Разные

- Морковка… - Тш! - Джуди, что ты тут… - Тихо! - Ну, Джуди!.. - Я тебе сейчас пасть склею! – крольчиха не выдержала, сама взрываясь громким криком. – Я пытаюсь вслушиваться. Вслушиваться, глупый ты лис! - О, ну, с такими ушами… Тяжелая и длинная лапа быстро забарабанила по полу, отчего негромкое эхо ударов поползло по коридору. Аметистовые глаза уничтожающе сверкнули в полумраке, а те самые уши прижались к округлой голове. - Еще одно слово, Уайлд, и я из тебя сделаю меховой коврик. Постелю в комнате и буду греть лапы. Лис лишь тихо рассмеялся, с явным превосходством оглаживая пушистую рыжую шерсть. Одна бровь была вздернута вверх, зеленые глаза буквально источали самолюбие. - Просто признайся, что мой восхитительный… - но Ник быстро смолк. И впрямь где-то в глубине запутанных коридоров послышался шорох и стон, больше напоминающий шелест листьев или завывание ветра. Эти звуки пугали. Здание должно быть полностью очищено после того, как здесь побывал целый отряд полицейских. Дело на сей раз было гораздо противнее и гаже: снова опыты над животными, однако старались отбирать поменьше, изучая действие разработок на молодых организмах. Всех участников таких жестоких экспериментов уже схватили, помещения пару раз проверили. Джуди и Ник были, так сказать, последней точкой в этом деле. Их задача проста и незамысловата: решающий, контрольный осмотр каждой комнаты на случай незамеченных улик. И тут этот шорох. В пустом здании. Серая шерстка зайки встала дыбом. - Что я тебе говорила! – Хоппс вся сжалась, как напряженная пружина, всматриваясь в противоположный конец коридора. – Там кто-то есть… - носик испуганно задергался. - Спокойно, морковка, сейчас разберемся, - Ник ободряюще улыбнулся, бесшумно ступая вперед, при этом размахивая длинным хвостом, словно заметал следы. Серые стены, какой-то безликий пол. Пока обстановка ничем не отличалось от той, что прошерстили служащие правопорядка несколько часов назад. Пустые комнаты с одиноко стоящими столами и стульями, жужжащие лампы, дарующие холодный голубой цвет, пустые разбросанные листки белой бумаги. Ровным счетом ни-че-го. - Морковка, мне кажется, это был ветер, - лис уж было расслабился, но шум повторился вновь, на сей раз очень близко. Полицейские прижались друг к другу, затравленным взглядом обводя маленькое подсобное помещение, из которого доносился шорох. Дрожащими лапками Джуди направила свет фонаря прямо туда, готовая в любую минуту убежать. Конечно, на обычный осмотр никто не взял оружие. - Подожди, - пробормотал Уайлд, засовывая длинный нос в подсобку. Поворошив какое-то тряпье, он поднимал каждый кусок ткани наверх, пытаясь рассмотреть его в свете фонарика – освещение ничего толком не давало, полумрак так и царил во всем здании. – Я не знаю, что тут может шуршать! Тут ничего нет, - уже более уверенно закончил рыжий, но тут увидел шевеление в углу. – А ну-ка… - и цапнул темной лапой дергающееся нечто. Нечто странно пискнуло и задергало пушистыми лапами. Длинные, слегка закругленные ушки, толстый серебристый мех, отливающий голубым, большие и испуганные карие глазки, полные слез. - Боже… - только и смогла выдохнуть Хоппс, бросаясь к находке. Безо всякого сомнения, лис держал в руках маленького крольчонка, зашедшегося в громком плаче. – Тише, тише, солнышко, - Джуди тут же прижала маленькое дрожащее тельце к себе, тихонько укачивая. – Все хорошо. - Как они не могли заметить малыша? – Ник стоял как пыльным мешком пораженный. – Ребенка, который, к тому же, шумит? Тоже мне элитный отряд полиции! – всплеснув руками, лис обеспокоенно посмотрел на притихшего зайку. – Морковка, пошли побыстрее отсюда. Его врачам показать надо бы. - Да, конечно, - погасив фонарик и отдав его напарнику, крольчиха широким шагом пошла на выход, продолжая нашептывать малышу на руках что-то успокоительное и нежное. На сей раз за руль сел сам Уайлд, периодически бросающий косые взгляды на кроликов. Морковка выглядела, как тогда, при первой встрече. Какой-то мило-заботящейся, ласковой, как шелк. И глаза странно блестят, будто подсвечиваемые изнутри. Они почему-то молчали. И когда на уши поднялся весь полицейский участок, и когда толпа врачей осматривали найденыша, и даже тогда, когда Джуди наотрез отказалась отдавать его в органы опеки. Да и малышка, которая таки оказалась девочкой, не хотела отдаваться туда: намертво вцепилась в форму Хоппс и ни под какими уговорами не отпускала ее. Сонные работники махнули на все это рукой, врачи заверили, что с Шоти, имя которой давали всей группой, все нормально, да и разошлись так же быстро, как и собрались здесь. Остались лишь дежурные, да они с Ником, который их отвез в небольшую квартирку Джуди. Но так и не проронили ни слова, кроме скомканного прощания. С того самого дня все пошло наперекосяк. Некогда близкие напарники отдалились друг от друга, да так быстро, что Уайлд и сам не понимал, что происходит. Шоти, которую приходилось брать вместе с собой в участок, стала любимицей среди полицейских. С рук крольчонок не сползал, Когтяуезер же в ней души не чаял, балуя от всей широты души. А Джуди, которая практически на следующий же день начала заниматься удочерением, с каждым днем становилась все мрачнее. Появилась сутулость, жизнерадостность канула в лету, порой она засыпала прямо на бумагах за столом. И добиться от нее разговора не выходило. Как бы Ник не бился над этим, получал лишь сухие фразы в ответ и искренне не понимал, за что ему такое обращение, ведь ему казалось, что их дружба, которая в последнее время все больше и больше напоминала влюбленность, позволила бы поведать о всех проблемах. Но время шло. И Хоппс, казалось, замкнулась в себе, походя на зомби с каждой новой минутой все больше. Что-то с органами опеки не ладилось, раз за разом какой-то фактор не позволял уладить всю бумажную волокиту. У крольчихи опускались руки. Выждав, когда их выходные совпадут, Ник решил, что с этим что-то надо делать. Иначе странные догадки, предположения и порой огромные теории, что он выстроил в своей голове относительно их изменившихся отношений, просто сгрызут его изнутри. Отложив все дела, Уайлд неспешно шел к напарнице. Стоял теплый день, солнце припекало, и жаркий воздух поднимался с асфальта, добавляя удушливости. Но в райончике, где жила Джуди, было достаточно прохладно: соседние дома бросали на двор длинные тени. Пару раз вздохнув и дернув гавайскую рубашку за торчащие концы, Ник тихонько постучал в тонкую дверь бежевого цвета. Краска по углам облупилась и свисала хлопьями, однако выглядела довольно опрятно. Прошло пару минут, но тишина ничем так и не нарушилась. Дернув носом, Уайлд толкнул дверь, и та поддалась, впуская лиса в помещение. «Вот морковка! – раздосадовано пронеслось в голове. – Даже запираться перестала!». Квартирка была небольшой, всего лишь одна комната, ванна да кухня. Но даже это было больше той каморки, что дали крольчихе после академии. Протопав по светлому полу в сторону комнаты, Ник уже мысленно готовился к длинному разговору, но так и замер в дверном проеме. Джуди лежала на заправленной кровати, укрытая одеялом, а Шоти, свернувшись светлым комочком, жалась к ней сбоку. И обе негромко сопели, дергая ушами во сне. Шумно выдохнув, лис покачал головой и пошел на кухню, собираясь дожидаться напарницу там. Уходить не хотелось, тут же закрадывалась мысль, что больше шанса поговорить не предоставится. А будить уставшую подругу он не хотел, поэтому решил скоротать время, уничтожая запасы кофе на уютной кухне. - Ник? – неожиданно раздалось сзади, и лис чуть не выронил чайник из лап. – Что ты тут делаешь? – Джуди выглядела очень сонной и уставшей: взъерошенная шерстка, помятая рубашка, поникшие уши. - Чай будешь, морковка? – ободряюще улыбнувшись, рыжий потряс чашкой в руках. Хоппс пару раз медленно моргнула, потерла лапками глаза и кивнула, поджав губы. Сев на один из стульев, она положила голову на плечо и отстраненно смотрела в окно, стараясь проснуться. - Тебе с сахаром? – весело отозвался Уайлд, усаживаясь напротив. Странное чувство скрутилось в животе подобно клубку змей: ожидание, волнение, желание поскорее выговориться. - Ник, зачем ты пришел? – голос уставший-уставший, и взгляд, старающийся не смотреть на напарника. - А ты ничего не забыла, а, зайка? – но увидев полное недоумение на уставшей моське, продолжил. – Ну, небольшую такую деталь? Кое-где рыжую, кое-где наглую и хитрую, кое-где твой напарник… - Я тебя не забывала, - шикнула Хоппс, принимая горячую чашку. - Нет, ты напрочь обо мне забыла, зайка. Зеленые глаза смотрят с такой тоской, что этот взгляд невозможно вынести. Крольчиха вся сжимается под ним, опуская ушастую голову. И снова тишина да напряженное сопение. Джуди не знала куда себя деть, стыд и вина поднялись в душе, неприятно сдавливая грудь. Полицейской сложно объяснить свое поведение, внутри она мечется и не знает даже, как начать. - Понимаешь, Ник… - она подтягивает задние лапы к животу, нервно дергая носиком. – Все так быстро поменялось. Зверополис – место, где каждый может стать тем, кем захочет. Но я не задумывалась над материнством. Это так странно… - фиалковые глаза на мгновение блеснули ярким огнем. – Можно было бы отправить ее к моим родителям. На ферме одни кролики, Шоти было бы уютнее там… Но знаешь, когда ее увидела, словно молнией поразило. Дикое чувство, конечно, но почему-то в голове прояснилось одно – это моя судьба. Я не могу ее отдать никому… Она такая беззащитная… Ник молчал, опустив уши. Темные лапы обхватывали белую кружку, в которой медленно остывал нетронутый чай. Он ожидал услышать нечто подобное, и все же чувствовал себя немного неловко. А еще росло недовольство. На необходимый вопрос, почему же напарница так быстро от него отдалилась, ответа пока так и не прозвучало. - И, понимаешь… Это же было моим решением, верно? Я не хотела навязывать тебе свой выбор, - крольчиха сжалась еще сильнее, сведя брови к переносице. – Я чувствовала себя ужасно. Понимала, что буквально предаю тебя! Чувствую себя сумасшедшей. - Морковка, ты и так сумасшедшая. Уайлд встал, отставив чай на другой конец стола, подошел к Джуди и крепко обнял ее, счастливо улыбаясь. Словно огромная стена изо льда рухнула внутри, стало так легко и спокойно. - Вот просто нельзя было мне все это объяснить? Надо было молчать! – но слова не звучали обвинительно, голос лиса был веселым. – Это, между прочим, обидно! - Прости меня, - маленький носик уткнулся в изгиб шеи, отчего Ник вздрогнул. – Я просто не хотела навязывать тебе лишние проблемы… - по рыжей шерсти покатились заячьи слезы. – Да и ты же лис… А она кролик. Мы же разные… - Мне казалось, история с Барашкис должна была доказать обратное. Мы все равны, Джуди, меня не потревожило бы даже, будь она львенком! – на что Хоппс лишь еще сильнее заплакала, словно пыталась выплеснуть всю усталость и боль, при этом все сильнее и ближе прижимаясь к теплому другу. Пробормотав что-то из разряда «ох уж эти сентиментальные кролики», Уайлд упал на стул, усаживая напарницу себе на колени и поглаживая ее между ушами, легонько целуя в лоб. - Морковка, ну я же видел, как ты себя изматываешь. Я мог бы помочь. - Чем бы ты...– всхлип. – Помог? - С Шоти бы помог. Говорят, лисы отличные воспитатели… - наглая ухмылка озарила хитрую морду. – Да и тем более, одной морковкой больше, одной меньше. Я за собой заметил ужасную черту: мне нравятся, знаешь, такие вредные морковки… - вместе с всхлипами раздался теплый смех зайки.

* * *

- Нет, ну ты только представь! – надрывалась какая-то волчица перед секретарем полицейского участка, размахивая свежей газетой со скандальной статьей на первой полосе. – Только поглядите! – ей, видимо, было совершенно все равно с кем обсуждать новые интриги. Бумага с тихим хлопком была брошена на стойку. Бенджамин Когтяузер, недовольно поджав губы, явно был не рад такому общению. Но глазами бегло прошелся по новостям, что так растревожили дамочку. - Да ладно вам, это же так здорово! – гепард счастливо замурлыкал, подперев свои пушистые щечки лапами. – За них рад весь участок! - Что здесь хорошего? – всплеснула лапами волчица, вонзая когти в фотографию, на которой стоял счастливый лис, в чей пушистый хвост запустил лапки маленький крольчонок, вместе с не менее счастливой крольчихой, повисшей на своем законном муже. – Они стали семьей! Лис! И два кролика! - Джуди и Ник любят друг друга! – совершенно не обращая внимания на негатив посетительницы, проурчал Бенджамин, прикрывая глаза. – И будут счастливы.