Клетка для души

Эпилог. Эпиграф к главе написан eingluyck1! *** Пора. Почти закончена история. Земля сухая зеленью покрылась вновь. Отвоевав у Красной степи территорию, Тримон расцвел, а с ним – мир, радость и любовь… Там сладких звонких песен к свадьбам перелив, Очаг, что стены ДОМА греет и хранит, И листоухие, свои деянья замолив, Трудом и кровью, распрощались без обид… И даже те, что были прокляты и изгнаны – Нашли покой и свое счастье. Не одни… *** Материк Камия. Красная степь. Прошел ровно год... - Люблю тебя... Сколько раз Ольгерд повторял это. Сайшес уже сбился со счета... Люблю... и сладко замирает сердце... Люблю.... и срывается стон с зацелованных губ... Люблю - и все словно в первый раз... - Единственный мой... – звучит в ответ. И это то же - люблю, только другими словами... Но и без слов они говорят друг с другом: взглядами, губами, руками... Встрепанные, потные и такие счастливые! Истомленные ласками, разнеженные поцелуями... Ольгерд все же расплел объятия, выпуская Сая на волю, и залюбовался гибким телом на шелке темных простыней. Мой! И каждая клеточка тела поет, откликаясь на это... - Так мы пойдем? - Куда... – Сайшес выгнулся, лениво потягиваясь, и Ольгерд потерял нить разговора... - ... - Ой! Мы же хотели перед праздником встретить рассвет на мосту! - А может... – Ольгерд уже протянул руку, но Сай, смеясь, выскользнул из кровати... Буквально десять минут торопливых сборов - и Сайшес уже стоял на мосту, вырубленном в скале над тоннелем, из которого с шумом вырывалась река. Сзади за пояс его обнимали крепкие руки супруга. Сай оглянулся, улыбнувшись. Ольгерд больше ничем не напоминал Пепла, того, каким он его впервые увидел. Сейчас синие глаза ярко выделялись на темном загорелом лице, и было в них столько жизни, нежности и счастья, что, не выдержав, юноша потянулся за поцелуем. Они стояли здесь и вдвоем встречали рассвет... Рассвет юбилейного дня... Ровно год назад они так же стояли на этом месте и смотрели, как Красная степь, сливающаяся вдалеке с синим небом, озарялась вспышками открывающихся телепортов некромантов. С того времени прошел ровно год... Всего год, а, кажется, что прошло полжизни: так плотно время спрессовалось в этом промежутке. Порой казалось, что они не выдержат бешеного ритма, когда некогда было даже перевести дух, но постепенно все наладилось, и вот теперь можно стоять на мосту и просто смотреть, как светлеет небо, как первые лучи робко касаются облаков, даря им нежный румянец... Вот только краснота степи больше не сливается с синевой неба, потому что нет больше Красной степи... Нет даже степи... Сейчас перед Сайшесом раскинулась земля, покрытая зеленью. Главная голубая артерия страны теперь ветвилась множеством прорытых каналов, расходящихся в разные стороны, и там, где не было стройки, уже подрастал молодой лес... Лес... Сайшес усмехнулся, вспоминая... Еще год назад Сай, выяснив, кто из эльфов был замешан в заговоре против Хёльда, и, посоветовавшись с Артом, стал потихоньку и планомерно сводить заговорщиков с ума при помощи Безликих. Семеро старейшин, во главе которых был дядя Мориона и Эстиэля. Больше половины Совета... Те, кто возжелал бесконтрольной власти. Именно они и делали политику эльфов настолько агрессивной. Задумка Сайшеса была хороша... Постепенно, даже не заходя в лес, добиться того, чтобы каждому из заговорщиков стало не до политики, и избавиться от их влияния на Совет. Но жизнь сама расставила свои запятые и точки в этой истории. Эльфы вдруг попросили разрешения на приезд их послов... Арт удивился, но разрешил. Встреча состоялась в Красной степи. И каково же было удивление всех собравшихся, когда эльфы стали просить у них... защиты! Защиты от Витана. Который с изощрённой последовательностью и утончённой мстительностью стал изводить ушастое племя. Эльфы умоляли помочь, свято веря, что раз уж Дому один раз удалось пленить Витана – удастся это и во второй раз. Арт, усмехнувшись, обещал подумать... Пленить Витана... Какой переполох поднялся после их с Харальдом исчезновения, Сайшес помнил... Да у всего Дома вместе с харидами, нираахами и чиэрри не хватило способностей даже просто найти его след... Ни Тени, ни, тем более, подконтрольные Витану Безликие ничего не увидели... И теперь ломать голову, как поговорить с Витаном, пришлось Сайшесу. Хотя, что там думать: Сай послал Безликого с просьбой к Перворожденному самому связаться с ним. Надо было узнать, что происходит у эльфов. А потом Сай сам испугался, когда в зеркале вместо своего отражения увидел смеющегося Витана... Смеющегося! Образ был четкий и ясный - такой, словно Сай смотрел на него из окна. - Что, эльфы наябедничали? – с ходу спросил он. - И что ты у них там учудил? – улыбнулся Сайшес. – Нет, я, конечно, не против: я и сам собирался им шеи намылить, но просто интересно - что такого могло случиться, что они, забыв свою спесь, прибежали просить защиты к темным, к тому, кого так рьяно презирали? - Что учудил? – выгнул бровь Витан, а в глазах его плясали сумасшедшие искры. – Да всего-то снял защиту с их дражайшего леса и спалил пару деревьев... Ну, подумаешь, к ним в лес теперь латники людские ходят, как по грибы... А эти чудики их стрелами пытаются отпугнуть... – и Витан откровенно рассмеялся. – Пусть на своей шкуре узнают, что значит беззащитность! - Нда... а что с их магией? Почему не действует? – поинтересовался Сай. - Понятия не имею... – смешинок в глазах Витана стало еще больше. - Ясно, - хохотнул Сай. – Но все же у них там женщины и дети... Я узнавал, всю интригу задумали семеро старейшин и, обретя в Совете большинство, провели все свои решения относительно Хёльда. Так что, если кого наказывать, то только их... Витан задумался... - Ладно. Сделаем так... Пусть эльфы выдадут вам этих семерых, а вы, взамен, обещайте договориться со мной, чтобы я вернул им их магию, а уж с людьми они сами разберутся... - Договорились, - согласился Сай. – А куда тебе потом передать этих семерых? - Это ты так завуалированно спрашиваешь, где я сейчас живу? – фыркнув, спросил Витан. Сайшес, ухмыльнувшись, все же покаянно опустил глаза. - Мне же интересно, как у тебя дела... - Хорошо у меня дела... – но улыбка Витана вдруг стала не такая яркая, - вот только... Я был в монастыре, откуда сбежал мой сын, вскрыл лаз и прошелся по подземелью... Вся гора внутри изрыта ходами, она словно пористая губка... А Безликих я послать туда на поиск не могу, так как рядом место, где родились Тьма и Луана. Безликие просто купаются в даровой энергии и не хотят слушаться, а одному мне там все не проверить. Единственное, что я нашел – это следы ног чиэрри! Живого чиэрри! Мой сын жив!!! И гномья рукавица... Наверное, мальчика увели они. Так что теперь буду заводить знакомства среди гномов... - мужчина слабо улыбнулся одними губами. - Хотя и следы тварей, которые монахов покрошили, там встречаются... Так что, не все там просто. - Там от монастыря-то осталось хоть что-нибудь? – не особо надеясь, спросил Сай. - А как же! – фыркнул Витан. – Ворота стоят, как новые... Сайшес вглядывался в этого незнакомого, счастливого Витана, пока не увидел, как его сзади обнял хельдинг... Молодой хельдинг. И если бы Сай не был уверен в том, что Харальд намного старше, он бы подумал... - Витан... – протянул поражённый юноша. – Это что, Харальд? - Да. Глаза чиэрри сразу как-то потеплели, он обернулся к Харальду, потянувшемуся к нему за поцелуем, и... зеркало, помутнев, стало просто зеркалом. А потом был суд над семеркой эльфов. Суд, который не принес ни радости, ни удовлетворения. Эльфы отказались от своих собственных Старейшин, отреклись, и одно это было для них жестоким наказанием. Быть вершителями судеб, а стать мелкой разменной монетой Пресветлого леса... Хлёсткая пощёчина по их раздутому до небес самолюбию! Все семеро стояли перед теми, кого обрекали на муки, и уже никак и ни на что не реагировали, ожидая смерти. Их чувства просто отключились, не справляясь с навалившимся на них отчаянием. И... Сайшес попросил отпустить их... в человеческие земли. Так, как они поступили в своё время с Морионом и Эстиэлем. Эльфы, лишенные чести, и магии... без гроша в кармане... на материке Лирия, где у них, точно, ни связей, ни знакомств. Открывая телепорты, их выдворяли поодиночке в разные, максимально отдалённые друг от друга, уголки материка. И Арт, на всякий случай, прикрепил к каждому Тень. Без присмотра этих ядовитых гадин все-таки оставлять не следовало. К эльфам Пресветлого леса вернулась магия, и Дом, в качестве платы за услугу, потребовал вырастить в Красной степи леса. Вырастили, как миленькие. А когда отстроили первые дома, началась пора свадеб... Таури с Эстом и Лу с Бьерном были первыми, но не последними... Безмерно счастливые, в ярких венках, они светились от радости. И ночь, расцвеченная кострами, стала для них утром новой жизни. Много свадеб прогремело за этот год возле венчальных костров, много свадебных венков унесла река в океан... И много, очень много добровольных помощников осталось тут жить со своими Парами. Сильно изменилась степь за этот год. Сай учился у своего супруга искусству управления людьми, но и от цирка он отказаться не мог и стал потихоньку учить Ольгерда жонглировать... В общем, год был весьма непростым, но очень счастливым. В Хёльде за этот год тоже многое изменилось: народ возвращался на родину, начали заново отстраиваться сожжённые поместья... Жизнь налаживалась. И вот теперь Сайшес в любящих объятиях встречал первый рассвет второго года их совместной жизни. Сегодня будет праздник, будет много подарков, приготовленных и ждущих своего часа, много музыки и веселья, танцев и песен. Все будет, а пока... - Знаешь что, - начал Ольгерд. - Красные степи как название нашей страны уже ей не подходит, по-моему... Хельдинг смотрел на юный город, продолжающий строиться, на уже почти готовый купол большого цирка, на зеленый парк за ним, в котором на огороженных участках спокойно жили животные, раньше ютившиеся в клетках. На большое озеро посередине парка... Смотрел и не видел больше пустынной Красной степи... - И я об этом же подумал, - улыбнулся Сай. – Нужно какое-то другое название... - Тримон... – не задумываясь, произнес Ольгерд. - Э... – опешил Сай. – Почему? - Тримон... Три монеты... Все в нашей жизни началось с того дня... - Точно... – и Сайшес, повернувшись лицом к мужчине всей своей жизни, крепко прижался к любимому, обнимая его за талию двумя руками.