О шалостях хитрых чудес

Яркий свет гирлянд пробивался даже через шторы. Разноцветные огни часто мигали, вспыхивая всполохами где-то на улице, мешая спать. Монотонно гудел аварийный электрогенератор. Дин перевернулся на другой бок, лицом от окна, и снова попытался заснуть. До Рождества оставались считанные часы. На белой двери коттеджа напротив давно висел венок. Дети, чувствуя волшебство где-то рядом, задорно бегали по улице и устраивали масштабные снежные битвы. На их лицах читалась неподдельная радость, они просто искрились от той искренности и энтузиазма, которого так не хватает взрослым. Когда-то Дин Винчестер тоже был таким. Кажется, целую вечность назад. Счастье длилось недолго, а детство кончилось чуресчур рано. Смерть матери перевернула привычный мир с ног на голову. Каждое Рождество проходило в чужом доме. Города мелькали, словно черно-белые кадры в быстрой перемотке, названия и лица не запоминались. Во взрослой же жизни семейные вечера у камина можно сосчитать по пальцам. Одной руки. Шли годы, ничего не менялось, и надежды не оправдывались. Дин устал. Устал от одиночества, от тянущей пустоты на том месте, где должно быть сердце. Всё вокруг казалось слишком серым и тусклым. Рутина до краёв заполнила всю жизнь, в которой больше не было места краскам, радости и веселью. Как вы уже поняли, Винчестер не верил в Рождественское чудо. Казалось бы, ведь его не существует, или, по крайней мере, оно не должно приходить к тем, кто в него не верит. Но не тут-то было! Сказка подобралась ближе, чем кто-либо мог подумать. Вот она промелькнула на противоположной стороне улицы, просто посмотрите в окно! И вы сможете разглядеть её силуэт в светодиодах и сверкающих шариках. Вот в нерешительности потопталась на пороге, делая вид, что отряхивает обувь от снега. А вот, смотрите, уже вошла в коридор и прошлась по ковру, оставляя на пушистом ворсе грязные капельки. Она подкралась к кровати и на мгновение коснулась наконец-то задремавшего человека, тут же расстворившись в воздухе. Дин ничего не почувствовал. Так в жизни и бывает. Люди не замечают по-настоящему важных вещей, существуя незначительными желаниями и сумбурными порывами. Им не дано уловить тонкое, призрачное и волшебное. А может, они просто не хотят? Как бы мы жили в этом мире, если бы могли пользоваться поддержкой неведомых смертным сил? Уж точно не так, как сейчас. Внезапно раздался стук. Некто вполне реальный, из плоти и крови, ногой долбил по несчастной двери, держащейся на одном только честном слове. С потолка, покрытого тонким слоем плесени, потихоньку осыпалась штукатурка. Винчестер открыл глаза, несколько секунд старался понять, где он и кто вообще такой, потом встал и пошёл спасать древние петли, надрывно стонущие при каждом ударе полуночного гостя. Когда-то зелёная, а сейчас мутно-коричневая дверь распахнулась, чуть не сбив фигуру снаружи с ног. В грудь пришельцу моментально уперлось ружьё, заряженное солью. - Кас? - обстановка вокруг перестала расплываться, глаза привыкли к свету, а взгляд, до этого расфокусированный, наткнулся на знакомый плащ. Пожалуй, если бы не он, то опознать ангела оказалось довольно трудно. Лица не было видно из-за небольшой, но очень пушистой ели, которую он держал в руках, умудрившись прижать к себе ещё и бутылку с до жути знакомой этикеткой. - С Рождеством! - гость, чуть ли не подпрыгивая на месте, предпринял попытку протиснуться в помещение, но ему мешала застывшая в проёме фигура. Винчестер поспешно отодвинулся, морщась от прикосновения острых иголочек к голой коже. Спать действительно удобнее без футболки, а вот встречаться с представителями хвойных в таком виде - не лучший вариант. - Так и знал, что у тебя нет ёлки. Шарики-то хоть найдутся? - Кастиэль уже успел осмотреть комнату и даже заглянуть на не очень чистую кухню, оказавшись явно недовольным представшим перед ним зрелищем. Пол был липким от столетней грязи, всюду валялись пустые бутылки и картонные коробочки из фаст-фуда, а с люстры и вовсе свисал носок. - Может, тебе ещё и мишуры принести? Я не праздную, - Дин оперся о стену и скрестил руки на груди, демонстративно игнорируя по-хозяйски копающегося в холодильнике ангела. - И твоё появление ничего не меняет. - Ну уж нет. Раз я пришёл, то у тебя будет нормальное Рождество. Будем считать это подарком свыше, - гора продуктов на столе всё росла и росла, зелёная красавица удобно устроилась на столешнице, а морозный воздух постепенно вытеснял запах затхлости и сырости из квартиры. - Выпить ведь со мной не откажешься? Вопрос риторический, можешь не отвечать. - Что с тобой стало, святоша? - Винчестер с удивлением проследил за тем, как янтарная жидкость наполняет стаканы, заливая неровные кубики льда. - И где только такой раритет откопал? Сомневаюсь, что у вас в Раю есть погребы с алкоголем. - В Раю, действительно, нет, а вот у сосуда оказались неплохие связи. - Дин принял протянутую рюмку и разом опустошил её. Да, дорогое виски так не пьют, но ситуация была не самая приятная. Ангел, сам того не желая, вторгся на территорию личного пространства Винчестера в самый неподходящий момент из всех возможных. На интуитивном уровне он и сам это понимал, улавливая мрачное настроение хозяина, так как без лишних разговоров подливал пьянящий напиток и нарезал закуски. Вскоре, примерно на пятой рюмке, весь стол был заставлен едой. Тогда Кастиэль принялся за уборку, непредусмотрительно оставив охотника наедине с бутылкой. Когда имеешь дело со сломленным, но не убитым морально Винчестером, таких ошибок нельзя допускать. Ни в коем случае. - Ну и чем ты занят? - ещё не шатающийся, но уже весьма эмоциональный Дин недовольно наблюдал за перемещениями пятой точки сошедшего с небес, старательно вытиравшего разводы на полу и подбиравшего разнообразный хлам. - Разгребаю твою помойку, - пыхтя, ангел попытался забраться под диван, встав для этого на четвереньки. Охотник с удивлением проследил за его манипуляциями, плюхнулся на заправленный клетчатым пледом предмет интерьера, проигнорировав угрожающий скрип пружин, и не смог удержаться от того, чтобы хлопнуть по аппетитно выставленной заднице. Если это была провокация, то она удалась, вне всяких сомнений. А если нет, то можно всё свалить на крепкий алкоголь. Вон как глаза блестят - шальные! Кас от неожиданности попытался выпрямиться, сильно стукнувшись макушкой о край мебели, завалился на бок и распластался по линолеуму. К тому времени, как он сел прямо и перестал потирать ушибленное место, безостановочно чихая от пыли, Винчестер смог осознать произошедшее и придумать ответ для сверлящего его взгляда, полного детской обиды. - Кончай время зря тратить, давай лучше чем-нибудь полезным займемся, - сказал и похлопал по дивану рядышком. Нет, это не выглядело двусмысленно, просто у кого-то фантазия богатая. И спермотоксикоз, ага. Крылатый возмущенно пробурчал себе под нос что-то о глупых шуточках людей, но послушался. В знак примерения Дин поделился с ним виски. Правда, отпивать приходилось из горла, по очереди. Вопли на улице наконец-то стихли, детвора расползлась по домам, чтобы покрутиться у стола и тихо стащить вкусненького, в сотый раз проверяя, не появилось ли что-нибудь под елкой? В полной тишине охотник задумчиво жевал кусок сыра, наблюдая за тем, как двигается кадык сидящего рядом ангела с каждым глотком. Капелька терпкой жидкости сорвалась с губ и поползла вниз по бледной коже. Винчестер приблизился к гостю вплотную и с явным удовольствием слизал её. Кас вздрогнул от неожиданности и вжался спиной в диван, рефлекторно облизываясь и шокированно смотря на хозяина дома. Как ни странно, алкоголь уже давал о себе знать, так как дыхание крылатого изменилось, став частым и поверхностным, а зрачки расширились. Видимо, чистым и непорочным нужно совсем немного, чтобы слететь с катушек. Подвыпивший Дин не был бы подвыпившим Дином, если бы не воспользовался ситуацией. Он решил ещё больше смутить ангела, поэтому приблизился к лицу Кастиэля, пристально рассматривая. Ладонь сама легла на грудь, а пальцы уверенно заскользили вверх по шее, поддевая подбородок и касаясь ярких губ так, словно там криво обрезанным ногтям и самое место. Гость зажмурился и попытался отвернуться, но Винчестер держал крепко, с восторгом рассматривая проступивший румянец. Он алыми пятнами окрасил щеки, быстро и неравномерно спустился, покрыв все пространство до самых ключиц, и наверняка забрался ниже. Охотник поймал себя на мысли, что хочет скинуть этот чертов плащ с Каса, и незамедлительно начал расстегивать стройные ряды пуговиц. Зачем себе в чём-то отказывать, если ангел, вроде бы, не против? Старательно отводит взгляд, старается не двигаться и еле-еле дышит, но не возмущается, не уходит от касаний и не убирает широкую ладонь с поясницы. Кастиэлю уже трудно следить за происходящим, он вздрагивает, когда Винчестер расстегивает пряжку ремня и сжимает заметно вставший член сквозь ткань, явно не ожидая такой подлости. Он жмурится и кусает губы в ответ на настойчивые движения большого пальца, что скользит по выступившей смазке, размазывая её по алой головке. Стыд постепенно сменяется наслаждением, ласки становятся откровенней, крылатый стонет в голос, а Дин трется всем телом о распластавшегося по дивану гостя. Две пары джинс улетают куда-то в сторону кухни, опрокинув в полёте бутылку с остатками виски, но никто из присутствующих в помещении не обращает внимания на стук толстого стекла о пол. Мужчинам нет дела до небольшой лужицы жидкости на линолеуме и прибавления в горе мусора под креслом. Им вообще нет ни до чего дела, они слишком увлечены своими ощущениями. Многие ценители чувственного секса твёрдо убеждены, что получать удовольствие нужно исключительно на трезвую голову. Мол, алкоголь претупляет эмоции и плохо влияет на восприятие. Спрятавшееся за шторкой чудо не согласилось бы с ними. Пить паленую водку литрами, а потом лезть в постель - действительно не лучший вариант. Но на ту пару, что увлеченно целовалась на протертом во многих местах пледе, выпитое сказалось положительно. Кто знает, может, не окажись у соседа того самого виски с той самой этикеткой, охотник и ангел никогда бы не отдались своим скрытым желаниям. Винчестер бы не вспомнил свою первую ночь со скромной и невинной девушкой из какой-то глуши. Не вспомнил бы, как прекрасно было её лицо в серебристом свете полной луны, насколько прозрачной казалась молочная кожа на белой простынке, постеленной прямо на траву, и какими глазами она смотрела на бутылку в руках юноши. Кажется, он стащил её у соседа, но это было совсем не важно. Да и вообще, в данный момент, именно в этой квартире, с совершенно определённым человеком всё становилось не таким уж и значимым. Как можно о чём-то думать, когда Кастиэль подаётся вперёд, навстречу прикосновениям, и совершенно развратно стонет. Винчестер никогда не слышал таких звуков. Низких, вибрирующих, идущих из самой глубины горла. Да, его партнерши (чего уж таить, и партнёры!) тоже стонали, но никогда и ничей голос столь сильно не отдавался сладким томлением внизу живота. Дин старался растягивать тугие мышцы как можно более аккуратно и медленно, но собственное возбуждение не давало покоя. Больше всего на свете хотелось заменить пальцы чем-то более существенным, ворваться в тугое отверстие и жестко трахать Каса, пока он не начнёт молить о разрядке. До сорванного голоса, до звёзд перед глазами и полного помутнения рассудка. Но здравый смысл оказался сильней. С детства выдрессированный сохранять хладнокровие и трезвый ум даже в критических ситуациях, охотник сдерживал свои порывы, решив применить другую стратегию. Лучше кричащего ангела может быть только ангел, сходящий с ума от страсти. Поэтому Винчестер подготавливал партнёра со всей тщательностью, до тех пор, пока четыре пальца не стали свободно скользить по крему, вытащенному из тумбочки. Чей это крем, и как он там оказался - загадка, ответ на которую найти труднее, чем поймать оборотня. Возможно, что его оставил кто-то из прошлых жильцов. А их на веку старой развалюхи-гостиницы, уж поверьте, было больше, чем клиентов у среднестатистической ночной бабочки. Приставив головку ко входу, Дин мягко толкнулся в распростертое под ним тело. Перед глазами померкло. Было так хорошо, что казалось, будто разрядка наступит прямо сейчас. "Нет!" - пронеслось в голове. Такого позора охотник бы не вынес. Поэтому он постарался отвлечься от прекрасных, восхитительных, упоительных, невообразимых ощущениях в нижней части тела. Но ему это не удалось. Куда уж, когда на тебя смотрят совершенно очумелые и широко распахнутые глаза, просто прожигают насквозь, юркий язычок то и дело оказывается на виду, облизывая припухшие губы и поддразнивая и без того разбушевавшуюся фантазию, а перед самым носом, мужду широко разведённых и подрагивающих от нетерпения коленей, красуется твёрдый, большой, перевитый венками... Арррр! Несильными движениями охотник проскальзывал все глубже и глубже, параллельно покрывая лицо, зажмуривавшегося от неприятных ощущений Кастиэля, пытаясь отвлечь или успокоить. Хоть всё было и не так плохо, - довольно долгая подготовка не могла не помочь - боли не было. Лёгкое жжение расступившихся мышц, дискомфорт из-за необычных ощущений и совсем чуть-чуть осознания неправильности происходящего, маячещее на задворках сознания вместе с любовью к еде из придорожных забегаловок и прочей абсолютно не значимой ерундой. Когда наконец зажавшийся ангел более-менее расслабился, Винчестер стал медленно покачиваться, меняя угол проникновения. Рано или поздно у него должно было получиться, и вот комната наполняется тихими стонами-поскуливаниями. Спустя с десяток всё таких же неспешных движений, Кас начал активно демонстрировать, что готов к более решительным действиям. Но партнёр не спешил. Ведь на то и был рассчет! Заставить метаться по кровати, сжимая практически белую простынь в пальцах, выгибаться навстречу легким прикосновения и тереться разгоряченной кожей о торс нависшего сверху человека - вот что нужно было коварному искусителю. - Пожалуйста... - тихая мольба на грани слышимости пробивает ледяную корочку , крыша летит в свободный полёт, освободившись от груза строгих рамок и самоконтроля. Темп становится все более быстрым, движения теряют плавность, преобретают резкость и жесткость, а хриплое дыхание, смешанное со стонами, ни на секунду не прекращает разрывать тишину в квартире. Кульминация наступает внезапно, ангел как-то особенно громко вскрикивает и сжимается, орошая живот белыми капельками и утаскивая Дина вслед за собой. Удовольствие накрывает девятым валом, расходится мягими волнами от живота по всему телу, заставляет прикусить губу и зажмурить глаза, наблюдая, как под веками разливается красное марево и вспыхивают разноцветные огоньки настоящего салюта. В голове сразу становится абсолютно пусто. Руки отказываются держать тело, мелко дрожат, а дыхание все никак не хочет приходить в норму. Винчестер откатывается в сторону, чудом не свалившись с кровати, и хватает ртом воздух, ошарашенно уставившись в потолок. Гость затихает и, кажется, проваливается в сон. Бьют куранты. Загорелый мужчина, обнимающий своего любовника за талию, беззвучно шевелит губами, загадывая желание впервые в свой жизни, и про себя считает до двенадцати. А за бархатной и жутко пыльной занавеской хихикает знакомое нам чудо. Оно уже знает, насколько громко будут выяснять отношения его подопечные утром. И знает, как упоительно сладко они будут потом целоваться в мягком сугробе. И уж конечно проследит за исполнением той самой, заветной, трепетной и единственной просьбы подросшего мальчика. Ведь он поверил.