***
Я никогда его не любил, нет! Я искренне, от всего своего пылкого, гриффиндорского сердца ненавидел его, так упоительно и горячо. Даже Лорд не вызывал в моей душе такого чистого, ничем не замутненного чувства. Я ненавидел его неухоженные волосы, темные туннели глаз, что поглощали тебя, заставляя теряться в своих мыслях и эмоциях, чересчур хищный нос и напряженно сжатые, вечно искривленные в злой ухмылке губы. Я ненавидел его всего, до последней пуговки на его черной мантии. Как его можно было не ненавидеть?! А потом он взял и умер! Разрушив этим всю мою жизнь… Сначала, в угаре победы я даже не заметил, что что-то не так, что-то очень не так… Я узнал правду о нем, узнал, но не придал этому значения. Еще один винтик в этой проклятой войне, но ведь она уже закончилась? Потери подсчитаны, враги повержены, герои возведены на пьедестал и только он, опять, остался не у дел. Ни почестей, ни памяти, ни благодарности… Неожиданно я это осознал, когда пришел на кладбище и увидел его могилу — неприметный холмик и простая надпись: «Северус Тобиас Снейп. 9 января 1960 — 2 мая 1998» и все… Так вот, 5 мая 1998 года я осознал, что потерял самого ненавистного человека, мага, который был мне невероятно дорог… А я его даже не проводил в последний путь, его без всяких разбирательств решили поскорей зарыть — нет мага и нет проблем. Одним Пожирателем больше, одним меньше, кому какое дело, но мне, как оказалось, было дело, да еще какое. Я учинил такой разнос и резонанс, что, от греха подальше, Северусу Снейпу посмертно присвоили орден Мерлина первой степени и возвели небольшое мраморное надгробие с благодарственными словами. Только мне этого было мало, мне было мало оправдания и наград, мне было мало добрых слов о ненавистном профессоре, о Мастере зелий, бесстрашном шпионе и очень непростом человеке. Каждый прожитый день без него приносил тоску и одиночество, которое каждую ночь ввергало меня в отчаянье. Мне до боли в руках хотелось прикоснутся к его сальным волосам, к впалой щеке, к напряженным губам, хотелось укрыть в своих объятиях от всего мира, спрятать от всех, забрать его всего себе… И никому никогда не отдавать моего самого ненавистного и самого необходимого в мире мага. Я отдалился от друзей, поругался с Роном, все реже виделся с Джинни, все перестало иметь для меня значение. Только ОН… С маниакальной одержимостью я пересматривал его воспоминания, перемешивая их со своими и упивался возможностью видеть его, слышать его голос, теряясь во всем этом. Больше не было меня, верящего в светлое будущее, стремящегося к чему-то, желавшего создать семью. Нет, у меня остались лишь воспоминания и ноющая пустота в груди, черная дыра, которая поглощала меня, не позволяя жить, дышать, мечтать… Все это ОН отнял у меня, посмев умереть, защищая меня, посмев бросить меня, так и не показав, как я его люблю, не объяснив, как мне жить без его злых слов и резкости взгляда, как перестать искать его глазами, как заставить свое глупое сердце не срываться вскачь, когда на моем горизонте появляется высокий силуэт в черной мантии, как не задыхаться от отчаянья, понимая свою оплошность и невозможность нашей встречи. Как ты посмел бросить меня?! Зачем ты это сделал?! Что я без тебя?.. Тоска и отчаянье снедали меня. Я каждый день навещал его могилу и говорил, говорил, говорил… Рассказывал о своей ненависти, о своей боли, о своем одиночестве и любви к этому невозможному человеку. Говорил о глупых претензиях Молли и Джинни, о ссоре с Роном и странной, тихой поддержке Гермионы. Только она ни о чем не спрашивала, ничего у меня не требовала, а молчаливо поддерживала во всех моих начинаниях, всегда стоя за моей спиной, чтобы в случае надобности помочь, подставить дружеское плечо, где словом, а где делом выказать полную солидарность со мной. Но что бы я ни делал, мне все сложней было бороться за свое существование, с его уходом что-то невозвратно покинуло меня, словно из груди вырвали кусок меня и вся жизненная сила утекала сквозь зияющую рану, а я и не противился. Еще немного и я смогу встретится с ним, высказать все, что так хотелось и больше не отпускать, пусть попробует вновь оставить меня! Я готов вечность терпеть все его укоры, но только пусть он будет! О Боже, пусть он будет там, он так нужен мне… Я угасал, больше меня ничто не держало здесь. Закрывшись на Гриммо, я ждал своего конца: ни крики Вальбурги, ни ненавистные проклятия Кричера, ни гневные письма семейства Уизли, уже ничто меня не трогало. Иногда раскаяние посещало мою больную голову — всякий раз, когда я видел опухшие от слез глаза моей верной подруги, но уже поделать ничего не мог, а она понимала то, чего и я не мог понять. Как ни странно, все чаще она общалась с портретом хозяйки дома, которая, возможно, от одиночества или по какой-то другой причине, стала благоволить грязнокровке и безродной девчонке. Но меня уже ничего не интересовало, еще немного и все завершится…***
К концу подходил второй месяц после падения Темного Лорда, два месяца боли и отчаянья, ожидания скорого окончания моих терзаний. Обосновавшись в комнате Сириуса, я редко покидал ее, лишь приход подруги мог заставить меня подняться с кровати, слегка привести себя в божеский вид, чтоб не сильно пугать ее своей небритостью и бледностью, и явиться в библиотеку, где она проводила практически все время, что обитала на Гриммо. И вот, в один из таких визитов мне в руки был всунут талмуд со словами: — Открой на странице 565, возможно, это что-то изменит… Леди Блэк подсказала мне заклятие Призыва, ничем более я тебе помочь не могу, — тяжелый всхлип и полные боли глаза. — Гарри, не оставляй меня, прошу… Я все понимаю, но ты нужен мне. Ты самый близкий мне человек! Прошу… Я отложил книгу и притянул в свои объятия этого светлого человечка, я ощущал себя предателем, но заставить себя уже не мог. Каждый вдох давался мне с трудом, что-то невыносимо тяжелое сковало мою грудь, я и так, только ради нее просыпался каждое утро, ради нее и очередной встречи с мраморным надгробием моего единственного. Как странно устроен мир: я смог победить ужасное зло, спасая население магической Британии, а уберечь самого главного для себя человека не сумел… — Прости… — обмануть ее я не мог. Она кивнула головой, еще крепче вжалась в меня и заплакала тихо, беззвучно, страшно. Так мы и стояли, она оплакивала меня, а я проклинал свою слабость, но без него мне уже не жить. — Я приду завтра, Гарри. Ритуал несложный и займет совсем немного времени, возможно, я зря все это затеяла, но хуже уже все равно не будет. Может, хоть ОН сможет тебя вразумить… — с этими словами она кинула порох для перемещения в камин и покинула меня. И только тут я начал осознавать ее слова — заклятие Призыва, — да и вразумлением моим мог заняться только один-единственный маг, Летучий мышь подземелий и незабвенный профессор зельеварения Северус Снейп. Как только мою недогадливую голову озарила сия светлая мысль, как мое сердце пропустило удар, а руки задрожали в нетерпении. Не теряя времени даром, раскрыл книгу на указанной странице и стал в спешке изучать ее содержание. Действительно, ничего сложного не было: рисунок с пентаграммой, круг и вписанная в него пятиконечная звезда, руны призыва и черная свеча в центре. Единственное затруднение — зубодробительное заклинание на гэльском, но какая же это малость за возможность вновь увидеть его. — Вижу, ты решил прислушаться к словам своей подруги, Наследник? — печальный женский голос раздался у меня за спиной. В удивлении я оглянулся и наткнулся на строгий взгляд леди Блэк, что смотрела на меня со своего полотна. Молча кивнув, стал ожидать продолжения — так странно видеть ее не сумасшедшей старухой, извергающей страшные проклятия, а достойной леди, с тревогой взирающей на меня. — Ты очень плохо выглядишь, нельзя так себя изводить, но тут уж ничего не поделаешь… Я хочу помочь тебе, Наследник, как бы мне это не претило, но ты единственный, кто остался. Знаю, потеря может отнять желание жить — сама так шагнула за Грань, — но ты еще слишком молод… И потом, я очень сомневаюсь, что тот человек, которого ты так оплакиваешь, одобрил бы твое поведение, он пожертвовал собой для продолжения ваших жизней. Вы должны уважать его жертву! — все это я прекрасно понимал, не единожды говорил себе это, но все впустую. Боль не желала униматься, уныние делалось невыносимым и мои силы были на исходе. Зачем все это без него? Мое молчание и обреченно опущенные плечи послужили ей ответом. — Я так и думала, молодой человек. Что ж, возможно, Гермиона права и тебе все это надо услышать от того человека. Я помогу тебе, помогу заучить верно заклятие, оно на старогэльском, сам ты не справишься… На это ушло более двух часов, но я смог без запинки, наконец, произнести заветные слова. После чего, Вальбурга Блэк оставила меня одного, выразив надежду, что все это было не зря. За все это время меня так разобрало, что пришлось пить успокоительное, коего у меня было предостаточно, благодаря стараниям подруги. И вот, рисунок был мной сделан в холле, там нашлось достаточно свободного места, черная свеча, доставленная Кричером, заняла положенное ей место и ритуал был начат. В полностью темном помещении, освещенном лишь призрачным зеленым огнем свечи, раздавался мой хриплый голос, четко проговаривающий каждое заученное слово. Когда последний звук затих, я погрузился в полную тишину и, как зачарованный, всматривался в пламя свечи. Черный воск оплывал, черными слезинками стекал на пол, но ничего не происходило — тишина пустого дома и еле уловимое потрескивание свечи. Так прошло добрых полчаса, меня начало накрывать разочарование, безысходность и отчаянье. Я рухнул на колени, там, где и стоял, обхватил себя руками и заплакал, раскачиваясь в такт заунывным звукам, исторгающимся из моей груди. Да что же это? За что мне все это? Неужели и там мне не суждено с ним встретится? Чем я так прогневил высшие силы, что они одарили меня этой обреченностью? — Даже после смерти нет от вас покоя, мистер Поттер, — раздался тихий, до боли знакомый голос. Я замер, не смея поднять голову, боясь спугнуть этим мгновение, страшась взглянуть в его черные глаза. — Так и будете молчать, или все же соизволите взглянуть на меня и объяснить, зачем приволокли мой дух в этот дом? Мне было неплохо и там, где я находился, если бы еще кое-кто не донимал меня своими стенаниями… Возможно, уже достаточно заниматься глупостями? Оставьте меня в покое… Зачем все эти терзания? Я не в претензии — если это запоздалое раскаяние, то оно ни к чему. Все закончилось, теперь вы свободны жить так, как вам вздумается, что это за идиотизм? С каких это пор гриффиндорцы оплакивают ненавистных слизеринцев, да еще и так упоительно? Знал, что вы скудоумны, но не настолько же! Поттер, вы слышите меня?! — почти рык, но в нем не хватало прежней ненависти, срывающей крышу злобы, все это было ненастоящим. Он не злился, нет, просто констатировал факт, факт моего безумия. А я нашел в себе силы и поднял голову, голодным взглядом впиваясь в его прозрачный силуэт. Он светился в темноте, все тем же зеленоватым светом свечи, но какое это имело значение? ОН здесь, на мгновение, на минуту или на час, но сейчас он рядом и я мог видеть, слышать и любить… — Здравствуйте, профессор, — как глупо, но что я еще могу сказать; заполучив в руки книгу, я мог только мечтать вновь увидеть его, а о том, что я ему скажу, даже не задумывался, хотя зачем что-то говорить, все, по-моему, и так ясно. — Да неужели… Как-то сложно здравствовать, не имея физического тела, только вы способны нести такой вздор. Вы меня потревожили для того, чтоб обрадовать очередным доказательством вашей непроходимой тупости? Так спешу вас заверить, я никогда не сомневался в ваших способностях… — все эти излияния были как бальзам для моей истерзанной души, возможно, я мазохист и что с того, каждый сходит с ума по-своему, другого я для себя не вижу. — И я рад вас видеть, сэр… — С каких это пор, Поттер? — удивленное и даже слегка встревоженное. — Возможно, вам стоит обследоваться в Мунго, что-то вы мне определенно не нравитесь… Где эта невыносимая толпа ваших друзей, где эти рыжие, вечно визжащие Уизли, где эта несуразная девчонка, что постоянно опекает вас? Вас нельзя оставлять одного, это же чревато! Вот понадейся так на людей, а они всегда умудряются тебя разочаровать… — Я люблю вас… — еле слышно выдохнул я, заставляя сбиться его и неверяще посмотреть на меня. — Вот об этом я и говорил. Вам точно нужно в Мунго, возможно, еще не поздно и специалисты успеют вставить ваши мозги на место, хотя, о чем это я? Какие мозги, какое место… Поттер, одумайтесь! Вы несете ересь, какая любовь? Вы в своем уме? Возможно, вас прокляли? — задумчиво предположило мое наваждение. О, если бы все было так банально просто, но первым делом я сам отправился в больницу на полное обследование, испуганный непониманием самого себя и своих необъяснимых желаний, но, как назло, я был абсолютно здоров, если не брать во внимание мою депрессию и эмоциональную нестабильность. — Я был в больнице, я здоров… — Оно и видно, меня в гроб клали в лучшем состоянии, чем вы сейчас, так что, позвольте вам не поверить. — Скажите, профессор, а вы смогли встретиться с мамой там… — мне так нужно было знать, что все же наша встреча возможна, хоть толика надежды, совсем кроху и мне не будет так тоскливо от неопределенности. — Вам-то это зачем, несносный мальчишка, придет ваше время и все узнаете, не стоит торопить неизбежное, — как сложно рассмотреть что-то в этом зеленом сиянии. Поднявшись с колен, я, переступив черту круга, что удерживал его в этом мире, вплотную приблизился к нему, вглядываясь в призрачные черты любимого лица, наслаждаясь его присутствием и возможностью открыться, поделиться своими чувствами. — Люблю… — И вновь, должен заверить вас, что это глупо. Не стоить отдавать свои чувства мертвому, они ему не нужны. Мне они не нужны, Поттер! Оставьте меня в покое, сколько можно? — тоска в его голосе не поддавалась объяснению. — Вы все еще любите ее? — мне не больно, нет, и это не ревность, разве я имею на нее право? Просто я хочу знать, мне нужна правда. Она ничего не решит, просто откроет еще одну грань его души для меня и будет еще что-то общее у нас, мы оба любим Лили, и нам обоим она дорога, разве это не прекрасно? — Конечно, разве можно не любить эту прекрасную душу. Да и к вашему отцу, и к крестному я стал относится более терпимо, посмертие смиряет и приносит успокоение… — А меня вы сможете простить? — О, Мерлин! За что мне вас прощать? Я сам за все в ответе, вы лишь защищались, пытались противостоять моим провокациям. Так было нужно, иначе я бы не смог вас уберечь… Я рад, что все вышло… Вы живы, а это главное. Меня страшила возможность вашей смерти… — так странно было видеть теплую улыбку на этих губах, так хотелось провести рукой по его щеке, но это было невозможно. — Меня убивает ваша смерть, — с укором выпалил я. — Я не могу, да и не хочу без вас! Каждый день словно каторга, бесконечная, безнадежная… Своим уходом вы разрушили меня, я потерял желание жить, мои стремления иссякли. Оказалось, что ненавистный, несправедливый, жестокий Северус Снейп являлся центром моей вселенной, основной неизменной моего мироздания. Вы сокрушили весь мой мир, когда умерли, оставив меня один на один со своей непознанной и непонятной любовью, — он все молчал, всматриваясь в меня, а я торопился объяснить, пытаясь пояснить ему и себе так же, все то, что творится со мной и во мне. — Я не виню вас ни в чем, помилуй Бог, просто пытаюсь рассказать о своих чувствах. Ведь вы должны понять, кто, если не вы? Вы знаете, что значит любить, беззаветно и верно, отдаваясь своей любви, черпая в ней силы. Окажись я на вашем месте, возможно, сумел бы справиться, как и вы, но я на своем месте и у меня нет причины бороться. Зачем? Вас больше нет, нет больше желания что-то доказать вам, докричаться до вас… Я одинокий, эгоистичный, потерявший надежду глупец, что не сумел разглядеть всего раньше, не сумел спасти того, кто оказался дороже всего… — Если я все правильно понял, делая выводы из всего этого нервного лепета, то вы хотите сказать, что я зря затевал все это, и зря умер, стремясь спасти вашу никчемную жизнь?! Как вы смеете!!! Мне стольких сил все это стоило, думаете мне было не плевать на весь этот гребаный магический мир, думаете мне доставляло удовольствие каждый раз рисковать своей жизнью, присутствуя на очередном сборище полоумных магов, мнивших себя неведомо кем, или выполнять очередное придурошное поручение старого маразматика? Только ТЫ был причиной всего, только ради ТЕБЯ я, раз за разом, стремился изменить ход событий, стремился уберечь тебя от самого себя и твоей поттеровской натуры… Я смог! Ты жив! НЕ СМЕЙ УНИЧТОЖАТЬ ВСЕ МОИ СТАРАНИЯ!!! Этого я тебе никогда не прощу! Не смей!!! — от всех этих эмоций он стал почти реален, глаза замерцали глубиной ночи, призрачная кожа обрела прежнюю бледность, крылья носа раздувались от возмущения, а губы были напряженно сжаты. — Помоги мне… Подари надежду… Верни смысл… — я готов был на все, только бы не разочаровать его, только бы суметь доказать, что я достоин его, что все его жертвы не были напрасны, но сам я не справлюсь. Мне нужна его сила, уверенность, поддержка. — Глупый мальчишка, зачем тебе все это? Живи, строй свою жизнь, люби… У тебя вся жизнь впереди… — Но без тебя она не имеет смысла… Мне нужен ты… — я поднял руку к его бледной щеке, боясь ощутить ее потусторонность, но желание было настолько сильно, что вся моя магия звенела во мне и с моим прикосновением полилась в этот эфемерный образ, наполняя его материальностью и красками. Я ощутил упругость его кожи, увидел шок в его взгляде и у меня снесло крышу. Не отдавая отчет своим действиям, я впился жадным поцелуем в самые желанные губы на свете, пробуя их, вылизывая, покусывая, упрашивая этого гордеца впустить меня, позволить испробовать, наконец, его вкус… И он поддался, впустив меня и перехватив инициативу, его руки исследовали мое тело, я же зарыл свои пальцы в его смоляных локонах, таких шелковистых и нежных… Время замерло, жизнь замерла… Так не бывает! Я вдыхал его, отдавая всего себя, стремясь этим поцелуем передать все свои переживания: ярость своих чувств, свою нужду в нем, мою невозможность существования без него, свою одержимость и исступление. Даже нехватка воздуха мне не казалась достойной причиной, чтоб оторваться от него, легкие жгло, но… — Все, пора остановить это безумие. Гарри, ты же понимаешь, что скоро я вновь вернусь туда, откуда ты меня вытащил, ты снова останешься один. Ты не можешь так поступать с собой, да и со мной тоже, — он пытался оторвать меня от себя, но мои руки не слушались, заполучив в свое полное владение столь долгожданный трофей, отпускать его они не собирались. Я остервенело вертел головой, отрицая его слова… — Нет, нет, нет… Ты здесь, ты со мной, я не отпущу тебя! Или… — Давайте без пафоса, Поттер! Я всегда этого терпеть не мог, зачем вся эта мелодрама? — Пусть мелодрама, но иначе у меня не выходит… — Да, ты всегда был чересчур эмоционален и импульсивен, но в этот раз переплюнул сам себя, — пусть говорит, что ему угодно, только бы не гнал, только бы дал надежду на возможность, хоть за Гранью быть подле него. — Пообещай, что мы будем вместе… Не важно где, не важно как, но ты позволишь быть с тобой, прошу, дай мне эту надежду, дай мне силы жить… — Вы пытаетесь меня шантажировать, Поттер? Не ожидал… Но будь по-вашему, коли все настолько серьезно для вас, я дам вам свое слово, но при условии, что ваша кончина не станет следствием этой нездоровой привязанности, иначе не видать вам меня, как своих ушей. Я достаточно ясно все разъяснил? — все, что угодно, лишь бы он дал обещание, своего слова он не нарушит, в этом я был совершенно уверен. — Да, я буду жить ради возможности быть с тобой… — прошептал я куда-то ему в мантию, вдыхая его горько-свежий аромат, запах лимонной полыни. — Вот и славно, я же со своей стороны обещаю: если тебе все еще это будет нужно, то мы будем вместе в возможном для этого времени и месте… Ты удовлетворен, вымогатель? — я был счастлив, казалось бы, он показал мне лишь тень надежды, но и этого мне было достаточно. — Я буду ждать… — Жди, Гарри, и если твое желание будет достаточно сильным, то все возможно в этом мире… — с этими словами он стал терять свой цвет и материальность, я вскинул голову, пытаясь в последний раз рассмотреть его, запомнить и выгравировать в своей памяти любимый образ, до последний морщинки. — Люблю… — печальная улыбка была ответом на мои слова и он растворился в воздухе, унося с собой мое сердце и часть моей души, а я остался ждать, ждать когда он исполнит свое обещание…***
Прошло уже двадцать лет, а я все жду. Жду, но стараюсь жить, зная, что за каждый прожитый день мне придется отчитываться перед НИМ. За эти годы многое изменилось, да и я не остался прежним. Не имея возможности быть с любимым, я стал заполнять свою жизнь им. Его привязанности, увлечения, даже призвание — стали моими. Перво-наперво, я выкупил его дом в тупике Прядильщика, сделал его пригодным для жилья, но, по возможности, не менял его, просто слегка модернизировал и обновил, а все, что было при его прежнем хозяине, я сохранил. С тех пор я жил там. После, я вызволил из застенков Азкабана Малфоя, взял над этим, небезразличным ЕМУ, семейством шефство и сумел вернуть им их имущество и прошлое влияние. Я даже смог подружиться с ЕГО крестником, и позволил этому Хорьку заполучить в жены самую невероятную девушку. Гермиона была похожа на ангела в день их свадьбы. Спустя какое-то время, мне предложили стать, повторно, крестным и я был почти счастлив, держа на руках Скорпиуса Драко Малфоя, белобрысую копию отца с карими глазами матери. Жизнь шла, а я все ждал… Больше не было просто Гарри Поттера, а появился Гарольд Джеймс лорд Поттер лорд Блэк. Я стал полноправным главой двух родов, а у рода Блэк даже появился законный наследник, как по магии, так и по крови. Тедди Люпин был принят в род и вместе с бабушкой проживал теперь на Гриммо, не давая покоя ни Кричеру, ни леди Блэк, чему она не очень расстраивалась. А еще, как бы это дико не звучало, я сумел добиться мастерства в зельеварении. Думаю, это очень бы развеселило ЕГО, но я сумел перенести свою любовь к нему и на эту очень точную и очень тонкую науку. Я смог оценить красоту медленно кипящего котла, источающего тончайшие запахи и мягкую силу жидкости, которая пробираясь по венам человека, будь он маг или маггл, околдовывает его разум, порабощает его чувства… У меня вышло, но все время я ощущал за своим плечом Его присутствие, а в моей голове раздавался Его голос, иронично комментирующий все мои действия. Я занял Его должность в Хогвартсе, поселился в ЕГО комнатах и взял под свое крыло ЕГО змеек, став деканом Слизерина. Я старался жить за него и за себя, не знаю, выходило ли, но жизнь моя была довольно насыщена и скучать мне особо не приходилось, только ночи… О, эти ночи, полные одиночества, горячечного бреда, неудовлетворенного желания и надежды… Я ждал… Все уже смирились с моей одержимостью и старались больше не лезть в душу со своими советами и нравоучениями, все это пустое… Я не представлял себе другой жизни, и хоть ЕГО не было со мной, но все мое существование было полно им…***
И вот, вновь настало очередное первое сентября, мы все собрались в Большом зале. В центре учительского стола сидит наш бессменный директор Минерва Макгонагалл, еще пара человек из старой гвардии: Хагрид, Филиус Флитвик, мадам Трюк, Аврора Синистра, Септима Вектор и Невилл Лонгботтом, сменивший Помону Стебль на ее посту профессора Травологии. Была еще пара молодых преподавателей из числа бывших учеников, но вот должность профессора ЗОТИ опять стала вакантна. Какой-то период мне приходилось давать уроки и по этой дисциплине, но Минерва клятвенно обещала, что в этом году отыщет достойного кандидата. В связи с чем, вместе с детьми, в замке должен появиться и новый учитель, закончивший с отличием Дурмстранг, да еще и умудрившийся получить мастерство по своей специализации в неполные двадцать лет. В общем, вся женская половина нашего педагогического состава находится в предвкушении и ожидании юного дарования. Мне было все равно, хоть немного больше времени появится и я смогу провести его со своими повзрослевшими, но все такими же безрассудными крестниками и Циссой, трогательным, лукавым бесенком, что так была похожа на Герми. Маленький всклокоченный ураганчик, который умудрялся все поставить с ног на голову, но наполнял все кругом своим теплом и светом. Вот эта шалунья и поступала сегодня на первый курс, обещая мне незабываемые годы впереди. Но все же я был рад, что смогу больше времени проводить с ней, ведь мальчишки давно покинули стены Хогвартса и у них началась своя, самостоятельная жизнь. Наконец, отворились двери Большого зала и он начал наполняться гулом голосов; дети занимали свои места, перекрикивая и приветствуя друг друга, хаос, воцарившийся в данный момент в зале, навевал горько-сладкие воспоминания, с нотками лимонной полыни, но благодаря скорым ночным патрулированиям, выявлению ночных нарушителей и зачинщиков всевозможных каверз, заботе о безопасности детей, несмотря на всю их взрослость и самоуверенность, теперь спокойные дни можно будет по пальцам пересчитать — именно то, что мне и нужно… Наконец, все расселись по своим местам и замерли в ожидании пополнения — новых учеников самой известной магической школы Британии. Огромные двери распахнули свои створки и Лаванда, теперь уже Забини, наш новый преподаватель Трансфигурации, ввела стайку малышей, что не могли оторвать восторженных взоров от зачарованного потолка. Поколения меняются, но замок, как и прежде, продолжает поражать и околдовывать своим величием и силой. А вот и наша стрекоза, Цисси задорно машет мне рукой, счастливо улыбаясь. Мои губы растянулись в ответной улыбке, только она могла заставить меня смеяться так, как это было раньше, беззаботно и весело, заставляя любить жизнь, не смотря на ЕГО отсутствие в ней. И за это я тоже не переставал благодарить ЕГО, за возможность познать это благополучие и радость. Началось распределение и я ждал вердикта старого артефакта. Шляпа все тем же трескучим голосом решала судьбы малышей, указывая на их таланты и открывающиеся перед ними возможности… — Малфой Нарцисса, — наша стрекоза вспорхнула на древний табурет и замерла в ожидании чуда, и я также затаил дыхание. — Слизерин, — после минутной заминки возвестила шляпа, а счастливый ребенок рванул к моим змеенышам, радостно заливаясь звонким смехом. У самого стола она притормозила, чопорно поприветствовала соседей и под бурные овации заняла свое место. Я и сам приветственно хлопал этому бесенку, как и все мои коллеги. — Оно того стоило, правда, Поттер? — раздался смутно знакомый голос справа от меня, я удивлено повернулся к говорившему и утонул в ночи его взгляда. — ТЫ… — сбитое дыхание и волна бешеной надежды, поднявшейся со дна моей души. — Я… — не менее взволнованный взгляд в ответ. Рядом со мной сидел совсем молодой человек, лет восемнадцати, стройного телосложения, смуглокожий, с хищным профилем, резкими чертами лица, упрямым ртом и знакомыми, до боли, глазами. Смоляные волосы были перехвачены кожаным ремешком, собранные в низкий хвост, черная мантия удачно подчеркивала красоту молодого тела — я не мог налюбоваться им. Возможно, кто-то отыскал бы в нем недостатки, но для меня таковых не существовало. — Северус… — Нет, лорд Поттер. Позвольте представиться, Себастьян Инганнаморте, новый учитель ЗОТИ и ваш коллега. — Северус… — как заклятие, повторяю я, не желая отводить взгляда и хоть на мгновение потерять его из поля зрения. — Твое гриффиндорское упрямство не имеет границ! Мне пришлось переродиться для встречи с тобой, а тебе сложно назвать меня по имени? — Северус… — О, Мерлин с тобой, пусть будет Северус, но для всех остальных я — Себастьян, и прошу не путать.