Мы

Бескрайняя, завораживающая красота, необузданная сила. Ласковое или грозное, изменчивое во всём, кроме одного – оно умело хранить секреты. В отличие от людей, никогда не предавало. Не делило на правильных и неправильных, не поворачивалось спиной к отвергнутым и не било под дых презрением. Она с детства любила море. Рассказывала ему свои мечты, надежды, а порой и страхи. Нежно целуя ступни тёплой водой, оно словно подбадривало, выслушивало, шептало что-то тихо в ответ или злилось огромными волнами и свистом ветра, забирая ее боль. Ей нравится это место. – Тут особая магия, – говорит она. Почти всегда, хоть на несколько минут, мы останавливаемся здесь. А сегодня она молчит, но я почти слышу её мысли. Предвкушение. Яркие картины – идеи, варианты, планы удовольствия – нашего удовольствия. Домой… – Останови, прошу, – вдруг говорит он. Мы учили аккуратно, не спеша, раскрывали его запредельный потенциал, корректируя ошибки, смягчая грани пылкого темперамента и бесконтрольного желания. Терпеливо объясняли, направляли и, конечно, баловали. И сейчас я не могу отказать ему. Море словно узнает её каждый раз: посылает тёплый ветер растрепать аккуратно уложенные волосы, игриво подбирается к ногам волной и, взрываясь переливающимися на солнце пузырьками, приветствует. Теперь она не мечтает, не рассказывает о проблемах. Теперь она делится с ним своим счастьем. Ей хочется, чтобы старый верный друг радовался вместе с ней. Он дурачится, как ребёнок. Носится наперегонки с ветром или раскрывает ему объятия, и тот отвечает взаимностью страстно, сильно. Обнимает, ласкает, путается в волосах, одежде, будто желая её сорвать. А я смотрю на неё, на него… Каждая секунда рядом с ними – великий дар, запредельное наслаждение. И сейчас хочу быть ещё ближе. Ловлю-таки его, прижимаю к себе и целую, не дав отдышаться. Он отвечает порывисто, горячо. Мы увлекаемся, забываемся… Она не смотрит на нас, но чувствует обоих. Всегда. – Идёмте. Увидит кто, не дай бог, – говорит не оборачиваясь. Она права. И не май месяц – замёрзла уже, наверное. В машине она садится к нему на колени, целует медленно, нежно, играется с его нижней губой: прихватывает своими губами, слегка прикусывает и проводит языком. Улыбается ему в рот, невесомыми ласковыми прикосновениями гладит его лицо, зарывается пальцами в пряди волос. Смотрит. Она никогда не закрывает глаза, когда целует его. Я стараюсь не смотреть на них – чревато. Она часто писала на «нашем» сайте – общение по Теме, «обмен премудростями». Я не знал, что не только для этого. Тогда, в первый раз, она привела его к нам и… ушла «пить чай к подруге». Шепнула только, что он новичок и очень «голоден». Я благодарен ей бесконечно. За возможность не лгать самому себе. За то, что сберегла, сохранила душевную близость. За нас. Дома… Он ведёт её языком. Вылизывает тщательно, долго. Нежит, посасывает, ласкает. Мне нравится смотреть. Его руки связаны. Хвост. Делали на заказ, она сгрызла мозг мастеру, пока ей понравилось. Но таки, да, эффектно и эффективно. На голове у него ушки, на шее пушистый ошейник, которые она сама и смастерила, со словами: «Я сделаю для него лучше». Она любит, когда он «наш котейка». Она сжимает простынь, выгибается, кончает со стоном. Он целует почти невесомо её бедра и живот, пока не расслабляются сжатые кулаки, и тело не перестаёт подрагивать, потом скользит губами по ноге к ступне. Целует, отстраняется, склоняет голову, говорит тихо: «Спасибо, Госпожа». Тогда он не боялся ничего. Был «готов на всё». Глупо, опасно. С его неопытностью и жесточайшим «голодом» мог нарваться на далёких от Темы садистов. Не говоря уж о лжи, насмешках. Он благодарен ей бесконечно. За то, что поняла, приняла. За нас. Растяжка… Трахаю его медленно, амплитудно, держу за бёдра. Она, стоя на коленях перед ним, добавляет последние штрихи – «выщипывает» сердце у него на животе. Я улыбаюсь – романтик она у нас. Как всегда аккуратна, спокойна. Тонкая цепочка через все зажимы… Он дышит ровно, но иногда всё же вздрагивает инстинктивно и сжимает меня в себе. Хо-ро-шо. Закончив, она поднимает взгляд, смотрит на нас и улыбается. Я наклоняю его голову, чтобы он смог подхватить ртом цепь, иначе не хватит длины. А она берёт в ладонь его член. Играется – водит им по своим губам, нарочито медленно проводит языком по головке. А потом сосёт плавно, глубоко, подстраиваясь под мой ритм. Снова смотрит на меня, я киваю, мы ускоряемся. Её ладони рядом с моими у него на бёдрах. Я поднимаю руку, чтобы скользнуть пальцами в его волосы, потянуть на себя. Осторожно, без рывков, но неумолимо. Он стонет хрипло. Нервы натянуты куда сильней цепочки. Ещё чуть-чуть, родной. Да, вот так... Всё. Опускаю его голову. – От-пусти, – выдыхаю я. Он выпускает цепочку, она – его член изо рта. Я опять держу его бёдра, фиксирую жёстче, вбиваюсь сильнее. Она доводит его рукой. Он дрожит, стонет. Да, сейчас. Разрешаю. Её рука тянется к цепочке и срывает зажимы. Судорога одной волной… Он хрипит, бьётся кончая, она подставляет лицо, шею… спазмы волнами, ещё-ещё… и я улетаю за ним. Кайф непередаваемый. – Эй, возвращайся, – её смех издалека, – я не удержу вас. Удержит. Она удержит... нас.