***
Горсть таблеток выглядит такой нужной сейчас. Они перекатываются на ладони, словно маня. «Проглоти, и ты все забудешь. Проглоти, просто закрой глаза, все закончится, если только ты наберешься сил. Пара мгновений. Все может решить пара мгновений. Это не так сложно — зажмуриться и съесть горсть снотворных таблеток. Ведь это все сделает проще. Соберись с духом, посмотри, они такие соблазнительные. Ты уснешь. Ты просто уснешь. Навсегда. Ты ведь этого так хочешь?» — шепчет голос в голове. Она уже подносит руку к губам, прикрыв глаза. Это и правда лучше. Так будет лучше… Кто-то подлетает и валит ее на пол. Она пытается отбиваться, но не получается, слезы забрали все силы, поэтому она просто съеживается в комочек и горько рыдает, разжав руку с маленькими белыми кружочками. Знакомый запах. Его одеколон. Слезы текут сильнее. Вдруг чудится знакомый голос, до боли знакомые теплые руки гладят по спине, по волосам. — Ты чего, родная? Я здесь, я тут, — шепчут быстро-быстро, успокаивая. Она не разжимает глаз, боится, что видение пропадет. Может, она просто уже умерла? Он прижимает ее к себе, целуя в лоб, как делал всегда, когда она плакала раньше, крепко держит в своих объятиях, и только после ощущения колючей щетины на щеке она открывает осторожно глаза. Синяки под родными карими глазами, пухлые губы, шепчущие ласковые слова, трехдневная щетина, которую он не успел сбрить утром. Правда? Это правда или нет? Чтобы убедиться, она проводит рукой по его носу, по горячей щеке, по волосам. Жив, жив! Он жив… Слезы не прекращаются, но это уже слезы счастья, она кричит от невыразимого чувства, которое переполняет ее. Броситься на шею, запрыгнуть и обвить ногами, целуя везде, где только может достать, ведь он жив, на самом деле, он никуда не делся! И это правда, правда, правда… Он непонимающе смотрит, но все равно шепчет, что любит, что рядом, что никуда не денется. И вот теперь она уже знает, что это точно.Часть 1
10 марта 2016 г. в 17:39
О его смерти она узнает поздно вечером по телефону. Звонок из больницы в двадцать два часа, холодный голос, заставляющий застыть в вяжущем мерзком ужасе, липнущем к телу: «… спрыгнул с четырнадцатого этажа, ничего не смогли сделать… многочисленные переломы, сердце остановилось, пока ехала скорая…»
Надо доползти до окна, вглядеться в темноту, не может быть, он вот сейчас должен появиться, привычно вглядеться в окно родной квартиры и начать долго искать ключи в карманах. Мысли скачут, паника все больше подкатывает к горлу. Она напрягает близорукие глаза, думая о том, что это глупая шутка, а истерический смех пробирает ее, смех, а затем отчаянный крик срывается с губ. Набрать номер дрожащими пальцами… Гудки идут, скорее, возьми же трубку, придурок! Ты не можешь умереть, ты не можешь покончить с собой! Ты только утром танцевал под Arctic Monkeys и готовил блинчики в смешном розовом фартуке с гномиками, который подарили тебе друзья после окончания универа! Ты только сегодня звонил и радостно рассказывал, что сдал какой-то чертовски важный проект, и тебя отметили на совещании! Ты же был таким счастливым, когда смеялся, слушая глупые шутки во время перерыва! Так возьми трубку, возьми!
В глубине души она уже понимает, что бесполезно. Внутри что-то обрывается, но она набирает номер снова и снова, пока не разбивает телефон об стену с диким воплем, падая на колени, уже не пытаясь сдержать слезы. Почему? Почему, черт побери?! Чем он думал, когда делал это? А знаете, она почти видит перед собой напряженно сжатые губы, бесчувственный взгляд. Такое лицо было у него, когда он стоял у могилы своего отца. Он что-то скрыл? Так почему он не рассказал? Он хотел справиться сам? Теперь некому справляться… Некому!
Кажется, что звонят в дверь… Нет, не может быть, не может. Кто сейчас может прийти? Некому.
Трель звонка повторяется снова и снова. Настойчиво… Наверное, это его друзья… Они не знают? Или пришли утешать? С какой целью? «Не буду открывать. Пусть убираются», — думает она, всхлипывая и ударяя кулаком в стену. Это нужно — почувствовать физическую боль, чтобы заглушить свою. А может…