***
*** — Тони согласен уделить нам минутку, — сказал Влад, когда мы уже готовились вновь выйти из замка. Все переоделись в удобную, подходящую для быстрого побега одежду. Госпожа не в платье, а в чёрных джинсах и свободной рубашке выглядела совсем молодо, как моя ровесница. Я даже приблизительно не знала её возраст, но ощущалась она как взрослая женщина, а теперь смотрелась девчонкой на выданье. Такую не заподозрить в управлении страной. — Отлично! — обрадовался Стервятник, — нам не придётся драпать! — А жаль. Я соскучилась по побегам, — мечтательно улыбнулась княгиня. — Тони — это Мастер Иллюзий, он нам другие личины делает. Предупреждаю сразу, внешность у него крайне специфическая, чтоб ты не пугалась. — Насколько специфическая? — насторожилась я. От чужого мира ожидать можно всякого. Пока что мне попадались особи не только гуманоидные, но и очень красивые. Или даже слишком красивые. Как Стервятник. «Я красивый?» — не к ночи помянутый, тут же промурлыкал он. Я аж вздрогнула. Красивый-красивый, отстань! Как картинка в интернете: глазищи на пол-лица, и голубые, как неоновая вывеска, сам худой, а руки-ноги длинные. Фотошоп в реальной жизни! Госпожа моё дрожание приняла на свой счёт: — Не бойся, в кошмарах не приснится! На нём просто очень много шрамов. Не знаю из-за чего, не спрашивала. Она сбежала вниз по ступенькам, догнав Солнце, который нас опередил, взяла его под руку и развернула обратно к авиеткам. — А ты летишь с нами! — обрадовал меня Стервятник. Он тоже повис у Влада на локте, и такое дружное разбитие на парочки вызвало во мне невольное раздражение. Я поплелась в хвосте процессии, последней взобралась на борт авиетки и плюхнулась на заднее сидение. Салон, сколь бы ни был он похож на автомобильный, всё же был и шире, и выше. Диванчик позволял не только ноги вытянуть, но и лечь в полный рост, что я с удовольствием и сделала, задремав почти сразу под тихие переговоры капитана со штурманом, из которых я не понимала ни слова.***
— Рыба моя, проснись, мы приехали! — вывел меня из забытья ласковый голос Стервятника. — Я не сплю, — ответила я бодро, хотя весь полёт, похоже, и правда проспала. Он лишь мягко улыбнулся самой очаровательной улыбкой, какую мне только довелось видеть, и, пока я собирала в кучку всё же осоловевшее тело, спрыгнул на землю. Помогал мне выбраться Влад. Мы прилетели в город. Как и все населённые пункты, виденные мной сверху, этот был таким же средневековым. Две авиетки на площади, очерченной двух- и трехэтажными каменными домами, смотрелись комично, но никого из прохожих это не заботило, как не заботит жителей суперскоростной трамвай посреди европейского старого центра. Влад отпустил мою руку, и я тут же отстала, зевая по сторонам. Постепенно удалось разглядеть за первым впечатлением голографические вывески и двери с электронными замками, датчики движения и шторы с дистанционным управлением — слишком плавно и медленно они закрылись. Этот город как будто сразу перепрыгнул из тёмных веков в сытое постиндустриальное благополучие, не задержавшись на полустанках. Госпожа, пропустив Солнце вперёд, шла вровень со мной, пока длинноногие мужчины усвистывали вверх по мостовой. Я заметила это и, ничтоже сумняшеся, повисла у княгини на локте. Она, что интересно, отреагировала благосклонно, накрыв своей ладонью мою. — А почему мы летели на двух машинах? — решила я наглеть и дальше, — Там же место полно! — Да всё из-за этих двоих, — кивнула она на мужчин, — Стешки с Солнцем. Не знаю, успел он тебе рассказать или нет, Стешка, по заданию Совета, надзирает за Солнцем. Нет, неправильное слово. Курирует. — Потому что Совет его боится, — повторила я слова Солнца. — Ха, зато этот успел, — закатила глаза она и кивнула, — Да, поэтому. Стервятник должен был от него ни на шаг не отходить. Года три кряду они всюду вместе были, даже в туалет за ручку шли. Ты представляешь, как они друг другу осточертели? Передрались сколько раз? То один в морду даст, то второй... Иногда мы боялись, что они глотки друг другу повырывают. А ты ещё спрашиваешь, могут ли они поцапаться. Могут. За милую душу. — А сейчас они же поодиночке ходят. — Сейчас да, режим смягчили. Года полтора назад. Разрешили постепенно Солнцу и по мирам шастать в одиночку, ну, в оговоренные места, всё легче. Стараются теперь друг от друга подальше держаться, да не могут, привыкли. Скучно им поодиночке. — Ясно. А далеко нам идти? — До конца улицы. Видишь дом с большой оранжевой крышей? Нам туда. Я не спешила отцепляться от локтя Госпожи, шагая на автомате по брусчатке, незаметно стремящейся вверх. Город словно находился в чаше, из которой мы выбирались. Размеренный темп давал время подумать. Становится понятно, почему княгиня готова в любой момент броситься кого-нибудь разнимать — большой опыт стычек. Почему только у Солнца такой строгий режим был? Ну, то есть ясно почему, но он же говорил, что здесь это неважно. Я спросила. — Потому что Солнце вышел из Бездны. — Это я слышала, что он один такой, но почему? — Тебе так важно? — Да! Госпожа вздохнула, опустив голову. — Он выходец из Бездны, он проваленный, а значит хаосит, а ещё он несёт смерть драконам! Я не поняла ничего. Она вздохнула ещё раз. — Его печать упала. Я показывала печать, помнишь? Магическая ДНК. Его ДНК как будто битая, при рождении часть провалилась в Хаос, большáя часть, это опасно. — Он не может колдовать? — Может. Дело в другом. — Он из-за этого... — я неопределённо замолчала, но она поняла сразу. — Нет, — отрезала она, — Не только. Далеко не только из-за этого. Вместе со хмурой, враз посерьёзневшей Госпожой я прошла последние метры до двери, которую придерживал Стервятник. Дверь была высокая и толстая, как в банковский сейф, только деревянная. А за ней — непроглядная темнота. Я переступила порог. В нос мне бросился терпкий запах дерева, чая, эфирного масла и благовоний. Так пахло в эзотерическом магазине, куда мы с подругами бегали как на работу. Так пахло у отца в мастерской. Так иногда пахло от бабушки. Навстречу мне вышла девушка. Чернокосая, с полной грудью и красивым круглым лицом. Она улыбалась так ярко и солнечно, что я на миг даже оторопела. От неё пахло ванилью и корицей, домашней выпечкой, а простое платье было засыпано мукой, в одном месте прослеживался явный след руки. — Морна! — воскликнула княгиня и полезла обниматься. Они стояли в обнимку так долго, как могут позволить себе лучшие друзья. Дальше обнимашки пошли по кругу, и даже мне досталось, впрочем, я не протестовала, девушка была мила. Они переговаривались на языке, которого я не понимала, но смутиться мне времени не дали. Из коридорчика при двери меня вытащили на кухню, усадили на стул и подсунули под нос кружку со странного цвета чаем и корзинку румяных булочек. Чай по вкусу напоминал гнилой веник, но с сахаром пошло нормально, а вот булочки были выше всяких похвал. Мои провожатые шумно переговаривались, смеялись и умильно наблюдали, как одна за одной сахарная сдоба пропадала с моей тарелки. Наконец счастье кончилось, и я вспомнила о приличиях. — Спасибо, очень вкусно. Госпожа перевела. Девушка просияла и, положа руку на грудь, повторила: — Морна. — Её так зовут, — подсказал Стервятник. — Марта, — повторила её жест я. Она произнесла моё имя со свистящим т, более похожим на греческую θ. Княгиня поправила. Теперь получилось верно. Морна что-то спросила, она принялась объяснять преимущественно руками. — Я сказала, что твоё имя значит «весна». — У меня и фамилия это же значит. — Точно! — дошло до Cтервятника, — Можно я буду звать тебя Вёсенка? — Нет! — Ну пожа-алуйста. Тут в кухню вошёл Тони. Я определила это сразу, стоило только бросить взгляд на его исчерченное белёсыми шрамами лицо. Один глаз с рассечённым веком заплыл бельмом, другой был тёмно-карим, почти чёрным. Сивые пряди выбились из косы и красивыми прядями обрамляли высокий белый лоб. Лицо его, несмотря на шрамы, было симпатичным, с чёткой линией челюсти, высокими скулами и прямым носом. Что характерно, носом целым. Шрамы были на шее, на кистях и предплечьях и убегали дальше за рукава рубахи, как бледные дождевые черви, извивающиеся и блестящие. Морна подскочила, намереваясь взять что-то из шкафчика, но он остановил её жестом и, судя по всему, поприветствовал нас. Поднялся Стервятник, поднялся Влад, со своего места встал и Солнце, и только Госпожа осталась сидеть. Я нерешительно посмотрела на неё. Она допила остатки чая, опрокинула чашку на блюдце донышком вверх, отдала всю эту композицию Морне, только после этого махнув мне подняться, и встала сама. — Тони! — полез обниматься Стервятник. Я малодушно понадеялась, что на этот раз до меня не дойдет. Ладно девочки, но обниматься с незнакомыми мальчиками я пас! Не дошло. Вся компания переместилась в другую комнату, более просторную, чем тесная кухня. Здесь стояли два дивана, тройное зеркало, этажерка и короткий письменный столик в углу. Уличный свет сквозь плотные занавески пробивался неохотно, и всё пространство освещала одна лишь красная лампа. Госпожа увлекла меня на диван, пока в центре творилась магия. Стервятник рукой собрал волосы наверх, а Тони что-то выискивал у него на затылке, как оказалась, длинную серебряную нитку, похожую на седой волос. Как только он взмахнул рукой над ниткой, образ Стервятника неуловимо поплыл. Изменился оттенок волос, с иссиня-чёрного на обычный красноватый, разрез глаз, форма лица, пропорции тела. Ненамного, незначительно, но он перестал на себя походить, став красивым, но нормально-красивым, живым, а не с картинки. Над Владом произвели те же манипуляции, скрыв фактурный нос с горбинкой, разгладив складки около рта и мимические морщины в уголках глаз, сделав его моложе и смазливее. Солнцу тоже досталось, но его за всеми изменениями я всё же узнавала, тяжелый взгляд остался тяжёлым даже с невыразительно-серыми глазами, а выступившие острые скулы делали его болезненным, а не неузнаваемым. И в целом его фигура приобрела болезненную худобу и, кажется, прибавила в росте. Госпоже достались огненно-красные волосы, превратив её из в целом бледной блондинки в жгучую красотку. — Ты на маму стала похожа, — заметил Стервятник. — На которую? — непонятно зачем уточнила она. — На саламандру. — Считаешь? — с сомнением протянула она, вертясь перед зеркалом. — Марта, хочешь тоже? — Хочу конечно! Давно мечтала посмотреть себя блондинкой. На моём затылке никакой нитки Тони искать не стал. Он водил руками, и мой облик тянулся вслед за ними. Так прямые тёмные волосы завились в потрясающие локоны пепельного оттенка, столь трудно достижимого у парикмахеров, а тут посмотри, два взмаха — и ты картинка! Обложка модного журнала, не иначе! Смотря не своими глазами на не своё тело, я хлопала длиннющими ресницами, как куколка, и наглядеться не могла. — А это надолго? Стервятник переадресовал вопрос Тони, тот ответил, и он, прикинув что-то в уме, сказал: — Часа три-три с половиной. Нам хватит. — Марта-а, ты красотка! — промурлыкала княгиня, окидывая меня взглядом с головы до ног. Мужская часть компании поддержала её одобрительным гулом, и даже маг проговорил что-то одобрительное. Вслушавшись в совершенно чужую грубую речь, с редкими гласными и раскатистым «р», я подумала вдруг, а почему в другом мире, на другой планете нашлись существа, говорящие со мной на одном языке. — А почему вы все говорите по-русски? — поспешила я выложить оформившуюся мысль. Мои провожатые переглянулись, удивлённые внезапной сменой темы. — Я росла в России, — первой ответила Госпожа. — Меня спрятали там в младенчестве. — Спрятали? — не поняла я. — Да. Чтобы никто вокруг не знал, кто я такая и кто мой отец. Он умер до моего рождения и не смог меня защитить, — проговорила она с лёгкой грустью и улыбнулась мне, — История долгая, возможно, как-нибудь потом я расскажу. — Первую часть этой долгой истории стоило бы рассказывать мне, — присоединился Стервятник. — А что до твоего вопроса, Марта, мы с Владом говорим почти на всех языках мира. Я повернулась к последнему участнику нашей банды. — Меня заставили! — тут же ответил Солнце, выставив руки в защитном жесте. — Кто?! Он выразительно скосил глаз на Стервятника. Я хлопала круглыми от удивления глазами. Ладно Солнце. При взгляде на его куратора как-то верилось, что он может заставить и его сделать что угодно. Но правительница, не просто с пелёнок жившая на Земле, а одного со мной гражданства?! — Секунду! — я снова развернулась к ней, — Я не поняла. Как спрятали? Зачем? — Из-за отца, — повторила она, — Мой отец дракон. Драконы у нас имеют славу жуткую, живодёрскую и чудовищную, наследника драконов много кто клялся удавить в колыбели. Мне было опасно существовать, и только на изолированной Земле никто не знал о драконах. Говоря это, она периодически бросала взгляд на Солнце. Это натолкнуло меня на ещё одну мысль. — Ты... — Я впервые обращалась к Госпоже лично. Не встретив возражений, я продолжила, — Ты говорила, что Солнце несёт смерть драконам. Это он убил твоего отца? — Что?! — она чуть с дивана не свалилась от удивления, — Марта, нет, он в Бездне был в это время! Солнце тоже вытаращился на меня круглыми глазами. Я пожала плечами. А что мне думать? И тут княгиня добавила спокойно, даже нежно, с лёгкой улыбкой: — Нет, он убьёт меня.***
От мага уходили молча. От этого заявления, от того, как сказано было это заявление, я оторопела настолько, что не могла и слова вымолвить. Меня под локоток вытащил на улицу Стервятник. Всё было так странно, так грустно. Моё сознание состояло из одних вопросов. — Как?! — выкрикнула я, чувствуя, что вот-вот скачусь в истерику. Все обернулись на меня. — Как, чёрт возьми?! — повторила я, глядя княгине в лицо, — Как ты можешь знать свою смерть в лицо и с такой любовью говорить об этом?! — Марта, все умирают, — тихим тоном, как прописную истину сказала она. — Нет! — воскликнула я и почувствовала, как брызнули набежавшие слёзы. — Марта, бессмертны только боги, но даже они уходят. Никто не избежит этого. — Нет! Я была готова упасть на колени прямо на мостовую. Меня подхватил Солнце, оказавшийся ближе всех. Я уткнулась носом ему в грудь. Осознание собственной смертности, такое явное лет в четырнадцать, стало казаться мне чудовищным, как будто дни мои должны вот-вот закончиться. — Это ты во всём виноват! — Госпожа пихнула Стервятника локтем в бок. — Чего я?! — Ты её сюда притащил! Твоя идея! У неё вторая истерика за день, между прочим! — Это ты её тригернула! Это надо ума взять в таком признаться? У тебя тысячи лет есть, чтобы смириться, а она просто человек! — Не препирайтесь! — гаркнул Влад. — В её ситуации это ожидаемо. «Её». Меня тут что, не стоит что ли?! И это «просто человек» набатом отозвалось в душе. И правда, кто я? Что я умею? На что я способна? Да ни на что! И я горько разрыдалась на груди у Солнца. Он, бедняга, не знал, куда себя деть и что сделать, чтобы это прекратилось. Я прекращать и не собиралась, всё больше погружаясь в отчаянье. Я умру. Я ничего не понимаю. Мне страшно! — Марта! — пытался дозваться до меня Стервятник, — Марта-Марта-Марта, стоп! Ты не умираешь. Ты много что умеешь. Ты единственная среди нас, кто может искать! И это все мои способности? Да сколько существует таких как я? Талантливее, лучше, красивее. Успешных, счастливых... — Да что ты, нахрен, сделала кроме того, что ныть?! — крикнул на меня он. Мир зазвенел. Секунду я просто пялилась на него, не понимая, что и зачем он сказал. Спустя эту секунду я осознала, что звенит у меня в ушах, а в установившейся тишине можно было услышать, как пёрышко падает на землю. — Что, прости? — нахмурившись, сказала я. Он наоборот перестал хмуриться и с тревогой заглядывать мне в глаза. Облегчённо выдохнув, Стервятник неловко улыбнулся. — Ничего. Тебя надо было огорошить, я ничего такого не имел ввиду. — Кричать-то зачем? — Ну а что, бить что ли? — пожал плечами он. — Да ну тебя! — бросила я, развернулась и сердито пошагала обратно к авиеткам. За спиной продолжилась перепалка. — Стервятник! — прошипела Госпожа. — Что? Истерика нейтрализована. — Ты дурак? — не надеясь на ответ, вопросила она и помчалась вслед за мной. — Марта! Я обернулась, не сбавляя шага. — Марта, полетишь с нами? — Она заломила бровь. — Да, — буркнула я, потихоньку остывая.***
— Ну и самообладание у неё! — бросив острожный взгляд на спящую пассажирку, восхитилась Госпожа, — Я на её месте Стешку матом крыла. — Потому что ты злилась, а она обиделась, — проговорил Солнце. Он вёл авиетку по привычному маршруту, мало внимания обращая на обстановку. Марта... Ещё одна Марта рыдает на его руках. Снова из-за него. Чуткая жена уловила ход его мыслей, но обсуждать что-то, тем более при самой Марте, пусть и спящей, Солнце был не готов. Жена. Его Госпожа, его спасение, она принимала его родовое увечье, его порченную сердцевину, как принимала любую боль своих подопечных. Безропотно, не любая мать способна так принять детей, с их недостатками, с их изломами, с желаниями и страхами. Столкнувшись лоб в лоб в коридоре с несуразной суетливой девочкой, думал ли он, что она станет ему важнее всех миров? Нет. Он ни о чём не думал. Она смотрела на него с удивлением и неверием, как на чудо и самый чудовищный обман одновременно, и держала его этим взглядам над пропастью, не давая сорваться вниз. — Ты правда смирилась? — Солнце повернулся к ней. — Да, Солнышко. На дорогу смотри. Он вернул взгляд вперед, но на пути не было ничего важного — всё важное было сейчас внутри, рядом с ним. Госпожа перегнулась через сиденье и дотянулась до его руки. — От судьбы не убежать, — продолжила она. — Ты тоже от себя никуда не денешься. — Но я не хочу! — Он сжал холодную ладошку. — Я знаю, — она ответно сжала его ладонь. — Обещай, что сделаешь это быстро. — Обещаю. Я научусь у Стервятника делать это с любовью. Авиетка самого Стервятника оторвалась далеко вперед и виднелась на горизонте. Пользуясь тем, что гостья летит не с ними, Стешка лихачил и выписывал круги перед Солнцем, подзуживая его на очередное соревнование. — А с тобой он так же обходится? — созерцая Стешкины выкрутасы, спросила его Госпожа. — Да он со всеми так! Его одолевало раздражение. Неистово хотелось прибавить газу и показать нахалу, кто здесь ас. Но, во-первых, нахал в долгу не останется, а во-вторых, с ним гостья и драгоценная госпожа. — Он даже с тобой через раз считается! — Он меня вырастил. Твои родители разве не знали лучше тебя, как жить и чем заниматься? Ну вот. Солнце сердито фыркнул. — И тебя это не бесит? — Да как сказать... — пожала плечами она. — Я же знаю, что у него в голове творится. Он делится ходом мыслей и в большинстве своём они предельно логичны. — Так уж и в большинстве? — Солнце! Он деспот, но не самодур. — Со стороны так не скажешь. Не самодур тем временем притормозил и полетел, соблюдая скоростной режим, но легче не стало. Теперь он маячил перед носом, и желание обогнать его как стоячего всё росло. Однако на горизонте уже виднелась Твердыня. Марта на заднем сидении мирно спала, её ещё предстояло разбудить. Руководствовалась ли она принципом «в любой непонятной ситуации ложись спать», или её просто укачивало? Стешка сказал, у него она тоже заснула. Впрочем неважно. — Разбудишь её? — повернулся он вновь к Госпоже. — Конечно. На дорогу смотри.***
— Марта, проснись пожалуйста. Я неохотно открыла глаза, соображая, кто я и где я. Просьба звучала голосом княгини, однако выглядела она... Ох, да. Это и есть княгиня, просто в маскировке. Как и я. Как и... — Стервятник! — вспомнила я и мигом растеряла сонный настрой. — Вот всё ему и выскажи, — улыбнулась госпожа и помогла мне выбраться из авиетки. — А поможет? — с сомнением протянула я. — Первые десять раз нет, — невозмутимо ответила она. — Но это же не повод спускать ему всё с рук. Не повод. Но как же это муторно. Не прошло суток, а я уже от них всех устала. И вон снова от замка слышится ругань! — Чёрт с тобой, но я, я почему страдать должен?! — разорялся Солнце, — У меня аллергия на эту чёртову маскировку! — Солнышко, — мученически увещевал того Стервятник, — Я не могу, понимаешь, не могу тебя оставить без присмотра! Ты же знаешь. Госпожа с нами, Влад с нами, он настаивает и он прав, никому больше я тебя не доверю. — А это зачем?! — Солнце раздражённо указал на самого себя. — Солнце! Ну не все же эльфы идиоты, и не все согласны притворяться слепыми при виде меня. А если где-то объявилась моя Госпожа, мой муж и уж тем более мой протеже, то и я сам рядом. Аргумент казался логичным, что ничуть не мешало Солнцу пузыриться гневом. Он был похож на кипящий чайник, которому заткнули носик, отчего стала подпрыгивать крышка. Со стороны весело, а ошпариться всё же неохота. — А как на маскировку может быть аллергия? — Я, как маленький ребёнок, подёргала Госпожу за рукав. — Легко. Он посмотрелся в зеркало, а отражение его не узнало. Стешку зеркало признаёт в любом виде и конфигурации, как и других химер, а Солнышку, вон, прилетело. И что-то мне подсказывает, что тебе — тоже. — Да, я так и подумала, — пригорюнилась я, — у меня никогда не было аллергии, и вот... — Не расстраивайся! Всего пару часиков осталось потерпеть. Мы быстро управимся, вот увидишь. Княгиня улыбнулась и заправила пепельную прядку мне за ухо. Скандалисты тем временем пришли к общему знаменателю и рапортовали об отправке. Влад исчез первым — я обратила внимание на странный звук, не природный, а как будто в компьютере что-то заглючило, и через секунду размытый силуэт пропал. Стервятник привлёк Солнце в объятия, сцепил за его спиной руки в замок и.. прижался к нему губами. Исчезли они с тем же звуком. — Эм, да, — ответила Госпожа на мой недоумённый взгляд, — обещай не дёргаться. И держись крепко, переместимся очень далеко, отцепишься — мы тебя в тёмном космосе не найдём. «Что?!» — мысленно возопила я, но услышать было некому. — Одну руку положи мне на крестец, вторую на шею, на седьмой позвонок, — продолжала инструктаж она, но, посмотрев в мои полные паники глаза, попыталась успокоить, — Марта, я ещё никого не уронила. В доказательство Княгиня с силой прижала меня к себе, накрепко сцепила руки и повторила: — Не дёргайся. А ещё лучше глаза закрой — укачает. И поцеловала меня. Не то чтобы я никогда не целовалась с девушкой, к тому же.. Ох! Мы летели через космос. Пару мгновений, не больше, и все краски вселенной промелькнули передо мной разом, как яркая вспышка. Отныне я точно знаю, что чувствует содержимое капсулы в пневмопочте. Ощущение огромной скорости в свёрнутом в трубочку пространстве. Словно я коктейль! От этой бредовой мысли меня пробило на нервное хи-хи сразу по приземлении. Стервятник, услышав это, выпустил из рук ношу и давился смехом вместе со мной. Госпожа в недоумении тоже разжала руки. Я завалилась на Стешку и загоготала в голос. Он тем временем донёс эту восхитительную сентенцию до всех, потому что Княгиня прыснула и в свою очередь завалилась на Солнце, которому тоже было весело. И даже Влад не выдержал — он изо всех сил старался удержать лицо, но в глазах его я видела смешинки. — Понравилось, значит, так летать? — спросил он дрожащим от сдерживаемого смеха голосом. — Да! Классно, — совершенно честно ответила я. — Тем лучше. Блаженные, уйдите с площадки, дайте другим насладиться. Всё ещё посмеиваясь и цепляясь друг за друга, мы убрались из круга, выложенного мозаикой, я разогнулась, опираясь на плечи Стервятника, и наконец-то покрутила головой по сторонам. Это ничуть не походило на средневековье. Говоря честно, это вообще ни на что не походило. Покрытие стен, светлое и гладкое как мрамор, но совершенно однородное по цвету, будто стекало на тротуар и образовывало единый контур. Глухие высокие стены по обеим сторонам дороги создавали ощущение, будто я стою на дне пустого бассейна. Строгая геометрия линий мозаики, апсида, широким полукругом обхватывающая площадку, высокие светловолосые гуманоиды в белых одеждах, которые косились на нас, потому что мы единственные шумели, — всё это навевало мысли, что я лишняя и здесь мне не место. Неуютно, мягко говоря. Я посмотрела на Стервятника. В маскировке он тоже казался лишним, слишком простым, слишком неидеальным, а вот в истинном обличье он был бы созвучен с этим местом. Госпожа с рыжими волосами была слишком яркой, слишком буйной для этой математически идеальной вечности, как фарфоровая кукла в ярком платье на шахматной доске. А вот Солнце удивительным образом вписывался в этот контур, среди параллелей, перпендикуляров и радиусов он был на месте. Это поразило меня. С этим чужим нечеловечески правильным местом он звучал в тон. Ровная спина, прямой суровый взгляд — «Что ты уставилась на меня?» — заставил меня потупиться. Я уже собиралась обхватить плечи руками, как на морозе, но вдруг остановилась. Какие-то камни будут мне место указывать?! Ещё чего! Я сюда не побираться пришла! Я нахмурилась, гордо подняла голову и расправила плечи. Давление ослабло. Госпожа одобрительно улыбнулась, а спины коснулась рука Влада. Влада, про которого я мгновенно забыла, стоило только отвлечься. — Давит? — заботливо спросил он, подталкивая меня в сторону огромных ворот, — пойдём, внутри легче. Проходя мимо циклопической створки, я пыталась понять, зачем эти странные разумные делают двери, которые надо открывать вдесятиром. Что здесь, что в Тени они совершенно точно закрываются, а не стоят как декор. «Это статусно. И красиво» — предположил Стервятник. А по-моему, у них просто комплексы. Внутри правда было легче, но ненамного. Надменные стены всё так же высились и нависали, но гомон голосов и фасады зданий разбивали строгую геометрию, и дышалось свободнее. Стервятник повёл нас прочь от входа и через пару минут остановился около дома с вывеской, намекающей на еду. — Марта, ты голодная? За меня громко ответил желудок. Я смутилась. Внутри это походило на таверну с размахом пятизвёздочного ресторана. Второй свет, всё из того же камня и светлого дерева, основательные столы на почтенном расстоянии друг от друга. Тут вообще знают о существовании тёмных оттенков? Наша компания в чёрной одежде разительно отличалась. Сначала я решила, что очень глупо было так одеваться для секретной вылазки, но потом увидела несколько компаний других разумных, и нарядами они походили на нас. — Пищевые аллергии, предпочтения в еде? — спросил Стервятник, когда все уже сели за стол и смотрели меню. Я тоже заглянула, но не поняла ни слова. — Аллергий нет, но я не ем рыбу и молочное. — Хорошо. Закажу на свой вкус, если что, не сердись. Еда тут крайне специфичная. Какое.. правильное слово. Это совершенно точно мясо, которое бегало, и какая-то крупа очень странного цвета. Употреблять предлагалось ложечкой. Мда, как напевает моя подруга, «вкусно» и «съедобно» это разные слова. Пока я с подозрением знакомилась с содержимым тарелки, к нам подсели два абсолютно идентичных индивида. Эльфа. Я же правильно поняла, что это эльфы? Светловолосые, остроухие, высокие. С одинаковым выражением лёгкой скуки на одинаковых лицах. Стервятник разлился соловьём, время от времени кивая на меня головой. Аборигены внимательно выслушали, после чего переглянулись и решительно тряхнули головами. Наша компания споро снялась и покинула заведение. — Значит так, — двигаясь обратно к воротам, начал инструктаж Стервятник, — сейчас выходим, перемещаемся подальше в лесочек, проводим ритуал и в темпе вальса домой. У выхода, за мозаичной площадкой, притаилась арка скромных относительно ворот размеров. Я переиграла в достаточное количество фэнтэзи-игр, чтобы безошибочно узнать стационарный портал. Интересно узнать, что он именно так выглядит и работает, как ты себе представляешь. От этого даже отношение к высокомерному миру немного потеплело, что ли. Эльфы-близнецы синхронно прижали руки к арке, пространство внутри заволокло дымкой, а затем я увидела очертания деревьев и ступеней. На той стороне оказалось куда лучше! Невысокий холм, на вершине которого стояли ротонда и арка, окружали деревья и кустарники, трава и вьюнок отвоёвывали у постройки ступень за ступенью. Дышалось легко-легко, запах леса и мокрой земли пьянил и дурманил, и я совершенно точно была готова к новому ритуалу. Мы с княгиней так же отошли от мальчиков и расстелили покрывало. Ставя котелок на треногу, она протянула мне помимо шкатулки небольшой кусок материи. — Пожарное одеяло. Не берись голой рукой. Я намотала кулон на пальцы, подожгла свечку от огонька на её руке, и мы вместе повторили призыв: — Юнола сангис Вальварес, где бы ты ни была, покажись! Я была готова к волне. Она покатилась, всполошив живность, потревожив камни, играючи проникла за все щиты, обогнула замок, проверила все горы, столкнулась сама с собой и разошлась по космосу. Три планеты, стоящие близко, были увиты тонкими нитями так плотно, что поверхность почти не проглядывалась. Те же нити связывали и остальные небесные тела легчайшей паутинкой, дрожь которой отдавалась во все стороны. А волна скользила сквозь них и уходила дальше, и дальше, и дальше... И не надо было даже смотреть на иглу. Пропажи здесь совершенно точно не было.