Good night, my Lady

Ритмичный писк аппаратов уже давно сменился на монотонное гудение, сдавливая чуткие кошачьи уши, бегающие туда - сюда врачи толкали Нуара, сбивали его с ног, а он все еще стоял и наблюдал за тем, как рассыпается по частичкам вся его жизнь. Там, на кушетке лежала его Маринетт. Последняя слезинка умирающей девушки скатилась по щеке, а взгляд ее бездонных голубых глаз застыл в пристальном и невероятно нежном созерцании смущенно дергавшего собственный хвост Нуара. А до него еще словно не дошло, что случилось. Он было подошел поближе, но толстая рыжая медсестра грубо толкнула его. Суета начинала давить на некогда такого самоуверенного героя. Мир поплыл перед его глазами. За окном медленно сгущаясь, вертелась всепоглощающая чернота. Голова раскалывалась от тревожных мыслей. И в какой то момент все исчезло. Вместо мыслей наступила пустота. Сейчас он видел только ее, беспомощно распластавшуюся на кушетке, в тщетной попытке захватить с собой хотя бы эти невероятные зеленые глаза. Он очнулся лишь когда врачей почти не осталось. Исчезло даже гудение. Маринетт отключали от аппаратов. Руки Нуара дрожали. Он обхватил ими голову, не то стараясь сдержать непрерывные слезы, которые, несмотря на все его усилия продолжали течь, не то в попытке унять бешеную карусель мыслей. Он и не заметил, как сзади к нему кто то подошел, положил руку на плечо и мягкий голос доктора Гловера произнес: - Мне жаль. "Мне жаль". Какие сухие и отвратительные слова. Что он надеялся сделать этими словами?Склеить вдребезги разбитое сердце, которое, после ужасной тайны отца исправно день за днем штопала Маринетт? Исполнить свой долг и пинками выгнать Нуара из кабинета? Или каким то образом вернуть то, что рухнуло в одночасье : Бессонные ночи, проводимые в тихой и глупой болтовне, до дна выпитые чашки наивкуснейшего кофе, который умела готовить только она, нетерпеливое ожидание ее пробуждения, только для того, чтобы расцеловать ее и попутно закидать подушками? Парень с отвращением убрал руку доктора от своего плеча и, покачиваясь, направился к Маринетт. Вдруг она дернулась. Сердце его словно сделало сальто. Он с нескрываемым счастьем подбежал к ней. Она дышит! Она жива! С новой силой старые воспоминания закружились в его голове, вытеснив панику. Его милая Маринетт жива! - Мэри, не шути так, я же видел, как ты дернулась! - улыбнулся он, не встретив ответной реакции. Она просто играет. Это же его дурочка Багги, от нее можно ждать чего угодно. - Давай, Мэри. Ты спалилась! Маринетт не двигалась. - Все, вставай! Я оценил шутку. - уже без тени улыбки толкнул ее парень. Но она не реагировала. И кажется, Нуар начинал понимать почему, стараясь игнорировать эту мысль. Сзади раздался короткий вздох Гловера. - Сокращение мышц. Такое иногда бывает после смерти пациента. Мы... Мы правда сделали все, что смогли. Слабость снова вернулась в тело героя, пожирая его изнутри. Мерзкий ком подступил к горлу, никак не давая отреагировать на происходящее. И он, давясь от слез, обессиленно упал на колени рядом с ней. В последний раз с отсутствующим лицом провел по ее щеке, с которой медленно сползал румянец, а затем, сжав в своей руке в черной перчатке ее маленькую, уже мертвецки бледную и холодную ладонь, легко и невесомо, словно касанием бабочки, поцеловал ее руку и прошептал: - Спокойной ночи, моя Леди.