Он никогда не забудет этот номер, никогда, пускай уже и находится в пучине Дьявольских грехов.
Как? Как он тут оказался?
Он помнит.
Да, он помнит всё, всё до мельчайших деталей. Этот проклятый день, проклятый номер, проклятый голос…
Flashback
Он шёл по пустынной улице, возвращаясь с работы. Сегодня день выдался на гадость неудачным, слишком много проблем свалилось на него. Ссора с родителями и боссом, не выдавшаяся встреча с клиентами. Кто бы мог подумать, он, лучший в этой конторе переводчик, не смог нормально сделать свалившуюся на него задачу! Как чёрт вмешался, честное слово, он не понимал, что с ним происходило. Слишком много проблем лишь за один день до выходных.
Пятница. Сегодня была пятница тринадцатого. Совпадение ли?
Адриан никогда не верил в эту мистическую дребедень. Ни в Вальпургиеву ночь, ни в несчастливые числа и дни вроде пятницы тринадцатого. Не верил всей своей душой. Слишком уж это всё заумно звучало.
По крайней мере, до этого дня.
Вернувшись домой где-то в полночь, Сейдж даже не стал раздеваться, просто скинул с себя промокшую от дождя ветровку и направился на кухню. Раскрыв холодильник, он быстро достал оттуда пачку молока и, распечатав её, начал пить прямо с упаковки.
Всё слишком обыденно.
Он никогда не замечал значительных отличий его жизни. Всё происходило как по часам, которые отбивали одно и то же время, не меняя ракурсов.
Адриан уже привык к этому, к этим неизменным дням, к этим вечно с потакающим его проблемам, к этим безжалостным часам работы, из-за которой он задерживался, чуть ли не до двух часов ночи.
Да, было неуютно работать беспрестанно, бывало даже такое, что он задерживался на работе аж до такого времени, что через час он должен был уже идти на неё же.
Работать переводчиком было слишком сложно, особенно в такой состоятельной компании, в которой даже одна ошибка в подсчётах равна увольнению. Здесь всегда заботились лишь о своей репутации. Сотрудники были для них лишь исполнителями, с которыми они играли, как хотели. Но жаловаться было нельзя — слишком уж дорого эта жалоба ему обойдётся. Но есть и преимущество — платили хорошо. Благодаря ним на недостаток он не жаловался, поэтому и приходилось во всём им прислуживать, дабы не потерять всего, что он добыл непосильным трудом.
Тяжело вздохнув, Адриан выключил свет на кухне и последовал в спальню. Жил он один. От родителей съехал ещё в девятнадцатилетнем возрасте из-за беспрестанных ссор и криков. Его родители это дело ой как любили. Орали друг на друга как собаки целый день, ишь, подавай им хлеб и соль на тарелочке каждый день. А ведь спирали всё на то, что они уже старые и немощные. Немощные, а как же, сорок с чем-то лет, а уже немощные. Люди в таком веке живут да работают без остановки, да ещё и в рассвете своих сил, не то, что эти.
Однажды Сейдж высказал им это, так после чего он дома неделю не появлялся, ибо там на него чуть ли в суд подать не решались. После чего же он и съехал, ибо больше каждодневных проблем с ними он иметь не хотел, слишком уж намучился. Пускай до сих пор он с ними грызётся, но не в таком же количестве, как в детстве.
Упав на кровать, парень закутался в одеяло и уже почти что заснул, как зеркало, чуть поодаль от его кровати, начало светится и мигать.
Встряхнув головой, он понял, что не подействовало, после чего потёр глаза. Непонимающе посмотрев в сторону зеркала, мигающего багрово-чёрными цветами, Адриан аккуратно поднялся с кровати и тихими шагами последовал к тумбе. Заглянув в зеркало, он увидел светящийся номер, который слишком выделялся своим пугающим цветом.
7 73 9 29 3 8
Простояв некоторое время возле зеркала, парень всё продолжал задумываться и что-то вспоминать. Что-то ему да напоминал этот номер. Но вот что? У Сейджа было куча различных вариантов, но вот выговорить то, что у него практически вертелось на языке, он не мог. Он не мог вспомнить то, что так усердно твердило его сознание безмолвным шепотом. И от этого ему становилось страшно. Страшно от того, что он не мог вспомнить что-то важное, что-то, что, как ему казалось, изменившего его жизнь ранее. Было такое ощущение, что скоро настанет конец.
Он не видел своего будущего, он не видел себя завтра, он не знал, и не имел понятия, что бы он делал в субботу. Это казалось ему слишком странным.
И тут он обомлел.
И всё из-за чего? Из-за чего возникли все эти негативные мысли? Из-за какого-то там номера, которого и подавно не существует? Мистика?
Адриан усмехнулся.
Глупость. Это всё было глупостью. С каких это пор он начал думать о неестественных вещах в мире. Магия — это нереальное и непостижимое явление, с которым сталкивались лишь шарлатаны, воссоздавая лишь пародию на несуществующее.
По крайней мере, так думал Сейдж. Мир слишком запущен. Каждый встречный верит в эти иллюзии, замечая на дороге циркача, который просто обязан создавать эти трюки. Если постараться, он и сам сможет это воссоздать; игры с огнём — он и не такое в детстве проделывал, когда приходили дружки их семьи. Он был вынужден это делать. Как и старший брат, умерший достойной смертью. Да, совершенно недавно он похоронил его, один, без родственников или друзей. Адриан всегда твердил Диметру: «не играй с огнём — обожжёшься».
Так нет же, угораздило же его попасть в перестрелку на окраине города.
«Погибать — так с честью» — всегда, всегда его старший брат повторял эту фразу. И тот день был не исключением. Полез спасать новорождённую дочь с женой, в результате чего был убит вместе с Камиллой, дитя же забрала мать его жены. Всегда лез на рожон — вот и поплатился. Хотя, здесь не поспоришь — умер благородно.
Задумавшись, Адриан и не заметил, как продолжал стоять напротив зеркала, смотря на этот чёртов номер. Воспоминания — это нечто, как погрузишься в них, так и считай, что пропал.
Но всё же, почему ему так неспокойно на душе? Почему так тревожно?
Протянув руку вперёд, парень дотронулся зеркала, проводя пальцем по багрово-чёрному номеру.
Почему так страшно?
Зеркало засветилось ярче, заставляя парня зажмуриться от ярких ударов в глаза. Закрыв глаза рукой, Адриан развернулся немного вбок, стараясь раскрыть веки. И единственное, что он увидел перед тем, как погрузиться во тьму, были ярко-алые глаза, смотрящие на него с усмешкой.
***
Раскрыв глаза, он непонимающе оглянулся вокруг, стараясь рассмотреть хотя бы что-то окружающее его. Но безуспешно, ничего, кроме зеркала не находилось рядом с ним.
Пустота — пугала.
Непонимающе посмотрев на всё-то же знакомое ему зеркало, Адриан аккуратно приблизившись, постучал по стеклу, после чего, оно вновь озарилось ярким светом. Но тьма не исчезала, она была повсюду.
Бездна — устрашала.
Услышав чей-то устрашающий вздох, Сейдж, в надежде, что он здесь не один, развернулся… столкнувшись лицом к лицу со смертью. В страхе расширив глаза, парень нервно отшатнулся назад, сталкиваясь спиной с зеркалом. Смерть всё продолжал на него смотреть, заставляя страх вселиться в сердце парня, под его пристальным взглядом бездонных глаз.
Страх порождал...
Протянувшись своей костлявой рукой к парню, она не спеша дотронулась до его плеча, заставляя загробный холод пробежаться по телу парня.
... ненависть к самому себе.
Адриан не понимал, что происходит, но он начинал ненавидеть себя за свою же слабость перед ней — старушкой смертью.
Она потянула его на себя, заставляя Сейджа упереться назад, начиная сопротивляться. Подняв на него недавно опущенный вниз взгляд, смерть вселила в него тот ужас, который он пережил всего лишь однажды, найдя трупы Диметра и Камиллы сшитыми вместе.
Тело онемело, в глазах начало темнеть, а в горле пересохло. Он никогда не чувствовал себя таким потерянным и брошенным. Всё было до ужаса запутанным.
— Что… — прохрипела она. — Что для тебя есть жизнь?
А ведь и вправду, что она обозначала для него? Какой смысл имела, и какую роль играла?
Он не знал.
Адриан никогда об этом не задумывался. Никогда.
Он не имел особого смысла для того чтобы жить, разве что — брат, которого уже и подавно нет в живых. Так каков же его смысл?
— Не знаю…
— А что бы ты сказал мне, попав сюда до своего рождения?
— Возможно, что не хочу такой жизни…
— Какой? — продолжая сжимать его плечо, старушка смерть взглянула на него бездонными глазами.
Вновь это чувство.
— Этой, теперешней жизни.
— Как же ты узнал бы о своей жизни, не прожив жизнь на Земле.
— Я… я не знаю, — прошептал парень, стараясь не смотреть на неё. Было слишком страшно. Слишком обидно. Слишком холодно…
— До скорых встреч.
Оставив его, она исчезла так же незаметно, как и появилась. Он не понимал, к чему было её появление, к чему весь этот разговор?
И вновь это непонимание.
Почувствовав небольшое гудение за спиной, он обернулся и увидел как шёл гудок, совсем как во время звонка на телефон, только, не настоящий что ли. Протянув руку, Адриан клацнул по небольшому чёрному пятну, оказавшейся кнопкой и экран почернел, вскоре чего во тьме раздался хриплый, заставляющий сжаться от ужаса и страха голос.
— Ты готов познать свободу?
— Свободу?
— Вечную, незаменимую ни на что свободу.
— Разве Ад, является свободой? — вспомнив оккультные статьи на тему чёрной магии, спросил Сейдж. Его мать любила такие вещи, яростно испытывала их на практике, желая достичь невиданной магической силы, о которой многие столетия бродят слухи. Пускай он и не верил во всё это, но уже прекрасно понимал, что ошибся, ошибся, не веря в их существование.
— Каждый решает сам, но, с чего ты взял, что попадёшь именно в Ад?
— Ну не в Чистилище же, хотя и такой вариант не стану отвергать, — уже и позабыв, с кем общается, устало, но дерзко ответил Адриан.
— Всё возможно, не так ли, Адриан? — прохрипел тяжёлый голос позади него, как резко возникло ощущение, что его сердце сдавили в тиски.
Да, он понял всё, всё до единой детали. Он не жил, а существовал. Таким, как он, жить не дано.
The End
