Близнецы

      Они легко коснулись сизой кожицы, поблёскивающей и переливающейся в свете болотных огоньков. Она ощущалась немного влажной, но тёплой. Над головой нависали широкие пластинки, мерно сжимающиеся и расслабляющиеся, словно вдыхая сырой воздух. Полузастывшее время двигалось лениво, удерживая стук сердца. Они подняли взгляд вверх и увидели белоснежную юбочку на тонком стволе.       Они вышли из-под сени гриба, отодвигая свисающие со шляпки белёсые полупрозрачные лианы, покачивающиеся в дыхании леса. Былое умиротворение растеклось по телу и стало медленно высыхать. Мягкая земля, пронизанная нитями мицелия, проваливалась под каждым шагом босых ног, теплом обнимая ступню.       Тёмные кроны скрывали звёзды, но и без них чаща была наполнена светом: голубоватым, зелёным, серебряным – у каждого дерева был свой страж, отгоняющий от него Тьму. Тишина разносила редкие голоса ночных цветов, обступивших стволы и переговаривающихся лёгким звоном, по всему лесу.       Они не прислушивались к мелодиям и не сбавляли шаг, хотя каждый страж, едва завидя их близ своего дерева, подлетал и вился вокруг, обливая светом. Стражи не молчали, но слова были неясны.       За плотной стеной деревьев мерцала водная гладь, и они весело устремились туда, перепрыгивая по замшелым кочкам. Лес расступился и открыл взору бескрайнее небо – синее, тёмное, с пеной колышущееся у ног. Они протянули руку и ухватили невидимую ладонь – горячую, словно раскалённый металл, и та повела их вперёд по волнам – но там не было ничего, даже ночных светил. Чем дальше от берега – тем сильнее страх сковывал ноги. Они пытались вырваться, но обжигающие пальцы лишь сильнее стискивали их руку.       Когда ступни окоченели, ладонь разжалась и уронила их в ледяную глубь. Почерневшие воды сомкнулись над головой, заглушая крик и не выпуская наружу. Разумом завладело глухое отчаянье, а тело дрожало в звенящей тиши. Они притянули к себе колени, обняли их и так плавно опускались в морозную бездну.       Они обещали говорить, чтобы знать, что ещё не исчезли.       Внизу парил крохотный огонёк, медленно двигаясь вверх. Они приметили его и неумело нырнули, но свет был так далеко, что пытаться достичь его было ещё больнее, чем застыть на месте...       Гигантская рыба взглянула на них водянистыми глазами и, сверкнув во мраке золотой чешуёй, проплыла мимо. Резкое движение её хвоста смело их сильным потоком, унося куда-то вместе с тысячами пузырьков. Когда вода вновь стала прозрачной, а их перестало мутить, совсем рядом показался тот самый блуждающий огонёк. Они потянулись к нему, чтобы получше рассмотреть.       То была розовая медуза, чей полупрозрачный купол ритмично колыхался, испуская необыкновенно яркий для существа такого размера свет. Они дотронулись до нежного скользкого тельца, и в тот же миг раздался пронзительный звон – громче, чем если бы все цветы леса вдруг разом запели.       Испуганно заметавшись из стороны в сторону, они не заметили, как в глубинах разгорелся разноцветный пожар, поднимающийся всё выше. Они закрыли глаза и заплакали…       Теплая студенистая поверхность коснулась ног, и слёзы прекратили литься. На мгновение ослеплённые глаза сощурились, но вскоре привыкли к свету. Оглядевшись, они поразились картине, окружавшей их – насколько охватывал взгляд, в царственном безмолвии плыли медузы: маленькие, в человеческий рост, исполинские... Вода наполнилась теплом, и озноб прошёл.       Они сидели на коленях, бережно подхваченные светло-розовой красавицей, и в нетерпении смотрели вверх на приближающуюся поверхность. Страх остался внизу и более не имел власти над ними, а течения нежно гладили лицо, развевали спутанные волосы.       Перед последним рывком медузы особенно напрягались, чтобы в одно усилие выбраться из пучины. Розовая так же приготовилась к полёту, не обращая внимания на пассажира. Они тщетно пытались ухватиться за свою освободительницу, но руки скользили. Тогда осталось просто пригнуться и ждать.       Всплеск.       Они боялись упасть, но медуза аккуратно уносила их ввысь. Её родственницы разлетались в разные стороны, закрывая небо пёстрой светящейся паутиной. Перед лицом показалось небольшое оконце, сквозь которое пробивались золотые лучи рассвета.       Спустя мгновение небо очистилось, и они увидели недалеко под собой кроны деревьев, а слух уловил шёпот листьев. Солнце потихоньку выбиралось из-за леса, ознаменовав наступление нового дня – новой жизни. Облегчённый вздох вырвался из груди, как вдруг резкий звон, похожий на тот, что был порождён глубиной, напомнил им о своём обещании.       Вздрогнув, они спросили, боясь услышать ответ: «Ты здесь?»

* * *

      Робкий утренний луч проскользнул в щёлку между жалюзи, чтобы примоститься на израненой щеке спящей. Девочка подложила здоровую руку под голову и безмятежно посапывала, переносясь в прошлое, сказкой воссоздаваемое измученным разумом. Цепляясь за ресницы, солнечная полоска подобралась к векам, и те распахнулись.       Она была одна.