Кромешная тьма

Кромешная тьма всегда пугает. Невозможность видеть внушает трепетный страх, но усиливает другие инстинкты. Слух обостряется, а от того стук каблуков о холодный паркет заставляет дышать через раз, дабы постараться понять, насколько близко или насколько далеко сейчас человек, волею которого пришлось погрузиться в кромешную темноту. Астрид знает о том, что в комнате темно. Здесь всегда темно, потому что окон нет, а единственный светильник отдает лишь слабое и тусклое свечение, которого всегда не хватает. Деревянный паркет под ногами отдает холодом, и Астрид ощущает его самыми кончиками пальцев ног. Она сидит на жестком стуле. Спинка низкая, она давит на лопатки и заставляет морщиться. Сведенные за спину руки крепко связаны. Мышцы давно затекли, но жаловаться на неудобства Астрид никогда бы не посмела. Веревка не была жесткой. Должно быть, ее решили пожалеть. Ноги были расставлены в стороны и надежно привязаны. Из одежды на молодой женщине был только корсет, который едва прикрывал пупок и держал поднятой красивую полную грудь. В комнате было прохладно. Астрид сглотнула и снова прислушалась к шуму. Повязка закрывала глаза, не позволяя видеть, что происходит вокруг, но женщина знала, чувствовала – она рядом. Ее каблуки то и дело стучали по паркету, заставляя нервничать и гадать о том, что же будет дальше. Тара Вайнямёйнен – человек более чем непредсказуемый. Никто не знает наверняка, что придет ей в голову, никто не может ручаться в том, что она адекватна. Никто, в том числе и Астрид. И это добавляет остроты их столь странным отношениям. - Запомни раз и навсегда… - ее холодный, но при этом по-девичьи звонкий голос заполняет помещение и вынуждает Астрид затаить дыхание. – Ты – не человек. Она подходит ближе. Оксеншерна ощущает, что она рядом, чувствует невероятный жар ее тела. Кляп во рту не позволяет что-либо ответить, но Астрид и не посмела бы. Ведь ей никто не разрешал говорить. - Ты даже не животное. Ты – никто. Чужая рука вмиг вцепилась в распущенные светлые волосы и потянула вверх. Оксеншерна лишь выдохнула. Должно быть, Тара стояла перед ней. Если так, то они теперь оказались лицом к лицу друг к другу. Да, так и есть. Астрид ощутила ее дыхание. - Ты всего лишь моя рабыня. Если это понятно, кивни. Астрид все так же ничего не видела. Ее обнаженное тело затрепетало от этих слов. Захотелось стыдливо свести ноги, но это было невозможно. Вновь сглотнув, женщина кивнула. - Вот и молодец. Послушная рабыня, - Тара грубоватым жестом коснулась ее щеки. – Ты заслужила поощрение. Когда волосы отпустили, Астрид облегченно выдохнула. Тара сегодня на редкость нежна с ней. Вновь послышался стук каблуков и странный, напрягающий шум. Оксеншерна чуть пошевелилась, отчаянно пытаясь размять плечи. Безумно хотелось избавиться от повязки и увидеть, чем же занята Тара. Но Астрид не сняла бы ее, даже если бы появилась такая возможность. Злить Вайнямёйнен – себе дороже. Девушка вернулась к ней не скоро, а потому Оксеншерна успела известись от ожидания. Острая боль, не сильная, скорее просто неожиданная, почувствовалась на внутренней стороне бедра. Она вздрогнула. Вышло слишком громко, но Тара не обратила на это внимания. Расплавленный воск. Вайнямёйнен однажды уже прибегала к нему. Астрид хорошо помнила объемные свечи, помнила, как они горели, будоражили воображение. Капли воска попали на низ живота, и Оксеншерна снова вздрогнула, стараясь не издавать звуков. Еще пара капель, на сей раз на лобок. Астрид снова попыталась невольно свести ноги. Она чувствовала, как между ног стало влажно. По коже пробежали мурашки, а соски на груди затвердели. Вновь несколько капель, и теперь уже на груди. И на сей раз Астрид не выдержала и простонала сквозь кляп. - У тебя неважно с дисциплиной, - заметила Тара. Оксеншерне казалось, что ее голос звучит сразу со всех сторон. Кромешная тьма будоражила воображение и заставляла трепетать. Она ясно понимала, что Вайнямёйнен может сделать с ней все, что только пожелает, даже содрать живьем кожу. Астрид просто не сможет ей сопротивляться. Вновь послышался шум. Что-то упало, но Оксеншерна при всем желании не смогла бы понять, что именно. Ей хотелось, чтобы Тара сделала что-нибудь более радикальное, но вместе с тем именно этого она и боялась. Собственные противоречия терзали ее все то время, что они были знакомы с Тарой. С первого же мгновения, когда она увидела эту девушку. Астрид Оксеншерна всю жизнь стеснялась своих тайных увлечений. Стыдно признаться, но ей всегда хотелось, чтобы был кто-то, кто намеренно причинял бы ей боль. Она была высокой, статной, красивой и серьезной молодой женщиной, и никому бы не пришло в голову, что у нее такие увлечения. Все ее малочисленные отношения заканчивались скорым расставанием, а все потому, что они не приносили Астрид столь желанного удовлетворения. Она и сама не понимала толком, чего же именно ей не хватает. Однажды она полюбила. Полюбила всем сердцем и душой, прекрасно понимая, что и эти отношения не протянут долго. Милая Айно была прелестной девушкой, чистой и невинной. Она всегда улыбалась, говорила, как же ей хорошо с Астрид, но Оксеншерна все яснее понимала, что обманывает сама себя. Вскоре она извинилась перед ней и сказала о том, что им лучше расстаться. Конечно, Айно была расстроена, но это было лучше, чем продолжать притворяться, что все хорошо. А потом появилась Тара Вайнямёйнен. Это была двоюродная сестра Айно. Полная противоположность такой доброй и улыбчивой милашки, она была агрессивной, несдержанной в словах и грубой по своей натуре. Едва лишь увидев ее, Астрид поняла, что пропала. Поняла, что нашла то, что искала всю жизнь. Они практически не разговаривали. Оксеншерна до сих пор не понимает, как же это все началось. Она еле улавливает момент, когда Тара впервые беспардонно прижала её к стене и по-хозяйски схватила за грудь. Всегда собранная шведка тогда сильно растерялась, но подчинилась. Все ее существо жаждало подчинения. И очень долго после она все не могла поверить в то, что все так совпало: Тара была доминантом, её натура жаждала подчинять все своей воле. Когда Тара впервые подняла на нее руку, Астрид по-настоящему возбудилась. Вайнямёйнен унижала ее, плеснула в лицо остывшим чаем, обозвала конченной извращенкой, а после снова прижала к стене и задрала её юбку. Никогда прежде, за прожитые тогда еще двадцать лет жизни, Оксеншерна не испытывала такого яркого оргазма. Это было похоже на болезнь, неизлечимую и прогрессирующую с каждым днем. Тара срывала на Астрид свое раздражение, прекрасно понимания, что той это нравится. Да, шведка была в восторге от этой грубости, от этой яростной агрессии. Но при этом ей всегда было страшно. Она знала, что Вайнямёйнен не теряет голову, что даже сама Тара не могла быть уверенной в своей же адекватности. Астрид ее боялась, но этот страх заставлял, вопреки логике и здравому смыслу, тянуться к Таре еще сильнее. Они познавали друг друга. Оксеншерна изучала финку, корни ее агрессии, переменчивость ее настроения, а Вайнямёйнен искала ту грань, которая заставила бы Астрид сломаться. Впрочем, искала аккуратно, не желая ломать на самом деле. Каждый раз Тара придумывала что-то особенное, и каждый раз Астрид восторженно подчинялась ей, онемев от смеси страха и возбуждения. Это было их общее сумасшествие, одно на двоих. - Ни звука. Голос Тары, такой чарующий, одновременно и молодой, и зрелый, буквально обволакивал тело, заставляя в который раз замереть от страха и трепетного ожидания. С ней каждый раз словно первый, и к этому привыкнуть просто невозможно. Она снова приближается, и Оксеншерна чувствует, как ее лица касаются чужие волосы. Они черные, крашенные, светлые у корней, всегда распущенные. Астрид безумно любила ее волосы, любила их запах. - Если ты только пикнешь, я тебя накажу. Будем тренировать твою дисциплинированность. Оксеншерна снова сглатывает, с нетерпением ожидая того, что будет с ней делать Тара. Она была готова принять абсолютно все, что придет в голову любовнице. Даже если ее будут резать ножом, она не будет сопротивляться. Таре можно сотворить с ней все, что она только пожелает. Вейнямёйнен неожиданно сильно сжала ее грудь, сдавив большим пальцем твердый сосок. Астрид почувствовала, как девушка склонилась над ней и легко прикусила сосок, а после провела по нему языком. Эти грубые ласки безумно заводили, Тара хорошо знала, когда следует сделать больно, а когда напротив – приятно. Она чередовала все, заставляя Астрид сходить с ума от наслаждения. Шведка отчаянно сдерживала в себе звуки, наслаждаясь тем, как любовница буквально терзает ее грудь, грубо сжимая, кусая, проводя ногтями. Ладонь Тары скользнула ниже, пальцы прошлись по бархатной ткани корсета ниже, к беззащитно подрагивающему животу. Однако едва достигнув цели, Тара резко царапнула ногтями внутреннюю сторону бедра, а после провела рукой по промежности. Астрид вцепилась зубами в кляп и зажмурилась. Ей так хотелось увидеть лицо Тары, увидеть ее глаза. Но она все так же была в кромешной тьме. Зато ощущения от этого обострились. Тара провела пальцем по клитору. Между ног у Астрид было мокро, а потому пальцы скользили легко и уверенно. Но Тара никогда не позволяла себе дарить только нежность. Она больно царапнула чувствительную кожу ногтем указательного пальца, заставив Оксеншерну вздрогнуть всем телом, а после нетерпеливым жестом ввела в нее палец. Астрид поморщилась. Обычно дискомфорт проходил быстро, но Вайнямёйнен не позволяла ей расслабляться. К первому пальцу присоединился второй, Тара грубо погрузила их до основания, а потом, не теряя ни секунды, вытащила их на половину и вновь вставила по самое основание, точно имитируя половой акт. Астрид зажмурилась еще сильнее. Ей нравились такие ласки, ей нравилось, когда Тара вот так грубо и бесцеремонно трахала ее пальцами. Она была близка к оргазму. Ей было так хорошо, несмотря на то, что руки и ноги затекли, а веревки больно сдавили кожу. Она забыла про запрет и позволила себе издать восторженный стон, когда чужие пальцы, на сей момент уже три пальца, скользнули в нее особенно глубоко. И именно поэтому кончить ей не позволили. Тара резко вытащила пальцы и цокнула языком. - Отвратительно. А ведь я предупреждала. Ее голос доносился словно сквозь стены. Астрид захныкала, желая удовлетворения, но прекрасно понимая, что теперь наказания точно не избежать. Послышался свист, и вот Оксеншерна завыла от боли. Не позволяя ей и вздоха сделать, Тара снова ударила ее хлыстом по спине. - Я научу тебя дисциплине. Голос Тары все так же подчеркнуто холодный, и это лишь сильнее будоражит воображение. Она умеет истязать людей, не проявляя никаких эмоций, и Астрид это возбуждает еще сильнее. Удары посыпались градом, и на сей раз Оксеншерна не смогла сдерживать в себе стоны. Пятый удар пришелся по плечу, шестой по сгибу локтя… Астрид потеряла им счет, теряясь в собственных ощущениях и сходя с ума от этой боли. Когда удары прекратились, Астрид снова была на пределе. Ее бедра дрожали, дыхание было неровным. Мокрый кляп во рту безумно раздражал, по подбородку текли слюни. Оксеншерна понимала, что выглядит сейчас жалкой и беспомощной, а все потому, что она целиком и полностью была во власти Тары. Вайнямёйнен снова дернула ее за волосы, а после сняла столь осточертевший кляп. Астрид задышала ртом. Ее сердце билось, словно бешенное. Казалось, еще немного, и рассудок окончательно помутится. Хлыст упал в аккурат к ее ногам, и в ту же секунду Оксеншерна почувствовала, как Тара прижимается к ее спине. Чужая ладонь скользнула по шее к подбородку. Голову повернули в бок, и Астрид в который раз не смогла противиться чужой воле. - Ты ведь будешь послушной девочкой? – шепнула Вайнямёйнен ей на ухо. – Ответь мне. Оксеншерна откашлялась. - Да… хозяйка… я буду… хорошей… девочкой… - Вот и умница. Запомни этот урок. Едва лишь сказав это, Тара накрыла ее губы своими. Она и целовала ее властно и с толикой агрессии, словно заявляя о своих правах на нее. Каждый жест – словно показатель ее господства. Она сжимает ее одной рукой, а второй доводит до пика, все так же грубо теребя клитор, царапая ногтями и не прекращая целовать. И Астрид в который раз чувствует себя игрушкой в её властных руках. И ей это безумно нравится. - Держи. Астрид поднимает взгляд и смотрит на Тару. Та стоит перед ней в своих излюбленных облегающих джинсах и короткой майке. Она протянула Оксеншерне большую чашку со свежезаваренным кофе. Стоит заметить – Тара терпеть не могла кофе, но всегда сама готовила его для Астрид. - Спасибо. Тара присела рядом. Себе она приготовила зеленый чай. Поставив чашку на столешницу, она взяла пачку сигарет и поспешила закурить. Астрид смотрела на нее, словно завороженная. Ее мышцы все еще ныли, кожа зудела, но несмотря ни на что ей было удивительно хорошо. Потому что только Тара могла полностью удовлетворить ее потребности. Им повезло, что судьба вот так удачно свела их с их причудами. На самом деле очень повезло.