Шалуны

Люциус вышел из купальни, мазнул взглядом по ложу, на котором предавались ласке его мужья, и уселся в кресло. В камине загорелся огонь, а в воздухе появился бокал с эльфийским вином. Да, замок прав, сегодня ему хотелось выпить перед тем, как присоединиться к близнецам. Хотя, даже находясь в душевном смятении, он с вожделением взирал на сплетённые тела. Уж вторую сотню лет вместе, а его всё так же накрывает желанием в их присутствии. Сделал глоток вина, неспешно приласкал вставший член, наблюдая как Марбас, подложив валик под спину Нибраса, припал меж его разведённых ягодиц. В паху скрутило желанием, ноздри затрепетали, и он, отставив бокал, перетёк на кровать, оглаживая соблазнительно выставленный филей Марбаса. Проводя пальцем между ягодиц, с лёгкостью проникая в увлажнённое нутро, задыхался от восторга — здесь его уже ждут. Муж достаточно подготовлен, и он резко толкнулся внутрь. — Не спеши, — зашипел Марбас. — Хочу вместе… Люциус замер, наслаждаясь единением, и, давая Марбасу время подготовить Нибраса, покрывал шею и плечи мужа поцелуями, шепча о своей любви. Растягивал удовольствие, чтобы через пару минут слиться с ними единым организмом… После яркого оргазма Люциус распластался на ложе, прикрыв глаза, но сон не шёл. Он так давно в Инферно, что воспоминания о Магической Британии вытеснились более приятными супружескими буднями. Там в прошлом остался холодный аристократ, лорд и глава рода, а здесь он — счастливый супруг и архитектор, живущий своей работой. Это так потрясающе придумывать замки, давать им жизнь и перестраивать уже готовые, скорее даже повелевать замкам перестраиваться. Он так увлёкся новым даром создающего и в результате как-то пропустил, что его сыновья уже выросли. Измерял их демоническими мерками, считая, что лишь к тысячелетию магия сыновей проснётся, а тут после ста семидесяти произошёл первый магический выброс. И всё бы ничего, так они пожелали учиться в Хогвартсе, заручившись поддержкой Драко. Старший сын уверял, что волшебный мир изменился, тёмные рода больше не преследуют, сетовал, что Магической Британии не хватает крепкой руки. Если так и дальше пойдёт, то они рискуют быть обнаружены магглами. Но Хог — довольно безопасное место, и за сохранность братцев он ручался. Только вот кто поручится за сохранность Хога? — Не спишь? — поцеловал его Нибрас. — Что тебя тревожит? — Наши сыновья хотят учиться в Хогвартсе, — вздохнул Люциус. — Может стоит их отпустить? — Они не знают этот мир, его правила, за три месяца я не смогу вложить им знания пяти курсов, это нереально. — В нашей части мироздания время синхронизировано, но ведь можно отправиться в соседнее, у нас пройдёт три месяца, а на Тере три года. Тебе хватит трёх лет, чтобы вбить в головы наших оболтусов знания о Магической Британии? — Так просто? — удивился Люциус. — Можно попробовать. — Люциус, мальчикам пора подбирать опекунов. — Они не разделят с нами ложе! — возмутился Люциус. — Я хотел сказать, что надо предложить Драко с Асмодеем стать их наставниками. Но мне нравится ход твоих мыслей… — Нибрас накрыл пах Люциуса рукой, нежно поглаживая наливающуюся плоть. — Драко не согласится, — сказал Люциус сквозь стон, толкаясь в руку мужа. — Но ты ведь с ним поговоришь? — продолжая оглаживать член, Нибрас стал покрывать тело Люциуса поцелуями, добиваясь от него согласия. К уговорам присоединился Марбас, и через несколько минут Люциус был согласен на всё, лишь бы почувствовать крепкий член в изнывающем нутре. *** Это была отличная идея — поселиться на Тере. Небольшое поместье на острове среди океана утопало в зелени и цветах. Материк населяли магические расы, но Бальтазары-Малфои не планировали интегрироваться с местным обществом, выбрав для себя небольшой островок и оградив его магическим куполом. Сегодня Люциуса посетило желание построить здесь замок. Вооружившись мольбертом и карандашом, он вышел на террасу, развалился в кресле и, положив ноги на пуфик, подставил лицо солнцу, блаженно жмурясь — хорошо. Оробас и Атракс разминались во дворе, со стороны их спарринг выглядел как танец. Люциус залюбовался сыновьями, сейчас в них не было ничего от Бальтазаров, а ведь при рождении они так походили на отцов: антрацитовая кожа, укрытая красной вязью татуировок, чёрные волосы с красными прядками. После первого магического выброса их внешность кардинально изменилась, сделав их похожими на него. Магический выброс был настолько сильный, что сам Люцифер с Тевтусом прибыли в замок Бальтазаров, чтобы узнать, в чём дело. И успокоили тогда Люциуса, объяснив, что иногда демоны могут иметь несколько домашних трансформаций — это кровь изменчивых, что течёт в жилах всех демонов, так себя проявляет. Атракс выбил меч из рук брата, откинул свой в сторону, подошёл, провёл рукой по его лицу, убирая выбившуюся из косы прядь волос за ухо, и вовлёк брата в поцелуй. — Я всё вижу! — рыкнул Люциус. Люциус и сам не мог понять, почему так взъелся на сыновей, умом понимая, что для демонов инцест так же естественен, как дыхание. Но вид целующихся Атракса и Оробаса вызывал у него внутренний протест. Теперь он понимал своего отца, а в юности был на него зол из-за того, что тот не стал его первым мужчиной. Откуда неприязнь? Его же не отталкивают отношения меж мужьями, а очень даже заводят. Люциус так задумался, что не заметил, как близнецы скрылись за деревьями и продолжили начатое. Атракс пил дыхание своего брата и не мог насытиться. Его заводило то, что тот так похож на отца. И он похож. А это увеличивало их шансы в завоевании одной зловредной колючки. Этим летом они впервые увидели его и попали, влюбившись одновременно. Холодный взгляд, добела сжатые губы, засаленная чёлка, разделённая на ровный пробор и спадающая седоватой паклей на скулы, не делали его привлекательным для окружающих. Вот только если не заглянуть за иллюзию. Близнецы сразу поняли, что на магистре зельеварения личина. Может, он скрывает страшные ожоги или шрамы? Это был вызов двум скучающим в Малфой-Меноре шалопаям. Взломав защиту артефактом, они пробрались ночью в спальню к Снейпу и выпали из жизни. На атласных простынях спал мужчина, которого хотелось до тяжести в паху. Густой веер блестящих шёлком волос разметался по подушке, открывая лицо. Он безмятежно спал, на губах играла лёгкая улыбка, смягчающая резкие черты. Его тело было прикрыто простынёй, Атракс подошёл к кровати и потянул её край на себя, открывая вид на поджарое тело с красивым рельефом мышц, которые Снейп прятал под безразмерными мантиями. Тело оголялось, а близнецы затаили дыхание, желая увидеть, чем боженька наградил зельевара. Хм, а боженька-таки отсыпал от щедрот своих… Даже в спокойном состоянии член вызывал зависть и непреодолимое желание увидеть его во всей красе. Оставшись без накрытия, Снейп недовольно завозился, повернувшись на бок, и открыл вид на соблазнительные полушария. Близнецы поняли, что пора «делать ноги», иначе они рисковали не сдержаться и выдать своё присутствие. Братья пытались как-то обратить на себя внимание, задавая вопросы и напрашиваясь в лабораторию, но все попытки были тщетны. Ответом им было безразличие и полное игнорирование. Близнецы даже Драко уговорили помочь им и выпытать у крёстного, какие качества тот хотел бы видеть в своём избраннике. Но и с этой стороны они потерпели неудачу, хотя кое-что для себя из их разговора почерпнули: — Крёстный, а ты не задумывался о создании семьи? — Жить с нелюбимым… Уж лучше одному. — Он умер? — Нет. Он просто разбил моё сердце. Близнецы загорелись идеей выяснить, кто разбил сердце Снейпа. Они даже посетили дом в Паучьем переулке, артефактом вскрыв защиту, излазили его вдоль и поперек, но так и не выяснили имя его бывшего любовника. Помощь пришла откуда не ждали, в их спальне появился домовой-эльф и пригласил к столу. — Тинки, а ты не знаешь, кто был любовником Снейпа? — спросил Оробас. — Молодые хозяева назвали Тинки по имени. Они запомнили его имя. Тинки верно служить молодым хозяевам, — забормотал эльф. — Почему ты называешь нас молодыми хозяевами, ведь это дом Драко, а мы больше Бальтазары, чем Малфои? — удивились близнецы. — Я чувствую в вас спящую кровь Малфоев. — Тогда они не придали значение словам Тинки, их больше интересовала личная жизнь Снейпа. — Так ты знаешь, кто был любовником Снейпа? — Ваш отец. — Ответ шокировал близнецов, и они захотели подробностей. Тинки, выслуживаясь перед хозяевами, рассказал всё, что знал. Учась в Хоге, Люциус на правах старосты Слизерина взял под свою защиту талантливого зельевара, ограждая его от нападок Мародёров. Тинки слышал, как Долохов насмехался над Люциусом, что тот не размазал дерзкого мальчишку по стенке, когда он ему объяснился в любви во время выпускного бала. «Друг мой, — усмехнулся Люциус, — ты ещё будешь молить о его внимании, когда он станет мастером зельеварения. А Малфои получают лучшее, и наша семья будет обслуживаться вне очереди». Через несколько лет он вновь стал свидетелем разговора, что касался Снейпа. — Муж мой, ты слишком много внимания уделяешь этому мальчику. — Он очень талантлив, и я хочу привязать его к семье, его зелья творят чудеса. — Так возьми его крёстным. — Нарцисса, я преклоняюсь перед вашим умом. Из рассказа Тинки близнецы поняли, что Снейп любил отца, а тот лишь позволял себя любить. — Тинки, а ты не знаешь, почему они расстались? — Снейп застал его с очередным любовником. И сильно взбесился: «Я терпел в твоей постели Нарциссу как мать твоего ребёнка. Я закрывал уши, когда до меня доходили слухи о твоих любовных похождениях. Но я не могу закрыть глаза, убедившись в твоей измене!». После этого они несколько лет не разговаривали, со временем, конечно, помирились, но вот близки уже не были. Находясь под впечатлением от рассказанного Тинки, они захотели быть похожими на отца. Их нарастающее желание спровоцировало магический выброс, разбудив кровь Малфоев и изменчивых. Первым желанием — когда они пришли в себя и рассмотрели произошедшие изменения — было поспешить к Снейпу. Но они поняли абсурдность своей идеи: человек, который на протяжении двухсот лет остаётся один после предательства, не обратит внимание на двух мальчишек, тем более так похожих на предателя. Такую крепость как Снейп надо брать долгой осадой, тут в пару месяцев летних каникул не уложишься. В Хоге они обратят на себя внимание, а пока только и остаётся, что забываться в объятьях друг друга. Атракс отстранился от брата, расстегнул ширинку штанов, выпуская на волю возбуждённую плоть, провёл по члену рукой, размазывая смазку по головке. Она тянулась вязкой ниточкой за пальцем, поблескивая на солнце и дразня Оробаса. — М-м, вкусно, — облизал он палец, мазнул ещё раз по сочащейся головке и провёл им по губам брата, делясь своим вкусом. — Не провоцируй! — рыкнул Оробас, крутанул брата, вжимая спиной в дерево и перехватывая инициативу. — А я разве против? Сделай меня своим. Сил терпеть нет. — Брат, ты ведь знаешь, наша магия нестабильна, и первым должен быть более сильный демон. — Понимаю, но хочу тебя до дрожи в коленках. — Потерпи, малыш. — Более рассудительный и степенный Оробас первым появился на свет и своего импульсивного братца часто называл малышом. — Ещё год потерпи, а пока давай я тебя приласкаю, — он опустился перед Атраксом на колени, заглотнул его член, одновременно надрачивая свой, стараясь слить одновременно. Люциус рисовал свой будущий замок, представляя каким он будет: из белого мрамора, крыши башен блестят золотом, а прямо во дворе — небольшое озеро, соединенное каналом с океаном, через который в его воды заплывают океанические обитатели. От мечтаний его отвлекло движение, он поднял голову от мольберта и увидел своих сыновей, идущих из джунглей. Раскрасневшиеся и растрепанные, они, держась за руки, шли к особняку. Люциус вздохнул и решил сделать вид, что не понял, чем это они занимались. Он переживал, как бы сыновья не наделали глупостей, надо срочно их сексуальное воспитание переложить на наставника, а то закольцуют свою магию друг на друге. Драко упрямился, безумно ревнуя Асмодея, но обещал подумать, когда Люциус объяснил, что сила, выпущенная во время первого слияния, должна остаться в семье. Их разговор слышал Асмодей, он обещал, что не тронет близнецов, но настаивал на своём присутствии во время. Он тоже не в восторге, но ради семьи готов стерпеть разовую измену Драко. Буйная фантазия Люциуса нарисовала ложе, на котором три блондина сплетаются в танце страсти, а Асмодей полулежа рядом наблюдает за ними, оглаживая свой член… Люциус сглотнул и покачал головой, стараясь отогнать наваждение. «Привидится же… Не дай Мерлин!» — он наклонился над мольбертом, пытаясь вспомнить, на чём остановился. Приняв душ, близнецы развалились на ложе, открыв громадный фолиант «История магических родов». Оробас начал читать вслух, а Атракс слушал, но ему это вскоре надоело, и он, прижавшись к брату, стал настаивать на более приятном времяпровождении. Заглянувший в комнату Люциус застал сыновей целующимися. Прикрыв дверь, он подумал, что надо скорее отдавать их под опеку, иначе быть беде. С завтрашнего дня решил удвоить их нагрузку, чтобы на «шалости» времени не оставалось. — Оробас! — Люциус постучал в дверь, давая сыновьям возможность привести себя в порядок. — Вы выучили все тёмномагические рода Англии? — Мы учим, — на коленях Атракса лежал фолиант, а Оробас сидел в кресле. — С завтрашнего дня я решил удвоить вашу нагрузку, чтобы быстрее вернуться в Инферно и передать вас под опеку. Мы с отцами подыскали вам опекуна, и он дал согласие. — А как же Хог? — Вот поэтому и решил вернуться раньше, чтобы закольцевать вашу магию на более сильном партнёре. И чтобы вы думали об учёбе, а не предавались мечтаниям, имени вам пока не скажу. Люциус вышел, а братья, вздохнув, принялись изучать фолиант — чем быстрее они закончат учёбу, тем раньше их выпустят из этого «рая», который без Снейпа стал тюрьмой.