Вне прошедшего времени

      В своей жизни я встречал много людей. Самых разных. Пессимистов, реалистов, и ходячих позитивов, влюбленных в жизнь. Встречал и меланхоликов, скептиков, атеистов, мизантропов, ярых фанатиков, художников, музыкантов, встречал и умных людей, встречал и быдло, видел и работяг и элиту, встречались алкоголики и суицидально настроенные граждане. Но псих в моей жизни был один.       Странно осознавать, что я знал его с самого детства. Это даже как-то в голове не укладывается. Так давно мы знаем друг друга. Мы ходили в один детский сад, но нам не было дела друг до друга – мы были разными. Он – крушитель дисциплины и порядка, а я – тихоня и послушный мальчик – паинька. Из нашего с ним общего детства я помню лишь одну деталь – наши с ним зимние ботинки. Они были одинаковые. Однажды он по ошибке обул мои, хотя сам в тот день был в других, не похожих. Мы попали в одну школу и в один класс, наш город был откровенно маленьким, такое совпадение совсем не удивительно, ведь мы жили в одном районе. Странно было то, что я никогда не встречал его на улице, когда гулял со своими друзьями, не знал, с кем дружит он. Потому что наши детские мирки не пересекались. В школе все было точно так же, как и в детском саду. Артём Дёмин – «прилежный старательный ребенок», а Егор Темнов – «замечание в дневник и родителей в школу». Говоря о нашем восприятии друг друга в ранние школьные годы, на ум приходит только одно слово: «никак». Я воспринимал его «никак», он отвечал мне тем же. Никакой негативной окраски в отношениях у нас не было, позитивной тоже. Но в младшей школе произошло то, что изменило мое отношение к нему в чуть более отрицательную сторону, но опять же, не на столько, чтобы я стал замечать его. Мы были детьми десяти лет, но Егор был испорчен не по годам, я не знал, откуда это у него, но однажды он уговорил одноклассниц раздеться в парке, вроде как безлюдном, который больше напоминал лес. Парк был недалеко от школы, поэтому их увидели старшеклассники. Как я понял, идея Егора состояла в том, что «ты покажешь мне, а я - тебе, и поиграем во взрослых». Скандал был ужасный. Наказали даже тех в классе, кто и не слышал о выдумке Темнова. Мне было стыдно за него. У меня вообще очень развита была эта черта – стыдиться за тех, кому не было стыдно за собственные поступки. Детям десяти лет не полагается интересоваться своим телом, телом противоположного пола, не полагается думать о сексе и прочих взрослых вещах. Для меня эта тема была табу. А еще меня точно так же, как и всех в классе наказали, хотя я совсем не был в курсе затеи Егора. Какие глупости только не делают дети. Спустя время, в средней школе, это будет мне казаться какой-то откровенной чушью, но тогда, в младших классах, я думал только о том, что Егор Темнов невозможный придурок и мне не стоит с ним общаться.       В средней школе между нами все было по-прежнему: он был для меня мебелью, частью интерьера. Он не вызывал у меня ни презрения, ни какого-либо непонимания, я как-то отстраненно наблюдал за ним, как за той мухой, что ползет по стеклу: она ничего не значит, как и он. У меня был свой круг общения, свои друзья, одноклассники, которые стали приятелями, круг моих близких и знакомых рос и креп. У меня была своя компания. Свои переживания, первые влюбленности, первые ссоры, первые предательства, первые встречи и расставания, поцелуи и сумбурный петтинг, алкоголь, который был чем-то эксклюзивным и очень запретным, мы баловались марихуаной, которую нам, малолеткам, было не так просто достать. У меня был свой пубертатный период. Егор туда вписывался только как «тот одноклассник, который ничего не делает, ему на все плевать». Глупых шалостей, ужасных проступков или катастрофических, по меркам школы, инцидентов Егор больше не устраивал, он попросту забил на школу, уроки. С успеваемостью у него все было плохо. Я всегда думал, что его отношение к учебе напрямую связано с его хорошей материальной обеспеченностью, и был прав.       Я сам плохо помню тот момент, когда мы начали сближаться с Темновым. Хотя нет, лгу. О нем я помню все. Каждую мелочь. Все улыбки, слова, сообщения, песни, фильмы, выражения глаз, его одежду, его вкус, его парфюм, обувь. Сложно делать вид, что вспоминаешь, когда на самом деле и не забывал. Это случилось в выпускном классе. Нас решили рассадить иначе, подсаживая к «слабым» ученикам «сильных». Меня, как «сильного» подсадили к Темнову. Как будто десять лет безделья можно перекрыть совместными посиделками. Но мне было плевать, как и Егору. С большей частью парней в классе я общался плохо, мы не замечали друг друга, для меня они были лишь недалекими задротами, которые кроме «Доты» и «Контр Страйк» ничего не хотят знать. Егор же жил этим миром. Он был своим в этой гик-тусовке. Очень сложно давать оценку характеру Темнова того периода, потому что позже он покажет мне, на сколько я был не прав по отношению к нему, его характеру и складу ума. Сидеть с ним рядом оказалось просто. Меня устраивало, что мы не разговаривали. Обменивались лишь короткими «приветами» и никогда не прощались. Во время перемен так повелось, что Егора обступали однокласснички, они обсуждали какой-то свой интернет-бред, в который я особо не вникал. Я вслушивался понемногу, мне приходилось, потому что эта стая собиралась возле нашей парты, а я повторял материал, иногда залипал на одном абзаце, слушая глупые шутки. Егор смеялся, как и все. Юмор у них был абсолютно черный, бывали и расистские шутки, сплошной сексизм, обсуждение порно, онлайн-игр, каких-то неизвестных мне имиджбордов, аниме. Они были помешаны на аниме. Мне не было до этого никакого дела. До всего этого, хотя невольно прислушиваясь, треп казался мне забавным, иногда они шутили на тему нацизма, второй мировой, даже холокоста, эти шутки совсем не были безобидными, но я никогда не был, как они выражались «моралофагом», меня не пугал ни такой юмор, ни их наплевательское, иногда неуважительное отношение к вещам. Я никогда никого не осуждал. Меня тоже нельзя было назвать нормальным, я не вписывался, но отчаянно старался. А они – нет. Поэтому они не раздражали меня. Я даже немного завидовал. Ведь я не мог позволить себе такой свободы. А Егор мог. По мешкам под его глазами я быстро понял, что ночами он пропадает в сети, он был очень худой, как и положено всем интернет-фрикам, такой же бледный, на нем всегда висели джинсы и футболки, он не был спортивным, волосы были длинными – еще одна причина, по которой ему доставалось от педагогов. Но эти замечания были и у меня. Я был художником по натуре.       Еще в средней школе я пошел в школу искусств, это стало моей отдушиной от учебы. Я пытался и не пытался вписываться. Одна часть меня хотела забить на все, делать то, что хочется, рисовать, творить, а другая орала, что я должен стараться, ведь мне нужно поступить в приличный ВУЗ и затем получить приличную работу. У моих родителей не было денег, в отличие от родителей Егора. Я мог рассчитывать только на себя. Меня рвало на части. А Егора, похоже, ничего не волновало. Но что-то, все же, поменялось. Егор начал отвечать на истории. Мы все так же молчали. Но как-то незаметно я начал делиться с ним учебником по своей собственной доброй воле, если он забывал. Хотя раньше я немного бесился из-за этого, меня раздражало, что у него никогда ничего толком не было с собой, он почти ничего не конспектировал и был готов на уроки через раз. А тут – история. - Я хожу на дополнительные, - просто сказал однажды Егор, а я затаившись слушал, он говорил шепотом, потому что урок шел, - отец оплачивает репетитора, хочет, чтобы я поступал… На юриста. А на перемене после урока истории я решился поддержать разговор его и его гиков по поводу фильмов, в конце концов, я тоже любил фильмы с Джерардом Батлером, и мне нравились приколы связанные с «300 спартанцами». Мне показалось, что Егор как будто ждал того момента, когда я решусь.       Он сам добавил меня в социальных сетях в друзья, он сам начал писать. Сначала это были просто вопросы по поводу домашних заданий по истории, потом мы как-то плавно начали делать уроки в режиме «онлайн». Самостоятельные по истории были кромешным ужасом, ведь у нас как раз был гуманитарный класс, поэтому уроков истории было девять в неделю, писанины было много, объемы были ужасные, и если вдруг кто-то находил какие-то ответы по самостоятельным, которых не было у меня и делился – это уже облегчало задачу. Мы с Егором начали работать сообща, я скидывал ему свои интернет-ресурсы, а он мне – свои. Мы обменивались ответами на вопросы и все выходило в несколько раз быстрее. Как оказалось, его дополнительные занятия не проходили зря, я все чаще замечал, что он отвечает, рассказывает тему. Когда он впервые поднялся и начал отвечать, я почему-то распереживался. Я смотрел в свой конспект и поглядывал снизу вверх на Темнова, который с абсолютно непроницаемым выражением лица отвечал по теме урока, он смотрел прямо перед собой, голос его был размеренный, он не дергался и не тушевался, хотя он, вроде как, не особо привык отвечать перед всем классом. Он рассказал все, не то чтобы блестяще, но со знанием, упоминая детали и даты. А я все еще переживал, мне хотелось, чтобы он достойно ответил. Я мысленно повторял: «Да, правильно, молодец… Теперь вот эта дата…». Наше общение в классе было все еще немного отстраненным, но я все чаще вступал в разговоры с ним и своими задротами-одноклассниками, конечно же, если те поднимали какую-то забавную тему. А дома я точно знал, что Егор напишет. Стиль его сообщений совсем не вязался с тем, как он вел себя в реальной жизни. Я никогда бы не подумал, что он обсыпает свои сообщения всевозможными смайликами. Это было как-то дико для меня. Я мог получить сообщение вроде «Спасибо :З», или «Ну ладно, уже поздно, ложись отдыхать ;)». Он был вежливым, даже милым онлайн. Я каждый раз удивлялся такому резкому контрасту. Плавно с истории мы начали съезжать на физику, английский язык. У Егора со всем этим были большие проблемы, но, видимо, годы игр в онлайн-стратегии и прочую ерунду, которой я никогда не увлекался, дали свои плоды, что-то из английского он все же знал, но очень часто обращался ко мне, когда не мог перевести фразу. Егор:«Тёёёём, как на английском сказать, что что-то было полной бессмыслицей, ерундой?» Артём: «Зачем тебе это?» Егор: «Да сочинение это дурацкое :D». Артём: «И ты хочешь написать, что картины Мунка были полной бессмыслицей?» Егор: «Они глупые :З». Я только улыбался в экран, картины Мунка мне, как художнику, если честно, тоже не очень нравились, но суть там была не в технике, а в эмоции, но я решил, что для Егора это все не имеет смысла. Он не казался мне глубоким человеком, он казался мне плывущим по течению, не интересующимся особо ни прошлым, ни будущим. Но все поменялось, когда вдруг мы заговорили о музыке. Он попросил скинуть что-нибудь, и я решился на свой страх и риск поделиться теми песнями, которые мне нравились на тот момент. Я совсем не ожидал, что он оценит. А он снова сбил меня с толку. Егор: «Почему я раньше этого не слышал?!». Артём: «Не знаю, The XX популярная группа… Я вообще много чего слушаю, но не знаю, что тебе по душе». Егор: «Знаешь, не люблю, когда люди говорят «по настроению», но когда у меня речь заходит о музыке, так и происходит… Я выбираю по настроению. Иногда что-то тяжелое, агрессивное, иногда, более спокойное, могу и вообще обойтись музыкой без вокала. Но тут голос то, что надо». Артём: «Ну, раз тебе понравились иксы, то вкатят и Raised by Swans». Егор: «Блять, это тоже потрясающе… Голос такой, как я люблю, чистый, и гитарки. Волшебно) Дёмин, у тебя охуенный вкус. Я, к слову, Husky Rescue тоже слушаю, как и ты :З». Мы говорили о поступлении, я, впервые, рассказывал кому-то, что до усрачки боюсь подвести родителей, что мне нужна стипендия, как бы между прочим подметил, что Егору не нужно об этом переживать. Темнов понял о чем я, и даже не стал оскорбляться или делать вид, что его это как-то задевает. Егор: «Да, ты прав, отец за все заплатит. Мне лишь бы проходные набрать. Вот я и пытаюсь хоть что-то запомнить». Мне нравилась его прямота. В школе все было пепельно-тихо. Мы все так же сидели вместе, и если раньше, я думал о том, что мне хотелось бы другого соседа, то сейчас я стал как-то оттаивать, теплеть душой к Егору, который, похоже, тоже менялся рядом. Нет, он все так же обсуждал какую-то бредятину с дружками, а со мной обменивался чаще лишь короткими фразами вроде «Какой там параграф?», «Черт, одолжи ластик», «Ну и хуйня же эта внешняя политика Японии».       Все так же Егор исправно был толком не готов к урокам, хотя в истории у него были значительные сдвиги, как и в английском, потому что я сам начал напоминать ему про кое-какие домашние работы. Сейчас же Егор казался интересным, занятным, мне очень льстило, что Темнов открывается, делится глупыми мыслями. Как будто вот там, переписываясь, он совсем другой человек, а в классе – обычный лентяй, без ума и фантазии. А еще я почти млел от мысли, что наконец-то есть с кем обсуждать любимую музыку и, как оказалось, фильмы. Я любил арт-хаус, и никому в этом не признавался, кроме Егора. Я знал, что моих пристрастий друзья не разделяют. Я как-то невольно начал часто заходить на его страницу и изучать посты. Как оказалось, Егор писал. Это были короткие заметки с прикрепленными рисунками каких-то независимых художников, я такую живопись не воспринимал, потому что абстракция была мне не по душе, а ему, похоже, нравилось. Однажды, я заикнулся, что прочитал его статейку, иначе это нельзя было назвать. Егор: «Ну и как тебе?» Артём: «Убийство из прихоти, из удовольствия – вот что я не пойму. Убийство в защиту… Тут все ясно. Ненависть сближает людей ближе, чем любовь к чему-то. Никто не снимает маску, у всех на жизнь другие планы, а слова будут словами. Так всегда было)». Егор: «Ты меня понимаешь :Р Что случится, если все снимут маски? Ну да ладно, это давняя тема)». Чаще всего Егор писал сам. Писал иногда много, а иногда мало. Я узнал, что он не спит большую часть ночи, залипая в онлайн-игры, пьет много кофе и почти не ест, потому что ему лень. Егор пишет странные статьи-заметки и любит, когда кто-то их читает и обсуждает с ним. А темы он всегда затрагивал самые разные, но которые обязательно касаются общества и ничего другого. Поэтому у нас вошло это в привычку. Он делился планами на будущие заметки, а я очень хотел почитать. Мне нравился его образ мысли. Дерзкий, почти революционный, анти-социальный в чем-то, очень своеобразный. Я читал, давал комментарии, исправлял грамматические ошибки, все же, я был в этом немного сильнее. А он ждал моей оценки текста в целом и я с удовольствием давал полный ответ. Больше всего удивляло то, что мы не могли поссориться, поспорить, мысли совпадали на столько четко, что мы могли заканчивать их друг за друга. Я быстро понял, что ему можно доверять. Я знал, что он никому не будет трепать о том, что я могу сказать ему. Уверен, что даже если бы я убил кого-то в особо жестокой форме, а потом рассказал ему об этом, он бы лишь попросил рассказать более подробно, с описанием моих ощущений. Спустя пару месяцев такого общения он сказал странное, меня это удивило, ведь я думал, что он считает меня равным себе по уму с самого начала. Егор: «Не обижайся, Тём, на то, что я скажу. Ты умный. А я и не знал». Артём: «На что обижаться? Мы ведь не общались толком никогда. Не загоняйся всякой херней. Вот лучше, послушай Goldfrapp и Pnau. Иногда, когда я читаю твои статейки, то думаю, что тебе нужно печатать их на листовках и устраивать революцию». Егор: «:D». Во мне впервые что-то перевернулось, когда во время перемены, в школе, где мы все так же были чуть отстраненными, он пошутил в своей интернет-манере, а я засмеялся, чем не мало удивил своего приятеля, с которым мы обычно коротали время между уроками, а Егор улыбнулся мне в ответ. Появилась такая легкость, странное удовлетворение от того, что мы можем и хотим говорить вне интернет-пространства, глядя друг другу в глаза. К слову, его глаза были темно-карие, не такие как у меня, мои мне иногда казались желтыми, а его были глубокие, насыщенные, а ресницы очень черными. Переписки переросли в бесконечное действо. Мы сразу же начинали переписываться после школы, обменивались сообщениями до позднего вечера. Он буквально отправлял меня спать, потому что на следующий день нужно было снова идти в школу, а я не мог функционировать после жалких трех часов сна, как это делал Темнов, мне точно было известно, что спит он именно столько – три или четыре часа в сутки. А еще у него появилась странная, но забавная привычка: писать мне, когда я был в оффлайне. Егор: «Обожаю так делать, ты проснешься и просто охуеешь…». Егор: «23 сообщения…». Егор: «24». Егор: «Это правда здорово. Я могу написать столько, сколько захочу, а потом ты откроешь все это…» Егор: «Где-то в дурацком блоге читал, типа яблоки способствуют пробуждению лучше, чем кофе... Сижу жру четвертое яблоко. Нихуя. Уроды». Артём: «Выпей чашку крепкого зеленого чая. Хорошо тонизирует». Я написал ему уже утром, а он светился онлайн. Егор: «Как тебе мои сообщения? ^^» Артём: «Ты псих)» Я решил развить мысль. Артём: «Ты всегда разный. И, похоже, когда пишешь свои ненормальные статьи – это ты настоящий) И еще, ты не задрот, как многим казалось в классе, и как казалось мне. Ты серьезный». Егор: « :З Я настоящий, когда общаюсь с Лёшей». Артём: «Как-то по-особенному? :D Почему именно Лёша? Вы с ним хорошо дружите?» Меня немного кольнуло от этого замечания, почему Лёша? Егор: «Я ни с кем хорошо не дружу. Нет доверия. Может, потому что я холодный Х) Он просто всегда говорит то, что думает. И я понемногу этому учусь. На мой взгляд, это лучший навык хD» Тогда я понял, что мне не хватает его в реальной жизни. Я хотел говорить с ним, и не только в школе, я хотел реального общения. Сидеть и просто говорить обо всем на свете.       В классе у меня был один приятель – Кирилл.В принципе, я мог общаться со всеми, но теснее всего с ним сложились отношения именно в выпускных классах. Изначально он не учился с нами, а перевелся в средней школе, как и многие, мы с Егором были редким исключением – остались в прежнем классе до самого выпуска. До Кирилла у меня был приятель – Саша, но мы разругались, и это было больнее всего, потому что именно с ним я считал себя духовно связанным, оказалось, что нет. Кирилл был простоват в своем мышлении, простоват во внешности, непримечательный, но он, хотя бы не раздражал меня. Вне школы у меня тоже были друзья, довольно много, особенно из школы искусств. Мы пили абсент в туалетах этого самого храма искусства и пьяные садились рисовать, один из друзей вечно таскал в художку домашнее вино, или итальянское шампанское, которое привозили его родители из командировок, все это выпивалось без зазрения совести. Мы могли не рисовать семьдесят процентов времени, что находились за мольбертами, вместо этого слушали музыку и болтали обо всем на свете, было весело и невесомо. Наша преподавательница вечно где-то пропадала, оставляя нам композицию, давая наставления, поэтому мы могли в полной мере насладиться общением, лениво рисуя какой-то натюрморт. В школу искусств ходили вместе со мной в основном девушки, там я и подружился с Катькой. Она стала моей лучшей подругой, сестрой. С ней мы тоже много чего пережили. В основном, все приключения со мной и с ней случались летом, когда мы могли достаточное время проводить в компании. В нашей компашке перецеловались с друг другом все, кто только мог перецеловаться, но только не я и Катя. Это было противоестественно для меня, она была моей сестренкой. Еще в пятнадцать я осознал себя, свою ориентацию, окольными путями я выяснил, что мои родители думают о таких людях и решил, что будет легче, если моя личная жизнь останется при мне. У меня был знакомый гей, который признался родителям, мать выгнала его из дома, он босиком шел зимой по снегу к своей подруге, чтобы переночевать. Его семья не приняла его. К этой истории я тоже был причастен. Мы с Сашкой, когда еще дружили, поддерживали его, прикрывали, когда он бегал на встречи со своим парнем, который ехал к нему специально из другого города. Быть в нашем городе геем было опасно. Я был бисексуален. И тянулся на пьяных вечеринках в основном к парням. Пьяные друзья всегда воспринимали это не серьезнее, чем обычное баловство, а я не собирался их разубеждать. Я был рад, что могу хотя бы так экспериментировать. Егор был моим отдельным миром. И то, как он ворвался, вроде бы постепенно, но в то же время неожиданно, мне даже нравилось. Он был не таким, как все мои друзья и многочисленные знакомые. Кирилл быстро понял, что я общаюсь с Темновым, я и не скрывал, даже рассказывал ему о наших переписках. Кирилл знал Егора не так давно, как я, ему было легче принять, что в виртуальной реальности он совсем не такой, как в школе. Кирилл был легким в общении, как-то незаметно вклинился в наши короткие диалоги в школе. А потом я узнал, что Егор начал переписываться и с ним. Но это были немного другие переписки. Темнов морочил ему голову, игрался с ним, скидывал мне какие-то переписки, я видел, что это не такое общение, как у нас. Кирилл не был большого ума, но Темнов как-то легко шел на контакт. Мне это не нравилось, но кем я был, чтобы запрещать кому-то с кем-то общаться? Вне школы мы не гуляли. И не говорили о личной жизни друг с другом. А потом, именно через Кирилла, я узнал, что Егор влюблен, даже ходил на свидание… С Юлей. Я удивился. Это была одноклассница, которая перевелась вместе с Кириллом в одно время. О ней я знал лишь то, что она не пользуется косметикой, коротко стрижет свои волосы и помешана на Гарри Поттере. У нее были все эти псевдо-хипстерские замашки. Я понял, что ревную. Почему Юля? Артём: «Я слышал, ты ходил на свидание с Юлей». Егор: «Ходил)» Артём: «Ну и как?» Егор: «Она мне нравится. Я и не думал… А она тоже оказалась умной». Меня насторожило это «тоже». Имел ли он в виду меня? Артём: «Ну и что в итоге?» Егор: «Не знаю. Я пришел к ней с розами и все такое… Было вроде как мило, я поцеловал ее. Я потом спрашивал ее, все ли ей понравилось, не пожалела ли она. Короче, она сказала, что если бы не хотела, то не гуляла…» Артём: «Она отмороженная немного». Но это сообщение я стер. Не отправил. Артём: «Как думаешь, ты любишь ее?» Мы никогда до этого не говорили о личной жизни друг друга, у нас хватало тем для разговоров кроме этого. Егор мог написать неожиданно, мог даже не писать приветствий, а просто, скинуть, например, какое-нибудь откровенно тупое видео, над которым я хохотал от души. Или же мог скинуть ссылку на очередное аниме. Я не смотрел пресловутые японские мультфильмы, вернее, вырос из них, но оценить рисовку и обсудить какие-то детали всегда был с радостью готов. Я тоже мог написать неожиданно, наши разговоры все еще затягивались. Мы не уставали друг от друга. Не удивительно, что я не интересовался его личной жизнью. Егор: «Не поверишь, но я влюбился как мальчишка». Темнов снова удивил меня. По нему вообще с трудом можно было сказать, что у него заложена такая функция – любить, симпатизировать. Они внешне никак не проявлял своих эмоций. Юля сидела на первых рядах, а мы с Темновым на последнем. Они даже взглядами не обменивались, у меня в голове это не укладывалось, впрочем, не в первый раз, когда речь заходила о Егоре. Егор: «Единственное что мне не нравится, это то, что она какая-то отстраненная…». «Отмороженная» - мысленно добавил я. Егор: «С ней есть о чем говорить, но я сразу поставил ее перед фактом, что мне насрать на Поттера и все это в целом… Наверное, это ей не очень понравилось». Юля мне не нравилась. Я все время ненавязчиво спрашивал его о том, как развиваются их отношения. Выяснилось, что все глухо, как в танке. Для меня эта Юля была пустой. Позеркой, которая только изображает духовную наполненность. А потом, в один прекрасный день Егор заявил, что она кинула его. Просто слилась со свидания, мотивируя это болезнью. Егор: «Представляешь, я пришел, как идиот, к ней домой, с тортиком, мне открыла ее мама, и заявила, что ее дочурка свалила гулять минут десять назад». Артём: «Какого хера она просто не могла сказать, что не хочет встречаться с тобой?» Егор: «Я не знаю, это так тупо было…» Артём: «И что с тортом?) Пожрал бы с горя х)» Егор: «Я на столько прихуел, что вручил его мамаше и свалил : D» С Кириллом мы обсуждали эту ситуацию, и я, если честно, злорадствовал. Я был рад, что у них ничего не вышло. Почему-то я уже тогда решил, что у меня на Темнова эксклюзивные права. Выпускной подкрался как-то неожиданно. Я изначально не хотел на него идти. И только мама уговорила меня сделать это. Я ожидал, что он пройдет более-менее сносно, но ошибся. Нам арендовали огромный ресторан. Все выпускные классы нашей школы праздновали здесь. Шуршащие платья, духи, отдушка лака для волос, блестки, светомузыка, столы, со смехотворным количеством алкоголя, какие-то закуски, речи ведущей. Я сидел особняком, особо не обращая ни на кого внимания. Было так непривычно видеть всех наших интернет-гиков в костюмах, с вымытыми волосами, не такими помятыми и измученными, какими они были в школе. Я был в костюме, как и Егор, как все. Я чувствовал себя идиотом и хотел одного – чтобы все это закончилось. Мы с Кириллом вроде как пришли вдвоем, и собирались держаться друг друга, чтобы окончательно не загнуться со скуки, но он быстро напился, и я не представляю как, учитывая, что алкоголя было очень мало. Одноклассники съезжали с катушек, некоторые задроты просто сходили с ума, как будто дорвались до свободы, одноклассницы негодовали от предложений «потрахаться по-быстрому в туалете» от самого забитого задрота в нашем классе. Я сидел за столом и скучающе наблюдал. Веселиться не хотелось. Толпа танцевала, участвовала в дурацких конкурсах, даже Лёшка, от которого я вообще этого не ожидал. Хотя, в общем, Егор был единственным удивлением этого вечера, он заявился с короткой стрижкой, и, похоже, в отличие от меня, действительно хорошо проводил время, даже танцевал. Позже, в прокуренном туалете, я узнал, что просто кто-то притащил марихуану, поэтому у наших одноклассничков так рвало крышу, включая Егора. Мы и словом не перекинулись за весь выпускной. Все кончилось тем, что я сидел в фойе ресторана на кожаном диване, и ждал, когда все это прекратится. Не выдержав скуки, я вернулся в зал. Там уже все закруглялись, одноклассницы плакали и обнимались, говорили, что будут очень скучать по школе, некоторые парни тоже пускали скупую мужскую слезу. Наверное, я был самым ненормальным из них всех, я четко понимал, что никогда не буду скучать по этому месту. По этим людям. Разве что, по Егору. Я знал, что не хочу прекращать наше общение.       Летом у меня была привычка – бегать. Я занимался бегом. Просто так, для себя, без намерений бить какие-то марафонские рекорды. Я быстро понял, что не могу бегать с Катей, которая все время бредила здоровым образом жизни, но как только мы вышли с ней на первую пробежку, ее было не заткнуть. К тому же, я бегал лучше, и мне приходилось подстраиваться под нее. Я решил, что будет легче, если я буду заниматься этим сам. Я заикнулся о пробежках Егору. Егор: «Ты тоже бегаешь? :З» Артём: «Бегаю я по утрам, а днем у меня еще занятия спортом, так, для себя, силовые». Артём: «Что значит тоже? :D» Егор: «Недавно Артур подбил меня бегать, а еще Киря напрашивается бегать с нами». Артур был одним из тех самых гиков из моего класса, он страдал лишним весом, и, видимо, мучился без компании, вот и подначил Егора. Он был таким же странным, таким же, как я, как Егор, как все, но тоже по-своему, неповторимо двинутый. Любил странную музыку, которую я со своим тонким вкусом не воспринимал. Артём: «Я пытался бегать с кем-то, но, если честно, это кошмар… Нужно подстраиваться, неудобно короче (». Егор: «Мы завтра бежим вот, по идее с Кириллом». К слову, мы с ним как раз отдалились, а они с Егором вот так сблизились, из чего я сделал вывод, что Кирилл симпатизирует Егору в чем-то. Тогда я еще не знал как именно. Но мне это не нравилось, казалось, что я что-то потеряю, если не начну бегать с ними. Артём: «Я завтра сам. А потом спишемся, и скажешь, как Киря. Если все нормально, то скооперируемся, будем бегать вместе. Полагаюсь на твое мнение)». Егор: «Мне сначала было так тяжело, но, вроде как успехи есть, и у Артура тоже. Он все время говорит, какой он жирный. У него комплекс». Артём: «Или не комплекс х)». После выпускного я радовался тому, что больше не увижу большую часть одноклассников и одноклассниц, только после выпуска я понял, как же безразличны они мне были. И на сколько я ненавидел ту систему, в которой варился. На следующий день, я решил узнать, как успехи Егора с бегом. Я хотел присоединиться к Егору, Артуру и Кириллу, но нелюбовь к компании в занятиях спортом все перевешивала. Я занимался, готовился к тестам, выходил на прогулки с Катей и еще несколькими приятелями, а с Егором и Кирей только переписывался. Кирилл все чаще писал про Темнова, про то, как они замечательно общаются. Но я знал, что они просто треплются впустую, у нас же с Егором все было иначе. Он был первым человеком, с которым я мог, словно взрослый, философствовать. Мой режим бы уже давно полетел к чертям, если бы не утренние пробежки, так как Егор просто забалтывал меня до поздней ночи, а я не мог оторваться. Кирилл: «Тём, давай завтра с нами?». Артём: «Ну не знаю. Я все время бегаю один)». Кирилл: «Давай, хоть так будем видеться :З Мне понравилось с Егором и Артуром. Конечно, они свою бредятину несут, но это не страшно)». Я не думал, что Киря поладит с Артуром и Егором, хотя удивляться уже было нечему. Ведь мы уже не были школьниками. Нам не нужно было разбиваться на маленькие группки. Теперь мы могли общаться именно с теми, с кем хотели, не задумываясь о том, как мы будем выглядеть в чьих-то глазах. Артём: «Как Кирилл?» Егор: «Нормально. В первый день он много болтал. Видно, что он жаждет общения) Отвлекал, дыхания не хватает ему, но я его воспитываю ;)» Артём: «Отлично. Значит, завтра я с вами». Егор: «НУ НАКОНЕЦ-ТО! ^^ Тогда давай так, мы с Артуром забираем Кирю, а потом бежим под твой дом, спускаешься и бежим все вместе. По трассе». Артём: «Хорошо, это как раз возле меня. Почему мы не пересекались?» Егор: «Мы позже выходим, наверное, или ты раньше, не знаю. Тебе понравится. Наконец-то ты сдался :D». Меня удивил и обрадовал такой энтузиазм Егора. На следующий день я проснулся рано утром, в половине шестого, день был солнечный, я был какой-то чересчур воодушевленный. Я хотел увидеться с Егором. Пусть так, пусть на пробежке. Когда я вышел в условленное время, никого из ребят еще не было, поэтому я начал звонить, телефон служил мне плеером во время пробежек. - Алло-о, - быстро ответил Егор, у него в жизни и в переписках была манера растягивать гласные, звучал он всегда так, как будто был жутко доволен звонку, или происходящему диалогу. Эту манеру для себя я сразу подметил, она мне нравилась. - Ну, вы где? Я долго ждать буду? - Тё-ём, не злись, мы ждем Кирю, похоже, он проспал, - хихикнул Темнов. - Да пошел он на хер, побежали без него, - это был приглушенный голос Артура, Егор только засмеялся. У него был тихий смех, как будто он сдерживался. - Сейчас он спустится. Пять минут, Тём, - заверил меня Егор. - Может мне ему позвонить? – почему –то я злился на Кирилла. - Не-ет, не надо, подожди просто и все, - он всегда был какой-то спокойный, и, казалось, что не умел нервничать. Мы все жили относительно не далеко друг от друга, поэтому ребята пришли действительно быстро. Это было странное зрелище. Егор был в шортах, кроссовках и простой футболке, с этой новой короткой стрижкой, он походил на обычного парня-подростка. Но я ведь знал, что это не так. Что он – нечто большее, просто сам себе боялся признаться, какой он. Кирилл был ужасно заспанный, а Артур недовольный. Я был в спортивных штанах, широкой футболке, удобных кроссовках, волосы собрал в хвост, они бесили меня во время занятий спортом, но обрезать, как это сделал Егор, рука не поднялась, у него ведь тоже были довольно длинные волосы, а он просто взял и срезал их. Когда мы дошли до трассы, я понял, что сегодня будет тяжело. - Ну что, побежали? – спросил Егор, Артур кивнул, и они двинулись вперед. Мы с Кирей были позади. Кирилл действительно все время, что мы бежали, пытался болтать. Я был недоволен и пресекал эти попытки, оказалось, что Егор бегает лучше нас всех. Я был крайне удивлен, ведь считал себя самым спортивным из нашей очень разношерстной компании. Шоссе вело прочь из города, машины редко ездили здесь в такое время, я понял, что легкие уже горят, на боль в ногах не обращал внимания, а вот огонь, который просто разъедал легкие, бесил меня, очень хотелось, чтобы мы прибежали поскорее к конечному пункту – вывеска с названием города. Егор и Артур не отставали друг от друга, бежали впереди, я психанул, и ускорился. Просто хотел быстрее добежать, чтобы спокойно отдышаться. Вырвался вперед Егора и Артура, у меня будто второе дыхание открылось, в ушах были наушники, я почувствовал себя, как будто легче, добежал первым. Замедлился, стал ходить туда-сюда. Ведь останавливаться нельзя было. По обе стороны от меня были бескрайние поля, которые, наверное, чем-то засеивали, была лесополоса, вдали были искусственные озерца, и частные домики. Солнце еще не палило, потому что утро было раннее, ветер приятно обдувал. Егор добежал вторым. Он тяжело дышал, но улыбался. Тоже ходил, отдыхая. Это были всего лишь четыре километра. А еще путь обратно. - О боже, какой… Кошма-а-ар, - выл Кирилл. - Нормально, - только сказал я, утирая пот со лба, - Спал бы, раз кошмар. Похоже, лучше всех себя чувствовал Артур. Я вообще не мог сказать по нему, что он пробежал только что такое расстояние, а бежали мы без остановок. - Кирилл, зачем ты вообще поперся с нами?- поинтересовался Артур, вежливость вообще не была его чертой. - А ты, Артур, чего бегать начал? – вклинился я. - Потому что жирный, - просто сказал он, - А если не хочешь быть жирным, надо что-то делать. Я кивнул. Я вообще никогда не задумывался о том, что его может что-то не устраивать в себе, для меня он был просто Артуром, просто одноклассником. - Я музыки новой накачал, - обратился он к Егору. - Может, не побежим обратно? Давайте пешком, - взмолился Киря, Егор только засмеялся, а я закатил глаза. - Давайте поблажку сделаем себе, в первый раз вместе бежали, - миролюбиво заметил Темнов, - Зайдем, купим воды, сходим на спорт-площадку, можем там позаниматься еще и по домам. Все согласились. Возвращались обратно в город, было хорошо, я чувствовал себя удовлетворенным. Воду мы купили в маленьком магазинчике, он единственный был уже открыт в такое время, мы направились на спорт-площадку, конечно же, там никто из нас не подумал о занятиях. Мы болтали о какой-то ерунде, Артур ткнул Егору наушники от своего плеера, чтобы тот оценил новую музыку. Тот слушал без эмоций на лице, смотрел то на меня, то на Кирилла, то на Артура. Затем вытащил наушники. - Вроде нормально, звук у наушников хороший, кстати, - серьезно заявил Егор. - Дай мне послушать, что там, - мне стало интересно, Артур молча передал наушники, то, что я услышал, мне вообще не понравилось. Сплошной диссонанс. - Как будто роботы ебутся, вот такой звук, - заметил я и скривил недовольное лицо, Егор и Кирилл засмеялись, а Артур, похоже, не оценил шутку, но особо не обиделся. Наверное, вкусы Артура мог понять только Егор, и я не удивлялся этому. Мы разошлись не скоро, болтая, и подшучивая друг над другом. У меня была дурацкая привычка, заниматься подъебами, за это меня любили многие мои друзья, это было весело, но только не для того, кто подвергался моим шуткам. Не знаю, откуда во мне это. Но, наверное, это у всех так, мы разные с разными людьми. Это как свет. Он и волны и частицы. Так и с нами. Дома – мы дети наших родителей, с друзьями – мы герои и компанейские ребята, с любимыми – мы нежные и заботливые партнеры, на учебе – мы старательные, или не очень, ученики, студенты. Только поняв это, я понял, почему Егор был таким в школе, и совершенно другим при более близком общении. Почему-то у меня не хватало смелости напрямую позвать Егора гулять, и я довольствовался пробежками по утрам. Мы общались все вместе. Артур мне теперь казался занятным. Но лукавить было ни к чему, я бы не привел их в свою компанию, с которой постоянно гулял. Мои дружки попросту бы не поняли их. Я итак иногда бесил своих излишней, как они говорили «заумностью». Когда Катя узнала, с кем я бегаю по утрам, то чуть было не обиделась, сказала, что Артур и «этот Егор» не компания для меня. Да, я создал себе образ социально адаптированного человека, хотя это была только видимость, мне было спокойнее и легче в компании таких, как Егор. Когда я слушал Катьку, думал о том, что Кирилл примерно такого же склада ума, мне было вообще не понятно, какого черта он крутится с Егором и Артуром, переписывается с ними. Днем мы как обычно чатились с Темновым, обсуждали то, как постановка чего-либо на поток, в массы, портит произведение. Мы могли начинать говорить о какой-то чуши, а заканчивали чем-то «заумным», как бы это назвали мои приятели. Егор: «Все скатывается. Это как с имиджбордами, пока от них знало всего несколько тысяч человек – это было андеграундное движение. Битарды. А сейчас… Каждый придурок, который трифорсит, считает себя гиком. Да черт, я начинал в этом крутиться еще тогда, когда некоторых смайликов не было в обиходе, представляешь? :D Я был ребенком». Артём: «Понимаю. Как только что-то становится популярным, то речь уже не идет о творчестве, например, речь идет о зарабатывании. Есть многие группы, которые скатились. Это так забавно, некоторых исполнителей, которых я слушал, когда их еще никто не знал, сейчас крутят, используют их песни в саунд-треках, и мне уже не прикольно, потому что сложнее отличить человека с хорошим вкусом от потребителя». Егор: «Постановка на поток убивает вещь, и все ( Все становится попсой рано или поздно». Я знал, что хочу гулять с Егором. Но почему-то звать напрямую не хотел, поэтому позвал Кирю. У меня был план. Свой интерес. Кирилл согласился погулять без проблем, он был легким на подъем, я не считал его, наверное, в такой же степени другом, как он меня, но совесть меня не мучила, я не мог себя заставить чувствовать иначе. Мы вышли, когда уже начало темнеть, слонялись по нагретым дневным солнцем улочкам, болтали в основном вспоминая выпускной, обсуждая школу, и то, что начинается наша взрослая жизнь, и поступление, и самостоятельность… Я узнал в этот вечер, что у Кири был парень. Они были вместе давно. Это стало своеобразным плюсом, теперь я мог обсуждать с кем-то отношения такого рода и секс в таких парах. Мы быстро заскучали, и я понял, что пора разбавить вечер, если не Кириллу, то себе. - Давай вытащим Егора? Он, скорее всего, дома, - предложил я, когда мы накручивали очередной круг по районам. - Давай, но ты же знаешь, он редко выходит… - А ты звал? – удивился я. - Звал, он не выходил со мной, только на пробежки. - Пойдем к нему, к его подъезду, - хитро улыбнулся я. К слову, в этот день я был собран тщательно, так что на меня обращали внимание девушки, было приятно осознавать себя привлекательным, хотя дела мне до них не было никакого. Я хотел видеть Егора. Мы стояли возле многоэтажки, я глазами искал окна Темнова, хотя плохо помнил, какие его, но он показывал. Я достал мобильник, нашел номер Егора, который был записан никак иначе как «Егор :З», потому что это был его любимый смайл, который я тоже, невольно, начал везде использовать, и позвонил. Пока шли гудки, а Киря терся рядом, я смотрел на этажи, хотел, чтобы Темнов взял трубку. Хотел гулять с ним, не с Кирей. - Алло-о, - послышался голос Егора, он был каким-то сонным, но с привычными тягучими нотками. - Тело, - я так часто называл его, когда говорил с ним по телефону, - Ты что там делаешь? Дрыхнешь? - Тё-ём?- удивлялся он премило, и я невольно хохотнул, - Что такое? - Да ничего, ты занят? – настойчиво я возвращал его к вопросу. - Нет… Я читал весь день, и спал. А ты что хотел? - А ты выйди на балкон, узнаешь, - я знал, что этот прием работает, когда человек видит своих знакомых, друзей, которые пришли специально к нему, ради него, и приглашают хорошо провести время, им сложнее отказать, чем просто по телефону. В трубке послышался треск. - Сейчас, - удивленно сказал он. Я искал глазами его балкон, и сразу же нашел, потому что Егор уже стоял там, в растянутой футболке, со своими взъерошенными волосами, улыбался, искренне и немного растерянно. Мы с Кирей ему помахали, а он помахал в ответ. На улице было приятно-тепло, уже давно ушел дневной зной, но от асфальта, как будто, немножко парило. Мне нужно было, чтобы он тоже это почувствовал и рассказал мне, что угодно, любую глупость. - Выходи, - сказал я в трубку. - Ну бля-я-ять, - протянул он, тоже в трубку, растягивая губы в улыбке, его голос чуть доносился на улице, но все равно, нам внизу было плоховато слышно, ему бы пришлось кричать. Он понял, что я делал. Он уже не мог отказаться, видя меня и Кирилла, которые смотрели на него в ожидании. - Давай, Темнов! – подначил его Киря, выкрикивая так, чтобы тот с балкона хорошо услышал. - Да, выходи, нам скучно, - добивал его я через трубку. - Сейча-ас, пять минут, - чистая победа. Темнов вышел действительно быстро. Особо не заморачиваясь одеждой. Уже почти совсем стемнело. Но так было даже приятнее. В сумерках легче говорить. - Вышло тело, - хохотнул я. - Да, тебя хрен вытащишь, почему ты со мной не выходил? – в голосе Кирилла слышалась какая-то обида. - Я был с Артуром, а вчера с Лёшкой, он принес хорошей травы, - пожал плечами Егор. Если Артура я принимал, то Лёша был для меня действительно самой настоящей загадкой, по школе он был тихим, но если что-то говорил, то это был обязательно едкий комментарий или замечание, даже мне однажды досталось, хотя меня его мнение абсолютно никогда не интересовало. - Кстати, Тём, ты можешь кое-что для Лёшки сделать? - Я? – я был неподдельно удивлен, что мог я сделать для Лёши? - Ага, ему надо…Портрет для какой-то девчонки. У него любовь по интернету, - Егор улыбнулся. - Без проблем. - Он заплатит. - Тем более без проблем, - меня это устраивало, лишними деньги летом никогда не будут, хотя я уже знал, на что их потрачу, на новые кисти, краски и бумагу. - Сколько возьмешь? - Сотку за А3. - Почему так мало? – удивился Кирилл. - Потому что я не уверен в своем таланте, - признался я. Это было правдой. Я не считал, что у меня какой-то дар, просто любил рисовать, если выходило неплохо, я был доволен, хотя техники мне местами не хватало. Но ведь не все дается сразу. - Ты очень хорошо рисуешь, - сказал Егор, - Ты бы мог рисовать для каких-нибудь онлайн-игрушек, серьезно, ведь оружие, героев и их броню кто-то придумывает, рисует. Я видел, как ты рисовал в тетрадках на переменах. Это очень круто. Я не считал, что это было круто. Я думал, что Егор говорит так, только потому, что сам не умеет рисовать. У меня действительно была привычка рисовать на задних листах тетрадей, потом я собирал эти рисунки, которых получалась просто куча, и делал из них коллажи. Но я не считал это чем-то особенным. То, что Егор считал меня человеком с талантом, мне льстило. Я вообще был и есть падкий на похвалу. Наверное, это что-то родом из детства, где тебя не долюбили. Домой я вернулся поздно, мы долго бродили и разговаривали, Кирилл больше только поддерживал или слушал. Я был удовлетворен, доволен тем, что вытащил Егора. Мне нужно было поговорить с ним, хоть мы и разошлись только что. Моя жизнь стала легче, так как вся моя компания разъехалась на отдых на лето, как-то так совпало, что кто-то был старше меня, кто-то младше, один я поступал в этом году, у всех был полноценный отдых. Меня не разрывали на части, Катька не ныла по поводу того, что я «опять со своими придурками шляюсь». Поэтому у меня остались на это лето только пробежки, учебники и Егор с Кирей. Артур появлялся в моей жизни только на пробежках, мы не имели ничего против друг друга. А еще близился мой день рождения, который я не планировал отмечать. Егор: «Тёёёёёём, тебе восемнадцать исполняется». Артём: «Ага, только один хер, огромного праздника не будет». Егор: «Почему? ( Это же важная дата». Артём: «А так каждый год, мои разъезжаются куда-то и я остаюсь один, звать некого». Я проснулся рано в этот день, некоторые близкие друзья и родственники «остроумно» решили поздравить меня ровно в двенадцать ночи. Но я не злился, мне было приятно и это. Я любил свой день рождения, можно даже сказать, ждал его, все еще как ребенок, но абсолютно не умел его праздновать и находиться в центре внимания. Катя любила, например, в честь себя любимой устроить целое гуляние, арендовать ресторан, пригласить кучу гостей. У меня все выходило с точностью наоборот, я родился летом, поэтому большинство тех, кого я хотел и мог пригласить, уезжали именно в это время, а с остальными я был недостаточно знаком. К слову, достаток у моей семьи был, грубо говоря, средним. Объясняя простыми словами, если у отца Егора была машина, то мой отец ее чинил и только. Это, кстати, было правдой. Мой предок работал в автомастерской. Родители решили раскошелиться в мои восемнадцать на навороченный телефон. Поэтому мы с отцом в день моего рождения поехали его покупать. Я не ждал от этого дня слишком много, планировал покушать заботливо приготовленных салатиков в компании родственников и почавкать тортом перед сериалом. На самом деле, я даже не чувствовал себя каким-то ущемленным, или несчастным, одиночество – это хорошая штука, конечно, в определенное время. Я выбрал свой телефон и возвращался домой воодушевленный. А отцу нужно было на работу. Когда я уже был не так далеко от дома, мне позвонила мама. - Алло, Тёмочка, зайди, пожалуйста, в магазин и выбери себе любую коробку конфет, - это была странная просьба, как будто мне торта не хватило бы. - Ма, какие нафиг конфеты? – я был любопытный. - Просто купи, тебе сложно что ли? – чуть повысила она голос. - Мне не сложно, просто объясни – зачем, - не унимался я, но на всякий случай пошел в сторону ближайшего супермаркета. - Господи, ну шампанское ты с чем будешь пить! - Шам… Панское? – я решительно не понимал ничего, но послушно пошел за сладостями. Я выбрал коробку, которая бы устроила меня по всем параметрам. День был солнечный, как и многие другие до него. Хорошее стояло лето. Но солнце уже поднялось достаточно, чтобы начать нещадно палить. Я мечтал оказаться дома, желательно с полной тарелкой вкусного салатика и хорошим фильмом. Я настойчиво звонил в дверь, мне долго не открывали, дурацкая коробка выскальзывала из разморенных рук. Дома явно что-то происходило, потому что я слышал шорохи, топот, и мамино «быстрее-быстрее», кто-то очень знакомо хохотнул и я замер. Неужели?... - Давайте открывайте, я слышал все! – крикнул я, ситуация меня немножко раздражала, но догадка радовала, я хотел быстрее оказаться внутри и понять, что додумал правильно. Лицо у мамы, когда она открыла дверь, было заговорчески довольное. - Что ты слышал? Что случилось? – меня забавляло, как она изображала из себя великую актрису, я только улыбнулся. - Выпускай этих шпионов сраных, слышал я все. Темнов! – позвал я, - Киря, я все слышал! - Ну бли-и-ин! – из двери в мою комнату выплыл Киря, а затем Егор. У Егора в руках была бутылка шампанского, а у Кири почему-то, розы. Букет роз. - Как ты догадался?! – почти искренне удивился Егор, а я оглядел коридор. - Ну, во-первых, тут ваша обувь, хоть бы убрали, - фыркнул я, - Во-вторых, вы топаете как слоны, и я слышал «тихо-тихо», мама, - я посмотрел на родительницу, а та только улыбалась. Для меня впервые делали такое. С Егором я общался меньше всех из всех своих друзей и знакомых, а он, вместо того, чтобы прислать сухое поздравление, пришел. И улыбался. Он был, видимо, в своей парадно-выходной белой футболке и джинсах, которые облепили его. Кирилл тоже был празднично одет. Шампанское Егор вручил мне, а цветы у Кирилла забрала мама. Это был первый раз, когда Егор меня обнял. - Спасибо, - искренне сказал я, прижимая его покрепче. Я не особо вникал в свои ощущения, я знал только то, что мне было радостно. Это было по-настоящему приятно. У нас в компании не было принято делать друг другу сюрпризы, мы как-то более практично подходили к праздникам. Скидывались, например, шли в какое-то определенное место и кутили. Это было иначе. Потому что Егор был другим. - У нас для тебя подарок, - сказал Кирилл, кода мы уже зашли ко мне в комнату, где на моем компьютерном столе стояли стаканы, - Отгадай, - улыбался парень. - Кальян? Да? – мое выражение лица было насмешливым, а Егор захохотал. - Я знал, что он догадается. - Конечно, мы же на днях обсуждали, и вы знали, что я люблю иногда это дело. - Ну, тебе восемнадцать, тебе уже можно заводить такие игрушки. - Блин, уже хочу забить. Табак есть? – поинтересовался я. - Все есть, мы позаботились, - кивнул Темнов, - Давайте сначала выпьем. Я оставил приятелей, побежал переодеться в более удобную одежду, и если они были все такие разряженные, то я решил, что хочу, чтобы мне было удобно, поэтому натянул свою любимую футболку фаната «Теории большого взрыва» и домашние штаны. Мы уселись прямо на полу в моей комнате, с той самой коробкой конфет, которую я купил, с шампанским и бокалами. - Я ни хрена не умею открывать эту шипучку, - заметил я. - Я умею, - Егор решительно взялся за бутылку и действительно неплохо справился. Мы даже ничего не пролили. - За тебя Тём, - Кирилл улыбался, и в эту минуту я любил их и ценил как никого, в этом мире. Я действительно расчувствовался и поплыл. Такие вещи для меня много значили и значат, хотя я никому этого стараюсь не показывать. Я всегда сильный и собранный, насмешливый и уверенный в себе. А потом пришло время забивать кальян, шампанское как-то резко ударило нам всем в голову, возможно, на меня подействовала жара. Я до этого много раз забивал кальян, но, видимо, алкоголь давал о себе знать, и я уронил чертовы горячие угли, пропалил линолеум, мы смеялись, в комнате воняло паленым. Но меня это совсем не расстроило. Я кое-как устранил аварию, Егор завалился на диван, хохотал, полулежа. Кирилл помогал мне. Мы забили его с горем пополам. И курили. Много курили и запивали шампанским, пошла вторая бутылка. Меня вообще не беспокоило, что это абсолютно не мой напиток, я предпочитал коньяк, на крайний случай вино, я был уверен, что это Кирилл выдумал принести шампанское. Пока Кирилл курил на полу, я завалился на диван, рядом с Темновым, как-то само собой получилось, что я устроился полулежа на нем, он не возражал, мы хохотали, и говорил о чем-то не важном. Я ощущал под головой его вздымающуюся грудь. Так получилось само собой. Но тогда я не ощущал его присутствие как нечто интимное. Никаких задних мыслей. Мне было пьяно и весело. Не больше. А потом я понял, что мой комп включен, подошел и включил музыку. - Вы лазили по моему компу, - это был не вопрос, это было утверждение, конечно же они лазили! - Ага, - согласился Кирилл, выпуская порцию дыма, - Пока ждали тебя, нам было скучно. А почему ты фотки некоторые не выставляешь? - Какие? - У тебя еще там волосы распущены, - уточнил Егор. - Потому что они тупые, и вообще-то, предполагалось, что их никто не увидит, - я посмотрел на Темнова, а тот только склонил голову чуть в бок и улыбнулся. - Но тебе идет, - сказал брюнет. - А я знаю, - улыбнулся я. Мы смотрели друг на друга. Все закончилось быстро, мама выпроводила моих друзей, мотивируя это тем, что придут родственники. Я не хотел их отпускать, но знал, что сам факт того, что они устроили мне день рождения, уже исправит весь остаток вечера. Покрутившись для вида возле гостей, которые пришли тем вечером, я отправился в свою комнату, за компьютер. На рабочем столе был новый файл. Я открыл его. Это оказался рисунок сделанный в «Paint». Лицо в стиле «точка-точка-закорючка» и волосы-палочки, и подпись под мордашкой «АРТЁМ». Я улыбался. Я пропал одним прекрасным днем, во время одной из наших многочисленных переписок. Ее начал я. И все было, в прочем, как всегда. Мы говорили о тестах, о поступлении, потому что не могли об этом не говорить, меня потряхивало, и это перекинулось на Егора тоже. Он, почему-то, тоже нервничал. Егор: «Сдать и забить на хер на все это. Надоело. Оказывается, чтобы меня приняли в эту академию, мне еще должны характеристику написать и дать рекомендации…» Я посочувствовал Егору, оставалось только взяточничать, чтобы ему написали приличные рекомендации, хотя его расстраивало не это, а то, что приходилось мотаться целыми днями туда-сюда. А еще медосмотры. Я разобрался с этим, а Егору только предстояло это «удовольствие». Артём: «Меня тоже все это достало. Я боюсь, что не справлюсь. Если в английском я уверен, уверен в истории, то в литературе у меня пробелы… Я читал все, во время учебного года, не в сокращенной версии, но все равно, в голове каша…» Егор: «Ты много учишься. Надо немного отдохнуть ;)». Он был прав, я реже стал выходить на улицу, больше зависая над повторением материала. Даты сдачи тестов близились. А литературу я как-то упустил, считая ее чем-то легким. Передо мной был учебник, я решил, что мы закончили пока что наш разговор, и попытался снова вникнуть в суть очередного романа. Новое оповещение. Егор: «Кирилл сказал мне, что ты хочешь со мной погулять». И тут меня передернуло. Это выглядело странно. Интимно-странно, если так бывает. Когда человеку симпатизируешь, все приобретает какие-то странные оттенки. И это «со мной погулять» звучало в моей голове иначе. Я решил не показывать, что настроен как-то супер-серьезно. Артём: «Ну да, это естественно ;) А что такое?» Егор: «Просто мне интересно, с чего это Вы вдруг решили, что хотите погулять? :З» Он не так уж и часто обращался ко мне на «Вы», это его «Вы» было игриво-интимным. Я уже различал в строчках его интонации-намеки. Но тогда я безбожно тупил, и не понимал, что он хочет, чтобы я ему сказал. Артём: «В смысле? Просто выйдем, погуляем. Мы ведь больше переписываемся. Бегаем. Надо чаще гулять вместе, общаться вне сети)». Наверное, мне стоило сказать что-то игривое в ответ. Но я сам плохо понимал себя. И не знал, чего хочу. Я только знал, что мне нужно видеть его чаще. И все. Егор: «Да нет, ничего ( Туплю немножко. Давай в среду?» Артём: «Давай, у меня тренировка, в шесть устроит?» Егор: «Да, отлично. Жара спадет :З Тогда в среду встретимся)». Интуитивно я почувствовал, что это не просто прогулка. До этого мы гуляли с Кирей вместе, изредка к нам присоединялся Артур. Теперь мне предстояло пойти гулять только с Егором. Я ждал среду. Я извелся. Я хотел гулять с ним. И хотел, чтобы все было иначе, не так, как на обычных наших посиделках. Поэтому когда пришло время, подступила среда, я ходил сам не свой. А еще меня волновал вопрос с Кириллом. Какого черта? Артём: «Зачем ты сказал Егору, что я хочу с ним гулять?» Кирилл: «Просто он сказал, что ты ему нравишься ;)» И я, здоровый лось, восемнадцати лет разулыбался, словно умственно отсталый трехлетка. Мне было приятно. Я был интересен ему. Когда время подходило к назначенному, я решил позвонить, пытаясь делать вид, словно я не в курсе, словно это просто дружеская встреча. - Алло-о, - он звучал привычно, хоть в голосе слышалась улыбка, - Я уже вышел, скоро буду возле тебя. - Хорошо, - только сказал я. Я хотел выглядеть сегодня иначе. Мой стиль практически не был спортивным, джинсы узкие, непозволительно для меня в обычные дни, рубашка, с закатанными рукавами. Я понимал, что обычно так выряжался только на свидания, и понимал, что ситуация идиотская, ведь мы не говорили друг другу, что это свидание. Мы просто шли гулять. Но когда я вышел на улицу, под солнце, которое даже в шесть вечера еще пока не думало садиться, я увидел на горизонте Темнова, и подумал, что у дураков мысли сходятся, потому что он тоже был весь такой… Парадно-выходной. А еще в правой руке у него была роза. Роза. Мне. Сначала я откинул эту мысль, бред какой. Я решительно пошел к нему на встречу, а он ко мне. Это выглядело как минимум странно, и я не хотел, чтобы нас видели соседи, которые обязательно бы начали распускать слухи. Темнов улыбался, мы застыли друг перед другом посреди дороги. - Привет, - просто сказал он, - Это тебе, - он протянул розу и я удивился тому, что она была желтая. - Егор… Роза – это странно, - но я тоже улыбался, я понимал, что это чисто женский подарок, но потом я вспомнил розы на день рождения, и понял, кто их купил. - Я просто хотел, чтобы у тебя что-то было от меня. - Я не могу с ней разгуливать, - я взял цветок, роза была на длиннющей ножке, и очень кололась, но бутон был очень красивого, насыщенного желтого цвета, я смотрел на нее, и мне было приятно. Это было необычно, как и все в Егоре. - Занеси домой. Тебе придется, - пожал плечами он. Я только кивнул и пошел обратно, к подъезду, а потом обратил внимание на его обувь. Мужские официальные туфли. - Темнов, туфли? – я не смог не хохотнуть. - Я подумал, что так будет лучше, - он, как мне показалось, смутился, и смущение это выдавала улыбка, я не помнил, чтобы Егор смущался хоть когда-нибудь и хоть чему-нибудь. Пока я поднимался обратно домой, а потом спускался, меня потряхивало. Я был и смущен, и как-то сбит с толку, я плохо соображал, откровенно отупел, нужно было соображать быстро, я изводился еще сильнее с каждой минутой, которую проводил не с ним рядом. Я быстро нашел какую-то склянку, набрал туда воды и поставил розу. Побежал обратно, к Темнову. Я постарался сделать вид, что для меня сейчас ничего особенного не произошло. Абсолютно. Я вышел расслабленный, надеясь, что Егор не заметит, что это напускное. - Так почему роза? – решил начать я. Мне хотелось, чтобы он рассказал, объяснил мотивы. Ведь на прямую не говорилось ничего, мы шли не спеша, постепенно отдаляясь от моего дома. - Я подумал, что нужно что-то необычное для тебя. Я шел мимо цветочного, и подумал о розах. Я смотрел на алые. Но это было бы слишком просто. А желтая – как раз то, что нужно. Можешь соорудить натюрморт, - он не улыбался, говорил серьезно. А я медленно переваривал. Он думал обо мне. Ему было важно удивить меня. Кто-то говорил мне, что желтые цветы – это к разлуке. Я не верил в это. Эта прогулка не отличалась от тех, которые были с Кириллом. Между нами не было неловкости, скованности, мы болтали как всегда. Много. Обо всем на свете, я обещал скинуть какую-то новую музыку, а он рассказал, что его любимый фильм «Лицо со шрамом», сказал, что я обязательно должен оценить, что это шедевр. Когда совсем стемнело, мы уже шли в сторону наших домов, я решился и сам взял его за руку, он, похоже, даже не удивился. Это было странно, ведь на первых свиданиях я позволял себе гораздо больше, чем просто прикасаться руками. Он держал меня крепко. Мне это понравилось, я переплел наши пальцы. Мои внутренние органы как будто щекотали. Наверное, так у всех бывало. Когда человек нравится, когда ты почти не веришь в происходящее, когда боишься сделать что-то не так, рискуешь и оказываешься прав. Егор неловко замолчал, если бы не ветер в листве, мы бы могли слышать дыхание друг друга. Мы шли, взрослые люди, мне казалось, что взрослые, и держались за руки. И я знал, что не позволю себе большего. В моей голове был бардак. Мы остановились в переулке, на нейтральной территории, я сделал так специально, потому что не хотел, чтобы это выглядело так, словно кто-то кого-то провожает. Я позволил себе выпустить его руку, посмотреть ему в глаза, и обнять. Прижать к себе, а когда его руки сомкнулись на моей талии в ответ, я понял, что это чертовски хороший вечер. Я еще не успел зайти домой, а мне уже пришла смс: «Хорошо погуляли :З». Кирилл жаждал узнать у меня подробности. Он понял, что что-то происходит между мной и Егором, а возможно, он и с ним говорил об этом. В любом случае, я сухо пересказал наше свидание, и Киря, похоже, искренне умилялся. Инциденту с розой, и тем, как мы неловко держались за руки. Я не разделял его восторга. Я думал. В моей голове был дискомфорт. Я все время взвешивал все «за» и «против». Я плохо понимал, чего ждет от меня Егор, и в свою очередь ждал чего-то от него. Мы не говорили с ним об этом свидании. Вообще никак не касались этой темы. Но я решил, что между нами все хорошо, так как Егор придумал новую штуку – присылать мне фото своей деятельности. Он удивил и порадовал меня, когда неожиданно скинул фото, на котором он просто улыбался, смотрел, видимо, в монитор, а не на веб-камеру, в его руках был лист, а на нем очень коряво маркером было написано «4 YOU», и вокруг были нарисованы не менее корявые воздушные шарики. Это было приятно, даже такой мелочью он старался меня порадовать, а в том, что его улыбка с этим хорошо справлялась, он мог догадаться. Я тут же решил сфотографироваться для него в ответ, взял пример с Темнова и написал на листочке «Only for you, only today :P». Егор: «Ты такой милый :З». Артём: «Ты тоже ;)». Все было неправильно. Мы продолжали хорошо общаться, но я сомневался все больше и больше в том, что именно чувствую, сомневался в том, чего хочу. Мне начало казаться, что я спутал что-то, что произошла какая-то подмена понятий, начал думать, что он тоже запутался. А еще я боялся того, что мы стали слишком близки, чтобы вдруг перешагнуть эту черту. Наше общение для меня очень много значило. Оно стало ценностью, Егор сам не подозревал, как глубоко запустил в меня свои корни, прирос к моей душе, к моему сознанию, а позже и к подсознанию. Я думал о нем. Мучился неизвестностью, ведь он не настаивал на повторной встрече, но и не говорил, что все было ужасно. Я знаю, что глупил. Но тогда на меня навалилось очень многое. Мои друзья вернулись со своих курортов, шла сдача тестов. Когда я получил некоторые результаты, разочаровался в себе, я очень переживал из-за стипендии, из-за поступления. От Кирилла я узнал, что ему Егор тоже присылает такие вот фото. Точно так же как и мне: Егор ночью, закутанный в одеяло, сонный; Егор утром, с чашкой кофе; Егор днем со своей кошкой, которую он звал не иначе как «Котейка». На один из тестов у нас с Егором совпало место сдачи. Ехать нужно было в другой город, так как наш был слишком маленьким, тесты здесь не проводили. Нас вез отец Егора, для меня это была неожиданность, так как наши отцы без нашего ведома договорились, что так будет удобно. Я обрадовался, хотя и не показывал этого. Я сообщил Егору еще до того, как ему сказал его отец. Я не знаю, был ли он так же рад, как и я. Потому что я был. Я хотел ехать с ним рядом, и не важно, что это был тест по истории. Я хотел слушать нашу с ним музыку. Смотреть в окно. Говорить. Так и получилось. Все мои надежды оправдались. Мы слушали его плеер, один на двоих, я видел, что половина его плейлиста – моя заслуга. Я неосознанно придвигался к нему, а когда осознал, то понял, что мы сидим очень близко друг к другу, нам комфортно. Ему было комфортно. Он улыбался и был расслаблен. От Темнова хорошо пахло, каким-то парфюмом, это был первый раз, когда я обратил на это внимание. Я не переживал из-за истории. Тесты были сданы, дело оставалось за поступлением, за моей стипендией, за моей возможностью учиться. Катя жаждала общения, но его жаждал и Кирилл, но я все чаще стал пропадать со своей прежней компанией, летом хватало городских праздников, было куда пойти, я не сидел дома. Мы говорили с Кириллом по телефону, и он начал расспрашивать меня, что я думаю по поводу Егора. Я не считал, что это его дело, но я не мог говорить о таком с Катей или с другими друзьями, они бы уж точно не поняли. Поэтому я решил рассказать ему о своих сомнениях. - Я не знаю, Кирилл, я думал… Об этом. Знаешь, мы так хорошо с ним общаемся, я понимаю его, а он понимает меня, нам легко, но боюсь, что мы слишком сблизились… Он хорош, как друг, - я говорил, а Кирилл молча слушал, я смотрел в окно своей спальни, все было зеленым, я знал, что на улице стоит невыносимая жара. - Да, понимаю тебя, Тём, такое случается… Тогда вам стоит дружить, это тоже хорошо, - он говорил, а я думал о том, что что-то делаю не так. Совсем не так. Но меня утешала мысль, что я сказал это Кириллу, а не Егору. Я наивно полагал, что все зависит от того, каким будет разговор с Темновым. Но разговора не случилось. Я перестал выходить на пробежки с ребятами, все чаще бегал сам, по своему старому маршруту в парке, пропадал на улице, и постоянно нервничал из-за поступления, ждал результатов, мне было легче среди пустых разговоров, подальше от Темнова. Но меня кольнуло что-то, когда на фото Егора начал появляться не только он, но и Кирилл. Они писали мне, что зависают у Темнова, что смотрят сериалы, заказывают всякую еду, то пиццу, то суши, то еще что-то, однажды они звали меня выпить какого-то именитого коньяка. Я хотел присоединиться к ним, но что-то вечно мешало, а может, я подсознательно убегал от них. В остальном я просто жил, ведь у меня хватало знакомых помимо них. Они стабильно звали меня зависнуть у Егора дома, и однажды я согласился. Все было неправильно. Все было не так. Было неловко. И я чувствовал себя лишним, пролил на себя сок, а Егор одолжил мне футболку, которая непривычно сильно меня обтянула. - Подаришь футболку? – заискивающе спросил Кирилл у Егора, тот лишь улыбнулся, как обычно. Все было глупо. Я прекрасно понимал, что не будь тут Кирилла, нам с Егором было бы проще. Я не мог расслабиться, болтал о пустом, лишь бы не молчать, мы пытались что-то смотреть, но я не выдержал, сослался на какие-то свои дела, вернул Егору футболку и пошел в своей. Пятно меня не волновало. На следующий день я решил, что побегу с ними, сообщил об этом Егору, он не возражал, был только за. Я бежал в этот раз все время впереди, а Егор и Кирилл сзади. Артур, почему-то бросил, мне никто толком не объяснил почему. Я поглядывал на них через плечо, они оба были довольные, толкали друг друга, смеялись, похоже, пробежка была для них не столько испытанием, сколько поводом подурачиться. Я, почему-то, вскипел. Взрослые люди называют это чувство ревностью, но я тогда не понимал себя. Не понимал, что чувствую. Я психанул, когда мы уже закончили пробежку. - Что с вами такое, у вас как будто брачный период! – возмутился я, даже не попытавшись придать тону шутливости. Кирилл подначивал Егора, они толкались локтями, смеялись, а после моей фразы остановились и странно посмотрели, оба улыбались, и меня бесило то, какими довольными они были. - Тебе показалось, - пожал плечами Егор. - Все хорошо, ты чего? – поинтересовался Кирилл, а я душой, нутром, чувствовал, что все не так. Я жил пару дней неизвестностью, совместных фото Темнов мне больше не присылал, хотя мы по-прежнему общались. Мы не могли прекратить. Когда все было в сети, я забывал обо всем, обо всех проблемах и своих переживаниях. Мы просто говорили и говорили и говорили. А потом Кирилл позвал меня погулять. - Я должен тебе кое-что рассказать, - вдруг заявил он, когда мы уже обсудили самые разные темы, я не знаю, зачем мы выперлись в такую рань, жара стояла невыносимая, в этом городе нужно выходить на улицу летом после шести, не раньше. Палило нещадно. - Ну, давай. - Я не знаю как ты отнесешься, - но я уже знал, что он хочет сказать, ему оставалось только озвучить, - В общем… Мы с Егором переспали, - он ждал моей реакции не долго, но в моей голове все сложилось, и я решил, что не имею права на ревность. - А почему ты мне раньше не сказал? – я сказал это просто, без осуждения в голосе, я старался. Возможно, мне хотелось выглядеть лучшим человеком, чем они оба. - Не знал, как ты отнесешься, все-таки у меня парень… Был… Ты знаешь, черт, Артём, они такие разные! – Кирилл понял, что я не злюсь. Я пытался улыбаться, как будто желаю им совместного счастья каждой клеткой своего организма, хотя это было совсем не так. Мне показалось, что меня вскрыли ржавым ножом, а потом натолкали внутрь кирпичей, зашили все это гнилыми нитками и отправили жить дальше. Пользуйся, Артём. - И когда… Это случилось? – я как будто специально мучил себя, я мог просто принять этот факт, но спрашивал подробности. - Помнишь, мы звали тебя выпить? Вот… Это было в тот день… А вечером я написал Егору. Артём: «Ну и почему ты мне не сказал? :D». Егор: «Кирилл боялся твоей реакции…». Артём: «Он рассказал мне, что вы напились)». Егор: «Ага. Так получилось, мы были пьяные, он сам полез ко мне, и пошло-поехало… А потом когда мы уже лежали после, он сказал, что у нас есть три варианта, как поступить: 1) Мы забываем об этом инциденте, и общаемся так же, как раньше. 2)Мы перестаем общаться, и забываем об этом. 3) Продолжаем это делать. Конечно же, я выбрал третий вариант! Мне очень понравилось :З» Я и не сомневался, что ему понравилось. Егор когда-то рассказывал, что потерял девственность с какой-то девушкой, что все было как-то быстро и скомкано, глупо, скорее всего потому, что она тоже была девственницей. А тут опытный, наученный своим парнем, Кирилл. Ему не могло не понравиться. Я думал о том, сосал ли Кирилл Егору член, но не спрашивал, конечно же. Спустя какое-то время я решил для себя, что все это не имеет смысла, что мне не стоит ссориться с Кириллом из-за Егора, на которого я не имел прав, и с самим Егором, который был свободен, мы не были в отношениях. Наверное, любому бы со стороны стало понятно, что скорее всего именно Кирилл поведал Темнову о том, что я считаю его, вроде как, только другом, но он забыл, видимо, упомянуть, что я сомневался, что я запутался и сам не понимал, чего хочу от нас. Но мне тогда это не было ясно. Я не хотел терять общение. А потом решил, что это все не важно, ведь мы разъезжались. Я поступил и мне обещали стипендию. Города у нас были абсолютно разные. Я решил, что это к лучшему. А потом в моей жизни резко появился Даня. Добавился в друзья. Скромный, абсолютно нормальный, внимательный, полная противоположность Егора. Почему-то, я решил, что он мне нужен. Они даже внешне разительно отличались. Темнов был черноволосым, темноглазым, бледным, худым, а Данил был спортивным, все лицо в веснушках, рыжий, светлоглазый. Абсолютно нормальный. Он не писал философских сообщений, ограничиваясь стандартным набором вопросов-ответов. Наверное, в тот момент мне не хватало нормальности, обычных разговоров, отвлечения. Мы общались, оказалось, что я совсем забыл, а Данил был со мной в младших классах, и нам было что вспомнить. Данил помнил Егора, помнил то, как глупо тот вел себя в младшей школе. Мы трепались впустую, он точно так же поступал, переживал, мы, вроде как, хотели идти в один и тот же ВУЗ. В один из жарких вечеров, когда мы решили выбраться с ним в парк аттракционов, я понял, что его ко мне тянет. Не меня к нему, а его ко мне. Не знаю как, как обычно это понимают люди? Я поцеловал его, вполне естественно и нормально. Я ничего не чувствовал кроме движения наших губ, языков, и того, как он хватается за меня, сжимает бока. Наверное, Данил был самым нормальным, что было тогда в моей жизни. Но вместе с тем, наши встречи переходили в рутину. Когда я не видел Данила, у меня было такое ощущение, будто парня у меня никакого нет, будто бы нет никаких отношений. Мы не пытались как-то ухаживать друг за другом, сосались, когда встречались, лапали друг друга, естественно, когда уже темнело и не было риска, что кто-то увидит. Болтали о чепухе. Я все чаще думал, что скоро темы для разговоров закончатся, хотя искал точки соприкосновения, но кроме абстрактного прошлого и еще более абстрактного будущего нам не о чем было поговорить. Он начал меня раздражать, хотя вел себя очень мило, всегда был рад мне. Единственное, что меня останавливало от разрыва с Данилом – Егор. Я хотел, чтобы он видел, что я в отношениях. Как будто ему было дело. Мне только транспаранта не хватало с надписью «Посмотри, Егор, я не один! Ты мне не нужен! ». В один вечер я не выдержал, позвал Егора погулять. Это не было странным, я знал, что Егор никогда не откажет. Он всегда с удовольствием шел на контакт и я отвечал взаимностью. Я знал, что они все еще трахаются с Кириллом, очень стабильно и очень часто. Егор не стеснялся рассказывать мне подробности. Мы сидели не далеко от его дома, уже смеркалось, и разговаривали, он о Кирилле, а я о Дане. Было такое чувство, как будто мы действительно два закадычных дружбана, которые жалуются друг дружке на своих баб. - Я драл его везде, представляешь, Артём? Боже, самое охуенное было на балконе! – увлеченно вещал мне Темнов. - А я вчера узнал, что Данил девственник, прикинь? – я не считал это забавным, и не видел ничего такого в этом, хотя Данилу было семнадцать, как и Егору. Я сам им был, и Темнов знал, это мы выяснили еще давно, когда обсуждали секс, по любви, не по любви, и в принципе. Егор никак не высказывался по поводу моего аскетичного образа жизни, признаться, я и не горел желанием испробовать все радости секса, всегда думал, что это связано с моими комплексами, что-то в голове, возможно. - Ну и как он вообще? - Раздражает, - честно признался я. Когда я говорил с Егором наедине, то не хотел увиливать и врать, а хотел делиться и слушать то, о чем думает Темнов. - Меня Кирилл тоже раздражает иногда. - Лезет с нежными разговорами после секса? – хохотнул я. - Нет, он хочет отношений, понимаешь? Ну вроде как… Чтобы все серьезно, а его этот бывший вечно таскается за ним и все такое. - А ты? - А что я? - Хочешь отношений? - Нет. Знаешь, что я думаю? Шлак это все. Отношения и прочее. Я не хочу этого, - просто сказал он, - Секс – пожалуйста, это здорово. Но не отношения. - Надо расстаться как-то с Данилом, но я не могу, - перевел я тему на себя. - Почему? - Потому что он не плохой, в нем нет никаких недостатков, кроме того, что он нудит постоянно. Меня совесть мучает. Когда мы с ним гуляем, сосемся и прочее, все в порядке. Как только я оказываюсь дома наедине с собой, я понимаю, что он мне надоел. - Ты же не можешь встречаться со всеми подряд, кого тебе жалко? Просто разойдись с ним, - Егор был прав, я уже не мог выдерживать этого, к тому же меня, почему-то, обрадовало известие, что Кириллу никакие отношения не светят. Конец лета близился. Я поступил. Правда, не совсем туда, куда хотел, но и это было прекрасно, потому что у меня была стипендия, ВУЗ был приличный. Мы поступили, и близилось время, когда мы должны были разъехаться. Я набрался храбрости и расстался с Данилом. Конечно, я сделал все мягко, как умел только я. Мы устроили милые похороны наших отношений, долго целовались, и обнимались, потому что я не мотивировал наш разрыв тем, что он меня не устраивал, как парень, я мотивировал это расстоянием. Ведь я не поступил туда, куда изначально хотел. А Данил – да. И хотя Егор уезжал туда же, куда и Данил, я знал, что с Темновым мне не помешает ни одно расстояние. Ничего. Кирилл тоже уехал в свой ВУЗ, и я радовался. Я знал, что это начало конца. Хотя условно, я не испортил ни с кем отношений, но с Кириллом общаться больше не хотел. Мне это не нужно было, хотя тот сам тянулся ко мне с разговорами. Наверное, на первом курсе университета все чувствуют себя, словно находятся в стаде безмозглых кроликов. Лично у меня первое время была апатия. Я поселился в общежитие, у меня не было соседа, уж не знаю, как так получилось, я жил в комнате один. Все казалось новым, необычным. Но во мне всегда было какое-то занудство и стереотип, что веселятся и гуляют по клубам на первом курсе университета только быдло и придурки, которых быстро отчислят, возможно, в чем-то я был прав, но у меня была еще одна глупая привычка – впадать в крайности. Поэтому я только учился и вообще не развлекался. Только фильмы, музыка и Темнов. С днем рождения Егора я поздравлял уже по интернету, набросал в «Блокноте» несколько искренних строчек и скинул ему. Я хотел, чтобы у него был файл. «Я знаю, ты будешь читать, закатывать глаза, при этом ржать надо мной. Но мне пофиг. Ты же прочитаешь, правильно?) Наверное, я хочу сказать тебе спасибо. Спасибо за тебя самого. За то, что ты есть в моей жизни. Пусть сопливо, но правда. Спасибо за переписки, редкие, заметь, ОЧЕНЬ РЕДКИЕ прогулки. За возможность, прежде всего, быть собой. Пожалуй, только с тобой я бывал настоящим. Не боялся быть глупым и непонятым. Ты всегда понимал. Либо ты хороший актер, либо ты, и вправду, со мной на одной волне. В любом случае, как бы там ни было, знай, что мне важно наше общение. А еще у тебя хороший вкус в музыке ;) В общем, все это делает тебя очень важным для меня, и мне обидно, что мы не увидимся в твой день. Тебе 18 лет. Ты уедешь в большой город, будешь самостоятельно жить, учиться. Поэтому, я желаю тебе, чтобы твоя реальность не уступила ожиданиям. С Днем Рождения». Егор: «Мы на одной волне, это правда :З» И я был рад. Учиться было тяжело. Очень много всего происходило, вообще на первом курсе мало кто понимает, что он такое делает, все как-то скомкано, кубарем, количество заданий увеличивается, как снежный ком, объемы… Мы жаловались друг другу на трудности. Егор все чаще говорил о том, что выпивает, расслабляется таким образом, что его бесят одногруппники, что он не хочет проводить с ними время. Мы решили, что нужно нам связываться и по «Скайпу». Я понимал его, как никто другой, половину своих одногруппников не запомнил, вторая половина меня бесила, я не хотел идти ни в какие клубы, напиваться и тусоваться, я хотел просто ложиться спать во время, что выходило не часто. По «Скайпу» были все те же жалобы друг другу на общежитие, на людей, на преподавателей. - По сути, мне это на хер не надо, если бы не родители, - честно сказал Темнов. - А мне надо, но я заебался делать вид, как мне все нравятся в этой сраной группе, что я так хочу стать филологом, аж до усрачки, а потом на меня люди обижаются, когда я не прихожу весь такой радостный, - хмуро вещал я. Темнов полулежал на кровати, видимо, ноутбук стоял у него на животе, он был сонный, черные короткие волосы чуть растрепаны. - Я вчера на первую пару не пошел. Ни на одну не пошел, если честно, спал до четырех вечера. - А я встал в шесть, - поведал я, - А до этого до трех ночи делал семинар, индивидуальное исследовательское задание, два реферата… И вот сейчас мне еще кучу всего делать на завтра. - Да ну на хер. Я думаю, придется платить. - Ну, у меня нет папашки, который платит, - усмехнулся я, - Я скучаю, - неожиданно сам для себя выдал я. - Да? - Да. Мы вот весь вечер говорим, а я все пытаюсь подобрать слова, - решился я. - В смысле? Подожди секунду, - похоже, к Егору кто-то приперся в комнату. Веб-камера показывала стену, кровать с подушкой. Слышались голоса. А у меня были минуты, чтобы понять, что я такое сейчас ляпнул, что я и вправду пытаюсь сказать. Все сложилось. Мне показалось, что нужно это сделать. Ведь разницы не было теперь, когда мы были далеко. - Все, вернулся. - Твои сраные соседи мешают мне признаваться в любви, - фыркнул я, как можно небрежнее. - В любви? - хохотнул Егор. - Именно, - изрек я, - Я хотел сказать тебе, что люблю. Вот, сказал, - у меня в груди дрогнуло, потому что в тот момент, когда я это озвучил, до меня, наконец, дошло до конца. Я любил его. Просто. Любил и все. Наверное, я поступил глупо, наверное, поставил его в тупик. Мой язык работал быстрее, чем мозг. Я ляпнул, и только тогда осознал то, что мучило меня. Он нужен был мне. Я хотел все с ним. Хотел узнать, как он целуется, а не только, на сколько крепко он может держать меня за руку. Егор менялся. Я давно понял, что он глубже и умнее, чем кажется на первый взгляд. Я уже знал, что он прикидывается перед всеми, только чтобы его не трогали. Он открывался для меня. Это льстило. Как-то само собой получилось, что я заканчивал наши разговоры словами любви, а он не мог на них ответить. Я не ждал, но казалось, что все по умолчанию взаимно, ведь когда-то, еще совсем не так давно, я ему нравился, привлекал его. А оказалось, что нет. На выходные домой он ездил чаще, как и Кирилл. Они виделись, и думаю, что встречи эти носили все тот же характер. Но почему-то, когда Егор говорил, что между ними никаких отношений, кроме секса, я верил. В один из вечеров мы снова говорили по «Скайпу». - Ты никогда не думал, что было бы, если бы мы напились вместе? – Егор хитро прищурился. - Ну… Вообще-то не думал, но легко представить. Думаю, мы бы переспали, - пожал плечами я. - Тё-ё-ём, - привычно протянул он мое имя и растянул губы в довольной улыбке, ему понравился мой ответ. - Я был бы не против, честно, - усмехнулся я. Я очень хотел увидеть его на каких-нибудь выходных, но время наших приездов постоянно не совпадало, мы все еще мучились на учебе, страдали и делились ненавистью друг с другом. Меня бесило все, его точно так же. Ранние подъемы, большие объемы заданий, вечная гонка, постоянная нервотрепка, вредные преподы. Он рассказывал мне, что пьет часто, то пиво, то что-нибудь крепче, потому что бесит биомусор, то есть люди. Мизантропия у Темнова оказалась какой-то врожденной, я думал, что значу для него что-то, раз мы так близки, раз он делится самыми сокровенными мыслями со мной и не считает таким же биомусором, как, например, своих одногруппников и большинство знакомых. А еще я стал переживать за него. Я знал, что он ходит полуголодный, много пьет, мало спит, читает постоянно, перессорился с огромным количеством народа, включая своих преподавателей. С таким отношением ко всему, ему оставалось надеяться только на папины деньги. У него появились странные бзики, вроде таких, что ему понадобилась гитара, хотя играть на ней он не умел, и я сомневался, что научился бы. А потом он захотел безумно дорогие наушники, за несколько тысяч. Еще позже он присмотрел какую-то коллекционную зажигалку, хотя не курил вообще никогда. Я говорил ему честно, что не понимаю такой траты денег. Но это все оплачивалось папой, и Темнова не волновало. Он хотел и получал. Я не обращал внимания на это. Все принимал и понимал. Это была его жизнь. Я считал и до сих пор считаю, что если ты хочешь что-то поменять в любимом человеке, если ты не принимаешь какие-то его черты – ты не любишь. Для меня это было единственной возможной реальностью. И я по-настоящему любил в Егоре все его заскоки. У него был свой взгляд на мир. Он не совсем совпадал с моим, но мы понимали друг друга. Я знал, что он начал пропадать на каких-то сомнительных вечеринках, любой бы другой не переживал, а я – очень, потому что не занимался таким вообще. Мои вечера и ночи проходили более чем скучно, оно и понятно, я ведь не прогуливал пары, и вообще считался одним из самых лучших студентов в своей группе. Егор мог позвонить мне посреди ночи. Часа в три. - Тё-ё-ём, - выл он в трубку пьяным дурным голосом. - Блять, Егор, какого хуя?!- я, вроде как, злился, потому что мне нужно было вставать в шесть утра. - Вы все так говорите! Ты тоже! Ты тоже это сказал! – орал он мне в трубку и пьяно смеялся. - Темнов, что с тобой? – говорил я, не открывая глаз, если честно, я не так уж и сильно злился на него. - Ни-че-го, я иду, метро закрыли, я буду ночевать на лавке, Артём, понимаешь?- и он продолжил заливисто смеяться. - Успокойся, Егор, - пытался угомонить его я, - Найди круглосуточную кафешку, и все. Я уверен, ты не жрал ничего, суток трое… - Дё-ёми-ин, ты гений, надо… Знаешь что я хочу? Жирны-прежирный гамбургер! Ух, да, - я слышал, что они идет по улице, пыхтит, я подумал, что ему холодно, наверное. - Ты в чем одет? В пальто? - Ага-а, - тянул он, - Блять, такой большой город и ни одной кафешки не вижу… - Вот ты придурок, Темнов, ноль, а ты в пальто. Ты заболеешь. - Заболею, - согласился он. - Что пил? - Виски-и-и… Мы долго перекидывались ничего не значащими фразами, пока он, наконец, не добрел до круглосуточной забегаловки и не устроился там. - Люблю тебя, Темнов, спишемся, - сказал я, прощаясь. - За что? - послышалась в трубке, - Артём, я не понимаю, правда, за что? - Просто так. Я хочу спать, до скорого, - и вырубил трубку. Я долго ждал, наконец-то, так получалось, что мы с Егором приезжали домой в одно и то же время. Это был ноябрь, на ту субботу как раз намечалось какое-то семейное сборище, чей-то день рождения, но мне было плевать. Самым важным во всем этом был Темнов. Я скучал по дому, и, конечно же, сам факт возвращения, приезда, меня радовал. Это всегда странное чувство – возвращаться домой, пусть через две или три недели, но все становится каким-то другим, но вместе с тем прежним. Город живет, движется, дышит, даже когда тебя в нем нет. Было непривычно холодно для этого времени года, а я опрометчиво надел кожаную куртку. С Егором мы условились встретиться после моих посиделок у родственников, так все это было легко, словно и не было всего того времени, что мы не виделись. Когда я вывалился чуть подпоенный от своего многочисленного семейства, было уже совсем темно, небо было черным, без единого облачка, кругом горели фонари, я пожалел, что не заменил кожаную куртку на что-то теплее, к тому же, почему-то, не застегнул ее. Егора я заметил издалека. Когда хочешь кого-то увидеть, очень сильно, ты вглядываешься, ищешь его, и такое облегчение накатывает, когда натыкаешься взглядом, а он идет. На нем была черная куртка, ему явно было неуютно, он глубоко засунул руки в карманы, а в прочем, это был все тот же Темнов, только волосы, показалось, стали короче. Я поспешил к нему. Почему-то, я думал, что мне хватит духу тут же обнять его, вцепиться. Ожидание встречи выматывает. Но получилось по-другому, я был чуть пьян и во мне включился насмешливый плюющий на все высокие чувства Артём Дёмин. А он не кидался никому на шею, он говорил сухое «привет». - Привет, - тупо сказал я. - Привет, Тё-ём, - он передернул плечами, я понял, что ему совсем холодно. - Какого хуя ты в этой куртке? – мы зашагали куда-то, что было абсолютно не важно. - Не знаю, я протупил, - виновато сказал он. - Ты же болеешь, я знаю. Рассказывай, что за хуйня с тобой происходит, - я точно знал, что с ним что-то происходит. Потому что Темнов, появляющийся только в моей виртуальности, сознании, реальности, стал появляться теперь и в подсознании. Он снился мне. Сны эти были не эротического характера. Это были тяжелые липкие кошмары с его участием. Я нутром чуял, что что-то не так с ним. - Да, болею. А еще… У меня ребра сломаны, может присядем? – я охренел, мне хотелось стукнуть его, наорать, усадить на чертову лавку, а лучше, отвезти его домой, уложить под одеяло. Идиот. Меня приятно кольнуло: несмотря на свое состояние, он выперся ради меня. Мы добрались до ближайшей лавки, было не так уж холодно на ней сидеть. - Так что с ребрами? – спросил я. - Подрался. - Как это случилось? Какого ты не в больнице? Ты такой псих, Темнов, - я мог себе это позволить, частенько его обзывал, когда он конкретно тупил, а он только начинал смеяться, так искренне, как будто я говорил какую-то действительно забавную вещь. Сейчас было так же, а потом он продолжил: - Представляешь, я был в метро. Спускался на эскалаторе. Там ехал этот мудила… Парень. Он обернулся через плечо, посмотрел раз, потом второй, и улыбнулся мне. Пидор конченный, - зло выплюнул он. - И что? Ну, улыбнулся? - Он палил на меня всю дорогу, меня это достало, я схватился двумя руками за поручни и уебал его с ноги, он полетел вниз. Кто же знал, что у него друзья. - То есть, ты уебал с ноги человеку, который улыбнулся тебе? – это было странно как минимум, но зная Егора, я лишь рассмеялся. - Не хуй… Я не знаю, что он там себе решил, короче… Ох, блять, - Егор вздохнул и схватился рукой за ребра, - Тяжеловато дышать. Я даже рукой могу нащупать где оно торчит. - Тебе в больницу надо. А если неправильно срастется? Ты придурок совсем? - Ладно, я схожу. - Пообещай. - Я схожу. Так вот, меня отпиздили на остановке метро его друзья, которые, похоже, ждали его… Ну, в общем неприятно получилось, пинали ногами, но, видимо, я напугал их когда начал смеяться. - Еще бы, блять. Егор, а если бы тебе не просто ребра сломали? – я склонился и уперся лбом в его плечо, я знал, что ему не нужны были утешения, он сам себя не жалел, и уж тем более не хотел этого от меня. Но мне хотелось дотронуться. Мы молчали какое-то время, я просто сидел и дышал им, придвигаясь ближе. - Ты не думал, как это будет? – спросил я, уже глядя ему в глаза. - Что? Ты о чем? – он сделал непонимающее лицо, а я прекрасно понимал, что он знает, к чему я клоню. - Тебе не хочется разве? – я улыбнулся, я знал, что в следующую секунду поцелую его. Поцелую этого неадекватного. Первый поцелуй – показатель. Иногда бывает неловко, стукаетесь зубами, хихикаете, подстраиваетесь. Тут было не так. Совсем. Тут все сошлось, как будто он был для меня, а я – для него. Его губы были холодные, он замерз, а я хотел согреть, положил руку на его шею, большим пальцем поглаживая чуть ниже уха, язык скользнул к нему в рот естественно, нормально, почти правильно, если так можно говорить. Он отвечал, он ждал от меня этого. Я был немного пьян, поэтому ощущения немножко притуплялись, я не чувствовал какого-то потрясающего восторга, мне просто нравилось двигать губами ему навстречу, мне было приятно, когда его руки сомкнулись на моей спине, опустились чуть ниже, он держался за меня. Я оторвался от него. Наш первый поцелуй. Я узнал наконец-то, что целуется Темнов хорошо, даже отлично. - А я все думал, как же ты это сделаешь, - он улыбался, а я засмеялся своей глупости. Нужно было сделать это сразу же при встрече, а не ждать. Я повеселел, мы поднялись, и зашагали. На улицах не было прохожих, все в такую влажную мерзкую холодную погоду сидят дома, но не мы. Парочка ебанутых. Фонари очень тускло освещали улицы. Мы находились в центре города, нужно было как-то добираться до своего района, а автобусы уже не ходили, мы решили погулять еще. Егор тоже повеселел. Я обнял его за талию, хотел погреть, но держал бережно, чтобы ребра не задеть, придвинул близко-близко. Было не совсем удобно так идти, но отпускать его я не хотел, даже на секунду. Я решил, что все поменялось между нами, что он мой. Что все теперь ясно и понятно, что нет недосказанности. Святая наивность. Всего один поцелуй, а я поверил, что Егор принадлежит мне, не может без меня, как я без него. - Я знаю, - начал я разговор, о котором думал уже давно, - Что это эгоистично, что я не имею на это права, не имею права требовать от тебя, ставить ультиматумы. Но ты должен понять. Кто для тебя важнее. Кирилл или я. Я бы хотел, чтобы ты прекратил ваши встречи. Я понимаю все, что у тебя с ним только секс, но… - Я не буду с ним видеться, обещаю, - он посмотрел на меня так тепло и ответил с таким энтузиазмом, что внутри все переворачивалось. Он отказывался от Кирилла ради меня. Я поцеловал его еще раз, мы остановились посреди улицы, я почувствовал себя счастливым. - Люблю, - сказал ему в губы. - Тём, я все равно не понимаю, - тихо ответил он, - Я вообще не понимаю, какого хуя я? Посмотри на меня, я этого всего не достоин. Как можно любить меня? – он сделал ударение на последнем слове. И это не было самоуничижением ради того, чтобы я сказал, какой он прекрасный, это было не совсем в характере Егора, если он что-то спрашивал, значит, он действительно не понимал. - А это уже не тебе решать, достоин или нет, - я снова приобнял его и мы пошли искать трамвайную остановку, в такое время только трамваи и ходили. Мы ехали молча, сидели и касались коленями, обтянутыми джинсами, было тепло, спокойно, яркий свет ламп не напрягал меня, мы не смотрели друг на друга, мы просто дышали и впитывали присутствие друг друга. Я никогда не считал себя романтиком, но Егор поменял во мне все. Хотелось таких встреч, от которых внутри все дрожит. Мы остановились в том же переулке, что и во время нашего первого свидания, я не хотел уходить, он тоже, но ему было холодно и больно, я не имел права так им пренебрегать. Положил ладони ему на шею, ниже затылка, а он обхватил меня за талию, мы стояли, я снова поцеловал его, потому что понимал, что завтра я уже уеду и неизвестно, когда наши выходные снова совпадут. Выпитое выветрилось из меня, я впервые понял, как быстро бьется мое сердце, как загнанная в клетку птица. Стряхнуть это ощущение не получалось. Он отвечал на мой поцелуй горячо, с энтузиазмом, если это слово применимо к настойчивым движениям. Я отпрянул первый, не выдержал, бывает так, иногда почти больно. - Сердце, - сказал я. - Что? – не понял он, а я взял его руку и положил на свою грудь. - Слушай. Колотится. Егор, у меня не было так ни с кем. - Почему я? – снова спросил он. Меня это не раздражало. Я поцеловал его снова. Плевать на все это, пусть бы его разорвало, этот чертов орган, пусть бы сломался и перестал качать кровь, но я бы умер тут, счастливый, потому что его губы податливые, потому что он языком ласкает мой язык, ему больно дышать, скорее всего, у него температура, но он бы тоже остался здесь со мной, и мы бы умерли, вцепившись в друг друга. Я не знаю, смотрел ли он мне вслед, когда я уходил в сторону своего дома, но я бы хотел, чтобы смотрел, потому что я все силы положил на то, чтобы не обернуться. Не смог бы пойти дальше, побежал бы обратно, чтобы целовать и целовать его снова. Мы вернулись, каждый на свою учебу, я решил, что все иначе теперь. Я хотел верить, что все возможно, несмотря на расстояния и редкие встречи, что это нужно Темнову так же, как мне. Что он тоже не может без меня, потому что я не мог без него уже. Каждый день начинался с сообщений и каждый день ими заканчивался, мы иногда говорили по телефону, в основном Егор рассказывал о своих шокирующих приключениях, я понял, что ему рвет там башню. Он как будто сам себе искал неприятностей и находил. Напивался он систематически, говорил, какая эта учеба отстой, впрочем, не удивляя меня. - Все по пизде пошло, я послал препода по информатике, сказал, что учить, что такое браузер выше моих сил, это охуеть какая тупость. Пусть ноли ставит, мне поеба-а-ать, Дёмин, - он смеялся. У него смех всегда был какой-то тихий, сдержанный, но я знал, каким он может быть. Может быть громких, заливистым, истеричным. Я любил его, любил в любом состоянии. - Свобода, все орут про свободу, какая на хер свобода, я тебя спрашиваю?! Пережитки блять, покажите мне свою ебаную свободу, все говорят, Артём, все, но никто ничего не знает! – на него накатывало, он мог начать говорить непонятные мне вещи, или присылать странные смс, мне оставалось только принять, понять, ответить и успокоить его. Иногда я раздражался, но в чем-то его понимал. Все вокруг давило. А он никогда не был нормальным, он никогда не вписывался. Как и я. Я хотел повторной встречи, я скучал, а Егор медленно, но верно начал отдаляться от меня. А я не видел этого, не понимал, но чувствовал, наверное. Мне было тяжело не понимать, что происходит. У нас была всего одна суббота, всего одно свидание, но оно прошло хорошо, я был уверен, что тогда не у одного меня сорвало тормоза. Все чаще мы говорили по телефону, и Темнов все чаще заводил разговоры на тему бессмысленности социальных привязанностей, рассуждал о семье, браке, отношениях, сводил все к тому, что это не нужно ему. В каких-то моментах я был согласен с ним, а от каких-то фраз мне становилось не по себе. Он постепенно подталкивал меня к тому, что я должен был сам понять, без его прямой озвучки этой мысли. Я задал себе свой главный вопрос: почему Егор ни разу не сказал «я тебя тоже люблю»? До Егора для меня любая симпатия всегда была по умолчанию взаимной, реже случалось так, что я кому-то не отвечал взаимностью, однобокая симпатия, в которой я игнорируемый, была у меня впервые. Меня будто стукнули по голове, глухо, больно, тяжело. Я стоял и смотрел из своего окна в общежитии. Стояла ночь, я вглядывался в окна дома напротив, было немного зябко, я был в шортах. Мы с Егором вновь говорили по телефону, его голос был таким, как будто он смертельно устал. Тягучим, сонным, ленивым. - Егор, ты прекрасно знаешь, как я к тебе отношусь, но мне надо знать, - я начал то, что начинать не хотел и ждал реакции, я надеялся на лучшее, но был готов к худшему. - Блять, - как будто струна его терпения лопнула, - Я знаю, что ты хочешь взаимности, я понимаю. Но я не такой. Мне не нужно всего этого. Я огрубел, очерствел, - а я злился на эти слова. Какого черта?! Зачем было давать мне надежду? Почему он не сказал раньше? - А мне… Что с этим делать? Почему тебя хватило на Юлю, хватило на Кирилла, но не хватило на меня? – я не верил ему в тот момент, не хотел верить, что не нужен, не понимал такой перемены в нем. Наверное, сложно жить в голове Егора Темнова. Он сам в ней едва выживал. Путался. - Ну что ты, Тё-ём, все ведь в порядке… Меня все устраивает, мы хорошо общаемся, ты понимаешь меня, - это прозвучало так тепло, почти нежно, что все предыдущие слова показались сущей ерундой, сейчас я понимаю, почему. Потому что он не сказал «не люблю тебя», он сказал, что ему этого не надо. Чего? Отношений? Я не требовал от него их. Я хотел просто любить его. И я любил. Пока не сказали прямое «не люблю» или «ты мне не нужен, уходи», ты будешь любить, тянуться, надеяться. Кирилл как-то говорил мне, что Егор не держит и не отпускает. Он просто есть в твоей жизни, и будет в ней, пока ты позволяешь. Мы договорились о встрече, наши графики совпадали. Я был счастлив. Еще одна встреча. Я думал, что это еще один шанс сблизиться, чтобы он понял, что это не игра в одни ворота, что это не только у меня чувства. Я хотел, чтобы он понял. Время близилось к назначенному, я уже хотел выходить из дома, но Темнов позвонил, я ожидал услышать, что он уже близко или что-то в этом роде, но все получилось иначе. - Артём, прости, но сегодня не получится, - сказал он сразу же, как услышал мое «да». - Что такое? Что-то случилось? – по его голосу я понял, что что-то действительно не так. - У Лёхи проблемы, - коротко сказал он, а я знал, что они виделись часто и общались все еще хорошо, они были друзьями, в моем понимании, хотя Егор отрицал у себя наличие хотя бы одного друга, интересно, кем он считал меня. Егор рассказывал мне, что Лёша приходит к нему с травой, они говорят и много курят, смеются, им тупо и весело. К Лёше я не мог ревновать, да и вообще, ревновать Егора нормально, по-человечески, как это бывает у других, я не мог, не получалось. Мне казалось, что даже если он при мне будет трахаться с кем-то, кончит, а потом скажет мне, что это ничего не значило для него, то я поверю, и буду себе любить его дальше, даже боли не почувствую. - Какого характера проблемы? – напрягся я. - Ну, ты же знаешь, что он не только сам курит, но и барыжит, - устало сказал Темнов. - С деньгами проблемы, должен кому-то? - Долго объяснять, но в общем да. Я разберусь. - Егор, осторожно, - только сказал я. - Да не переживай, - в голосе проскользнула улыбка, - Я знаю, что делать. И я был спокоен. Если он так говорил, значит, правда знает. Конечно, я подозревал, что Лёхе он может помочь не иначе чем материально, но это было не важно. Наша встреча сорвалась. Я подсчитывал в голове, когда бы мы еще могли встретиться. Глухое разочарование. Ничего не получалось. Я вернулся на учебу, гонка продолжалась. Лекции, семинары, задания, рефераты, плюс ко всему, я начал писать для университетской газеты, если честно, писал я только то, что от меня ждали, что хотели, чтобы я написал, никакой свободы слова, поэтому я раздражался еще больше, Егор почитал мою писанину, вынес вердикт коротким «фу». Я был согласен, но немного разозлился, мне приходилось это делать, мне нужны были публикации, потому что это все были маленькие плюсики для меня, как для студента, у меня не было родителя, который бы оплачивал мое будущее. Я впервые разозлился на Егора, который возмутился, почему я не рублю правду-матку. Но поссориться так и не вышло. Никогда у меня не получалось с ним ругаться. Все конфликты загорались по большей части у меня в голове, я думал о том, как он может ответить, а он отвечал совершенно иначе. Угадать его было нереально. Поэтому к концу разговоров я был готов мурлыкать, говорить ему, какой он удивительный, но сдерживался. Пытаясь не казаться еще большим сентиментальным чмом. Это странно, но из нас двоих импульсивным был именно я. Именно я психовал, злился, раздражался, Егор же нет. Никогда. Но если у него в голове что-то щелкало, то он мог сделать какую-то откровенную глупость, как с той дракой, к слову, в больницу он сходил. И это было приятно, он послушал меня, хотя изначально не собирался никуда ходить. Дни шли, а мне становилось все сложнее, Егор нагнетал своими разговорами, до меня все яснее начало доходить, что не будет так, как было у меня с другими. Не будет просто. С Егором не может быть так. Он очень часто говорил о том, что устал от жизни, его загулы, его пьянство, его неадекватность, его наплевательское отношение ко всему… Я ничего не мог с этим поделать, потому что был у себя на учебе, а он – у себя. Он приезжал домой на выходные, а я был все еще у себя в общаге, за двести километров и у меня не было возможности приехать ближайшие две недели. Егор легко заболевал, с иммунитетом у него было плохо. Артём : «Температуришь?» Егор: «Да. Вчера ко мне Лёха приперся. Типа лечить… Принес травы. И пойло какое-то. В общем, мы нажрались, накурились, орали… Горло все продрал. Короче, еще хуже стало». Артём: «Пиздец. Я не знаю, лечись там как-то. Таблетки, чай с малиной. Я в этих делах не спец, но орать во всю глотку вроде как не способствует выздоровлению». Егор: «Это точно х) Пиздец тот еще». Вот так и получалось. Когда я приезжал домой, он был у себя, когда он приезжал на выходные, я был на учебе. Не совпадало что-то постоянно. А на эти выходные Егор болел, он говорил, что ему ужасно плохо, простуда продолжается. Поэтому одни выходные я решил провести с Катей, если честно, она стала единственной радостью, как и мои старые дружки. Они спасали меня в мой один единственный день, который я должен был и хотел проводить дома, а в идеале на свидании с Егором, но нет, Темнова в моей реальной жизни не было. Мы ходили с друзьями днем на местные матчи по баскетболу, к слову, я сам никогда не играл, вообще не люблю командные виды спорта, но играли многие из моих приятелей, я и некоторые подруги и друзья приходили болеть. Потом шли в любимую пиццерию, ужинали там, потом гуляли по городу. Иногда вечера проходили иначе, я заваливался к Катьке, предварительно просидев пол дня дома, мы смотрели фильмы, обсуждали ее жизнь, проблемы, пили зеленый чай, ели фрукты, даже грейпфруты, потому что Катя считала их диетическими или что-то в этом роде, я терпеть не мог грейпфруты. Но это были мелочи. Я скучал по ней и она по мне тоже, мы болтали о простых вещах, смеялись, что-то вспоминали, с Катей у нас были семейные вечера. В один из таких же дней Катя, почему-то, решила выпить. Я был не против, давно не пил ничего крепче кофе. Для пьянки выбрали вино. Конечно, это была не одна бутылка. Меня как-то подкосило быстро, уж не знаю, с чем это было связано, но пьяного меня прорвало, и я рассказал ей все. Про Егора. Как люблю его, какой он, и про Кирилла, которого называл в своей речи не иначе как «шлюх». Алкоголь так развязал мне язык и затуманил разум, так что пока Катюха отлучалась, я пытался дозвониться Темнову, тот, к счастью, или к несчастью, не брал трубку. Я звонил и звонил. - Ну и пошел в жопу тогда, - обиженно сказал я трубке, и кинул ее рядом с собой. Мы с Катей сидели на диване, она слушала меня, охреневала и сочувствовала. Рассказывала мне про свои неудачи. Про парня –козла я был в курсе, и руки у меня чесались, ведь моя Катя-Кошка не заслужила такого отношения. В общем, плакались мы друг другу в жилетку знатно. Разлили немного вина на белый пушистый коврик, потом матерясь, оттирали, смеялись. Мне было почти хорошо, но в голове навязчиво крутились мысли о Егоре. Я что-то хотел сказать ему, сделать что-то, я хотел, чтобы он тоже думал обо мне, как и я о нем, каждую минуту, секунду и какие там еще меры измерения времени имеются. Возвращался я от Катерины пошатываясь. Я шел, не разбирая особо дороги, в сторону своего дома, смотрел в телефон и набирал сообщение. Артём: «Ты чего трубку не берешь? Тебе плохо совсем?» Артём: «Короче, я пьяный, да. Так что». Артём: «Не удивляйся кууууче пропущенных» Артём: «Или сколько их там? Не важно, да. Мне оч хорошо, мне этого не хватало. И людей тоже. И тебя сегодня. Очень-очень сильно. Я понимаю, что когда протрезвею, я пожалею обязательно о том, что написал, но алкоголь не даст мне сделать задний ход. Так вот. Я люблю тебя. Люблю. И хочу дружить с тобой, трахаться, обмениваться песнями, мыслями, и тому подобное. Подозреваю, что тебе срать на все это. Но мне срать, что тебе срать. Потому что я сейчас оооооооочень сильно ПЬЯН. Так давно не было. И мне хватает храбрости это писать. Почти без ошибок, да. Единственное, что меня стремает… Так это то, что ты НИКАК, Егор, НИКАК не реагируешь. Даааа…такая хуйня. Короче… Может, тебе правда плохо, может… Ты придумываешь. Знай, мне срать. Все так и останется, как есть. Пока я что-то себе не ампутирую. Чувства там или еще что. Бред такой. Хочу спать, да». Я уже пришел домой, даже сходил в душ, и завалился спать. Был четвертый час утра, а Егор ответил, но я увидел это сообщение только утром. Егор: «Да все норм, не жалей. У меня все еще температура. Спать не хочется. Лёха опять с травой приходил. Я все это знаю, Артём. Но, я сам себе не могу позволить чего либо. Я стал слишком черствым, и моя душа не желает ничего. Я знаю, что это погубит меня, но мне похуй. Сам с собой, один против публики -_- спокойной ночи ». Артём: «Самое интересное, что мне ни хуя легче не стало от того, что я это еще раз прочитал, и еще раз в этом убедился. И не отпускает. Ну да ладно. Пиздец, я проснулся, сушняк. Пятый час утра. Надо типа еще спать идти…» Спустя полтора часа он ответил мне, видимо, как обычно, решил сгладить конфликт, игнорируя большую часть моего сообщения. Егор: «А я вот и не спал о.о». Я не стал ничего отвечать, говорить, мне было плохо, похмелье мучило, хотелось спать, но мне нужно было ехать обратно на учебу. А дорога была довольно долгой и изматывающей. Настроение портилось. Меня бесило, что вчера мы оба были в городе, но я не смог его увидеть, я, действительно не мог точно сказать, притворяется ли Егор больным, или же ему и вправду так плохо. Мне было до смешного обидно. Ведь я ждал любой возможности, чтобы увидеть его, а она никак не представлялась. С учебы и обратно свой путь я проделывал автобусом. У меня было жуткое похмелье, я удивлялся, ведь это было всего лишь вино. Меня чуть укачивало, и я молился, чтобы это все прекратилось, если с головной болью еще можно было справиться, то с мутью не получалось. Пока я ехал в душном автобусе, пытался не блевануть, мне показалось, что вся моя душевная боль трансформировалась в физическую. Люди не только на пьяную голову делают глупости, они делают их еще и на похмельную голову. Я просто устал. Вымотался. Я смертельно хотел все прекратить. Самым простым выходом было убрать раздражитель. Изолировать его. На днях я услышал отличную песню, нужно было скинуть ее Темнову, и я скинул. Написал прощальное сообщение и прикрепил ее туда. Артём: «Я, знаешь, на что надеюсь? На то, что ты влюбишься когда-нибудь в кого-нибудь. Очень сильно, как я в тебя. И поймешь все. Я буду тебя забывать. Я принимаю тебя таким, какой ты есть, я тебя, блять, люблю, но общаться с тобой больше не могу. Больно, пусть тебе и смешно, но это правда, мне больно. Ты занимаешь слишком много места в моей голове. Я, вроде как, должен жить, и все такое. Я не планировал столько писать. Послушай. Вот тебе «Machine Head – The Burning Red», услышал на днях. Удачи тебе, правда, надеюсь, что ты найдешь то, что ищешь в этой жизни». Одно движение и все. Удалил человека из друзей. Удалил из жизни. Вот он наш прекрасный век, наша новая продвинутая жизнь во всей красе, так пошло, тривиально и сопливо. Я решил оборвать связь с человеком, которого люблю, удалив его из друзей, но при этом у меня остался его номер. Я не решился стереть контакт. Это была моя самая главная слабость, ошибка. Не решился. Это все равно, что закрыть дверь на ключ, выбросить его, обещать не входить в комнату, но вместе с тем понимать, что под ковриком рядом лежит точно такой же ключ, который эту дверь откроет. Нужно было удалить номер телефона. Но я оставил его. Ехать мне было все сложнее и сложнее. Меня тошнило, мотало, а еще я надеялся, ждал, что Темнов, получив это послание, одумается, возможно скажет то, что я так хотел услышать. Жалкая тактика, я знал это. Но иначе я не мог, я действительно был импульсивен, я уже обрывал связи с людьми, мне казалось, что с Егором будет так же, что забуду его. Но у меня болело в груди. Там была не пустота, там был груз, что-то отвратительно тяжелое. День был хмурым, дождливым, я ехал и ехал, бесконечно долго. И я думал о Темнове. Пытался не думать, но это так же, как в том фильме – «Начало». Герой ДиКаприо говорит «Не думайте о слоне». Это автоматически значит, что вы уже подумали. У меня с Егором было так же. Я слушал песню, прокручивая свои же слова в голове, понимал, что они даже грамма не вмещают всего того, что во мне. Я приехал, зашел в свою комнату, кинул сумку, принялся быстро ее распаковывать, потому что если бы присел, то уже бы не двинулся до завтрашнего утра, я бы не смог себя заставить ее разобрать. Когда с этим было покончено, я просто переоделся и лег на кровать. На город опускалась ночь, а на следующий день мне нужно было идти на пары. Я хотел есть, пить, но продолжал лежать. Я долго так валялся, думал. Думал, что, возможно, мы больше никогда не увидимся с ним. А еще я думал, что он меня вымотал. Что так просто это не пройдет. Я даже сам не понял, на сколько плохо по ощущениям мне было от того, что впаривал мне Темнов все время, после того, как я признался ему в любви. У меня не было никакой депрессии, или нервного срыва, или я хотел так думать. Я сказал себе «к черту его». Если я ему не нужен, если все действительно так, то я все делаю правильно – избавляюсь от него. Но с Егором опять не было просто, даже в моей голове. Мне нужно было действовать и думать логически. Но какая к черту логика у художника? У меня вечно все на интуиции, на эмоциях, на чувствах. Я каждый новый день надеялся. Каждый день, который проходил без наших переписок, я лелеял надежду, что он позвонит, напишет, скажет, что не хочет так просто отказываться от меня. В диалогах я видел, что он светится онлайн. Было больно даже это видеть. Я с каким-то мазохистским удовольствием разочаровывался, когда не видел сообщения от него, не видел пропущенных звонков. Ему наплевать. Ему нет дела. Болело внутри и я от этого почти кайфовал. Это что-то значило. Например то, что я люблю. Действительно люблю, до истерики. Со мной начало происходить странное, но я не связывал это с Темновым, не думал, что это причина, но, по сути, я был сам виноват, ведь накручивал себя. Ночью я подолгу не мог уснуть, звуки на улице, в коридорах, казалось, стали громче, подушка, одеяло, вся кровать казались неуютными, неудобными, я не мог найти нормальное удобное положение, ворочался. Я изматывался всю ночь и засыпал под утро, за три часа до подъема. Проваливался куда-то, в место, где, вроде как, и снов никаких не было, по крайней мере, у меня было такое ощущение на утро, что мне ничего не снилось, хотя однажды я запомнил. Глухую кирпичную стену, мне показалось, она снилась мне вечность, но когда я очнулся, понял, что спал всего пол часа. После своего недолгого сна шел на пары, думал только о том, как приду в общагу и упаду на кровать, но так не происходило, потому что нужно было готовить семинары. У меня была супница с ручкой, объемом в пол литра, в нее я наливал себе по утрам кофе. Пол литра кофе. Я его пил, весь, с утра, черный без сахара. Ел безвкусную овсянку. Шел на пары. По всем правилам я должен был быть угрюмым дерьмом на учебе, но я не был, я светился радостью и энтузиазмом. Я шутил, болтал, веселил одногруппниц на перерывах, все катались от моих пародий на преподов, я улыбался, сыпал шутками, разговаривал о ерунде. Я действительно трещал весь день, отвечал на семинарах, принимался дискутировать на лекциях. И пил кофе. Обязательно перед последней парой и перед второй. После учебы я заходил в супермаркет, пока кидал что-то в корзину, болтал по телефону с мамой, говорил ей, что все в порядке, жаловался на мелкие проблемы в учебе. А потом я возвращался в свою комнату. Быть одному было плохо, иногда я маялся от того, что даже написать никому не мог. Друзей на учебе у меня не появилось, только какие-то приятели, с которыми мы шатались по универу, а вот свое свободное время мне проводить было совсем не с кем. Темнову в мыслях уделялось достаточно времени. Я не забывал о нем, мне кажется, ни на один день. Никогда не было такого, чтобы я не вспомнил о нем, иногда позволял себе заходить на его профиль, но там ничего не менялось, я смотрел на равнодушный значок «онлайн» и мне было тошно от себя. Он был в сети и я тоже, пялился на этот чертов значок. Я пытался вспомнить, что где-то у меня, вроде как, была гордость, что должен ценить себя. Я перестал нормально рисовать, ограничиваясь почеркушками в блокноте на скучных парах. Сил не было уделять внимание увлечению как раньше. Я выматывался, то ли специально, то ли так получалось. Больше всего я боялся ночи, потому что нормально заснуть все еще не мог. Потом я начал бояться и вечера. Особенно сидеть в наушниках. Мне казалось, что в комнате кто-то есть, или что что-то, я сам не понимал, что же, могло разбить мне голову, просто, как чертов арбуз с красной мякотью внутри, каждый раз, когда я не слышал из-за наушников, что вокруг происходит, мне казалось, что вот-вот, и мои мозги украсят стену. Я не знаю, откуда был этот страх. Но фобий появлялось все больше. Я боялся темноты, и лишних звуков, лестниц, коридоров, переулков, окон. Всего и ничего. Сам себе я не мог объяснить, что происходит. Интернет объяснял это не иначе как «тревожность». А я говорил себе, что все хорошо. В группе мои шутки становились крылатыми фразами. Я немножко трогался умом. Нервничал. Начиналась сессия. Я все меньше думал о Егоре, все больше об учебе. Мне казалось, что я плохо знаю материал, что завалю все. Первая сессия в моей жизни. Все обещали, что после нее станет легче. Я психовал и впадал в истерические состояния, как умел делать только я. Оставалось только прожить, дождаться того момента, когда я закрою сессию и приеду домой. Не смотря ни на что, меня тянуло в родной город, в родные стены. Я никогда не думал, что туда будет тащить с такой силой, в этот грязный городишко. Спал я все еще мало, пил кофе, без него уже не мог, не курил, пил редко, кофе стал моей настоящей зависимостью, хотя, наверное, у всех студентов так. Мне снились кошмары, которые прерывались бредовыми сладковатыми снами о Егоре, где мы вместе, где он скучает, где он не может без меня. Звонок будильника обрушивал на меня суровую реальность, боль свинцом разливалась в груди, в легких, перетекала под желудок, подташнивало. Меня не хватало. Я растворялся, разрывался. Очень хотелось, чтобы Егор хотя бы вспоминал обо мне. Иногда. Все встало на свои места, когда я приехал домой, стало легче. Близились праздники, Новый Год, Рождество. Все в суматохе готовились, покупали подарки, родители скучали по мне, как и друзья. Моя жизнь будто бы приходила в норму, встречи, посиделки с родными и лучшими друзьями, с Катей. Я переписывался с Кириллом и больше не держал на него зла, я вообще сомневался, что имею право злиться на него, напрямую я не высказал никаких претензий. Мы даже созванивались, хотели увидеться. - Знаешь, с Егором… Мы уже не видимся. А еще с ним странное что-то происходит, он там совсем ебанулся, на своей учебе… Вернее, он не учится. Гулянки всякие, - было слышно, что Кирилл расстроен, - Я думал, что-то выйдет, но ты знаешь его, он не держит. Хочется, чтобы держал рядом, а он где-то не здесь. - Я решил, что не могу с ним больше общаться. Я говорил тебе, что люблю его? – просто сказал я, а на том конце повисло гробовое молчание, послышался треск, потом вздох. - Почему ты молчал? Артём? Давно? – выдавил Кирилл. - Это уже не важно, вы спали вместе, я не должен был вмешиваться. - Прости, правда, Артём. Ты должен был сказать мне. - Вы же хоть редко, но переписываетесь? - Да… Не представляю, каково тебе было, - мне не понравилось то, что он говорил, наиграно-сочувственно, мне не нужна была жалость, тем более от Кирилла. Кто виноват в том, что я влюбился не в того человека? - И что? Он не упоминает меня? – я мысленно дал себе подзатыльник, я не должен был о нем спрашивать, не должен был вообще говорить о нем. - Он сказал на днях, что скучает по тебе, - я хотел это услышать, от этих слов накрыл восторг, как наркомана накрывает кайф. - Придурок… Тогда какого хера он не звонит? - У него там запои, какие-то непонятные тусовки. Но, он, правда, скучает. Он говорил мне. - Блять, - только сказал я, и скинул звонок. Я был дома, были какие-то гости, родственники, а я сидел в своей комнате, и тупил. Я сидел, и думал, стоит ли звонить ему? Ведь номер был. Последний набор цифр, последняя ниточка-паутинка, которая связывала нас. Я как будто знал, что силы воли мне не хватит. Жалкий идиот, как обычно, слабый Артём. Всегда считал себя гордым человеком, даже попытку сделал, а теперь готов звонить ему всего лишь после чужих слов. Даже этого хватило. Это как маленькая инъекция счастья. Доза для наркозависимого. Долгожданная. Гудки. Я нервничал. Он мог даже не поднять трубку. Меня трясло. Но я не собирался этого ему показывать. Три гудка. - Алло-о-о, - протянул Темнов. - Привет, бухаешь? – просто спросил я, мне казалось, он понял, кто звонит. - А это кто? – тупо спросил Егор, и мне стало обидно, как никогда. - Чертов пидор, ты номер мой уже удалил? – не стал скрывать я раздражения. - А… Тё-ё-ём! – проорал он в трубку, как будто ужасно обрадовался, хотя, зная его, эти эмоции могли быть правдивыми. - Ага, Артём, - согласился я, - Не сдох без меня? Мне тут поведали, что ты скучаешь. - Скучаю, это правда, - сразу же согласился он, не знаю, где он был, но на фоне было шумно. - Ты где? - Мы с Лёхой у меня… И Артур с нами. - Ты дома? - Да-а… Это Артём, - сказал он куда-то в сторону, - Вот, Лёха говорит, завтра зайдет за портретом, - Егор звучал так, как будто мы не прекращали общения, меня бесило это, и да, я действительно рисовал для Лёши, не бесплатно, конечно же, портрет на подарок его новой девушке, мы условились, что на каникулах я передам его. - Я знаю это, Егор, - я хотел направить разговор в другое русло, - Так что там по поводу скучаю? - Да, это правда, я скучаю. Мне не хватает наших переписок, я немного пьян, и мы уже выкурили… Но это не важно. - Я тоже скучаю. И все еще люблю тебя. - Артём … - Что «Артём»? Ты все еще… - Я говорил тебе, я сдыхаю, блять, изнутри, я гнию, я умер… Не надо меня любить, понимаешь? Я не для этого. Не для любви, - на меня напала такая тоска, я сдался уже давно, но надеялся, теперь же надежда сдохла где-то там, вместе со способностью Егора любить. - Что блять с тобой происходит? Значит, все по-прежнему, да? - Ничего. Я просто хочу быть сам. Один. Мне не нужен никто. Все по-прежнему. - Никакой взаимности. - Никакой взаимности. - С наступающим, Егор. Прощай, - я скинул звонок. Опять психанул, опять импульсивность. Опять моя тяга к внутренним трагедиям. Все вышло бестолково. Возможно, мне было даже хорошо от того, как было больно. Закрываешь глаза, перед глазами мои внутренности, перемолотые в фарш. Мои визуализации в голове порой доводили до тошноты. В этот вечер я лучезарно восседал со всеми своими многочисленными родственниками, неплохо так напился, слушал тягучих «Raised by Swans», и проклятую «Burning Red» вспомнил, чтобы в очередной раз напомнить себе, что Артём Дёмин не нужен Егору Темнову. Егору Темнову нужна пустота. На следующий день я списался с Лёшей, тот пообещал подойти к семи вечера под мой дом. У нас зимой темнеет уже в четыре, будто и дня нет. Я вышел к семи на крыльцо подъезда, Лёху заметил издалека. Вспомнил, как летом тоже отдавал ему портрет, только тогда они с Егором пришли вместе, мы еще общались, и я бегал по утрам с Темновым. - Привет, - Лёша был тепло одет, замотан в шарф так, что было видно только темно-карие глаза. - Привет, держи, - я протянул портрет форматом А3, он взял, мельком взглянул, протянул сложенную пополам купюру. - Спасибо, - поблагодарил он, мы особо никогда не общались, да и не разговорчив он был, но я решил, что должен убедиться окончательно во всем, чтобы отпустить Егора. Теперь уже навсегда. Я ведь так бестолково цеплялся, между нами почти ничего не было, даже меньше чем почти ничего. - Тебе нравится? – спросил я о портрете. - Да, все замечательно, правда, - он чуть улыбнулся. - Лёх, скажи мне, с ним все в порядке? – выпалил я, не сомневаясь, что Лёха поймет, о ком я. - Да, Артём, он в порядке. Не переживай, - он улыбнулся как-то неуверенно. - Правда? – я хотел убедиться. Все, на мне нет никакой ответственности. Пусть делает со своей жизнью и с собой все, что захочет. - Правда, - Лёха улыбнулся шире, а мне стало легче, - Я спрашивал его на счет тебя. Он идиот, Артём. Ты – лучший для него. Он придумал себе что-то. Тупые отговорки. - Я устал, - просто сказал я, - Он говорит мне, что ему не нужна любовь, не нужны отношения и прочее… - Ну и на хуй его. Ты должен ценить себя, Артём, - на этих словах меня отпустило окончательно, никакого Егора, он не достоин меня, пусть разбирается со своей запутавшейся душонкой сам, я ведь не какая-то чертова плевательница для него, не жилетка, не психоаналитик, я человек, который предложил ему себя, разве этого мало было? - Спасибо, Лёх. Пока,- неловко попрощался я, а он только сделал жест рукой, и побрел прочь. Я был в домашних штанах и футболке, на улице было влажно, зима была никакая, но я продрог, пока говорил с Лёшей. Нужно было идти домой. Ремиссия. У меня и моей ЦНС была ремиссия. У моего мозга и души тоже. Новый Год я отлично отпраздновал, в кругу друзей, даже зажимался с одной из подруг, но это не было чем-то серьезным. Под утро мы пьяно философствовали, Катя жаловалась на что-то, были коллективные женские рыдания, уже днем, когда все немного отошли от алкоголя, я отпаивал всех кофе, помог убрать квартиру, меня вообще плоховато все это взяло, да и спать в чужом месте я не мог. Среди друзей был один парень, который привлекал меня, я решил для себя, что мне нужно смотреть на других. Мне нужно переключаться. Влюбляться заново. И я забылся. Зимние каникулы прошли весело, я с новыми силами вернулся на учебу. Все складывалось. Скучал только по друзьям и родителям, ждал выходных, прогуливал только физкультуру, успевал по всем важным предметам. Весна наступила как-то неожиданно быстро, ворвалась свежим ветерком, меня радовало небо. Я больше не слушал грустных песен. Решил, что мне нужно запасть на кого-то. Конечно же, в реальности у меня это, почему-то, не вышло. Никто не нравился. Поэтому виртуальность решила за меня. Мне начал писать один парень. Я знал, что Катюха знакома с ним, что он учится где-то там с ней, то ли в параллельной группе, то ли в той же. Тайна всегда привлекательна. В профиле этого парня не было ни слова правды, он любил многое из того, что любил когда-то Егор, все эти имиджборды, странные гик-движения, я даже не знал, как он выглядит, но настоящее его имя я узнал. Скрывался он, почему-то, под именем Миша, мне он сказал, что у него есть друг, с таким именем, ему оно просто нравится. Его же звали Стасик. Мы просто общались, я в нем узнавал ту двинутость, которая была присуща Темнову. Может, мне просто попался не тот гик? Стасик обожал Дэвида Боуи и «Pink Floyd», ему нравились фильмы восьмидесятых, он был помешан на «Докторе Кто». Именно благодаря ему я посмотрел «Клуб Завтрак», осилил сериал «Броджиа», только из-за Франсуа Арно, который нравился тому же Стасику. «Доктор Кто» осиливать не решился, я ограничивался ответвлением «Торчвуд», Стасу это не нравилось, он считал его жалким. Общение было легкое и интересное. Иногда я забывался, и было впечатление, что это Темнов, но слишком много было отличий или мне так казалось. Стас действительно был гиком, но в нем не было этого сумасшествия, которое порой прорывалось из Темнова странными посланиями и звонками посреди ночи. Я скидывал Стасику «The Runaways», «Bauhaus», «Nine Inch Nails», а он мне в свою очередь «Aerosmith», «Alphaville», «M83». Я рассказал ему, что люблю Боуи из-за фильма «Лабиринт», а он любил Боуи в образе Зигги Стардаст. Мы обсуждали «Американского психопата» и «Бархатную золотую жилу». Помнится, Темнов тоже боготворил Кристиана Бейла, как и Стас. Мы оба были помешаны на «Placebo». Я советовал ему фильмы, а он мне, потом оказалось, у нас куча общих знакомых. Я не воспринимал его как потенциального парня, у меня не было никаких задних мыслей. Я был на учебе, он же учился в колледже, в моем родном городе. Наше общение было больше дружеским, мы даже обменивались видео с порнушкой. А потом он узнал, что я бисексуален. В наших отношениях появился флирт. Сам он был открыт для подобных отношений. Мне нравилось, как я себя чувствовал с ним, общаясь, переписываясь, вместе с тем, не зная, как он выглядит. Мне хотелось к кому-то ехать домой, я надеялся, что это лето я не проведу один. Что после сессии, когда я вернусь, мы будем проводить с ним время. Мне оставалось только фотку у него выпросить. На моей странице фотографий было даже больше, чем достаточно, а вот на его – ни одной. Стас: «Вот фотка, ей года три, но я, вроде как, не поменялся совершенно (». Фотография была из какого-то документа, обычный парень, темные глаза, короткая стрижка, волосы темно-русые. Я не разочаровался. Это даже было хорошо, что он не был похож на рафинированного Темнова, с его чертами, глубокими глазами. Стас не был ярким, не выглядел необычно, не был примечательным. Я подумал, что, возможно, стоит попробовать полюбить его. Летняя сессия с горем пополам закрылась, свой день рождения я отпраздновал как раз на консультации перед экзаменом, Стасик поддерживал меня, у него у самого были не лучшие времена на учебе. Первое свидание еще весной у нас сорвалось. Поэтому увиделись мы только летом. Договорились погулять в центре города. Стасу нравилось то, как я рисовал, он запал на одну картину, я решил, что подарю ему ее. Акварельная девушка, блондинка, в зеленой шляпке. Когда я увидел его, понял, что фото лгало. Стас был симпатичным, все же три года сделали свое дело, видимо, у него были какие-то комплексы. Он был смуглый, и кареглазый. Одного со мной роста, одет просто. Я отдал ему картину, а у него, как оказалось, тоже был для меня презент. Он записал мне фильмов на диск. Необычный приятный жест. Он сказал, что это его любимые. Среди всех мне приглянулся фильм «C.R.A.Z.Y.». Мы гуляли и говорили, стояла жара. Я не чувствовал к нему притяжения, только какую-то благодарность за то, что я нравлюсь ему, за то, что он хочет попробовать что-то со мной. В нашу первую встречу я даже не прикоснулся к нему. Это вызвало у него позже, в переписке, бурю эмоций, он побоялся, что я скажу, что не хочу с ним ничего. Стас: «Прости, Артём, я такой придурок. Прости, я даже двух слов связать не могу. Все же, в интернете проще, понимаешь…». Артём: «Не переживай, ты чего? Все было отлично. Спасибо за фильмы». Стас: «Я так понимаю, второго свидания не будет?» Я боролся с собой,прекрасно понимая, что ничего не чувствую, но я очень хотел заставить себя. Я хотел, чтобы в моей жизни появился кто-то реальный, кому буду дорог. Но, почему-то, меня к Стасу не тянуло. Не было притяжения. Я абсолютно не представлял того момента, когда возьму его за руку или поцелую, или что-то большее. Но мне было бы чертовски одиноко, если бы не Стас. Артём: «Почему не будет? Стас, вбей себе в голову, я с тобой». Я просил его доверять, довериться мне, а сам не верил в то, что говорил. Я пользовался им, его ко мне отношением, ведь он выказывал свою симпатию открыто, откровенно. Даже в нашем городе были отдаленные районы, куда было проблематично добираться, Стас, к сожалению, жил именно в таком, так как он относил себя к семейству хиккикимори, то выбирался он из дома не часто. Мы оба решили, что вторая наша встреча состоится у него. За зеленым чаем, фруктами, фильмом с Боуи, который он скачал. Все было довольно мило. Он жил в частном доме. Мы завалились к нему на кровать и включили фильм. Я хотел чего-то. Мне надоело платоническое общение, поэтому фильм я отрубил, вместо этого включил на ноутбуке наших с ним любимых «Placebo» и бессмертную «Protect me from what I want». Он не понял, застыл полулежа, а я накрыл его собой, проще говоря, почти навалился и поцеловал, он как-то растерялся на мгновенье, не знал, куда деть руки, но уверенно задвигал губами на встречу, просунул мне в рот язык, он целовался хорошо. Я думал, что под эту песню, с поцелуями, с близостью, у меня внутри должно все сгорать. Но я не чувствовал ничего. Обстановка располагала к романтике, но у меня к Стасу ничего не было, даже вакуум больше наполнен, ведь в нем все равно летает космический мусор, пыль, а во мне к этому парню не было ровным счетом ничего. Я целовал, и только ощущал то, что он делает это хорошо, умеет, не более. Искры не случилось. Хотя мы и разделяли с ним кучу интересов, он тоже часто мне поднимал настроение, как Темнов когда-то, только тот скидывал видео и картинки, а Стас рассказывал истории про то, как, например, кто-то выполняет тупые реквесты, чтобы попасть к нему в конференцию в «Скайп» с какими-то геймерами, на что только не были готовы эти люди: вплоть до совокупления с неодушевленными предметами. Я всего этого не понимал, но хохотал от души. Стас был приятным знакомством. Мы целовались еще какое-то время и я ушел, как только вернулись его родители. Мы не спалились. Конечно же, я со всеми был вежлив и, раскланявшись, тихо удалился. Со Стасом нужно было рвать. Но только сделать это мягко. Я не хотел его. Во мне ничего не дрожало. Не было влечения. Меня это не устраивало. В этот же вечер, когда возвращаясь от Стаса, я решил зайти в супермаркет, в котором отоваривалось девяносто процентов нашего района, лето было привычно жарким, когда бархатная темнота опустилась на город, я подумал, что неплохо было бы просто походить по ночному городу, стало куда комфортнее и ветерок приятно обдувал. В супермаркете я быстро нашел все, что мне было нужно, после желтоватых фонарей и темноты, лампы дневного света чуть резали глаза, очередь на кассе была не большой, но я успел заскучать, оглядывался по сторонам. Куча знакомых. Жить в маленьком городе неинтересно, хотя бы потому, что все обо всех и обо всем знают, нет шанса встретить незнакомого человека, а даже если вы все же такого встретите, окажется, что у вас куча общих приятелей. Я лениво смотрел на соседние очереди на кассах, понял, что одну черную макушку знаю. Это был Егор. Это не стало для меня удивлением, шоком, он жил недалеко, как и я, как и все наши знакомые, сейчас было лето, сессия закончилась, конечно же, он был в городе. А рядом с ним был Артур. Они покупали что-то сладкое, круассаны и, похоже, детское шоколадное молоко. Почему-то мне стало весело и тепло. Темнов будет пить детское шоколадное молоко. Я подозревал, что мы можем пересечься, но когда представляешь встречу у себя в голове, все выглядит несколько драматичнее. В реальности же случилось другое. Я расплатился за покупки, Егор и Артур расплатились за свои, на выходе из супермаркета Артур заметил меня. - Артём! – позвал он, а я только того и ждал. Я хотел показать им обоим, что со мной все более чем в порядке, что я рад их видеть, не больше чем старых знакомых. - Привет Артур, привет Егор,- я улыбался, и это было абсолютно искренне. На Егоре была симпатичная клетчатая рубашка, джинсы, кеды. Он вообще хорошо выглядел, я бы ни за что не сказал, что он уходил в запои, вел тот образ жизни, который привык вести, с недосыпами и недоеданием. Он, вроде бы, был в порядке. - Привет, Артём, - тихо поздоровался Темнов, его лицо не выражало никаких отрицательных эмоций, это был просто Егор. Мы не поменялись. Я думал, что поменялся, но нет. Прежний. Артём Дёмин был прежним. А Егор? Скорее всего тоже. Поэтому, мне нужно было держаться на расстоянии, но я ничего не мог поделать. Я хотел пообщаться. Мы вышли из супермаркета. - Как вы, как у вас дела?- улыбаясь, спросил я. - Все хорошо, вот решили вкусняшками затариться, - Артур показал пакет с круассанами. - Шоколадное молоко? – недоверчиво покосился я на упаковки в руках Темнова, а тот только засмеялся, как умел только он. Должна ведь почва уходить из-под ног? Но я больше не любил Егора Темнова, по крайне мере, Егор должен был так подумать, хотя я знал, что ничего не поменялось. Я понял это в тот момент, как увидел эту черную макушку в очереди. Он изменился и не изменился, разве что, шмотки стали более продуманно подобраны, более стильно. Артур был все таким же, хотя мне понравилось его дружелюбие, похоже, он был больше рад мне, чем Темнов. Мы стояли на улице, недалеко возле супермаркета, уже хотел предложить им прогуляться вместе. - Дёмин, ты что, уже вернулся? – это была Катя, моя хорошая, длинноногая Катя со своими подругами, по совместительству, моими подругами и парочкой друзей. Артур о таких девушках мог только мечтать, друзья облепили меня. Они лично не были знакомы с Артуром и Егором. - Да, вот только приехал, не думал, что вы еще гуляете, - Катя знала, к кому я ездил, - Познакомьтесь, это мои одноклассники. Артур и Егор. - Всем привет, - Егор улыбнулся, он выглядел уверенным в себе, Артур лишь тихо пробурчал что-то. - Ладно, ребята, я, пожалуй, пойду, - я улыбался, старался из всех сил показать, что вот такой вот я, компанейский парень. Мои друзья прибавили мне уверенности, и я, как бы, всем своим существом показывал, что Егор и Артур, хотя в основном Егор, для меня не больше, чем просто одноклассники, о которых я забуду через пять минут. Мы оставили Артура и Егора, и зашагали, Катя начала быстро мне что-то рассказывать о том, что они сегодня делали, стоял шум, разговоры. Летним вечером на улицах полно молодежи, у нас часто собирались ребята на байках, а еще чаще устраивались нелегальные гонки на машинах, именно ночью. Народу хватало, и мы растворились, ушли. А я знал, что это не была наша последняя встреча с Егором за это лето. У меня появилась шальная мысль, что я смог бы вернуть хотя бы наше общение, ведь я так старался отпустить его, убить эту любовь. Я решил, что даже если встречу Егора, если мы снова будем общаться, то это будет только дружба, как и должно было быть. Как и было до моего глупого признания. В тот день я проснулся, как обычно, поздно, потому что режим уже был сбит, вечером я планировал погулять с друзьями, мы всегда выходили после того, как солнце садилось, жара спадала, просто бродили по улицам, нам хватало такого общения, нам не нужно было ходить куда-то, по каким-то заведениям, нам было интересно так. Я по привычке занимался спортом, переписывался со Стасиком, с которым уже подумывал порвать, у нас с ним не выходило пересечься потому, что он не хотел так далеко тащиться, чтобы просто побродить по улицам, меня вполне это устраивало, все равно собирался сказать ему, что ничего не выйдет. В моей жизни было место только одному фрику, и он, как раз, снова, незаметно появился на горизонте. Я гулял со своими и, не удивительно, что приметил Егора и Артура в этот вечер. Все гуляли, лето ведь. Все получалось само собой. Вот мы встретились на середине дороги. -Привет, ребята, - поздоровался я, мои друзья поздоровались тоже, Артур и Егор кивнули в ответ, и если мои знакомые продолжили путь дальше, выслушивая очередную шуточку одного из моих хороших приятелей, то я притормозил с Темновым. Я плавно слился от своих, но им и без меня было весело. - Ну, что сегодня? – я кивнул на упаковки в руках Артура. - Сегодня детские пюрешки, - хохотнул тот. - Пройдемся, - предложил я, с удовольствием отмечая, что Егор расслаблен, улыбается, совсем не против. - Мы еще за круассанами хотели зайти, как обычно, с шоколадом, - сказал Темнов, - Пюрешки быстро кончились. - Пойдем, - мы пошли в сторону супермаркета, в котором я встретил их в первый раз за это лето. Разговор в принципе клеился, потому что говорили мы о пустяках, они мне поведали, что каждый вечер закупаются какими-то детскими сладостями, гуляют, едят их и болтают. - Днем я валяюсь, читаю, - поведал мне Егор. - А я сплю до двух часов дня, - пожал плечами я, - Потом выходим с друзьями. Я так давно вас не видел, уже не надеялся, если честно, - признался я. В супермаркете мы справились быстро, я ограничился минералкой и мы пошли в поисках какой-нибудь беседки, когда нашли, Егор и Артур присели, и стали жевать сладости, а я стоял перед ними, чтобы смотреть сразу на обоих. - Ну что, как учеба? – поинтересовался я. - Закрыл с горем пополам, - поведал Темнов, - Но это не так интересно, как личная жизнь, у Артура появилась девушка, - на этой фразе Егор заржал, а Артур недовольно ткнул в него локтем, смеяться Темнов не перестал. - Правда? - Правда, а ты, Дёмин? – перевел тему Артур. - Что я? - Встречаешься? – и тут я решил, что мне стоит сказать, что да, парень у меня имеется, чтобы Егор не решил, что я храню ему верность, или, упаси боже, страдаю, пусть это и была почти правда. - Да, у меня есть парень, - просто сказал я. - Парень? – недоверчиво покосился Артур, а Егор внимательно посмотрел на меня, он чуть улыбался, но радости на его лице я не видел, он затих. - Ага, гик, чем-то напоминает вас, - хохотнул я, - У нас все ровно, - пожал плечами я. А потом мы как-то плавно пустились в воспоминания о школе, вспоминали выпускной, я хохотал над Артуром, который, как я знал, предлагал девушкам секс в туалете ресторана, вспоминали, как утром все хотели идти гулять дальше, но не я. Я припомнил, что встретил пьяное быдло, когда в шесть утра возвращался домой, рассказал, что кое-как отцепился от них. Мы смеялись. -Ну что, вы во сколько обычно выходите? – поинтересовался я. -Да по-разному, - пожал плечами Артур, - Можем и в семь, а можем и вообще не выйти, этот пидор, - кивнул он в сторону Егора, - Иногда весь день дрыхнет и читает, - бурчал одноклассник. Егор только рассмеялся. Позже вечером, дома, меня ждал новый запрос в друзья. Это был Егор. Новая страница, как новый человек. Мне было приятно. Наверное, он поверил, что мне плевать на него, что я больше не буду доставать его со всей этой чушью, с любовью, и это было так. Я не собирался больше никогда говорить, что люблю его и прочее. И решил убедить его в этом еще пуще. Когда мы прогуливались втроем, я чувствовал скованность, мне казалось, что все должно быть не так. Не так наиграно, не так псевдо-респектабельно и дружелюбно. В конце концов, мне просто хотелось обнять Егора крепче, и сказать, что скучаю. И все. Клянусь, тогда я думал, что мне хватит просто прогулок, я думал, что о стольких вещах хочу поговорить с ним, я не лукавил. Егор: «Я рад был тебя видеть :З». Артём: «Я тоже. Думаю, нам стоит погулять на днях, вдвоем». Потом я подумал, что стоит чего-то добавить. Артём: «Я должен сказать, наверное… Извиниться. Прошлое в прошлом, хорошо? Видимо, у меня было какое-то помутнение. Любовь, и прочее… Такая глупость (». Егор: «Бывает) Я рад, что сейчас все хорошо». Артём: «Так мы можем погулять?». Егор: «Конечно. Когда угодно. Я всегда свободен)». Артём: «У тебя номер тот же?» Егор: «Ага) Завтра, может?» Артём: «Хорошо. Во сколько? Чтобы не сильно жарко было… Но и по темноте не хочу лазить х)». Егор: «Мне нужно съездить кое-куда днем, а вечером, часов в семь пересечемся)». Мы договорились, но на следующий день, за час до встречи я решил позвонить и убедиться, что все в силе. - Алло-о, Тём, - я сразу понял, что Егор пьян. - Ты где там? Где уже набухался? - Я… В другом городе. Знаешь, Артём, есть один писатель… Я тебе не говорил? Поэт. Он, оказывается, живет в соседнем городе, я решил, что мне надо его увидеть, это к нему я поехал… - Так мне тебя не ждать? – уточнил я. - Почему не ждать? Жди… Я приеду… Правда, задержусь. Я обещаю, Артём, я приеду. Давай на пол часа позже, - я представлял, как его разморило в такую жару, но встречу он не отменял. Мы условились встретиться возле одной из немногочисленных кафешек в нашем районе. Чтобы скоротать время я вышел прогуляться с Катей, предварительно объяснив ей, что мы с Егором снова общаемся, и что я пойду потом с ним, она все поняла, спросила, то ли это, о чем она думает, я убеждал ее, что это не так. Я знал, что когда Егор приедет, и пойдет сразу же ко мне, у него будет жуткий сушняк, поэтому захватил бутылку воды. Время подходило к назначенному, я уже распрощался с Катей, она пошла в сторону своего дома. Темнов шел мне на встречу. Счастливый, как будто я был лучшее, что он видел за всю свою жизнь, улыбался так открыто, одет он был как-то непривычно, в его стиле появились какие-то непонятные хипстерские замашки, но мне было плевать, в чем он, главное было то, что он пришел. - Ну что, как ты? - Пиздец… Прости, Тё-ё-ём, я так нажрался, - он извинялся, и это было странно. Как будто ему было важно, что я подумаю. - Ничего, я тебе воды взял, будешь? – я показал бутылку. - Нет, пока нет, спасибо, - кивнул он, а я демонстративно пожал плечами, открыл бутылку и сделал несколько глотков, было жарковато. - Куда пойдем? – спросил я. - Куда хочешь, - легко согласился Егор. - Тогда… Я хочу, чтобы мы с тобой прошлись по той трассе, помнишь, где бегали раньше? Или можно походить в лесу… - Куда угодно, - согласился он. Волосы у Егора все еще были короткие, видно было, что он их регулярно стрижет, на висках, по бокам, они были вообще подстрижены под машинку, он был все таким же худым - Так что за писатель? – до места, куда мы хотели дойти, было недалеко. - О, Тём … Он пишет… Потрясающе пишет, я, знаешь, столько читаю в последнее время. Мне ничего не нужно. И я нашел его в сети, даже не ожидал, а он ответил. Оказалось, что он живет совсем близко, представляешь, еще и наш ровесник! У него охренительные стихи, – Егор рассказывал взахлеб, я видел, что ему это было важно. Важна была встреча, и было важно поделиться со мной этим. Мы вышли на знакомую дорогу, и пошли вверх, я хотел выйти к полям. - Блять, Темнов, мне столько всего нужно дать тебе послушать, столько всего накопилось. - Ага, - согласился Егор, улыбаясь, - Дай водички, - Егор потянулся за бутылкой и как-то незаметно выдул почти всю воду, я был счастлив. Мы шли, и солнце заходило все ниже за горизонт. - Я скину тебе все, - заверил я его. - Конечно, скинешь, мне тоже есть чем поделиться… Сколько прошло? – с интересом спросил он. - Не знаю, несколько месяцев… Полгода? Егор, шесть месяцев… Или больше? Я не знаю, - растерялся я, а мы незаметно вышли к полям, и у меня проскользнула шаловливая мысль. Я взял Егора за руку и потянул его в поле, в то, которое было ничем не засеяно, я видел искусственные озера, и все те же маленькие домики, тут ничего не менялось. - Я соскучился, - сказал я. - Я тоже, - мы стояли посреди этого поля, смотрели друг другу в глаза, вокруг было столько простора, жара спадала. Мне было легко. - Я хочу, чтобы ты ее услышал сегодня, ты должен, - я быстро нашарил телефон и нашел «Heroes» Дэвида Боуи, включил, - We could be heroes, - повторил я за певцом, а Егор смотрел на меня, и я понял, что мне не хватало его. Между нами искрило. Я не понял, кто первый потянулся за объятиями, но Темнов вцепился в меня так крепко, как никогда, такое у нас было впервые. - Я, блять, очень-очень скучал, - прошептал он мне на ухо, мне даже дышать стало тяжело, перехватило легкие, мы как-то незаметно начали переминаться, словно танцевали, хотя, так оно и было. Парочка придурков, вцепившись друг в друга посреди поля, кружилась под Боуи. Егор посмотрел на меня и засмеялся, я улыбался тоже, так легко было с ним, здесь. В этом «нигде» и «никогда». Все было неважно. Неинтересно. Главное было здесь, главным был Егор, и солнце, которое уже практически скрылось, плевать было, что к обуви приставали комья грязи, и что, наверное, мои джинсы все будут пыльные и грязные, мы затоптались, и как-то вышло, что упали. Егор хохотал, а песня пошла по кругу, я навис над ним, и не было, клянусь, в этот момент не было никого счастливее нас с ним, я пытался встать, не получалось, потому что было слишком смешно. Но мне, все же удалось, мы перепачкались в пыли и грязи. - Бля-ять, - оценил я наш видок, - Нам лучше идти через лес, согласен? - Куда угодно, - в очередной раз за вечер сказал он, алкоголь уже выветрился из него, я крепко перехватил его руку и мы пошли в лес. - Ты в курсе, что «My Chemical Romance» распались? – поинтересовался я у него, так как следующая песня, которую я включил была именно их. - Нет. Я не то, чтобы особо слушал их… - Придется, - улыбнулся я, и почему-то запел, вторя Джерарду Уэю, - I’m not afraid to keep on living… Я уже откровенно орал «Famous Last Words», а потом и «I’m not OK». Егор смеялся и держал меня за руку, слушал, как я рву глотку, потом мы побежали, просто побежали по лесу, слушая задорные гитары. Остановились, когда оба устали, и дышать было тяжело. Небо уже окрасилось темно-синим, я все еще мог видеть его лицо. Я понял, что нам нужно куда-то приземлиться. - Я не хочу домой, - сказал я, глядя ему в глаза. - Я тоже, - согласился он, - Есть тут одно бревно, - пожал он плечами, - Можем посидеть, там дерево сломалось, я гулял тут, видел… - Ну, веди, - доверился я Егору. Мы нашли это бревно и сидели сначала рядом друг с другом, но я понял, что этого мало. Схватил Егора за талию и усадил к себе на колени так, чтобы его ноги были по обе стороны от меня, мы обнимались, пока мой плеер менял песни. Просто обнимались, это странное ощущение, как будто тебе дали то, чего в твоей жизни не хватало больше всего на свете, как будто ты жил, но был несчастен, а тут тебе дали, всунули прямо в руки, и хочется еще теснее, не просто кожа к коже, а врости в него, стать его кожей, кровью, костями, каждой клеткой. Странное чувство, будто сожрать хочешь. Или чтобы он сожрал тебя. Я почувствовал, что руки Егора пробираются мне под футболку, он начал гладить мою спину, и, черт побери, я не знал, что это может быть так приятно, он гладил меня так, как будто представлял это у себя в голове, и вот наконец, мог это сделать. - Не останавливайся, - шептал я ему на ухо, и потерся щекой о его щеку, я не хотел целовать его и все разрушить, так у меня была иллюзия, что то, что между нами происходит сейчас всего лишь порыв скучающих друг по другу людей. Когда руки Егора опускались от шеи, ниже, к пояснице, я понял, что меня начинает трясти, сам я гладил его шею, чуть ниже затылка, седьмой позвонок. - Есть одна песня, - прошептал я ему на ухо, - Боже, блять, я уверен, что тебе понравится. В смысле, там такие барабаны… Фил Коллинз. Сейчас, - я чуть отвлекся и включил «In the air tonight», - Знаешь, как было плохо не знать, кому кинуть чертову песню, рассказать, что было со мной, что произошло… - Знаю, - Егор не прекращал просто гладить меня, перемещал руки на плечи, чертова футболка мешала, Коллинз пел, а я все ждал того момента, когда ударные просто разорвут эту плавность, я хотел, чтобы Темнов почувствовал то, что чувствовал я. Эта песня была у меня на повторе долгое время. - Слушай, - шептал я, и понял, что мои глаза закрыты, что я прижимаюсь к нему, щека к щеке, что мы ласкаемся, тремся друг о друга, и столько было в этом тоски, голода. - О боже, - сказал Егор, когда начался тот самый момент в песне, - Это очень круто… Ты мне столько должен всего. Столько музыки… - Все, что собрал за полгода, все отдам тебе. Стало совсем темно, и было чуть прохладно. - Надо идти, - с неудовольствием заметил я, хотя очень не хотел, чтобы Егор слезал с меня, не хотел терять ощущение его рук. Мы шли молча, я хотел проводить его, как-то так вышло, что мы держались за руки, и я забыл об этом. Какие-то девушки, которые увидели нас, недоуменно косились, но мне было плевать, я довел его до дома, и мы еще раз крепко обнялись. - Увидимся, - сказал я. - Да, скинь мне все, - он выпустил из объятий, а я хотел, чтобы он поцеловал. Я хотел, отчаянно хотел, и поэтому как-то неуклюже мазнул его по щеке, а он отстранился, посмотрел недоуменно, - Ах, вот что, - только сказал он, прежде чем схватить меня обеими руками за лицо и впиться, именно впиться в губы, я никогда не верил в подобные сравнения в книжках, но было именно так. Он сразу же ворвался языком мне в рот и я не чувствовал себя ведущим, скорее ведомым, он и делать мне толком ничего не позволил, вылизывая мой рот, мои губы, прикусывая нижнюю губу, потом снова врываясь языком, я обнял его, крепко, прижал к себе. А потом испугался. Я ведь хотел держать все под контролем и контроль потерял. - Блять, - сказал я, отстраняясь, - Это не я… Не только я, - произнес я, глядя на него широко открытыми глазами, он дышал тяжело и смотрел молча, - Зачем ты это сделал, Егор? – и не дожидаясь его ответа, я притянул его к себе снова, на этот раз, показывая, что я тоже могу быть главным, я делал с ним тоже самое, что и он со мной, мгновение назад, сломал сопротивление, прижал к себе, ласкал и кусал его губы, и был чертовски счастлив. Когда я шел домой, я встретил своих друзей, они сидели в одной из беседок, я понял, что мне нужно побыть с ними, прежде чем возвращаться домой, к родителям. - Дёмин, ты знал, что сегодня день поцелуев? – улыбаясь, спросила одна из подруг. - Ага, в курсе, я уже отметил даже… - И как, удачно? - Ты даже не представляешь, - мыслями я был с Егором. Мы договорились с Темновым о еще одной встрече. Артём: «Выйдем еще?» Егор: «Конечно, когда удобно?» Артём: «Да без разницы) Знаешь, смотрю твои аудио, столько не общались, а в плейлисте у тебя почти те же исполнители: Sigur Ros, powder!go away и еще куча, на самом деле». Егор: «Да, нытики. Я все еще слушаю нытиков :З» Артём: «Ну я не всегда ( Недавно подсел еще на Bring Me The Horizon». Егор: «Я видел у Лёши на странице, он такое слушает) Мне нравится, скрим :З». Получилось так, что встретились мы с Егором днем, это было воскресенье, погода располагала, небо, к нашему общему облегчению, затянуло тучами, мы решили не ломать голову, а выбрали лес для прогулки, а потом я хотел снова выйти к полям. - Валяться над пропастью во ржи, - задумчиво сказал Егор. - Ну, только ржи там никакой нет, - улыбнулся я. - Это не важно. У меня план на это лето, знаешь, - мы шли все дальше, вглубь леса, отодвигая веточки, на мгновение из-за туч вышло солнце. - Что за план? - Я купил себе Кафку, наконец-то. «Превращение», «Замок», «Процесс» и «Америка». Я заклеил окна в спальне, ну, знаешь, чтобы всегда ночь. И читаю. За лето надо прочитать. Я думаю, я дорос до него. - Родители ничего про окна не сказали? - Нет, сказали, что это моя жизнь, - он улыбнулся. Странно, как рядом с ним моя неловкость улетучивалась, если бы это была девушка, или любой другой парень, я бы думал только о том, что вчера у нас случился поцелуй, думал бы о том, как нужно себя вести, но нет, с Егором рядом я расслаблялся, я наслаждался его присутствием, тем, что он говорил, как он это говорил, своим неизменным тоном, который никогда не выражал отрицательных эмоций. Негромкий, почти ласковый голос. Егора приятно слушать, а еще приятно то, как он слушает. Он не изображает заинтересованность, ему правда интересно. - Значит, Кафка? - Да. А еще есть один парень… В общем, я с ним как бы соревнуюсь. - В чем? - Хочу прочитать больше, чем он. Он считает меня мусором, а мне нравится его образ мысли. Я бы хотел так же воспринимать мир, как и он. Вообще за лето я не только Кафку хочу прочитать, но еще Буковски, Гессе и Уэлша, - я, к слову, кроме Кафки из этого списка никого не читал, просто потому что был завален другой литературой, которую полагалось читать по университетской программе. - На кой черт тебе догонять кого-то? - Я просто хочу достигнуть того же уровня, что и он, - пожал Егор плечами, а я не удивлялся, очередные странные желания. - Что с тобой было, пока мы не общались? - Бухло, общага… Ну, учился кое-как, потом познакомился с людьми, увлекся… Когда философия началась. Поэтому сейчас читаю и мне ничего не надо в принципе. У меня был экзистенциальный кризис, - доверительно сообщил мне Егор, а я состроил недоверчивую мину, - Я бухал и валялся в лужах, - засмеялся Егор. - Это не экзистенциальный кризис, - отрезал я. - Нет, это был он. Я валялся, понимаешь? И было так больно, и пусто, как будто смысла нет. - Его и так нет, девочки в четырнадцать узнают об этом раньше, чем мы, парни, - я, вроде как, пытался о чем-то спорить, но спором это было сложно назвать. Я просто хотел говорить, и говорил, хотел слушать и слушал. Мы шли все дальше в лес, а Егор все говорил об экзистенциализме в принципе, и о Сартре, я считал все это пустым нытьем и незрелостью, Егор был со мной не согласен, но ссоры опять не вышло. Он был мягок в своих рассуждениях, не злился на мои замечания. Прогремело где-то, хлынул дождь, но совсем не холодный. Мы остановились, посмотрели на небо. - Блять, - выругался я. - Ничего страшного, давай постоим, - мы свернули с протоптанной тропинки, куда-то вглубь, где кроны деревьев были гуще, идти куда-то не хотелось, хотелось постоять и послушать гром, шум листвы, капли, ветер. Все. Мы стояли молча, напротив друг друга, слушали. - Я люблю такую погоду, только когда я дома, - нахмурился я, но тут же переменил настроение, когда Егор подошел поближе и положил руки мне на плечи, а я взялся за его талию. Опять спокойно, опять так, как будто одна деталь механизма, заточенная под другую, вошла в паззл, и все заработало. Уюта не было вокруг, но он был между нами. Дождь был не сильный, к тому же показалось солнце, я не спешил лезть к нему с поцелуями, набрасываться, все было естественно, и мне не казалось, что это нужно. - Хочу на поле, - сказал я. - Валяться? - Валяться, - согласился я. Мы шагали по той же трассе, и я не брал его за руку, он тоже не тянулся ко мне, но мы шли так близко, что, казалось, слабоватые разряды тока искрят между нами, будто тело само посылает эти импульсы и принимает такие же. Солнце совсем вышло из-за туч и начало прогревать мокрый асфальт. Мы уселись в поле, где были подсолнухи, совсем рядом, где была полоска чистой земли, мне было плевать на одежду, на новые джинсы. Мы снова говорили о музыке. О поэзии. - У меня аллергия на речитатив, - сказал я, - Никогда толком не воспринимал рэп, ну… Только совсем в малолетстве, считал, что это круто… - Ты знаешь, кое-что мне нравится сейчас, тоже речитатив, но ты должен послушать… Я все наизусть выучил. Экзистенциальная поэзия, - разулыбался Темнов, а я закатил глаза, ну конечно же, двинулся на своей этой философии. - Да? - Солнце кровавым диском циркулярки опустилось на хребет спального района, выстрелы за окном – это не фейерверки. Попытайся заснуть – может, по ту сторону век кошмар не так страшен, как этот, может, там есть, где схоронить душу, - декламировал Егор, он не смотрел на меня, смотрел на подсолнухи, а я затаился и слушал, - Пока мои кости будут молоть турникеты, пока двери лифтов будут рвать мою плоть. Все, что я видел вчера по телевизору, сегодня экран разбило и наружу вылезло: моего пса утащили на вивисекцию, педофил вломился к моей дочери в детскую, я лежал на полу с остановившимся сердцем, а ты сидел и подстригал заусенцы. Ведь ты ходишь в церковь каждое воскресение, поставишь сто свечек и получишь прощение*, - голос у него был ровный, безразличный, так умел только Егор, мне вспомнилось, как он отвечал на уроках истории, спокойный, безмятежный, слова ведь были страшные, и до боли врезались в меня, - Черт… Забыл,- смутился он вдруг, - Дальше не помню точно… - Не важно, - прервал его я, - Я понял, это… Красиво и страшно. Это наши будни. - Именно, - я придвинулся к нему, и понял, что сейчас его хочется обнять, его хочется взять себе. Я привлек его за лицо одной рукой, прижался губами к губам, а он застыл, а затем даже чуть отстранился. - Что такое? – спросил я. - Не надо. - Почему? - Потому что это может плохо закончиться. - Не закончится это плохо. - Ты зацепишься… - Это ничего не значит. Это просто поцелуи, - заверил его я. - Ты не держишь на меня зла? - Ты дурак? За что? Все. Прошло. Мне есть о ком страдать, это не будешь ты, - заверил его я, и да, я лгал, нагло, чтобы поцеловать его, чтобы выкрасть свой кусок счастья, он должен думать, что я не люблю, что это просто мое желание, плотское и объяснимое, - Ты боишься, что я буду говорить об отношениях, о любви? – Егор только кивнул и смотрел недоверчиво, хмурился, - Этого не будет. Это ничего не будет значить. Просто ты и я. - Ну, тогда хорошо, - как ребенок согласился он, и подался на встречу, уже откровенно, доверчиво, даже нежно, было неудобно сидеть на земле, но было глубоко плевать. Хотелось просто растворяться во всем, что происходило сейчас. Мне нравилось то, что я чувствовал, меня тащило к нему, как будто был в нем спрятан какой-то магнитик, предназначенный для моей души, я снова сравнивал ощущения, и Егор отдавал мне неосознанно столько, сколько все мои предыдущие парни и девушки не отдавали никогда намеренно. Егор опять сделал то, что делал на днях: запустил руки мне под футболку, я понял, что реагирую на поглаживания по спине ужасно остро, как будто молнией шарахало, и хотелось еще и еще, чтобы продолжал шарить руками по мне. - Пойдем? – оторвался я от Егора, я уже знал, что не отпущу его просто так, кто знал, как скоро он снова исчезнет из моей жизни и почему. - Пойдем. Можно ко мне, - предложил Темнов, а я кивнул. Я не нервничал, только думал о том, что хочется знать, каков мой предел. Если от нежности рвало крышу, то от откровенных ласк мне будет абсурдно почти больно. Как мы добрались к Егору я помнил отрывками, дорога, знакомая многоэтажка, лифт, нужный этаж. В комнате Темнова все было по-прежнему, как и год назад, только окно было заклеено газетами, поэтому было темно. Мне нравилось так. Интимно, что ли. Я всегда представлял первый свой секс чем-то ужасным, неловким, стыдным, возможно, так и было бы, будь я с девушкой, да или с любым другим парнем. Егор не давил, Егор не требовал от меня каких-то умелых действий. Мы, почему-то, расположились на полу. Легли, замерли, затаились, повернувшись друг к другу лицом, было неудобно, но я мог только концентрироваться на ощущениях, потому что Егор стал поглаживать мою шею, за ухом, саму мочку, и я отметил странность, никто до Егора так ко мне не прикасался, все лапали задницу, целовали губы, вылизывали иногда шею, но никто так нежно не поглаживал, так ненавязчиво, как это делал Егор. Он придвинулся, поцеловал, не прекращая поглаживать мою шею, ковер неприятно натирал мне локоть, на котором я устроился. В конце концов, Егор перелез на меня, чувствовать вес чужого тела полностью на себе – до одурения приятно. Живот к животу, грудь к груди. Егор стал целовать откровеннее, я отвечал, шаря руками по его спине, пробираясь, наконец, под его рубашку. Его кожа была очень гладкая, приятная на ощупь, теплая. Наши губы были влажные, потому что целоваться становилось труднее, дыхание как-то само сбилось, Егор начал потираться пахом о мой пах, поцелуи стали быстрыми, но более глубокими, прерываемые нашими всхлипами. Егор прикрыл глаза, и вслепую повел губами от моих губ к шее. Я знал, что это чувствительное место, я любил, когда парни вылизывали и целовали мою шею, покусывали, и Егор делал то же самое, но ощущения были в несколько раз ярче. Может быть, потому что я действительно так сильно любил его, а может, потому что Темнов был умелым в ласках, но я не анализировал, я просто принимал ласку, сам стараясь отдавать столько же, Егор не высказал никакого протеста, когда моя рука пролезла к нему под джинсы и под белье и стала поглаживать попку. Мы все еще терлись друг о друга, и он начал покусывать мою шею. Было невыносимо, нужно было снять все, что мешало, Егора, похоже, тоже бесила моя футболка, он не мог пробраться к моей груди губами, поэтому гладил одной рукой под футболкой, потирая соски. - Подожди, Егор, давай я… - Давай, - согласился Егор, и мы привстали. Я сам скинул футболку, Егор сделал тоже самое, - Джинсы тоже, все снимай, - дал команду Темнов, и я с каким-то странным удовольствием отметил, как он торопится скинуть с себя все. Я сидел, стягивая мешающую одежду, а Егор поднялся на ноги, стоял передо мной, совершенно не стесняясь, хоть в комнате из-за заклеенных окон был полумрак, я отлично видел все. Он остался стоять передо мной абсолютно обнаженный, его член стоял, как и мой. Я впервые видел его без одежды, и мне нравилось все. Каждая линия в его теле, я заочно любил в нем каждое сухожилие, мышцу, нерв, волосок, пору. Все. Егор смотрел на меня, пока я разглядывал его. Он всегда был выше меня, и сейчас я отмечал его длинные ноги, его коленки, то, какой тонкокостный он был, и мне показалось, что за год он еще похудел. Его телосложение вообще было астеническим, и до него у меня не было ни одного парня, который бы выглядел так. И глядя на Егора я понял, что мне нравится больше всего, кого бы я хотел ласкать, с кем бы хотел лежать обнявшись. Потом вдруг Егор развернулся и вышел из комнаты, впуская полоску дневного света из гостиной. - Егор? – позвал его я, не понимая. - Нам нужно что-нибудь, - расплывчато объяснил Егор, и до меня дошло. Он хотел всего, полностью. До конца, как это говорят в сопливых подростковых сериалах. Темнов быстро вернулся, похоже, с каким-то кремом его мамы, меня это абсолютно не волновало. - Просто смажь меня и войди, - проинструктировал он меня, конечно же, он понимал, что я не делал этого раньше, я немного терялся, со мной впервые происходили на столько откровенные вещи, и я не ожидал ничего умопомрачительного. - Презерватив? – только спросил я. - Блять, да, - Егор засуетился снова, так было забавно наблюдать, как он абсолютно голый шарит почти в слепую по каким-то своим шкафчикам, спустя какие-то мгновения он кинул мне квадратик из фольги. - Иди сюда, - я просто положил все нужное рядом, чтобы дотянуться быстро, мне казалось, нужно продолжить дальше, я не хотел так просто отказываться от ласки и переходить к техничной долбежке. Мне хотелось этого, очень хотелось, и ощущения были какими-то полуреальными, поэтому мне нужно было еще раз почувствовать Егора, рядом, кожей. Егор сидел между моих разведенных ног, у меня прилично стояло. Мы снова целовались, и Егор, наконец, сделал то, что хотел с самого начала. Он добрался до моей груди, обласкивал губами и языком, задевая соски, я закинул голову, закусил губу, я невольно дрожал, не хотел, но так получалось само собой. Егор положил руки мне на бедра, спускался поцелуями ниже и ниже, а потом я почувствовал приятную мягкую влажность вокруг своей головки, зашипел. Егор взял в рот, он склонился, но ему было неудобно, поэтому, не выпуская мой член изо рта, он встал в коленно-локтевую, выгнулся, продолжая работать ртом, он успевал все: и плотно сжимать губы, и работать языком, и заглатывать поглубже. Я смотрел на его аккуратную попку, и мне было чертовски хорошо, рукой я потянулся к его спине, погладил, Егор заработал ртом быстрее, спускаясь и поднимаясь губами по члену. Я никогда даже не думал, что Егор будет делать мне минет, я никогда не надеялся на секс, я никогда не предполагал, что все выйдет так. Ведь еще буквально несколько месяцев назад, я жил другими людьми, я не жил Темновым, я надеялся, что встречу кого-то, я забывал. А сейчас я хныкал, пока Егор отсасывал мне, и я чувствовал себя так, словно нашел свое место. Мое место рядом с Егором. Не где-то с друзьями, родителями, другими потенциальными любовниками и любовницами, мое место – с Егором. Слушать все, что придет ему в голову, прикасаться, целовать, обмениваться песнями, любыми мыслями, которые значат все, и которые не значат ничего. Я был возбужден до одури, но в груди, под ребрами, у меня творилось нечто куда хуже. Я погибал. Я сдыхал, потому что осознавал, что никуда этому не деться, Егор Темнов привязывал сейчас меня к себе еще теснее. Егор оторвался от моего члена, я сам отстранил его, потому что побоялся, что не получиться, что я кончу слишком быстро. Я стал как-то непонятно увереннее, мне хотелось касаться его, везде. - Развернись, - коротко сказал я, Егор поцеловал меня коротко, громко выдохнул, сделал то, что я его просил. Я взял крем, и мельком подумал, что мать Темнова, скорее всего, заметит, что крема поубавилось. Мысленно улыбнулся. Я выдавил побольше себе на руку и коснулся плотно сжатого колечка мышц. Егор чуть дернулся, скорее всего от того, что крем был холодный, я поглаживал его, мне не было стыдно, неловко, я хотел это делать, я поглаживал его там, склонился, поцеловал за ухом, и отметил, как часто он дышит. Продолжил целовать. Рука как-то сама скользнула ниже, к мошонке, затем обратно, Егор зашипел. Я хотел внутрь него. Мне вообще казалось, что мое тело само знает лучше, чего я хочу, чем мозг, который, похоже, отключался. Мой палец скользнул внутрь Егора, Темнов подался навстречу. - Давай еще. - Сколько? - Еще два. Хочу, чтобы трахал меня пальцами, а потом, - он прервался, задохнулся немного, когда я выполнил его просьбу, Егор сам насаживался на мои пальцы. Когда Темнов начал поскуливать, я понял, что это все. Что мне нужно в него войти. Я возился с резинкой, но справился быстрее, чем ожидал, Егор просто ждал меня, застыв, головой уперевшись себе в руки, не опускаясь, не меняя откровенной позы. Я придерживал Егора одной рукой за бедро, другой держал свой член, чтобы войти нормально, с первого раза, не мучая ни себя, ни его. Мне было плевать со сколькими он трахался до меня, и мне было плевать, со сколькими он трахнется позже, я хотел быть с ним сейчас. Быть в нем, чувствовать. Вошел я не без труда, Егор глухо взвыл, когда я толкнулся до конца. Я поддался своим ощущениям, я не хотел никуда смотреть, я хотел просто отдаться тому, что происходило между нами, я двигался в нем, склонился так, чтобы прижиматься грудью к его спине, я чувствовал, как он подается навстречу, было хорошо, чертовски хорошо, я подрагивал, как и Егор. Мои глаза были закрыты, и все ощущалось так остро, я неосознанно, сам не понял как, начал целовать его шею, покусывать, целовать плечи и лопатки. - Блять-блять… Помоги, - тихо попросил Егор, ускоряя темп, быстрее насаживаясь на меня, я понял, мои пальцы сомкнулись вокруг его члена, он был твердый, не представляю, как ему было все время, что я трахал его, а он не прикасался к себе, это сводит с ума. Я задвигал рукой вверх-вниз, подстраиваясь так, чтобы нам обоим было удобно, не знаю, на сколько хорош я был. Я вообще не считал, что нужно как-то давать оценку своим действиям. Я просто делал, отдавался Егору, а он отдавался мне. И мне было плевать в тот момент, что Егор по-прежнему не любит, что я по-прежнему не нужен, главное было то, что мы вдвоем сейчас стонали, нас потряхивало, было хорошо, и как я и предполагал, почти больно. Я впился в его плечо зубами, Егор простонал, совсем не от боли, он заменил мою руку своей, видимо, чтобы быстрее кончить. - Еще-еще, - попросил он, -Тём, сильнее, пожалуйста, - просил он, и наши желания совпадали. Я понял, что он кончил, когда его дырочка начала сокращаться вокруг моего члена непроизвольно. Ощущения были на пике, все было важно, все было неправильно-идеально. И то, как жарко было, и то, как Егор сжимал меня в себе, и то, как волосы мешали мне, и то, как Темнов поскуливал подо мной. Я кончил не намного позже Егора. Я вышел из него и повалился на спину, Егор сделал то же самое, мы лежали на жестком ковре. Я смотрел в потолок, и плохо понимал, что у меня перед глазами. В ушах шумело и стучало. Мы сидели у Егора на кухне, пили кофе, а до этого по очереди сходили в душ. - Где родители? – поинтересовался я. Сквозь белые горизонтальные жалюзи свет полосками падал на плитку на полу. - Отец, скорее всего, у любовницы, мама с подругами. Все разваливается, - голос Егора ничего не выражал. Я знал, что отец Егора встречается с молоденькой девушкой, потому что в таком городе как наш, слухи расползались крайне быстро. Я разглядывал Егора, и сам не замечал, как цепляюсь за него, как пытаюсь впитать в себя то, как он выглядит, все было правильно, у меня было такое ощущение. - Ты нормально? – спросил я его не имея в виду ничего конкретного. - Да, - Егор чуть улыбнулся и закивал, странный человек. Я побаивался, что после того, как мы отдышимся, он скажет мне проваливать, но нет, он предложил принять душ, выпить кофе, что мы и делали, - Знаешь, у меня есть друг, Марк. У него дом на юге, он зовет меня погостить у него, возле моря. Это было бы прекрасно… Скорее всего, я так и сделаю. - Ты же знаешь, что я учусь возле моря, мне плевать на него, я не люблю ни загорать, ни песчаные пляжи, меня раздражают туристы, - хохотнул я, а Егор кивнул, вдруг разулыбался. - А еще, знаешь, что я хочу сделать? - Что? - Обрезание. Я даже врача нашел. - Зачем тебе обрезание? – недоверчиво покосился я на Егора, но как обычно, я не удивился, с Темновым я не удивлялся ничему, он просто хотел что-то делать, что-то, о чем нормальный человек даже не задумается. - Я слышал, что вроде как дольше можно трахаться, - я посмотрел на Егора, а он на меня. Мы оба захохотали. - Темнов, это так в твоем стиле. Ты же понимаешь, что тебе отрежут кусок плоти, это операция, самая настоящая, нужна будет реабилитация. - Если честно, встреча с врачом у меня уже на завтра назначена. - Делай, если тебе так хочется, - я бы одобрил любое его решение, любую глупость, лишь бы его все устраивало, всегда принимать человека и его решения, даже самые странные – часть любви. Даже если он, например, отвергает тебя. Это тоже нужно принимать как решение. Когда я уходил от Егора, я знал, что это прощание заранее. У меня было такое чувство, словно мы больше не увидимся, или увидимся, но ничего больше не повторится. И в чем-то я был прав. Егор зависал у себя дома, читал, как он мне говорил, а позже, я встретил его снова в том злосчастном супермаркете. Вид у него был весьма болезненный. Я подошел, поздоровался, как со старинным другом, он был рассеян. - Что с тобой? - Пить очень хочу. Я только приехал… Мне сделали операцию. - Боже, Темнов, ты все-таки сумасшедший, - хохотнул я, ему было больно, но сочувствовать я не собирался, это не то, что было ему надо, - Бери свою воду и двигай домой. Я был рад видеть его даже таким, мы вышли на улицу, стояла жара, и я даже представлять не хотел, на сколько ему было плохо, приобнял его слегка. - Иди домой, отдыхать, - улыбнулся я. - Спишемся, - кивнул он мне. - До скорого, - и я ушел в сторону своего дома, мне было легко, действительно, как будто отпустило. Я обещал, что между нами ничего не измениться и я сдержал слово. Поцелуи, объятия, секс, все это ничего не значило, все это просто будет в моей памяти, пусть он думает, что мне так же не больно, как и ему, я знал, что у нас нет шансов. Сложно сказать, чем я занимался все дни, которые не видел Егора, все было одинаковым, я расстался со Стасиком, потому что тот все еще считал, что между нами чему-то быть, мы встретились с глазу на глаз, чтобы поговорить, я поцеловал его, сказал, что хочу что-то проверить, и я действительно проверил. Ничего между нами не было. Никакого напряжения, ни намека на то притяжение, которое сквозило между мной и Егором. - Ты странный, - сказал мне Стас, а я засмеялся, ведь он был чертовски прав. Пусть и странность была вовсе не моя, я принял ее, словно вирус, мне ее передавал Темнов, все то время, пока мы общались и не общались, к тому же, я был хорошим учеником, во мне хватало своего дерьма, которое бывало и пострашнее того, что происходило с Егором. Просто никто не знал этого, никто не видел, а Стас разглядел и, похоже, испугался. Мне было плевать на него. Артём: «Ну что, как ты?» Егор: «Да еще норм» Артём: «Так еще или уже?» Егор: «Не знааааю… Блин, как я дрочить буду, пиздец…» Артём: «Никак. Сколько там нельзя?» Егор: «Минимум две недели». Артём: «Ебать… Мой друг тут как-то хвалился, мол пять дней выдержал, не передергивая… Не представляю, как выдержать две недели (» Егор: «Пойду спать». Мне было чуть смешно и немного жаль его, сам себе сделал проблему, я скинул ему музыки, в последнее время я подсел на «The Jezabels». Он не писал мне сам, видимо, ему было плохо, поэтому я сам справлялся о его здоровье, тем более, Катя начала тарахтеть о каком-то своем знакомом, который, вроде как, запал на меня, и у нас, вроде как, было много общего. Этот знакомый добавился, оказалось, что он сейчас на отдыхе, в другом городе, поэтому у нас была туповатая переписка, в которой мы просто флиртовали и узнавали друг друга. Я все еще писал Темнову. Артём: «Как там твое послеоперационное восстановление? :D» Егор: «Выглядит уже более менее сносно :З Но болит адски, нужно снова идти к доктору. Меня напрягает эта боль. Пытался фапать. Невозможно :с» Артём: «И не надо, мало ли чего х) А ты мне снился сегодня)» Егор: «Да?» Артём: «Да, мы стояли на каком-то мосту, и я пересказывал тебе содержание одного фильма, так странно». Егор: «Что за фильм?» Том: «Ужастик. Может помнишь, «Сквозь горизонт». А потом, когда я проснулся, я понял, что хочу посмотреть его». Егор: «Я видел его когда-то давно». Артём: «Мне кажется, все видели. Вообще у меня сегодня вечер ужастиков 90-ых :З “Сфера”, “Сквозь горизонт”, “Звездный десант” х)» Егор: «Мнооогооо :О»       Позже Егор уехал к своему другу Марку, как и собирался. Я не чувствовал тяжести на сей раз, потому что в каком-то смысле гордился собой, что выдержал, не стал лепетать о любви, умолять, твердить, как дорог мне Егор, наверное, он сам это понимал, а если не понимал, то это было даже к лучшему. К тому же мой новый знакомый не давал мне забыть о том, какой я удивительный и как я ему нравлюсь. Это не было похоже на те смазанные робкие симпатии, это выглядело, как ухаживания, или что-то в этом роде. Я хотел увидеться с ним, чтобы, наконец, занять тот кусок лета, в котором не было Егора. И я не знал, появится ли Темнов в моей жизни, ведь в сеть он не заходил, жил настоящей жизнью, а мое лето проходило, я прекрасно понимал, что неизвестно, когда я увижу его снова. Как ни крути, наши пути шли абсолютно вразрез. Егор уехал, мы не переписывались, было не до этого, я вспоминал о нем несколько раз в неделю, но общался только со своим новым знакомым. Его звали Рома, и из общего у нас было лишь только то, что мы оба любили пост-хардкор и считали меня симпатичным. Я не видел его до нашего первого свидания, мы общались месяц, прежде чем встретиться, я привык не ждать многого, но я узнал его издалека, потому что он целенаправленно шел мне на встречу, клетчатая яркая рубашка мне понравилась. И мне нравилось то, что я видел. Кого я видел. Он не был похож на Егора, мне чертовски везло. Он чем-то напомнил мне Данила, тоже спортивный, еще и голубоглазый, даже не так, они были синие, таких глаз я не видел давно, как художнику мне было приятно на него смотреть. Симметрия всегда хороша. И я окунулся в отношения с ним. Он занял меня, я решил, что все позади, все мои проблемы, вся боль. Я забил на Темнова потому что он не писал мне, а я не хотел делать это первым, как обычно это было. Мы пропадали с Ромой до глубокой ночи, первый наш с ним поцелуй мне не понравился, у нас не получалось подстроиться под рост друг друга, хотя он тоже был чуть выше меня, как и Егор, мы стукнулись зубами, и манера поцелуя мне совсем не понравилась. Рома был знаком с большей частью моих друзей, как-то все сгладилось, и он вписался, мы даже выезжали на природу вместе, а после так получилось, что он отдрочил мне прямо на улице, это было, пожалуй, самое экстремальное, что со мной происходило. Пусть было темно, мы стояли на пятачке, за моим домом и прощались, вроде как, но нам некуда было податься, к нему ехать было далеко, а у меня дома были родители. Я решил, что у нас серьезные отношения. И смирился с этим, хотя знал, что все будет непросто, когда я снова вернусь на учебу. Приезжал я не часто, и я не знал, выдержим ли мы с Ромой такие отношения, тем более, что в них появился новый виток – петтинг. Мы не занимались сексом в полном понимании этого слова, потому что оба были далеко не пассивными, это было похоже на борьбу, я хотел его, он хотел меня, но ничего не срабатывало, потому что никто из нас не хотел решаться. Мы говорили обо всем на свете, а еще больше он говорил о том, как я ему нравлюсь, какой я удивительный и как ему повезло. Это было неожиданно приятно, потому что до него никто такого не делал. Но было и глухое разочарование, темы нашего трепа были посредственными, и мы не валялись в полях, я не забывался с ним, и простое поглаживание по шее не вызывало у меня ничего, никаких эмоций, он не был способен на какие-то странные, но красивые жесты, хотя пытался, присылал мне, например, строчки песен, которые нам обоим нравились, но этого было чертовски мало. Мы напивались с ним вместе у него дома, и сходили с ума от похоти. Но никто друг друга так и не трахнул. А потом я уехал на учебу. Пока я был в дали от Ромки, он писал мне, что скучает, мы созванивались постоянно, Темнова я еще в конце лета удалил из друзей, решив, что он в прошлом. Пройденный этап. Но мне начали сниться кошмары. Я опять плохо спал, и причин для этого не находил. Учеба в начале года была не очень напряженной, я уже был увереннее, чем на первом курсе, к тому же, я не был одинок, был человек, который ждал меня. Я приезжал на выходные и мы встречались с Ромой. Приходили ко мне домой, пару раз я ездил к нему. Но время близилось к сессии, и я стал больше уделять времени учебе, а Рома бесил нытьем по поводу того, как ему тяжело, как будто только у него есть проблемы. Кошмары мне все еще снились, и их участником был Егор. С ним происходило что-то, он был в темном месте, я решил зайти к нему на страницу и проверить. К моему неудовольствию, было похоже, что он в отношениях с какой-то миловидной девушкой, а потом я зашел к ней на страницу, и вспомнил, кто названивал ему, во время наших прогулок летом. Это была она. И, видимо, он был уже тогда в отношениях. Я вспомнил, как он коротко скинул звонок, и сказал, что это никто, что это не важно, а я не стал спрашивать, мне тогда было важнее, что он был со мной. Мне стало горько на мгновение, а потом я вспомнил, что тоже не один. Что мне есть кому отдавать себя. Это как-то помогало не раздражаться на нытье Ромы, который постоянно говорил о том, как ему тяжело вдали от меня, я же просил его поддержать меня, потому что учиться мне было все тяжелее и тяжелее, и его жалобы никак не способствовали моему хорошему настроению. Все пошло наперекосяк после какой-то там нашей даты, сколько-то там месяцев вместе, при чем я об этом совершенно не помнил, а Рома – да. Мы хорошо напились у меня дома, и это больше было похоже на дружеские посиделки, потому что мой парень отрубился и уснул, утром он быстро ретировался домой, не желая пугать меня опухшим лицом. Я не возражал, если честно, я не очень хотел его видеть, у меня было похмелье. А потом мы рассорились с Ромой. Когда я приезжал, а случалось это крайне редко, он пропадал с какими-то друзьями, забивал на меня, откровенно игнорировал, не брал трубку. И я обозлился на него. Жаловался на него Катьке, и сотни раз мысленно посылал его на хуй. Наши отношения развалились. К тому же, я устал от него. Это было даже к лучшему. Я ехал обратно на учебу, и он написал мне сообщение. Это так современно. Рвать отношения по сети. Я невольно вспомнил себя и свои попытки порвать с Егором, забыть его. Стереть его. Почему-то, когда я получил нелепое послание Ромы, я думал о Егоре. Думал о том, что обманывал себя, принимая этот суррогат отношений с Ромокой за что-то настоящее. Я был растерян. Мне не было больно из-за разрыва с Ромой, скорее я почувствовал облегчение, как будто камешек из ботинка вытряхнул. Решилась куча проблем. Я проверял изредка страницу Темнова, фотографий с девушкой больше не было, как-то мне было не по себе от такого пустого профиля. Я ходил на учебу, дни были похожи один на другой, и Егор мне снился. Чертов Темнов мне снился. Один сон я хорошо запомнил, мне приснилось, что у Егора теперь снова длинные волосы, отрасли. Хотя на последних фотографиях они были все еще короткие. Меня пугало то, что он так часто появляется в моих мыслях, снова. Как будто он звал меня, как будто хотел, чтобы я снова сам написал, позвонил, сделал что-то. Я боролся с собой. Я пытался вспомнить о том, что гордый, пытался говорить себе, что отпустил, что ему я не нужен, и так будет лучше. Я ехал в автобусе обратно домой, зимняя сессия закончилась, впереди были каникулы, я зацепился взглядом за ларек, а на нем черным баллончиком кто-то написал «Я хочу снова дышать». Я подумал, что тоже хочу. Мне было тяжело и тревожно. Егору я все еще не решился написать, чтобы хотя бы узнать, как его дела. Дома меня облепили заботой и теплом, все друзья соскучились, мы отпраздновали Новый Год, и только после этого, сидя в своей комнате, в которой все еще висела синяя гирлянда, я решил, что могу хотя бы спросить, как у него дела, чтобы убедиться, что все мои кошмары – бред. В этот день я проснулся от очередного дурного сна, и просто уже не мог терпеть, глядя на значок «онлайн». Я зашел к Темнову на страницу, и увидел статус. Егор всегда старался придерживаться грамотности, текст был на английском, и я увидел ошибку, и почему-то мне стало смешно. Артём: «И ошибка в статусе. Просто Егор как Егор :D» Он ответил через пару минут, и я удивился. Он мог вообще не отвечать, учитывая, что перестали мы общаться как-то странно. Егор: «М?» Артём: «Ну steam train don’t. Это же единственное число. Третье лицо. Как же может быть don’t?» Я сам не понимал, почему решил начать с этого? Но ведь у нас никогда не было нормальных переписок. Егор: «Это цитата, я не стану менять». Артём: «Ну, может, я чего-то не понимаю. Ну да ладно. Так а цитата откуда?». Егор: «Из текста песни Зионов». Артём: «Как у тебя дела? Раз уж я написал». Он ответил уже на следующий день. Егор: «Что-то неясное, но более или менее нормальное. А у тебя?» Артём: «Ты, случайно, не едешь? Почему-то у меня такое ощущение… Тоже самое могу сказать про себя. Нормально». Егор: «В смысле не еду?...» Артём: «В смысле, ты не в дороге? Я не про то, что ты сходишь с ума». Егор: «Лол, неа». Артём: «Ну а если про то, что сходишь с ума?» Егор: «Уже сошел, месяца два назад. Все в порядке». Артём: «Причина?» Я не ждал, что он мне ответит, он вообще имел право не разговаривать со мной, но мне было неспокойно, и меня кольнуло от его заявления, что он сошел с ума, потому что я чувствовал это, как никто другой. Жил вдали, общался с другими людьми, впускал кого-то чужого в свою жизнь, а он был в моем подсознании всегда. Егор: «Крах того, что имел. Потерял всех друзей, у меня сломались все планы. В следствии этого обильная выпивка, туссин, кодеин, метадон, 646 и притоны». Почему-то я не был удивлен, я вообще ничему не удивлялся, когда дело касалось Егора, и уж тем более, в моих планах не было его поучать. Я просто чувствовал нутром, как ему плохо, и все это объясняло мои беспокойные сны. Артём: «Ты сейчас где?» Егор: «Дома» Артём: «Друзей? Это кого?» Егор: «Артур, Марк и тех, с кем ты не знаком». Артём: «Как так, Егор?» Егор: «Получилось. Long story». Артём: «Я поведу себя как обычно, как только я умею, но, может, выйдем как-нибудь? Раз это long story». Егор: «Можно». Артём: «Когда тебе удобно?» Егор: «Среда». Артём: «Хорошо, без проблем. Номер все тот же?» Егор: «Ага». Артём: «Когда ты обратно?» Егор: «13». Артём: «А я 12. Расскажешь мне все в среду». Егор: «Ты проиграл». Артём: «Только не сфелись». Егор: «Постараюсь». Артём: «Пожалуйста. Постарайся уж. Я скучал, ну, как обычно, ты знаешь». Егор: «:З Доброй ночи». Артём: «Спокойной ночи, Егор». В следующие несколько дней я писал ему, но он не отвечал, когда подошел день нашей встречи, я снова написал, но он опять проигнорировал. Артём: «Не игнорируй меня, мы на сегодня договаривались». Он ответил только на следующий день. Егор: «Прости. У меня проблемы. Давай завтра?» Артём: «Проблемы-проблемы?» Егор: «Да». Артём: «Давай завтра, если уж так». Егор: «Давай пораньше, в час». Артём: «Где?». Егор: «Я подойду к твоему дому. Блять, похоже, что одна особа залетела от меня». Артём: «Поздравляю, папаша». Мне было тяжело за него, мне казалось, я чувствую все то же, что и он. Тревогу, страх, и, наверное, так и было. Егор: «Еще не точно». Артём: «Из-за нее проблемы?» Егор: «Частично». Артём: «Тебе не кажется, что ты в жопе и что-то неправильно делаешь? И поэтому погружаешься в нее еще глубже». Егор: «Я выбираюсь. К концу месяца выберусь, точно». Артём: «У тебя чувство самосохранения отсутствует, как я погляжу. Сумасшедший». Егор: «Выберусь». Артём: «Я думал, что у тебя все хорошо. Что у тебя отношения, учеба, что все наладилось, а потом, хочешь верь или не верь, ты мне начал сниться. Это все продолжалось два или три месяца». Егор: «Снился так долго?» Артём: «Я не выдержал. Да, так долго. При этом сны были не самые хорошие». Егор: «Какого черта? Какого черта в твоем бессознательном есть место для меня?» Артём: «Не знаю. Я не могу сказать, что мне это доставляет удовольствие». Егор: «Знаешь, почему цитата с ошибками? Потому что автор текстов даже дошкольного образования не получил. Это A Silver Mt. Zion». Артём: «Я не слышал» Егор: «Не удивительно. Это же ответвление от академ-авангардической музыки. То есть – для ебанутых». Он скинул ролик на « YouTube» и я услышал. Егор: «Я всегда ною как баба на этом треке». Артём: «Люди знают, что делают». От песни бросало в дрожь. Я нашел ее и добавил себе. Егор: «Включи на 5.20. Фраза звучит как «Мы – наводнение». Артём: «Она потрясающая». Егор: «Я поеду на их концерт в Стамбул, в марте». Артём: «Это так в твоем стиле. Срываться, например, в Стамбул)» Егор: «Я люблю их больше чем себя». От их песен действительно хотелось рыдать, и я почувствовал Егора так, как если бы был им. Я скучал. Я так невыносимо скучал и хотел унять его демона, выслушать, сказать, что я все понимаю. Артём: «Меня пугает то, что с тобой происходит». Егор: «Я смирился, привык». Артём: «Ты точно не сфелишься?» Егор: «Точно. В тот раз мне нужно было срочно срываться к той особе». Артём: «Расскажешь». Я помолчал какое-то время, а потом вспомнил кое-что. Артём: «У тебя сейчас другая прическа? Длиннее, да?» Егор: «Откуда ты знаешь?» Артём: «Приснилось».       Когда подошло время выходить из дома, я уже заранее разочаровался, я думал, что выйду, а Егора не будет, что буду стоять на пустой сырой улице, а он так и не придет. Зима снова была никакая. Сплошная грязь, слякоть, талый снег и тучи, тяжелые, почти черные. В час дня казалось, что уже вечер. Я не спешил, давая Темнову фору, думал, что за пару лишних минут он придет, что мне не придется ждать. Когда я спускался по серым лестницам, сердце гулко стучало, почти в горле, пульс. Тудум-тум. Мне показалось, что спускаться с четвертого этажа невыносимо долго. Как будто вечность в серых бетонных стенках. Я открыл тяжелую железную дверь. Сейчас должны были оправдаться или рухнуть мои надежды. Раз. Два. Три. Он стоял на крыльце. Худой, невесомый, в черном пальто, которое безумно ему шло, волосы были действительно длиннее. Он кинулся ко мне, и прижал к себе. Сильно. Крепко. Держался за меня так, словно я спасал его жизнь сейчас. Я обнимал его в ответ. Пытался так же крепко, но понял, что не выходит, Темнов практически душил, ломал меня. Но мне не было больно. Я был рад. - Тё-ё-ём, - в привычной манере протянул он, - Господи, ты так пахнешь, - сказал он мне куда-то в волосы. - Скучал? – спросил я сдавленно, потому что от тисков Егора действительно было трудно дышать. - Да, очень. Очень. Он выпустил меня спустя долгие мгновения. Я был и рад и растерян. Я был нужен? Сейчас? Когда у него все плохо. Кем я был сейчас? Спасательной шлюпкой? Мерзкая была погода. Мерзкая. Но это не имело значения. - Рассказывай, - мы шли на сей раз не нашим привычным маршрутом, я не хотел видеть тех мест. - Я разругался с Артуром. Это такая глупость. Прогулы в учебе. Я начал пить. Ходил на концерты, знаешь, я стоял в толпе, один. Раскачивался там, было хорошо. Мне не нужно это, знаешь? Вся эта жизнь. Проплатили, сказали что делать. Я не такой. Вообще я не знаю, с чего начать. -Начни с наркотиков. - Опиаты, - просто сказал Егор. А я отметил, что он стал совсем худым, наверное, прозрачным, если снять с него все это. Но все равно он был красив. Даже такой. Сломленный и сумасшедший, как никогда. - Как? - Мне просто дали попробовать. Начинают ведь с малого. Растворитель шестьсот сорок шесть. Его вдыхают. Просто чтобы ловить глюки. На одном из концертов я встретил каких-то ребят, там была какая-то баба… Я, вообще плохо помню это время, помню только то, что позвали меня куда-то с собой, и я пошел. Это был какой-то засраный дом на окраине, - мы шли, я молча слушал, Егор чуть сбивался, видимо, действительно плохо помнил, - Там мне дали выпить какую-то черную дрянь, как молоко, только черное. До сих пор не знаю, что то было. Время будто замедляется. Все отрывками, я помню, что ходил по этому дому, а там кто-то лежал, кто-то блевал, помню, зашел, вроде как, на кухню, а там был мужик, у него был нож, и он смотрел на меня и говорил, что уже в завязке. Он как придурок повторял это по сто раз. Было странно. Потом он схватил какую-то угашенную девчонку и начал водить перед ее лицом ножом… В общем, когда я очнулся, жутко воняло вокруг, я лежал на полу. А в этом доме ни хера не было, ни туалета, ни ванны, а мне ужасно хотелось пить, я лежал. И понял, что хочу блевать, тошнит. Посмотрел, а рядом со мной лежал какой-то парень, я спросил, куда бежать блевать, а он сказал, чтобы блевал прямо здесь… Представляешь? - он коротко хохотнул, а меня передернуло, я живо представил себе этот гадюшник, -В общем, я вышел оттуда, я думал, что меня не было всего ночь. - А на самом деле? – Егор так отстраненно все рассказывал, что мне даже почти не было страшно. - А на самом деле меня не было двое суток. Я, оказывается, проебал зачеты и пропустил учебу, в общем, появились долги, чтобы их оплатить пришлось отдать почти все деньги, которые мне высылались. Я пил только чай. Или воду. Просто потому что денег у меня вообще не было. Я не мог просить у отца, потому что сумма, которую он мне выслал уже была огромная, в общем, как-то так получилось. Марк перестал со мной общаться, потому что я назвал его девушку шлюхой. - Почему? - Потому что однажды я был у него в гостях, и мы лежали, смотрели этот фильм. Помнишь, ты еще не хотел смотреть из-за актера. - «Мечтатели»? - Да. Эта сука предложила втроем, типа, извините меня, я не шлюха, но хочу, чтобы вы меня трахнули. Я послал ее на хуй. И предложил сделать тоже самое Марку, он же ее пиздец как любил, а она готова была раздвинуть ноги передо мной. В общем, мы разругались. А они до сих пор вместе. - А Артур? - Там история вообще дурацкая вышла. Он… Читает классику. Понимаешь? Он говорит, что Маркес, Сартр и прочие – это хуйня, и читает всяких своих бальзаков, в общем, мы так серьезно поругались из-за этого… - Блять, Темнов, только ты так мог, - все это было страшно и неприятно, но мне стало почему-то смешно, он тоже засмеялся. - В общем, я начал употреблять, неплотно подсел на все это… Это одна из причин, почему Артур перестал общаться со мной. Что я мог сказать? Начать поучать его? Начать говорить, что употреблять – плохо? Он это знал. Я не презирал его. Я хотел только лишь чтобы ему стало легче, чтобы он разобрался в себе, чтобы понял, что ему нужно в этой жизни, почему он так мечется. - А что там с беременной? - О… Это вообще глупость какая-то. Она прицепилась ко мне на одной из вписок. Знаешь, она делает вот так, - он схватил меня за руку и прижал кисть к своей щеке, потерся, - И говорит, что любит меня, - он выпустил мою руку,- Она приперлась ко мне. Я же теперь снимаю квартиру. Она ходила по ней голая и говорила, что не стесняется и все такое… - И ты повелся? - Завалил и трахнул, а она продолжала говорить, что любит и все в этом роде. Она лепечет это постоянно. Она переехала ко мне. Мне нужен был сосед, чтобы я мог платить меньше… - Помнится, ты говорил, что умер для отношений. - Я говорил ей, что не хочу этого всего. Что трах есть трах. Вообще пора с этим прекращать. - Я не верю, что она беременна. Она просто хочет тебя удержать. - Она из другого города переехала жить ко мне. Бросила там работу. Учебу. - У нее что, синдром Адели? - Что это? – Темнов заинтересованно посмотрел на меня. - Ну… У Гюго была дочь, Адель, - начал я, - Она была красивая, одаренная, умная, в принципе, могла себе любого мужика захомутать, но влюбилась безответно в английского офицера. В общем, он тот еще пидор был, в смысле, ему было плевать на нее, а она решила, что он мужчина ее жизни. Съезжала с катушек по нему. Везде таскалась за ним. Лгала родственникам, что он женился на ней… А ему было плевать. Она даже поехала за ним на Барбадос. Ее, спустя какое-то время, вернули во Францию, она совсем двинулась и остаток дней провела в психиатричке. - Я не знаю, синдром ли у нее, - улыбнулся Егор. - Я более чем уверен, что твоя эта баба не беременна, Адель тоже лгала, что родила от этого Пинсона, но мертворожденного, - пожал плечами я, - Вот увидишь, никакой беременности не будет. Не переживай. Мы шли по грязи, стараясь не запачкать свои джинсы, Егор рассказывал дальше, про то, как подсел, про то, как это все превратилось в замкнутый круг. - Послушай меня, - я придвинулся, и он взял меня под локоть, так было теплее, я будто разговаривал с самым близким другом, хотя, наверное, сейчас так и было, - Тебе нужно все поставить на места. Не употреблять это дерьмо, бросить эту девушку, если она не нужна тебе, конечно. - Я знаю. Помнишь, я когда-то жаловался на скуку? - Теперь тебе не будет скучно, столько дерьма разгребать, - я чуть толкнул его, он улыбнулся, - Ты справишься, ты ведь все сам понимаешь, - сказал я. - Ты не орешь и не говоришь, какой я ебанутый, - сказал Егор, - Хотя я все сам проебываю. Я уже пол месяца не употреблял. Я чист. - Мне плевать, что ты там сделал, и что еще сделаешь. Я только хочу, чтобы ты был жив и здоров, метадон не входит в понятие «здоров». Я скучал по тебе. Ужасно. И сам не понимал. - Я не заслуживаю этого, ты прекрасно знаешь. - Это не твое дело вообще, я сам буду решать, достоин ты или нет,- вспыхнул я, а он снова улыбнулся, такой бледный, но нам обоим стало легче, я почувствовал это в воздухе. Он поежился. На улице правда было зябко. - Егор, хочешь, пойдем ко мне? Я сделаю тебе кофе, у меня есть шоколадные конфеты, - разулыбался я. - Пойдем, - согласился он. У меня дома мы действительно сидели на кухне, я заварил ему вкусный крепкий кофе, поставил на стол конфеты. Я не хотел его сейчас. Даже целовать не хотелось. Не потому, что мне было отвратительно или что-то такое (потому что мне не было), а потому, что все было хрупко. Он открылся мне, рассказал все. Мне. Только мне. И я понял его. Иначе я не умел. - Ты совсем не изменился, - отхлебывая кофе, сказал Егор, сморщился и добавил еще три ложки сахара, я только усмехнулся. - Вообще, я подумываю обрезать их, - я потянул себя за прядь волос. - Тебе пойдет, сделай это, - я разглядывал его, измученного бессонницей, наркотиками, нервотрепкой, обхваченного черным свитером. - Завтра схожу в салон. Или послезавтра. Не один ты говоришь, что мне нужно уже это сделать. Сменить все. Я не допил кофе, а Егор – да, он съел несколько конфет, и я подумал, что он, наверное, опять не ел пару суток. - Пойдем ко мне в спальню. - Что там? - У меня до сих пор весит гирлянда, пойдем, - я встал, а он двинулся за мной. На улице как-то незаметно потемнело, потускнело небо, в три часа уже казалось, что была почти ночь. Зима ведь. Мы уселись на диван, на моей стене горели синие огоньки, оплетали мои рисунки, компьютер был выключен, я вспомнил, как мы пропалили линолеум в мой день рождения, его так и не сменили. Все тот же. - Ты все еще рисуешь портреты? - Рисую на заказ. Но знаешь, это так надоедает. Эти рожи. У меня времени не хватает на свое. Не хватает на то, чтобы практиковаться. Я все еще рисую людей красивее чем они есть, - улыбнулся я, а Егор рассмеялся в ответ, - Последнее, что я нарисовал - это роза, - я указал на стену, на которой висела роза в весь лист форматом А3. Кислотная. Странная. В сиреневых и фиолетовых оттенках. - Мне нравится, хорошая гамма, - мне было приятно, он сидел, а я понял, что хочу ближе к нему. Обнять. Как будто поделиться нежностью, теплом, показать, что хотя бы я у него остался. Придурок, который всегда будет его помнить, всегда будет любить. Я положил голову ему на колени, а он даже не удивился, стал поглаживать шею, ухо, опять шею. Это были такие знакомые касания, так приятно, так до боли важно. Он был нежен со мной. В другую, свободную руку он взял мою, переплетая наши пальцы. Я не знаю, как описывать то, что я чувствовал. Это тяжело. Это словно пинок под легкие. Я чувствовал его каждым своим нервом. Мы молчали. Я впервые молчал и мне от этого не было неловко. Только хорошо, спокойно, но немножко грустно от того, что все закончится. Антихрист моей души, как же ты глубоко засел во мне. Так не бывает. - Я от тебя задыхаюсь. Иногда чувствую себя жертвой стокгольмского синдрома. Ты причиняешь мне боль. Но я не умею без тебя. Все равно мысленно возвращаюсь, - сказал я, прикрыл глаза, мне было не важно, что он скажет, пока он рядом, как сейчас. Он только лишь тихо дышал, и продолжал поглаживать меня. Это не было возбуждение, а если и было, то только душевное. Он был духовно близок мне. Я понимал его потерянность. Я понимал, почему он сбивался по жизни, спотыкался, хотя, казалось бы, все просто. Я тоже не мог найти себя. Я и не нашел. Только больше терял. Я чуть приподнялся, и обнял его, притягивая крепче к себе, вспоминая, как когда-то он вышел ко мне с поломанными ребрами, вспоминая все. Хотя вернее будет сказать - не забывая. Я не решался целовать, зная, что все испорчу. Что все пойдет прахом. - Что читаешь сейчас? – спросил я лениво, не потому, что мне нужна была тема, а потому что мне было интересно. - Вот, сейчас, погоди-ка, - он чуть отстранился, достал телефон, что-то нашел и дал мне, я читал, это был отрывок книжки, меня впечатлило. - Что это? - Кэти Акер. «Похоть». Почитай, я думаю, тебе понравится. Нет. Я уверен, - и я тоже был уверен. А потом ему нужно было уходить. Я поддался порыву, взял фотоаппарат (мое увлечение) и сфотографировал его, кожу оттеняли синие огоньки гирлянды, он улыбался и не смотрел в объектив. - Сам дойдешь, не провожать? – спросил я. - Нет, сиди, там такая погода. - С тобой все будет в порядке, - утвердительно сказал я, - Если что, я всегда есть, ты же знаешь. Он обулся, я подал ему пальто, и мы обнялись, снова так же крепко, до хруста, как и в начале встречи, теперь я жаждал поцелуя, но мне хотелось, чтобы это сделал он, поэтому одернул себя, прижав покрепче, чтобы не разреветься как девчонка, спрятал лицо у него на плече, а потом коротко по-детски чмокнул в щеку. Я снова его отпускал на неопределенный срок. Хоть он и обещал, что еще увидимся, я знал, что нет. Что уже вряд ли. Как я и предполагал, в следующие разы, когда мы назначали встречи, у Егора не получалось, видимо, он катался к этой девушке, еще, как оказалось, связь с Лёшей не была утеряна, он снова решал его диллерские проблемки, мотивируя это тем, что тогда Лёшка поможет ему когда-нибудь. Я пошел в салон, как и обещал, Катя тоже подначивала меня, поэтому оттуда я вышел уже без своих длиннющих волос, подумал, что они теперь такой же длины, как у Егора . Решил позвонить ему, как только вышел из салона. А взяла девушка. - Алло, - сказала она. - Позови мне Егора, - я заочно не любил ее, за то, что она пыталась привязать его к себе, словно неразумное животное. - Алло-о, - быстро раздалось в трубке, - Привет, Дёмин. - Привет. Я не помешал? - Нет, конечно, нет, - я слышал, что он был рад мне. - Длинных волос больше нет, скину тебе фотки. - Отлично, - сказал он. - Ты не в городе? - Нет, давай спишемся? - Да, как только приду домой. Мы переписывались, как раньше, как в старые добрые времена. Только теперь я знал все о нем, мне казалось, даже меньше я знал о себе. Он увидел мои фото с новой стрижкой и сказал, что мне так охуенно, я был рад, что ему нравится. Я отправился на учебу, а Егор давал мне отчеты о том, как разбирается со своими завалами, сказал, что девушка и правда лгала. Но он не выгонял ее, потому что так ему было дешевле платить за квартиру. Все стало легко, снова. И я был рад, что он больше не в той яме, в которой был буквально месяц назад, он даже не пил. Мы говорили обо всем, включая его манию в погоне за каким-то парнем, который, как оказалось, учился на философском. Он гнался за ним в плане литературы. А я вспомнил, что он говорил мне об этом еще летом. Мы спорили о том, зачем ему это нужно, и о том, что нельзя достичь уровня кого-то, что важен лишь свой собственный опыт и удовольствие, которое ты получаешь от прочтения книг. Егор: «Ну вот пример… Я сижу месяц, детально изучаю Дерриду. Мне интересен он и его концепция, смотрю документалки, читаю о нем статьи, спустя месяц я решаю обсудить это с тем самым парнем, узнать, как он к нему относится, а тот говорит «Ахахаха, Деррида, ахаха, он же школьник по сравнению с Хайдеггером». Жестоко и точно его критикует, выставляет в худшем свете. И я понимаю, что месяц просрал». Артём: «И что? Тебе-то было интересно то, что ты узнал?» Егор: «Да, было». Артём: «Это самое главное, почему ты не можешь понять, что его мнение – это только его мнение? Он ведь тоже может ошибаться. Принимаешь его слова, как авторитетные. Это неправильно. Я ни хуя не смыслю в философии, но точно знаю, что любые мнения, которые кажутся тебе авторитетными шлак, по сравнению с твоим собственным». Егор снова сгладил наш спор, просто скинув мне песню. Так мог только он. Так приятно было узнавать его манеру в сообщениях. Я любил даже килобайты, которые неслись по сети ко мне через километры. Егор: «Я залип. Kings of Leon – Closer». Я узнавал в Егоре все те же детали. Возраст для Темнова много значил, я знал, что он неловко себя ощущает, когда общается с людьми старше себя, Егор гонится за каким-то парнем в развитии, хочет поменять свое мировоззрение, Егор скидывает много музыки, Егору можно писать что угодно, он никогда не осудит, Егор всегда рад мне. Егор снова начал писать коротенькие рассказики, потому что хочет возродить в себе что-то. Артём: «Ты пишешь о любви?» Егор: «Да. Я просто пытаюсь собрать себя и слепить что-то прекрасное». Артём: «Хотя бы что-то слепи сначала)» Егор: «Знаешь, это как… Ну… Вроде « Я ненавижу свою страну, но напишу о любви к ней». Я пытаюсь воскресить в себе это». Артём: «Я понял) Я скучаю. Опять». Егор: «Я не заслужил же, ну». Артём: «Опять ты… Я просто люблю быть чьим-то якорем». Егор: «:З Мне только жаль, что мы еще раз не увиделись. Прости меня». Артём: «Шесть месяцев плюс, шесть месяцев минус. Не важно. Главное, что запоминается)». Я скинул ему «We Were Promised Jetpacks». Мне просто приятно было видеть свою музыку у него на странице. Я ненавидел город, в котором учился, в основном из-за моря, с которого дул ужасно холодный ветер, но так было только зимой. Сейчас стояла весна, еще робкая, без жары, которая была присуща апрелю или маю, начало марта. Я ходил в кожаной куртке и кривился на солнце, которое слепило глаза, я постоянно забывал очки. Мы обменивались с Егором фотографиями. Он фотографировал себя, свою квартиру, даже пару раз ту девушку, с которой жил, он прекрасно знал, что я ее недолюбливаю. Я держал сам свое слово. Я не говорил, что все еще люблю. Что все еще дышу им. Что мое сердце тянется к нему, не говорил, что жалею, что у нас нет шансов. Мне было достаточно того, что с ним все теперь в порядке. Он позвонил мне пятнадцатого марта, в пять утра. - Дёмин. - Что такое? - Мне нужно, чтобы ты оделся, собрался и вышел… На площадь. - Ты бредишь что ли? – я спросонья не понимал ничего, - Какая еще на хер площадь? - Ну не площадь, набережная. - Ты в курсе, сколько время? - Блять, Тём, я сейчас стою и смотрю на море, это так охуенно. Почему ты его не любишь? - Ты под чем там? - Ни под чем, - он засмеялся, привычно, и из этого смеха я понял только то, что Егор не шутит. - Ты… То есть ты сейчас на набережной? - Да. - Блять. Стой там. Просто стой, - я подорвался как ужаленный, напоследок услышав заливистый смех Егора. Я оделся рекордно быстро, умылся точно так же и быстро почистил зубы. Я все еще жил в общаге, и обычно никто раньше шести отсюда не выходил, поэтому мне пришлось расталкивать консьержку. Я выбежал, было свежо, так что легкие рвало, не холодно, хорошо. Солнце еще не стояло высоко, всего лишь восход. Я жил недалеко от набережной, мне нужно было всего лишь пройти пару жилых кварталов, перейти дорогу, я несся. Потом понял, что не знаю, где именно Егор, а телефона у меня не было. Началась паника. И страх: вдруг он просто подшутил надо мной, но почему-то я знал, что нет. Знал, что он здесь. Я в очередной раз почувствовал его. Я выбежал туда, где был центр набережной, большой купол с колонами. И я увидел его. Он стоял на каменном бортике, который отделял дорогу из брусчатки от моря. Я подлетел, он не видел меня. Я дернул его за плащ, от чего Егор потерял равновесие и неловко спрыгнул, не упал Темнов только благодаря мне. - Ты псих блять, - выругался я, разворачивая его себе лицом, а он смотрел и улыбался. - Тё-ё-ём, - протянул он, я хотел и стукнуть его и зацеловать. - Вода ледяная, борт скользкий, ты идиот… - Да. - Что ты вообще тут забыл? Как же учеба? Почему в пять утра? Егор?- я спрашивал, а он крепко обнимал меня, положил голову на грудь, что, наверное, было неудобно, все же он был чуть выше. - У тебя сердце бьется… - Конечно, я же живой. - Ты как загнанная лошадка… Бежал ко мне. Это так приятно. Я приехал в пять, потому что автобусы так ебануто ходят, - пробурчал он мне в грудь. - Ладно, это понятно. А зачем ты приехал? Я мог и трубку не взять… Почему ты мне не сказал? Что вообще за… Мы и в одном городе не можем пересечься, а тут ты срываешься… Егор вдруг выпустил меня из своих объятий, отступил подальше, посмотрел серьезно, я не понимал ничего. Во мне боролись и восторг, и недоумение, и паника, я уперся взглядом в его ботинки. - Я сдаюсь. Посмотри на меня. Я готов поднять руки вверх и сказать: «Я сдаюсь тебе. Я твой». - Мой? – я смотрел ему в глаза, в карий прищур-прицел. Не старайся, давно уже убил. - Бери, - от этого голоса внутри у меня оборвалось все, - Не веришь? - Ты же Егор Темнов. Ты никому не сдаешься, тебе не нужна любовь и не нужны отношения, - нарочито спокойно пожал плечами я, это было нереально. Почти неправильно. Я готов был услышать это от кого угодно, но не от него. - Я не Егор Темнов. Нет. - А кто тогда? – сдавленно спросил я. - Твоя часть. Я в тебе, с тобой, растворился, словно сахар в чае. Толк от меня, если тебя нет? Сублимированное и никому не нужное «я». Расфасованное в хорошую качественную обертку. Я не Егор Темнов. Я… Близнец твоей души. - Ты… Блять, - я спрятал лицо в руки, а он подошел и ласково накрыл мои ладони своими, ветер был соленый, чуть прохладный, прибой шумел, кричали чайки, - Ты псих, - я посмотрел на него. - Ненавидишь меня? - Хотел бы я тебя ненавидеть, хотел бы вырезать тебя на хер, из себя, из своей жизни. Хотел бы схватить тебя за горло и задушить. Душить и смотреть как ты задыхаешься, а потом, когда уже все, лечь и сдохнуть рядом с тобой. Хотел бы ненавидеть, - я задыхался. - Ты плачешь, - удивленно сказал Егор, и, видимо, стер слезу с моей щеки. Вот она, эмоциональная разрядка во всей красе, я плакал и даже не понимал этого. Во мне накопилось. - Да что ты блять?! – я улыбнулся сквозь слезы. - Тём… Нужно поджигать все, к чертям собачьим, чтобы не вспоминать. У меня чувство, как будто мне сломали грудную клетку. Если у тебя до сих пор идет кровь, если тебе все еще больно, ты счастливчик. Большинство чувств отмирает. Но… Я снова чувствую. Я проснулся вчера, и понял, что мне больно. Представляешь? - Представляю, мне больно уже года два, - я обнял его, снова обнял, а он продолжал говорить. - Я не хотел ждать, я не хотел говорить, я хотел, чтобы ты узнал так, потому что… Легче показать, чем объяснить. - Сжигать внутренности? Поджигать, ради шутки? - Не ради шутки. Бывшие, будущие, кто они? А ты всегда со мной. Был. - Ты у меня здесь, - я ткнул пальцем ему в висок, - Но еще ближе ты здесь, - я ткнул пальцем в его грудь, - И если у тебя иначе, то я все еще буду страдать. - Не будешь, я обещаю, не будешь, у меня там болит все, у меня там кровавое месиво, но… Я ехал, ехал блять, так долго, чтобы просто сказать, что я люблю тебя. Я не слышал ничего, все утонуло, мы будто были под толщей воды, я целовал его, сжимал, сминал, он отвечал, отдавался, двигал языком мне навстречу, чертовски хорошо было ощущать его своим, не наполовину, не на мгновение. А навсегда. Я не думал о том, что мы будем делать дальше, я так долго мучился, пытаясь не допустить рецидива, мучаясь тем, что одна встреча ломала во мне все, а он был сломлен всегда, а теперь собирал себя по кускам, и я хотел ему помочь. Отдать, наконец, столько любви, сколько мог, столько, сколько хотел. Я всегда был настроен на его волну, настроен на него, а он на меня. Я хотел учиться любить взаимно с ним. Я плохо понимал, что нам делать дальше, сегодня, в этот день, но я знал, что на учебу я не пойду, что придется тайком проводить его к себе в общагу, я просто хотел сидеть с ним у моря, как когда-то представлял у себя в голове, включить «Placebo» или любую другую музыку, которую он захочет, и сидеть на песке. Я готов был полюбить море, если оно нравилось ему. Любил ли я Егора? Не любил. Люблю. Потому что у этого глагола, когда дело касается Темнова, нет прошедшего времени. *Стих, который Егор читает - Ночные Грузчики - Странный парень.