Все, что мне нужно

— Я бы хотел заняться сексом с тобой и твоим братом одновременно, — говорит как-то Мартин. Рами молча отворачивается, делая вид, что ничего не слышал. Но на следующий день Мартин просыпается, прикованный наручниками к изголовью. У них очень удобная кровать — упругий матрас, столбики по четырем сторонам и перекладина, на которую так легко крепятся металлические браслеты. Мартин пытается освободиться. Он не представляет, как у него получалось спать, не замечая, что с ним произошло. Интересно, когда Рами успел их защелкнуть? Мартин неудобно выворачивает запястья, пытаясь занять комфортное положение. Но любые движения вызывают непроизвольные стоны. Пора бы уже Рами появиться и освободить его. В тишине опять настигают ненужные мысли: бешеный график, проблемы с агентом, размолвка с родителями. Все наваливается разом. Кажется, что пытаешься разгрести, а оно множится, грозясь похоронить тебя под своими обломками. Рами появляется бесшумно, больно дергает его за ногу, заставляя выпрямиться. Кажется, он умудрился принять позу эмбриона даже в такой ситуации. Это в сериале он «Мистер «Стальные яйца», а в жизни ему порой приходится страдать от своей деликатности. Ну вот, и сейчас он не может ничего противопоставить, когда ему с силой раздвигают сведенные колени. Он спит обнаженным, поэтому его член сразу попадает в опасное положение — такой доступный и беззащитный. Рами совсем другой. Восточный темперамент дает о себе знать. Ярость и напор — вот ему имя. Именно так он сжимает яйца Мартина в своей горсти, безжалостно мнет их, заставляя чувствовать себя совершенно открытым. И вот уже жесткие пальцы разминают промежность. Мартин надеется, что Рами не забудет про смазку. Да, он точно должен воспользоваться смазкой и растянуть его как следует. А не пропихивать палец в сухую дырку, заставляя сжиматься неразработанные мышцы. Мартин протяжно стонет, давая понять, что с ним надо быть понежнее. Вместо этого, Рами размазывает всего пару капель жидкости по члену и настойчиво толкается головкой, раскрывая его только силой собственного веса. Мышцы поддаются с трудом. Это не так больно, как в первые разы, но тоже вызывает неприятные ощущения. Вывернутые кисти дают о себе знать. Мартин ерзает, стараясь привыкнуть и к скованным рукам, и к распяленной заднице. А потом Рами спустя несколько тягучих движений переворачивает его, подтаскивая к себе и ставя на колени, больно бьет по выставленным ягодицам. Мартин уверен, что останется след. Его лопатки нервно вздрагивают на каждый удар, приходящийся по разгоряченной плоти. С висков капает пот. Одна капля попадает в уголок глаза, который начинает нещадно щипать. Внутри — опустошение. Наконец, экзекуция заканчивается, и пустота заполняется. Глубокими толчками Рами, его распирающим членом, шумным дыханием, выбивающимся из обоих. Рами гибкий, сильный, неутомимый. Мартин как-то смотрел на египетского борца в красном трико — ловкого и брутального, только старше, чем его мальчик. Таким Рами станет когда-то. Но он и сейчас дает ему то, что нужно. Заполняет. Движения становятся сильнее, глубже, отчаяннее. Мартин слышит отрывистые слова, вбивающиеся в его сознание так же, как член Рами таранит его нутро. — Хватает? Тебе меня хватает? И Мартин кричит, с силой размыкая прокушенные губы: — Да! Да, блять! Ты — это все, что мне нужно! Жар тела не остудить порцией горячей спермы, заполняющей внутренности. Рами в последний раз прижимается к его пылающим ягодицам, обнимая под грудью. Теперь Мартин просто повисает на своих браслетах, не в силах держать даже собственное тело, а не то что вес любовника. Он проваливается в привычное забытье, краем сознания фиксируя мягкую влажную ласку полотенца и теплое одеяло, которым Рами бережно окутывает его, помещая в кокон. — Не мог бы ты в следующий раз не упоминать моего брата? –просит Рами, задумчиво выводя рукой затейливые узоры на его плечах и груди. — Хотелось наверняка, — щурится Мартин, чувствуя приятную легкость во всем теле и особенно в голове. Он надеется, что Сами никогда об этом не узнает. Хотя…