Репетиция

- Твои вещи, Аомине-кун, - Куроко поставил перед одноклассником небольшую спортивную сумку и протянул брошюрку с либретто школьного спектакля по мотивам тысячи и одной ночи. Сидевший на полу Дайки сморщился и почесал макушку. - Вот я так и знал, что ты меня не просто так в гости пригласил, Тецу. Я же говорил, что не хочу участвовать в этом шапито. - Аомине-кун, ты эгоист! – Куроко упёр руки в боки и с недовольством воззрился на собеседника сверху вниз. – Это наш последний год в "Сейрин"! Мы и так за все три года не участвовали ни в одном школьном фестивале! Надо же напоследок оставить после себя хоть какие-то воспоминания кроме спортивных побед! - Директору мало, что мы все соревнования выиграли? Не хватало мне ко всему прочему в дурацкие тряпки рядиться и скакать по сцене на потеху публике, - Дайки насупился и отвернулся. - Аомине-кун, ты обижаешься, словно маленький ребёнок, - покачал головой Куроко. – Все из «Поколения чудес» согласились играть в постановке, и только ты один валяешь дурака. - Может, они хотят стать великими актёрами, кто знает, - бубнил Дайки. – А мне как-то не охота выставлять себя шутом гороховым! Да и память у меня паршивая, я постоянно всё забываю. - Поэтому я и позвал тебя к себе, чтобы мы вместе порепетировали, - сказал Тецуя и приземлился рядом с Аомине. – Хотя мне кажется, что ты просто стесняешься. - Вот ещё! – буркнул Дайки, и его щёки зарумянились. Куроко, заметив это, усмехнулся и вжикнул молнией на спортивной сумке. - А это афиша нашего спектакля, которую нарисовали девочки, - он извлёк плакат из глубин сумки и развернул. Аомине ахнул от увиденного и чуть не схватился за сердце. - У этих девочек руки из жопы растут что ли? Я бы и то лучше наваял, - Дайки чуть ли не с брезгливостью смотрел на себя любимого с птицей на плече и танцующего Тецую. – И это убожество будет висеть по всей школе во время всего фестиваля? - Прежде, чем хаять труд других, сам хоть что-нибудь бы сделал! Не хочешь принимать участие в представлении, а афишу, сделанную с любовью и старанием, обосрал по первое число! Девочки старались, оставались после уроков, придумывали концепцию, рисовали, а ты всё испохабил! И не стыдно тебе, Аомине-кун?! – отругал одноклассника Куроко, аккуратно складывая несчастный самиздат обратно в сумку. Дайки насупился и пробурчал: - Я просто высказал своё мнение. Мне не нравится плакат. Да и страшный я там какой-то… - Нормальный! – отбрил его Тецуя и потянулся за своим экземпляром плана спектакля. – А теперь открывай сценарий и давай репетировать. Я, знаешь ли, не хочу весь выходной тратить на избалованного дурака. У тебя роль довольно большая, а посему надо собраться и хорошенько поработать. - Ну ладно, - наконец-то согласился Аомине и взял брошюрку в руки. Открыл и пробежался глазами по первой странице. - Итак, начнём со второго акта, - приготовился Куроко. - Чё за хрень? – возмутился Дайки и поднял взгляд на Тецую. – Я что-то не въехал! Почему ты, Ацуши и Шинтаро играете женские роли? - Потому что я замещаю Момои-чан. Она заболела и не успеет вовремя выучить роль, - терпеливо объяснил Куроко. – Или ты хочешь, чтобы она кашляла на всех подряд, и мы бы заразились от неё? И при этом она в «Поколении чудес» единственная девушка. Так что за остальные две женские роли приходится отдуваться Мурасакибаре-куну и Мидориме-куну. - А! Ну да! Резонно, - закивал Аомине и рассмеялся. – Хотя я бы глянул, как Момои трясёт буферами и вертит задом, отплясывая танец живота. - Не о том думаешь! - Куроко со всей силы стукнул Дайки книжицей по голове. - Ай! – взвизгнул тот и схватился за пострадавшее место. – Больно же! - Начнём со второго акта, - повторил Тецуя, не обратив внимания на страдания Аомине. - Да что за подстава?! – вновь воскликнул Аомине. - Что на этот раз? – закатил глаза Куроко. - А с какой стати у султана, которого играет Акаши, две жены? Не жирно ли ему будет? Я тоже хочу гарем! – заявил Дайки. - Надо было прийти на распределение ролей, Аомине-кун! А не дрыхнуть на крыше! – Тецуя уже начал терять терпение и поставил вопрос ребром. – В общем так! Или мы репетируем, как положено, или ты сейчас же выметаешься из моего дома, и я с тобой больше не разговариваю! Дайки редко видел Куроко рассерженным и в такие моменты чётко осознавал, что лучше не будить в нём демона, а сделать всё, как он скажет. - Извини, Тецу, - повинился Аомине. – Хорошо, давай сделаем это, раз уж я пришёл… - Вот это другое дело, - просиял Куроко. – Давай-ка для начала лучше повторим, кто кого играет. Акаши-кун – султан, Мурасакибара-кун и Мидорима-кун – его жёны, Кагами-кун – визирь, Кисе-кун – работорговец, ты сокольничий султана, а я невольник, который развлекает Акаши-куна, то есть владыку сказочной страны. Ты всё понял, Аомине-кун? - Понял, - подтвердил Дайки. – Только всё равно я не согласен, что Акаши – самый главный. Нечестно! Он и так капитан да ещё падишахом заделался. Тецуя молча развёл руками в стороны, давая понять, что поезд давно ушёл. Следующий час ребята старательно разучивали свои реплики. Куроко уже ранее выучил более-менее свою роль и только закрепил знания. А вот Аомине всё давалось с трудом. Он никак не мог запомнить даже простые высказывания и постоянно путался в чужих амплуа. На исходе часа бедный Дайки весь покрылся потом и был на грани истерики, но дурацкие слова никак не хотели умещаться в его голове. - Всё, Тецу! – взревел он. – Я так больше не могу! Это издевательство какое-то! Сценические подмостки не для меня! Куроко сходил за водой и протянул стакан несчастному. - Может, нам следует пойти другим путём? Аомине осушил весь стакан и поставил его на столик. - Что ты имеешь в виду? – Дайки вытерся рукавом и с интересом посмотрел на Тецую. - Нам надо попробовать методику полного погружения, - изрёк Куроко, подняв вверх указательный палец. - Это как? – выпучил глаза Аомине. - В сумке твоя одежда для спектакля. Одень её, Аомине-кун. А я облачусь в свой наряд, - сказал Тецуя. - И чем это поможет? – всё ещё не понимал Дайки. - Это нам поможет погрузиться в надлежащую атмосферу, - пояснил Куроко. – Мы переоденемся в костюмы наших героев, а, следовательно, будем чувствовать себя более комфортно в ролях сокольничего и невольника. А это, в свою очередь, поспособствует тому, чтобы ты побыстрее выучил свои фразы. - Аааа… - протянул Аомине. Тецуя тотчас куда-то унёсся, а Дайки полез в сумку. Там действительно нашлось одеяние в восточном стиле, даже бутафорская птица имелась, больше похожая на орла, чем на сокола, и была явно позаимствована из кабинета биологии. Аомине снял свою одежду, кое-как нацепил на себя платье сокольничего, пристроил на плечо пернатого и развалился на полу, олицетворяя монарха, который ждёт своего раба. Вскоре появился Куроко, гремя многочисленными украшениями и размахивая в разные стороны длиннющей вуалью. Дайки, разумеется, и раньше видел полуобнажённых партнёров по баскетбольной команде, а иногда даже совсем голых, когда они принимали душ после игры, но сейчас, когда на Тецуе были только полупрозрачные шаровары и самодельные побрякушки, он в прямом смысле слова лишился дара речи. А тот, не замечая замешательства Аомине, подскочил к магнитофону и включил музыку. - Давай сначала проиграем сцену, когда твой персонаж видит моего впервые. Между прочим, я немного освоил танец живота. Зацени, Аомине-кун, - произнёс Куроко и закружился по комнате. Дайки, не отрывая взгляда с Тецуи и практически не моргая, сидел, будто врос в пол, и боялся пропустить мельчайшую деталь. Он даже и не знал, что Куроко такой превосходный танцор. Тецуя двигался легко и изящно, повороты головы и рук были плавными и грациозными, а бёдра покачивались в такт мелодии. Его белоснежная кожа резко контрастировала с голубой одеждой и позолоченной бижутерией в волосах, на шее, руках и поясе шаровар. А сам Куроко так увлёкся танцем, что потерял счёт времени. Его глаза подёрнулись поволокой, рот приоткрылся, словно для поцелуя, а сам он, казалось, унёсся куда-то далеко в своих мыслях. Чем дольше Аомине смотрел на одноклассника, тем больше в нём проспался какой-то дикий зверь, который желал немедленно схватить сию прекрасную добычу, затащить в свою пещеру и съесть. Дайки ощущал тяжесть между ног, что говорила о крайнем возбуждении, а голова его шумела, от чего парень уже почти ничего не соображал. Он скинул с себя уродскую птицу, поднялся и направился к Куроко. Тот ничего не замечал, всё также вилял задницей и махал руками. Аомине приблизился к нему, моментально скрутил и прижал к себе. - Аомине-кун, ты чего? – во взоре Тецуи не было страха, только удивление. – Тебе не нравится, как я танцую?.. - В том-то и дело, что нравится, - ответил Дайки. Он наклонился и впился в губы Куроко. Тот ещё больше округлил глаза, промычал нечто нечленраздельное и попытался освободиться. Но Аомине сжал одноклассника посильнее и проник в его рот своим языком, вылизывая всё внутри. Тецуя продолжал протестовать, стараясь оттолкнуть от себя спятившего, как он подумал, Дайки, но не тут-то было. Аомине, не разрывая поцелуя, подхватил его на руки, положил на стоящую рядом кровать и навалился сверху. Куроко, осознавая, что дело принимает крутой оборот, изловчился и укусил Аомине за губу. Дайки отпрянул от него и скривился в усмешке, не предвещающей ничего хорошего. - Ты с ума съехал что ли? – возопил Тецуя. – Совсем с катушек слетел? Дайки лизнул ранку, из которой выделилось небольшое количество крови, и хрипло отозвался: - Может и так, Тецу… - Слезь с меня сейчас же! – Куроко сдвинул брови, но на этот раз Аомине не испугался его грозного взгляда. - Нет, Тецу, сегодня я с тебя точно не слезу. Сам виноват. Нечего было меня соблазнять. Теперь же будь любезен взять на себя за это ответственность и позволь доставить тебе удовольствие. Просто представь, что это репетиция первой брачной ночи наших героев, ведь в конце сказки они женятся… - Прекрати! Нет! Не делай этого! – закричал Куроко, но его голос заглушила музыка. Аомине же принялся целовать и ласкать Тецую, который в данный момент являлся для него самым желанным существом на свете. Куроко был таким хрупким, и от него веяло таким замечательным ароматом, что у Дайки окончательно «сорвало крышу». Аомине покрывал ласками и поцелуями шею одноклассника, его ключицы и грудь, теребил кончиком языка и слегка покусывал розовые соски, но при этом держал очень крепко, пресекая на корню все попытки Куроко убежать. У Тецуи дыхание сбилось от такого пьянящего сочетания властности и нежности, что дарил ему партнёр. Он постепенно терял силы и в итоге расслабился, отдаваясь на волю победителя. Везде, где Аомине к нему прикасался, кожа теперь горела огнём, а кровь стучала в висках, не давая Куроко осмыслить происходящее. Он инстинктивно раздвинул ноги и застонал, чувствуя, как Дайки целует его живот и понемногу спускается всё ниже. Аомине сорвал с Тецуи шаровары, едва не разорвав их, и отбросил в сторону. Член Куроко уже стоял, и головка была влажной от смазки. Дайки лизнул её, и Тецуя тут же отозвался громким вскриком и выгнулся в пояснице. Аомине улыбнулся. Даже сейчас его «тень» настолько была прекрасна, что Дайки еле себя сдерживал, чтобы не наброситься на Куроко и не оттрахать, как животное. Он смочил два пальца в собственной слюне и, помассировав немного небольшую девственную дырочку, проник ими внутрь. Тецуя заметался на постели, заполошно что-то нашёптывая, и расставил ноги ещё шире. Аомине же склонился, взял в рот его член и заскользил губами и языком по всей длине. Куроко тяжело дышал и стонал, ощущая, как горячий язык партнёра движется по его члену, а проворные пальцы разрабатывают задний проход, вызывая в нём такую бурю эмоций, что он испугался. Ещё никогда он не чувствовал себя настолько хорошо, ещё никто не дарил ему такого блаженства, и Тецуя желал, чтобы эти сладкие муки ещё долго не заканчивались. Они оба из-за музыки и своего интересного занятия не слышали, как Нигоу жалобно скулил под дверью, встав на задние лапы и принюхиваясь, и силился попасть в комнату хозяина. Собака будто знала, что с Куроко сейчас происходит что-то не то, и спешила встать на его защиту, даже если это ей будет стоить жизни. Когда Аомине вновь прошёлся языком по члену любовника, задев уздечку, Куроко вздрогнул в очередной раз и словно сам насадился на пальцы. Он закрыл глаза и опять двинул задницей. А потом ещё раз и ещё, и ещё… И вскоре Тецуя подмахивал бёдрами, будто засасывая пальцы Дайки в себя. Тот прибавил ещё один, всё больше растягивая Куроко и подготавливая к дальнейшему, и одновременно с этим продолжал делать ему минет. Тецуе пришлось закусить зубами подушку, дабы никто в доме или на улице не услышал его криков наслаждения. Он был готов вот-вот кончить, но Аомине решил по-своему. Дайки отстранился и вынул из него пальцы. Перевернул на живот и поставил в коленно-локтевую позицию. Быстро скинув с себя одежды, Аомине взял в ладонь свой твёрдый и мокрый от смазки член и приставил к разработанному отверстию. Куроко завилял попой в нетерпении, и Дайки, видя его состояние, аккуратно вошёл в него. От непривычных и довольно болезненных ощущений Тецуя вскрикнул и хотел было соскочить, но Аомине удержал его. На глазах Куроко навернулись слёзы, и он запаниковал. Дайки наклонился вперёд, поцеловал любовника в шею и зашептал ободряющие слова ему на ухо, не переставая медленно продвигаться дальше. Увещевания и лёгкие поцелуи подействовали на Куроко расслабляюще, и уже скоро боль отступила, а сам он успокоился. Аомине, войдя в партнёра на всю длину, принялся двигаться. Тецуя ощущал, как его всего распирает от члена Дайки, и мял пальцами простынь, едва не разрывая ткань ногтями. Аомине с каждым толчком наращивал темп, тараня узкое и тугое отверстие любовника, и сходил с ума от Куроко. Его «тень», которую он прежде не всегда замечал, хоть и был к Тецуе ближе всех из «Поколения чудес», ныне предстала перед ним в новом качестве. И Дайки уже не мог себе представить, что кто-то заберёт у него его сокровище. Каждой клеточкой тела Аомине ощущал, что Куроко чувствует то же самое, и от этого на душе было тепло. Дайки ускорился, уже без всякого стеснения и скованности трахая Тецую. Тот уткнулся носом в подушку и выл, предвкушая скорую разрядку. Он весь дрожал, а ноги норовили разъехаться в стороны. Куроко прогнулся в спине не в силах больше сдерживаться и финишировал в следующее мгновение, пачкая спермой постель. - Какой же ты развратный, Тецу, - ухмыльнулся Аомине. – Кончил, даже не прикоснувшись к себе… Дайки почувствовал, как Куроко резко сжался, и у него внутри всё запульсировало от оргазма. Аомине толкнулся ещё несколько раз, и его тоже накрыло волной удовольствия. Он вцепился в Тецую, оставляя на белой, почти прозрачной, коже бёдер лиловые синяки от пальцев, и не отпустил пока не излился в него полностью. Одарив партнёра своим семенем без остатка, Дайки наконец вышел из него, и Куроко буквально рухнул на постель, переводя дыхание. Аомине лёг рядом и обнял Тецую. Нашёл его губы и нежно поцеловал. Куроко прижался к нему, всё ещё находясь под впечатлением от первого в своей жизни сексуального опыта. - А мне понравилась репетиция, - спустя некоторое время промолвил Дайки. – Может, ещё пройдёмся по ключевым моментам? - Ты решил меня до истощения довести? – промямлил Тецуя, стараясь не провалиться в сон. – Я не могу больше. Ты из меня все соки выжал. - И что? Я же дал понять, что теперь ты мой, - Аомине положил ладонь на аппетитный зад Куроко и стиснул половинку. – И я, вроде как, выкупил тебя у Кисе… - Ты меня не покупал у Кисе-куна! – раздосадовал Тецуя. – Не путай вымысел и реальность! - Моя реальность с этого дня ты, Тецу. И мы будем очень долго готовиться к школьному фестивалю. Обещаю… - сказал Дайки и натянул одеяло выше головы, пряча себя и Куроко в их новом мирке, где есть место только для двух влюблённых.