Глупый маленький брат...

      Новость о побеге непутевого братца и двух некогда верных соратников отца принесли с утра, за завтраком. Логан отодвинул тарелку с недоеденным омлетом с куриной грудкой, аппетит резко пропал. Дворецкий напряженно замер, опасаясь негативной реакции, но король лишь пожал плечами. Этого следовало ожидать. О настрое устроить «бунт» ему докладывали, но Логан совершенно не ожидал, что для своих целей Джаспер и Уолтер используют младшего принца.       А следовало.       Братишка и так был недоволен. Он видел мир в излишне розовых очках, поэтому все для него делилось на черное и белое, а нужные люди еще и кормили эту святую невинность красивыми сказочками. Идеальная кандидатура для того, чтобы поставить впереди революции и нести как знамя.       Логан не сомневался, принца выведут — ненавязчиво и ласково — в революционное подполье, навешают вкусной лапши и будут вертеть как только захотят доверчивым ребенком, жаждущим мира и справедливости да чтобы никто не ушел обиженным. С ним-то, Логаном, такого цирка не вышло.       Но они все не видели Аврору и ужас, которого стоило оттуда ожидать. Желудок короля сжало спазмом, стоило только вспомнить хозяина тени и его вкрадчивый могильный шепот.       — Докладывать о каждом передвижении, — коротко приказал Логан прежде, чем встать из-за стола.       Первые, конечно, стали Вольные. Джаспер и Уолтер прекрасно знали все болевые точки и нацелено били по ним, пользуясь принцем как знаменем. А принц… Братишка вкусил невиданной свободы. Он послушно — по донесениям — позволил себя использовать, успевая при этом бегать за каждой юбкой и — Логан поднял брови в немом удивлении — даже брюками. С последними, впрочем, было проще, «брюки», по крайне мере, не могли принести ребенка в подоле. А одна предприимчивая крестьянка даже умудрилась окольцевать принца. О ее беременности отчет сквозил неприкрытыми сомнениями. Как и другой — о новой пассии мятежного принца уже в Нью-Глушвиле, свадьбу с которой мальчишка, не скрываясь, сыграл прямо перед королевской дорогой. Женушка в Яснодоле, муж в Горелесье и еще одна теперь и в столице. Прекрасненько…       Логан еле удержался, чтобы не выслать братишке гуманитарную помощь в виде презервативов. Анонимно, с ленточкой и пожеланиями быстро научиться ими пользоваться. И длинным письмом о моральном облике будущего правителя. Король может быть — и что уж, должен — любим народом, но желательно — не физически.       Для себя Логан решил, что отдаст трон тому, кто его так жаждет. Сразу, как только братик будет готов. Сейчас этот шантропа не заслуживал и титула принца, раскидываясь обещаниями всего и всякого. И совершенно не думал о том, как он их будет исполнять и чего ему все это будет стоить. Каждый заплатит свою цену.       Жесткие страшные времена требовали страшных и жестких мер.       Отдавая приказ о расстреле капитана Свифта, Логан видел перекошенное лицо брата. Смотри, думал король, смотри, по твоей глупости, мой маленький глупый брат, умирает этот человек.       Ты можешь, юный принц подписывать кипы глупых обещаний, верить каждому слову новых друзей, видеть каждый день грязь, нищету и несправедливость, слышать упреки и проклятия в сторону власти и не замечать, что за этим всем стоит. И за это будут платить другие.       Лицо брата исказилось от ужаса, страха и ненависти, когда казнь окончилась. Логан, наблюдая, как принца уводили с площади друзья, сделал незаметный знак страже, чтобы не следовали за мятежниками. Хотя все его существо хотело вернуть брата во дворец, оградить от невзгод, сделать так, чтобы маленький глупый принц подольше носил розовые очки.       Проще, братишка, думал Логан страшными вечерами, одним за одним неумолимо приближающим конец всему, сделать толпу бастардов в каждом уголке страны, чем реально думать о том, как ее прокормить. По отчетам вот выходило, что король обзавелся уже минимум пятью племянниками. Он видел оборванного мальчика, бегающего по улицам нижнего города. В детском пухлом лице угадывались фамильные черты. Еще пара лет, и ребенок пойдет работать на фабрику…       Помнил ли брат, о котором давно не было никаких вестей, кроме одной, что он уплыл к Авроре — проклятая Аврора, — но его корабль был затоплен, о своих детях? Жив ли был сам принц?..       Логан не знал. И запретил себе думать об этом. У него были и свои «дети» — целое королевство, народ. Король предпочел, чтобы они все остались целы в предстоящем ужасе и хаосе. Потом — потом, когда опасность минует, — можно было быть добрым и справедливым. Сейчас же не мог позволить себе такой слабости. И за это его ненавидели, так, что не было никакой возможности просто выйти на улицы города. Люди шептали оскорбления сквозь зубы. И Логану было все равно.       И никого не интересовало, какие кошмары приходили к нему по ночам.