слышишь, море, я никогда тебя не забуду. эти строчки последние можешь не отвечать.
***
Холодный весенний ветер трепал и так непослушные волосы молодого человека. Пряди, что так щедро заливались утренними лучами солнца, слегка отдавали рыженой, приобретая медный оттенок. Миловидное лицо с какой-то задумчивой грустью в глазах оборачивалось назад, кидая тяжелые взгляды через плечо, смотря на отдаляющуюся полоску дорожного полотна автомагистрали. Юноша, ловя холодный ветер приходящий с моря, уверенно ступал по песчаному берегу, все ближе приближаясь к бесконечным волнам. Весеннее море было волнительным. Оно сеяло тягучую тревогу в купе с успокоением, потому что его неожиданный гость уже много лет бредит шумом волн и воздухом, пропитанным свежестью и морской солью. И вот он здесь. Хань, наконец, добрался. На плечах светло-бежевый рюкзак с минимальным, самым необходимым, содержимым, а за плечами сотни километров до Сеула, Исина, с его жаркими объятиями, шепотом и губами на ханевских острых ключицах, только их ночь и прошлое, что дамокловым мечом висит над Лу Ханем, не забываясь и не оставляя его в покое ни на минуту. Сожаления убивают. Хань знает это как никто другой, потому что имя, что будто огнем выжжено в памяти, он чертит на мокром песке, замирая на иероглифе «незаурядный» и «опять», шепча одними губами «фань». Но проворные волны бегут вновь и вновь, стирая надпись, будто хотят излечить душу юноши от сомнений и стереть напоминание об ушедших людях. Только вот Хань сам, вновь и вновь, продолжает с завидным упорством вычерчивать до боли знакомые иероглифы, глотать ком отчаяния, подступающий к горлу и вновь смотреть, как исчезает в морской пене любимых волн черточка за черточкой. Он сам никого не отпускает, в этом-то и проблема. Солнце медленно движется к закату, пока Хань, наконец, не бросает все это и просто валится от усталости и долгой дороги на колени. Впереди бесконечная гладь, бесконечное море, что удивительным образом, он верит, может забирать себе людскую печаль. Все еще прохладно и ветер не стихает ни на йоту. Парень вытягивает вперед руки, раскрывая ладони и пытаясь поймать это морское непостоянство, чувствуя лишь нежные прикосновения. Он бы и рад, почувствовав это, вспоминать Чжана и только, ведь именно его тепло могло исцелять, только вот перед глазами упрямо маячил уже чужой образ, чужой шепот и фантомные объятия. Хань болен воспоминаниями. Хань болен прошлым и ему от этого невыносимо, ведь прошлого больше нет. Он скидывает рюкзак где-то рядом, разуваясь и подставляя босые ступни ледяной морской воде, что с радостью одаривает своими далеко не нежными касаниями. Море слышит его немые крики, хотя он сам не понимает, что о чем-то кричит. Сотня километров не так уж много и именно там, в городской суете рабочего утра, каменные джунгли просыпаются. Где-то там, после волшебной ночи, где они были и доверяли друг другу всецело, Исин обнаруживает пустующий край кровати и подушку, еще хранящую нежный аромат фиалок и тепло, что осталось после Лу Ханя. На кухне, среди нескольких десятков магнитиков на холодильнике, что они вдвоем любовно собирали, красуется желтый стикер с одним единственным иероглифом «море». Исин берет листок в руки, которые, невольно, опускает. Хань же жмурится, разглядывая утреннее солнце. Его лучи не так губительны, как те, что появятся всего через каких-то несколько часов. Он чувствует, как сердце заполняет спокойствие, чувствует, будто на глаза ложатся родные ладони и безмятежность. Море – его давний друг и дарить для него иллюзии ему ничего не стоит. Ханю чудится аромат черного кофе, что так любит пить утром Исин и улыбается. Сомнения не исчезнут, как не исчезнет луханевская точка не возврата. Хоть Исин ярче всех его переживаний, обратной дороги нет. Чжан минует стол на кухне, сжимая желтый стикер в ладони, когда оказывается на открытом балконе. Город заполняется шумом и жизнью, пока Исин вглядывается вдаль, но непременно натыкается взглядом на очередной небоскреб. Ему чудятся бушующие волны, что обволакивают ступни рыжеволосого паренька, пока тот медленно, шаг за шагом, идет ближе к горизонту, туда, где встает по утрам солнце. Хань печально улыбается, ощущая на полных и синих, от холода морской воды, губах соленый привкус. Холод же его не берет, он сам внутри насквозь холодный как льдинка. Когда волны над рыжей макушкой смыкаются, солнечные лучи больно слепят темно-карие глаза высокого мужчины. Он натягивает солнцезащитные очки и докуривает очередную сигарету, отправляя ее в мусорный бак. Впереди у И Фаня довольно долгий и трудный день.