились под прикосновениями, капали на пол, и ладони Зойсайта быстро оказались под его мундиром, прижались к смуглой коже. Не разнимая поцелуя, Кунсайт избавил его от ремня, то ли расстегнув, то ли сломав пряжку.       До спальни они добрались уже обнажёнными: Зойсайт пьянел в руках Кунсайта, бесстыдно тёрся о него всем телом, мешая двигаться, и тому пришлось взять его под бёдра, чтобы донести до постели. Зойсайт тут же обхватил его талию ногами, прижимаясь так тесно, насколько возможно, и целуя всё, до чего дотягивался: шею, подбородок, губы...       Когда они, чудом ничего не задев, добрались до кровати, поцелуи превратились в требовательные укусы. Кунсайт распял Зойсайта под собой, мешая двигаться, но тот не мог лежать спокойно: ёрзал по покрывалам, сбрасывал их на пол, нетерпеливо дергался, пока Кунсайт издевательски медленно изучал его тело. Плечи, ключицы, соски, живот — Кунсайт ласкал мягко и нежно, будто специально игнорируя призывно расставленные бёдра. А потом начал подготавливать Зойсайта скользкими пальцами, — сначала одним, потом двумя, мучительно осторожно. Слишком медленно…       Штора на открытом окне вспыхнула, осветив полумрак спальни, и комнату наполнил запах палёной ткани. Кунсайт отвлёкся, чтобы магией сбить огонь, и Зойсайт толкнул его, усаживаясь сверху. Мгновение он торжествовал, когда синие глаза расширились в удивлении, а потом приподнялся и опустился на твёрдый крупный член. От боли заслезились глаза, но в венах настойчиво бурлила лава, и Зойсайт упёрся руками в грудь Кунсайта, приподнимаясь и опускаясь вновь. С каждым разом проникновение давалось легче, а удовольствие, сначала едва ощутимое, становилось ярче, так, что вскоре от него зазвенело всё тело. В этот звон вплетались стоны Кунсайта, низкие, похожие на рычание. Его пальцы обхватили член Зойсайта, лаская в ритм, сильно, так, как нужно... Это было слишком. Пламя перед глазами Зойсайта взвилось особенно ярко, пожрало кислород вокруг, и он излился Кунсайту на живот, сжимаясь и заставляя того последовать за собой.       Магия замолчала. Опустошённый и лёгкий, словно перышко, Зойсайт опустился на постель и прикрыл глаза. Ему хотелось продлить этот момент, навсегда остаться в нём… Волевым усилием он поднял веки и увидел снежно-белую прядь, опалённую на кончиках. Он осмотрелся вокруг, но больше ничего особенного не заметил, и покосился на лицо Кунсайта. Проявленное своеволие было совершенно недопустимо, даже… даже если потом произошло то, что произошло. Поэтому Зойсайт чувствовал стыд. А ещё радость, и радости было больше.       — Ты чуть не сжёг этаж только что.       Голос Кунсайта был спокойным и удовлетворённым, и Зойсайт даже вздрогнул от неожиданности, вслушавшись в слова. Этаж? Да, он ощущал, что магия перестала подчиняться ему на какой-то миг... Но он так долго ждал этой ночи, мечтал о ней, и то, что Кунсайт ответил, свело его с ума. Он и подумать не мог, что Кунсайту придётся сдерживать его стихию.       Зойсайт пристыженно отодвинулся, опустив взгляд.       — Простите.       От собственной глупости ему захотелось сбежать, и он попытался подняться, но Кунсайт схватил его за руку. Прикосновение прошило мурашками по коже. Зойсайт сглотнул, чувствуя, как от захлестывающей нежности поджимаются пальцы на ногах.       — Иди сюда.       Кунсайт потянул его к себе. Подчиниться было легко. Зойсайт обнял Кунсайта всем собой — руками, ногами, лицом уткнулся между плечом и шеей. Кунсайт запустил пальцы в его волосы, как умел лишь он, и все тревоги мгновенно улетучились. Зойсайт только краем глаза глянул на свою ладонь, но красная линия исчезла.       — Так что случилось?       Покой и тепло заставляли веки Зойсайта опускаться сами собой.       — Вы.       Рука на голове продолжала неспешную ласку, и Зойсайт прикрыл глаза.       Рядом зашумели фонтаны Серебряного Тысячелетия.