Жребий

Я не заметила, что за меня уцепился кто-то третий. — Профессор Зелинский! Что с Вами происходит? Всё тело мужчины деформируется, и я вздрагиваю от столь ужасающей картины. Однажды я уже видела подобное. — Драко! Бежим отсюда! Это ловушка. — Экспелиармус! Волшебная палочка беспомощно вылетает из моих рук и катится в угол комнаты по наклонному мраморному полу. — Похвально, похвально. Отличная работа, приятель. Полагаю, Тёмный Лорд будет очень доволен. — Беллатриса! — голос Драко заметно дрожит, по лбу скатываются капельки пота, и серые глаза замирают при виде тёмной волшебницы. Она приближается к нам с Драко, а тем временем меня хватает за локти полностью отошедший от оборотного зелья Долохов. Едва сдерживаю слёзы безысходности. Как же я сразу не догадалась, ведь были подозрения… — Нет! Не тронь её! — кричит Малфой. — Молчи, щенок! Ты и твоя грязнокровка доставили нам немало хлопот, а теперь вы оба здесь. Наступил час расплаты. Малфой не может двинуться с места, его ноги скованы неизвестным заклятием. — Тебе конец, грязнокровка. Но прежде чем умрёшь, ты должна кое-кого увидеть. Люциус! — Лестрейндж хватает меня за подбородок, а затем грубо отталкивает. С подвальной лестницы выходит Малфой-старший, следом за ним волочится Питер Петтигрю, держа Гарри и Рона. Лицо Гарри выглядит странно, оно изуродовано. Едва сдерживаюсь, чтобы не выкрикнуть имена друзей. Отворачиваюсь, иначе они бросятся ко мне и тем самым выдадут себя. Драко — Драко, — высокомерно протягивает отец и призывает меня к себе жестом. Достаточно нескольких неуверенных шагов, чтобы приблизиться, но я не нахожу в себе сил взглянуть в глаза отцу. — Узнаёшь этих двоих? Все, кроме Грейнджер, переводят взгляд на заложников. Я хмурюсь и опускаю глаза. — Ну же, не стесняйся. Эти двое тебе знакомы? — отец начинает нервничать. — Что это с ним? — бормочу, вглядываясь в лицо Поттера. — Ну же, ты узнал их? Пойми, все наши ошибки прошлого простят, если подтвердятся догадки, что это Поттер и его рыжий дружок. Однако мы не можем тревожить Лорда, не зная наверняка… Если бы не Грейнджер… Не будь её – я бы не мешкал. — По-моему пора накормить грязнокровку парочкой Круциатусов, возможно, тогда он осмелеет… — невзначай мурлычет Беллатриса, покручивая в руках волшебную палочку. — Не нужно! Просто я… Я не уверен… — сбивчиво произношу, не зная, как правильно поступить. Не решаемая дилемма. — Гермиона, это ты! — вопит Уизли, вырываясь из рук Петтигрю, но тут же оказывается пойманным. — Ха-ха, попались! Тупоголовый Уизли сам выдал себя! — Лестрейндж ликующе хохочет и отправляет сноп красных искр Круциатуса в Грейнджер. Та пронзительно кричит. Отпустите её. Отпустите её. Отпустите её. — Что ж, думаю, пришло время вызвать Господина, — воодушевлённо произносит Белла и засучивает левый рукав, где чётко виднеется отвратительный чёрный череп со змеёй. — Стой! Я сам собирался призвать его! — отец перехватывает её запястье, не позволяя коснуться метки. — Мои люди привели Поттера и его компанию, так что это моё право. Стоящие в противоположном углу егеря начинают активно перешёптываться. — О каких правах ты мне говоришь?! Все свои права ты давным-давно утратил… — пренебрежительно отчеканивает Беллатриса, отдёргивая руку. — Не трогай меня! — Ты не имеешь к этому никакого отношения, не встревай. А теперь я получу по заслугам. Верну утраченное доверие и заслуженное золото. — Остановитесь! — строгим тоном произносит мама. — Здесь мой сын. Тёмный Лорд уничтожит его. Я не позволю ему навредить, даже если сейчас единственный шанс покончить с Поттером. Мать переводит ледяной взгляд на Лестрейндж, а та спешит ответить: — Цисси, ты слышишь себя? Ради твоего щенка мы должны тормозить главную цель нашего хозяина? Кажется, я начинаю понимать, в кого пошёл твой сын-предатель… — Белла! Он ещё не понимает, он изначально не был готов к посвящению. Мама переводит взгляд на отца. — Люциус, прошу тебя… Небрежно вскинув голову, он выплёвывает: — Что ж, не будем торопиться. Драко, отведи этих троих в подвал. Надеюсь, на это тебе хватит умений. А после возвращайся в Хогвартс. Там ты в безопасности. — Девчонку оставьте мне! — встревает Беллатриса, маниакально улыбаясь. — На неё у меня особые планы. Каждый ответит за боль, причинённую Грейнджер. Это стало моим правилом жизни. Я не буду ныть, я буду действовать. Мне срочно нужен план. Хватаю двух гриффиндорцев за руки, и мы спускаемся в подвал. Отсюда слышны истошные вопли Беллатрисы и крик Гермионы, я начинаю нервничать и прибавляю шаг. Затаскиваю Поттера и Уизли в одно из тёмных подвальных помещений, они сверлят меня ненавидящими взглядами и трепыхаются, но я не обращаю на это никакого внимания. Не уйду отсюда, пока не придумаю что-нибудь. Эти два дурачка должны мне помочь. — Значит так. Никогда не думал, что придётся вас о чём-то просить, но нет другого варианта спасти Грейнджер, — проговариваю сквозь зубы, держа обалдевших гриффиндорцев мёртвой хваткой. Крик девушки доносится вновь. — Она же её сейчас убьёт! — пищит Уизли. — Я это и без тебя знаю, рыжий придурок. — Сам ты… — долговязый пыхтит и отдёргивает руку. — Вислый, если ты продолжишь ныть — она умрёт. У нас и так мало времени. Не понимаю, почему все вокруг такие тупые и думают только о себе. — Так что ты предлагаешь? — Поттер явно умнее Уизли. И, кажется, он настроен серьёзно. — Устроим заварушку, чтобы привлечь внимание, затем поднимемся наверх. Я найду портал, если отец не переложил его в другое место. У нас есть шанс сбежать. Нужно найти способ их отвлечь. Заклинание невидимости не подойдет, этим не удивишь пожирателей. — Может, ты сначала развяжешь нам руки? — ворчит Уизли, и мне хочется стукнуть его по лбу. Крики из гостиной не позволяют сконцентрироваться. Освобождаю всех заключённых: двух гриффиндорцев, Оливандера и Лавгуд, попавших в плен месяцем ранее. — Пораскиньте мозгами. Или освободились, и стало плевать на драгоценную подружку? В разговор вклинивается Полумна: — А что на счёт волшебных вредилок Уизли? Я, например, всегда ношу с собой Перуанский порошок мгновенной тьмы, на всякий случай... Он действует недолго, но времени на то, чтобы убежать, вполне хватит… —Лавгуд устремляет вопросительный взгляд на остальных. В Хогвартсе все называют её сумасшедшей, но в данном случае она подкинула весьма разумную идею. — Это просто гениально! — вдохновляется идеей Поттер и поправляет очки. Уизли мнётся в стороне. — Что ж, раз сегодня день исключений, то можете называть меня гнусным сусликом и колотить. Ну, только не переусердствуйте, — с усмешкой произношу я и кидаюсь на Вислого первым. На верхнем этаже всё стихает. С лестницы доносятся шаги, и мы принимаем готовность номер один, останавливаем драку. В подземелье спускается Хвост. С ним будет легко справиться. — Проблемы? — Всё в норме, приятель, — натягиваю улыбку и стучу Петтигрю по плечу. Уизли подкрадывается сзади и бьёт его кирпичом по голове. Путь расчищен. Нужно действовать, пока Петтигрю не хватились. Пожиратели не должны ничего заподозрить. — Я пойду первым. Сделаю вид, что всё в порядке и подойду как можно ближе к фолианту, пока есть видимость. Через минуту наберите по горсти порошка и бегите. Всё ясно? Поттер, держи мою палочку. Уизли, а ты возьмёшь эту, — отдаю рыжему волшебную палочку Грейнджер, которую успел подобрать по дороге в подземелье. Заключённые переглядываются и кивают. Что бы делали без меня эти несчастные? — Драко, ну наконец-то… — довольно протягивает Беллатриса. — Что там стряслось? Ты долго не возвращался. Мой взгляд падает на Грейнджер. Она лежит на полу без сознания. Ничего, ничего. Я вытащу её отсюда. Спасу опять. Я никогда не устану её спасать. — Вислый упёрся, руки распустил. Всё в порядке, — лгу я и прикасаюсь к царапине на щеке. — Ты ранен? — начинает волноваться мать. Отрицательно качаю головой. Не хочу, чтобы мама волновалась понапрасну. — Скоро здесь будет Тёмный Лорд, тебе следует поспешить, — подгоняет меня отец. В его характере ничего не меняется. Благосклонность Волан-де-Морта и награда за выполненную миссию волнует его больше чем собственный ребёнок. — Непременно, я уйду. Фолиант на своем месте? У меня в последнее время неважно с трансгрессией… — этот вопрос никого не удивил, от части, я сказал правду. — Подойди, сынок, он у меня, — мягко говорит мать и достаёт книгу-портал из своей мантии. — Они сбегают? — спрашивает она шёпотом. Я мешкаю, но отвечаю коротким кивком. Мать – единственный человек в этом доме, кому можно доверять. Она меня не выдаст. — Уходи… — я волнуюсь за неё и предупреждаю, что здесь может быть опасно. Мама ласково гладит меня по спине и улыбается. Излишнее спокойствие вскоре должно нарушиться, и этого момента не приходится долго ждать. В гостиную вбегают Поттер, Уизли, Лавгуд и мистер Олливандер. — Вы не отняли у них палочки?! Как они могли освободиться? Схватить их! — визжит Беллатриса. Мать уходит, отец в растерянности. В Малфой-мэноре воцаряется хаос. Гостиная заполняется тёмным дымом, заклинания пожирателей и егерей поражают своих же. Гермиона не приходит в сознание, но я не могу её здесь оставить. Подбегаю к ней вместе с порталом, сбежавшая из подземелья компания собирается там же, и, спустя мгновение, в комнате остаются только приспешники Тёмного Лорда. Побег удался. Гермиона Просыпаюсь в больничном крыле Хогвартса. Рядом сидят Гарри и Рон, а мадам Помфри заставляет меня выпить лечебную микстуру с отвратительным горьким вкусом. Всё происходящее кажется призрачным отголоском прошлого и совершенно не похоже на правду. Столь благополучный исход прошедшего дня можно назвать удачным стечением обстоятельств. Тело по-прежнему ломит от ран, причинённых Лестрейндж, а в голове сразу возникает вопрос: — Где Малфой? Поднимаюсь с кровати, не заметив, что сказала это вслух, и смотрю на друзей, заставляя себя улыбнуться. Ожидаю, что Рон сожмёт кулаки, и его затрясет от злости, а Гарри недовольно нахмурится, услышав имя ненавистного слизеринца, но на этот раз всё иначе. — Он помог нам сбежать, перенёс сюда с помощью портала и сказал, что вернётся в мэнор. — Как же вы могли его отпустить? Он погибнет там! А если для него закрыли доступ в мэнор? Весьма вероятно, что его по пути расщепило! — я едва могу дышать, глаза наполняются слезами. Друзья, кажется, не понимают меня. Гарри молчит, Рон произносит то, чего говорить не следовало: — Гермиона, пойми, он пожиратель смерти. Он сын Малфоя-старшего! Когда уже до тебя дойдёт… — Когда уже до тебя дойдёт, что ты его совсем не знаешь?! — перехожу на крик, слёзы градом льются из глаз. — Рон, пойдём. Лучше её оставить сейчас, — дёргает друга Гарри. Рыжий ворчит что-то вроде: «Извини» и плетётся за Мальчиком-который-выжил. Уже в который раз Малфой спасает меня ценой собственной жизни, наперекор своей семье. И как я раньше этого не понимала? Почему именно сейчас, когда его уже, возможно, нет в живых.

***

Я выхожу из больничного крыла. Не могу думать ни о чем — ни о крестражах, ни о Волан-де-Морте. Мысли занимает потеря близких. В первую очередь, смерть родителей, ведь участие в конкурсе не позволило мне в полной мере осознать эту утрату. Меня мучает неизвестность по поводу состояния Драко, ставшего слишком близким. По инерции следую привычным путём — в Башню старост. Не боюсь внезапного нападения пожирателей, не хочу видеть друзей. Жажду спокойствия и одиночества. Портрет старого волшебника, светлая комната в золотистых оттенках, хрустальная лестница... Здесь всё как прежде, кроме одного… Его присутствия. Поднимаюсь на верхний этаж, сама не знаю зачем. Уж точно не в свою комнату за книгами. В глубине души понимаю, что тянусь к прошлому, которое ненавижу. Ненавижу-ненавижу-ненавижу… Потому что люблю его. А его нет. Вспоминаю, как впервые зашла в комнату слизеринца, как провела с ним первую ночь после выступления на фестивале. Вихрь воспоминаний, буря неугасающих чувств… Хочу побывать там ещё раз, но что-то меня останавливает. Прижимаюсь спиной к холодной серебряной двери, и мне мерещится запах амортенции. Он спасает меня, наполняя изнутри… Из замочной скважины доносится свист, и я чувствую дуновение майского ветерка из открытых настежь окон. Желание зайти внутрь усиливается в разы, но странное предчувствие удерживает меня на месте. Из моей комнаты вылетает филин Малфоя и беспомощно бьётся в дверь своего хозяина. Жалость к птице заставляет меня открыть и зайти следом. Что? Немой шок, или я всё-таки озвучила своё удивление? Это неважно. Слизеринец стоит у окна, держа в руках недопитый бокал огневиски. — Привет, Грейнджер, — Драко ставит бокал на подоконник, и на его лице появляется лёгкая ухмылка. — Малфой, как? — не понимаю…Он что, сумасшедший? Что он здесь делает? — Почему ты не в мэноре? — Я уже не вернусь туда… До окончания войны. — О чём ты говоришь? — выгляжу глупо. Таращусь на него, как маленькая, и задаю слишком много вопросов. — Они близко, Гермиона. Ты даже не представляешь себе насколько… —Драко сокращает расстояние между нами и нежно дотрагивается до моей щеки. — Нужно спешить. Пока ещё у Поттера есть шанс. — Он ещё не готов. Найдены не все крестражи. Мерлин, зачем я говорю ему всё это? Ведь он же… А Драко, вопреки моим предположениям, знает слишком много. — Выручай-комната. Крестраж там. В этом замке слишком болтливые призраки… — Кого ты имеешь в виду? — его слова ничего не проясняют. Наоборот, я окончательно запуталась. — Елена Когтевран. Вам нужна диадема её матери. До меня только сейчас дошло: Малфой нашёл разгадку, над которой мы с Гарри и Роном ломаем голову уже несколько дней. Как же легко ему всё даётся… Не понимаю, почему пророчество выбрало Гарри, а не его. Малфой рождён, чтобы быть героем. — Не благодари. Это наш единственный шанс на будущее. На кону судьба Магического мира. Хорошо, что он это понимает…

***

— Гермиона, ты и вправду веришь этому кретину? — морщится Рон, глядя на меня так, будто я несу бред. — Да, верю! Или у тебя есть другие предположения? Тогда слушаю. Рон тут же замолкает. — Гермиона права. Мы должны проверить все версии, — вмешивается Гарри. «Все варианты. У нас их так много, что только один и есть», — возмущённо отмечаю про себя. В последнее время друзья ведут себя крайне глупо. — Что ж… Кхм… Раз вы так уверены и доверяете этому… этому… — Рон краснеет, нервно сжимая кулаки. Окидываю рыжего уничтожающим взглядом, Гарри закатывает глаза. Нас обоих раздражает его глупое поведение. — Кто-нибудь идёт со мной? — нервозно спрашиваю я, взглянув на часы. Драко уже должен ждать нас на месте. Покидаем факультетскую гостиную втроём. У нас нет другого варианта, кроме как довериться Драко. Я полностью доверяю ему, в отличие от своих друзей. Наше золотое трио и Малфой оказываемся в комнате, забитой различными предметами — от сущего хлама до бесценных реликвий. Напоминает огромный склад. — Мерлин! Мы всю жизнь здесь проторчим! — восклицаю я, окидывая Выручай-комнату поражённым взглядом. Остальные также заметно напряглись. — Есть какие-нибудь идеи? — Рон чешет затылок. Мы с Драко морщимся, а Гарри без комментариев направляется вглубь комнаты, будто что-то тянет его туда. — Куда ты идёшь? — три голоса сливаются в один. — Он зовёт меня. Я слышу голос, — Гарри несёт какую-то чепуху. — Грёбаный параноик… — как всегда, Драко не удерживается от едкого комментария. — Вон из той шкатулки! — настойчиво продолжает Малчик-который-выжил, подходя к столу, на котором лежит небольшая коробка. Он открывает её и достаёт заветную диадему. — Гарри, да ты просто гений! — восклицаю я, совершенно позабыв, кто подкинул нам эту идею. Драко и Рон стоят в стороне, будто боятся этой заряженной тёмной энергией штуки. — Так, так… Что тут за сборы? — издалека слышится противный хриплый голос. Мы оборачиваемся и видим Крэбба и Гойла, вооружённых волшебными палочками. — Думали, Малфой вам поможет? Он теперь тоже против нас, — усмехается Крэбб, приближаясь к нам. Я уверена, что слизеринец находится под действием Империуса. — Нужно покончить с ними, Винсент! — подстёгивает приятеля Гойл. — Авада Кедавра! — восклицает Крэбб, направив на меня волшебную палочку. — Экспеллиармус! — парирует Драко, обезоружив нападающего. — Остолбеней! — включаюсь в поединок и обезвреживаю Гойла. Слизеринцы бросаются наутёк, а Рон гонится за ними. — Поттер, диадема! — напоминает Драко. Крестраж отлетел в сторону под лучами заклинаний. — Я достану его! — разгребаю кучу хлама, куда, по моим предположениям, могла завалиться диадема. — Есть! — А где Уизли? Пора отсюда сматываться. — Бежим!!! Аааа!!! — раздаётся крик Рона. Он пытается убежать от огненного василиска. — Это Адский огонь, он моментально сожжёт тут всё! — поясняет Драко, и мы вчетвером гонимся к выходу. За нами бегут Крэбб и Гойл, и первому никак не удаётся становить поток огня, исходящего из его палочки. Заклинание обретает такую силу, что василиск превращается в дракона,прямо как в Дурмстранге, а затем в огненный ураган. Крэбб бросает палочку в сторону, и теперь пламя окружает нас со всех сторон. Слизеринцы понимаются на возвышенность из всевозможной мебели, а мы пытаемся найти выход внизу. — Грейнжер!!! — кричит Драко, понимая, что ещё немного, и пламя поглотит меня. Остаётся лишь пару секунд… Малфой садится на удачно попавшуюся под руку метлу и взмывает в воздух, вытащив меня из огня. В который раз он спасает мне жизнь… Я уже сбилась со счёту, и никогда не сумею его отблагодарить в полной мере. — Лови, Поттер! — кричит Драко, обнаружив ещё одну метлу, и кидает её Гарри. Бывший ловец реагирует моментально, подсаживает Рона и догоняет нас. Тем временем слизеринцы поднимаются всё выше, надеясь, что пламя не настигнет их. Оборачиваюсь и вижу страшную картину: Крэбб оступается и летит вниз, оказавшись в самом очаге пламени. С ужасом думаю о том, что второго ждёт та же участь. Если бы это был Драко – моё сердце бы не выдержало. — Мы не можем бросить его! — кричу я. Гарри с Роном набрали скорость и пролетели мимо нас. Хрупкая конструкция начинает разрушаться, и Гойл чудом успевает зацепиться за выступающий край стола. — Ты же шутишь, да? — спрашивает Драко, взглянув на меня так, будто я сказала что-то дикое. Так и есть. Вернувшись, мы рискуем погибнуть. Я привыкла давать врагам второй шанс. — Разворачиваемся! — отчаянно умоляю я. Хочу видеть своего Драко героем. Хочу знать, что не одна я смелая. Что-то заставляет Малфоя меня послушать. Гойл протягивает руки, и я помогаю ему забраться на метлу. Драко талантливо лавирует среди горящих предметов, и вскоре на горизонте появляется выход из Выручай-комнаты. На огромной скорости нас отбрасывает с их мётел. Огонь приближается. — Гарри, диадема! — кричу я, поднимаясь на ноги. Мальчик-который-выжил дотягивается до крестража и бросает его во всепожирающее пламя. Дверь с грохотом запирается, и теперь мы в безопасности. — Пронесло… — выдыхаем в пять голосов. — Змея Волан-де-Морта… Это последний крестраж, — уверенно произносит Гарри, он научился расшифровывать свои видения. — Ты уверен? Тогда нужно узнать, где он, только так мы сможем поймать змею. — Он сам скоро придёт, — напряжённо поясняет Драко, подпирая стену. — А где чаша? — вспоминаю об очередном крестраже. Мне кажется, что чаша Пенелопы Пуффендуй лежала у Гарри в тумбочке сегодня утром. Поттер бьёт себя по лбу. — У нас не уничтожен крестраж. Но мы хотя бы знаем, как это сделать. — Мы с Гермионой пойдём, — вызывается Рон и берёт меня за руку. Драко хмурится, будто ему нехорошо. — Метка горит. Он собирает всех, пожиратели скоро будут здесь, — мрачно поясняет слизеринец. — Я пойду с Грейнджер. Ты, Уизли, нужен здесь Поттеру, а я — ей. — Рон, Драко прав. Мы не можем оставить Гарри одного. Если с ним что-то случится… — соглашаюсь с Малфоем и опускаю взгляд. Почему я не возразила? Мне что, действительно спокойней с Драко, чем с Роном? Неужели ему я доверяю больше? Наверное, так и есть.

***

— Хорошо, что здесь нет Миртл. И без неё хватает веселья, — ворчит Малфой, а затем произносит что-то на змеином языке. — Откуда ты его знаешь? — я настораживаюсь. — Наслушался разговоров лорда с его змеёй, — невесело усмехается Драко. — Запомнил пару фразочек. Проход в Тайную комнату открывается, и я издаю нервный смешок, вспомнив, как мы с друзьями на втором курсе подозревали, что Малфой — наследник Слизерина. Ему действительно суждено открыть Тайную комнату, только на пять лет позже. — Ты прямо как у себя дома, — усмехаюсь я, наблюдая за тем, с какой лёгкостью Драко находит верную дорогу. — Жизнь в мэноре вынуждает ориентироваться где угодно, — Малфой улыбается в ответ. Перед нами простирается длинный коридор из чёрного мрамора. По обе стороны стоят скульптуры, изображающие головы василиска, а на пьедестале лежит его скелет. — Грейнджер, не бойся, он не оживёт, — успокаивает Драко, заметив, что я сильно перепугалась. Киваю и направляюсь в сторону мёртвого змея, Малфой идёт за мной. — Я оторву клык, а дальше сама, хорошо? — с кривой усмешкой предлагает слизеринец. Слышится громкий хруст, и огромный зуб василиска оказывается у Драко в руках. Он протягивает его мне. — Я не могу… — шепчу я, неуверенно взяв клык в руки. — Ты сможешь, — твёрдо проговаривает Малфой, положив руку мне на плечо. Зловещая чаша лежит на мокром мраморном полу. Глубоко вздыхаю и сажусь на корточки, рядом с Драко. Мы переглядываемся. Хладнокровный взгляд слизеринца придаёт уверенности. Я замахиваюсь и уверенно вонзаю клык василиска в золотую чашу. Из-под мраморного пола начинает проглядываться вода, а в следующую секунду поднимается мощными волнами. Мы словно на берегу бушующего моря. Драко берёт меня за руку, и мы бежим прочь. Огромная волна настигает нас и обливает ледяной пенящейся водой. После этого волны исчезают, будто их здесь и не было. Мы с Малфоем смеёмся и сливаемся в поцелуе. Новый момент счастья рядом друг с другом. Возможно, последний… Я не хочу его отпускать, не хочу, чтобы начиналась эта война. Я хочу быть с ним до конца жизни, и если потеряю его – меня просто-напросто не станет. Я продолжу своё жалкое существование, но перестану жить. Мы долго стоим в обнимку, не желая разлучаться, но момент счастливой тишины нарушает уверенный и холодный голос Драко: — Гермиона… — я вздрагиваю. Он слишком редко называет меня по имени. — Если я умру сегодня, если мы видимся последний раз… Я заставляю его замолчать новым поцелуем, но слизеринец моментально отстраняется. Значит, он настроен серьёзно. — Просто береги себя и знай, не смотря ни на что… Ведь нам придётся воевать по разные стороны уже сегодня… Я не готова смириться с этой мыслью. Он слишком близок мне, мы слишком родные. И ничто не способно нас разлучить. — Я люблю тебя, Гермиона. Моё сердце сжимается. Я ощущаю боль, которая вложена в это признание, вижу печаль в глубине его бездонных глаз. — Я тоже тебя люблю, — произношу почти беззвучно и снова обнимаю его, уткнувшись носом в мужественную грудь. Возможно, мы говорим друг другу правду в последний раз. Мне хочется заплакать, но нужно быть сильной… Сильной… после того, как сломалась, как многое потеряла, полюбила и стала слабой. И сделала его таким же слабым. «Просто не отпускай…», — твердит моё сердце, а разум понимает, что я не вправе просить Драко об этом.

***

Бегу по замку, пытаясь найти друзей. Где Рон, где Гарри и Джинни? Они живы? Как остальные? Даже летящие со всех сторон заклинания не могут заставить меня думать только о себе и собственной жизни. Как всегда, в первую очередь я думаю о близких. Я обхожу пол замка, а их нигде нет. Рана на ноге затрудняет движение, но я не опускаю руки, не собираюсь останавливаться. Мне нужно убедиться, что с друзьями всё хорошо. Я не могу позволить себе их потерять после пережитой смерти родителей. Никого, ни единого близкого человека я не вправе потерять, иначе всё рухнет. Рухнет… Я едва не забыла о существовании Астрономической башни, именно там в прошлом году умер Дамблдор. Нога кровоточит, но это не останавливает меня ни на мгновение. Я должна спасти друзей ценой собственной жизни. — Авада Кедавра! Зелёный луч вылетает из палочки Рона и врезается в грудь Люциуса Малфоя. Бегу вверх по лестнице, чтобы избежать новой смерти. Но уже поздно. Ещё одно смертельное заклятие летит в Рона, но высокая фигура с рыжей макушкой закрывает его собой. Я кричу. Мне известно, кто убийца. — Драко!!! Внутри всё болезненно сжимается. И переворачивается вверх тормашками. Боль заполняет сознание, слёзы неумолимо текут из глаз… Под моими ногами реки крови. Подлетаю к Малфою и трясу его за плечи. — Что ты натворил?! Что. Он. Натворил. Вопрос риторический, но я не знаю ответа. Внутри меня рухнул целый мир. Уже никогда не будет той Гермионы Грейнджер, той наивной улыбчивой девочки, верящей в силу добра, и в то, что люди меняются… Я сумею забыть человека, которого пыталась изменить, которому верила. — Отойди, я убью его! — кричит в ответ Малфой, а Рон с ужасом смотрит на безжизненное тело брата. Бедный Фред… А ведь на месте него мог быть кто угодно, в том числе я. Рон переводит полный ненависти взгляд на Драко убийцу. Они сейчас поубивают друг друга. Если я не остановлю это безумие, не встану на нужную сторону, тогда… Тогда всё зря. Хотя, уже всё зря. Я мертва, и мир мой разрушен. Я отпускаю Малфоя и преграждаю Рону путь. Мне как никогда больно. Я не могу. Не-могу-не-могу-не-могу-немогу Его отпустить. Но должна. Пришло время сделать выбор. Раз, и навсегда. Кажется, я забыла, что мы играем и, находясь по разные стороны, никогда не сможем быть кем-то, кроме врагов. — Уходи, Малфой! — в отчаянии кричу я. Малфой вздрагивает. На его лице выражение боли, но я умираю и не могу это почувствовать. Я ничего не могу почувствовать. — Уходи, я сказала! Не хочу больше видеть тебя! Я тебя ненавижу! Ненавижу его… А ещё больше – себя. Все мои попытки изменить ход игры полетели прахом. Холодность, жестокость и бессердечие вернулись к Драко за одно мгновение. Малфой никогда не станет другим, никогда… Даже ради любви. Была ли любовь? Была. Но никогда-никогда, Никогда игра не заканчивается ничьей. — Уходи!!! — повторяю я снова и снова, толкая его подальше от Рона. Драко Она прогоняет меня, и я не могу понять почему. Кричит и не слышит моё правдивое молчание. Неужели всё может оборваться в один момент, из-за чьей-то жизни? Да сколько я этих жизней забирал, и все ради неё. Всё отнятое я отдавал ей. Все мои грехи во имя неё. Я всю жизнь к её ногам свалил, но ей мало, и она отсылает меня прочь. Видимо, мы слишком разные, чтобы понять друг друга. Хочет, чтобы ушёл — пусть получает. Во мне просыпается тот Малфой, с которым Грейджер любит воевать. Своими руками она уничтожила Драко, которого любила. Я не смог выдержать это испытание, не сумел её удержать. Не знаю, кто проиграл, но я отступаю против воли. Шаг, ещё шаг… Я ухожу, не оборачиваясь. Предполагая, что смогу всё забыть, поставить крест на этой трагической партии. Я слишком горд, чтобы попросить прощения, слишком слаб, чтобы мыслить не головой, а сердцем. Гермиона — Поттер!!! Поттер!!! Поттер!!! — доносятся радостные возгласы. С высоты Астрономической башни Гарри выглядит одинокой точкой. Неподалёку от него растворяется в воздухе чёрный силуэт. Там же виднеются исчезающие чёрные воронки — пожиратели смерти трансгрессируют. Малфой уходит. Он смирился. Он готов отпустить и оборвать всё, что нас связывало, смог перешагнуть через всё, что мы пережили вместе… Он забыл меня… Он готов забыть меня… Он всё тот же Малфой. И для меня это единственная возможная истина. Что дальше? Теперь, когда война выиграна, у всех начнётся новая жизнь. А у меня бесконечный танец со смертью. Как забыть? Как представить, что всё, что было между нами — лишь сон, а теперь я проснулась, разбитая и опустошённая. Больше всего на свете хочется стереть себе память. Ничего не будет, как прежде. Жаль, что я не задумывалась о последствиях. Жизнь — игра. Наша роль в судьбах друг друга завершена, так решил жребий. Нельзя доверяться чувствам. Чем выше взлетишь — тем больнее падать. Я чувствую себя на дне, потому что самое дорогое уже потеряла. Мои внутренности пронизывает декабрьский ветер, хотя на дворе тёплый май. Я – жалкий фантом, мне нет места ни в Хогвартсе, ни где-либо ещё. Ко мне никогда не вернётся способность чувствовать, зато больнее уже не будет. Спасибо тебе, Малфой. Ты раскрыл для меня все прелести прижизненной кладбищенской жизни. Ты ушёл, забрав мою душу. И выпив всю грязную кровь до дна. Нас больше нет. Ты есть, а меня нет. Нет этого мира, и нет забытой Мерлином улицы. Ни единого слова и ни малейшего намёка на сердцебиение. «Ты проиграла», — сказал он мне. И не оставил ничего, кроме бесконечной боли.