Ведьма

      Говорят, когда-то на этом месте был процветающий город, с красотой которого не могло сравниться ни одно поселение Иллюзиона. Он был не просто красив, он был прекрасен! Ходили легенды о том, что сам Создатель построил его для своих творений, а после уже и люди научились строить дома, поселения.       Время шло, шли кровопролитные войны, уничтожающие всё на своём пути. Так был уничтожен и тот прекрасный город.       Через несколько лет это место постепенно вновь заселили люди, построив небольшую деревню. В этой деревушке, в одном из домов, что находились на самой окраине, жила одинокая дева. Молодая, красивая и добродушная девушка. Вот только многие жители деревни ей не доверяли. Бывало, в полночь видели, как она, укутанная в тёмный плащ, уходила в лес и бродила там всю ночь, напевая песни и собирая травы под свой чарующий голос.       Стоило деве пройти мимо собак, как те, будто обезумевшие, кидались на неё с лаем, срываясь на хрип. Она же невозмутимо смотрела в сторону псов, и все они немедля замолкали, лишь виновато поскуливая. Зато кошки очень любили ту девушку.       Несмотря на то, что на лице её всегда была добродушная улыбка, жители деревни, в особенности дети, не решались заговорить и даже близко к деве подойти!       Всё это оставляло неприятный осадок на душе. Каждый раз, возвращаясь домой, Гвендолин садилась у окна и смотрела в небо, спрашивая у него про свою судьбу. И в один замечательный весенний день судьба сама встретила её.       Юноша тот ни разу не позволил себе оскорбить Гвен. Часто они виделись в таверне, гуляли в поле, любуясь травами и ночным небом, и дева всегда находила в его действиях, улыбке и взглядах отголоски нежных чувств, которые вскоре и за собой замечать стала. При виде Кая ей казалось, что сердце готово было вырваться из груди, заставляя девушку волноваться и отводить взгляд голубых глаз. Иногда они беседовали, рассказывая друг другу о своей жизни. И после этого Гвендолин ночами не могла заснуть, занятая мыслями о любви.       Как раз в одну из таких ночей, гуляя по лесу в преддверии грозы, она заметила своего возлюбленного. Смирив волнение и быстрое биение сердца, подошла к Каю и, смело глядя в глаза, взяла за руку. Возможно, это был самый смелый поступок в её жизни. Раскаты весеннего грома всё сказали за деву, и тогда, улыбнувшись, юноша последовал за Гвен. Дождь почти настиг их у самого порога дома.       Закрыв дверь, Гвендолин тут же, без слов, направилась в небольшую кухню, где приготовила травяной чай и куда пригласила Кая, уже знающего о причудах той, которую любит, однако не знающего о причинах этих странностей. Когда влюблённые опустились за стол, за окном зашумел дождь, засверкала молния и загрохотал гром. Юноша внимательно смотрел на молчаливую собеседницу, зная, что сейчас она собирается с мыслями и обязательно что-нибудь скажет.       — Кай, мы с тобой уже долгое время вместе. Ты знаешь о моих чувствах к тебе, и я знаю, что они взаимны… — всё это время Гвендолин смотрела в чашку, но сейчас подняла взгляд. — Есть один секрет, который ты обязан знать. Причиной моего одиночества является сила, благодаря которой меня зовут ведьмой…       Ещё пару мгновений Гвен наблюдала за спокойным выражением лица юноши, ожидая бурной реакции, криков, угроз. Но ничего из этого не было. Он спокойно смотрел на неё, пригубив чай.       — Значит, поэтому тебя все сторонятся?       Она кивнула, пряча лицо. На глаза девы навернулись слёзы, подтверждающие, что судьба подарила ей настоящую любовь. Кай, поднявшись из-за стола да подойдя к любимой, обнял её и провёл рукой по отливающим рыжим оттенком волосам, шепча на ухо:       — Кем бы ты ни была, чтобы с тобой ни случилось, я всегда буду любить и оберегать тебя.       Когда Гвендолин, с любовью глядя на милого, улыбнулась, он коснулся её губ своими. И всю ночь провели они, нежась в объятьях друг друга.

***

      Семь лет жили Кай и Гведнолин в здравии и счастии. Какова была их радость, когда в семье появилась маленькая Мэриам! Кай очень любил жену и дочку, но в душе Гвендолин поселилась тревога. Всё чаще и чаще она смотрела на девочку с грустной улыбкой, чувствуя сердцем скорую беду.       Но беда, как известно, не приходит одна...       В деревне, постепенно всё больше и больше напоминавшей небольшой городок, с лёгкостью нашлось несколько друзей для Мэриам. Гвендолин часто отводила дочку к сверстникам, чтобы малышка могла общаться и играть с такими же детьми, как она. Но однажды, придя за дочкой, Гвен была поражена тем, что увидела: Мэриам стояла в стороне от друзей и закрывала личико руками, тихо всхлипывая, а остальные ребятишки с ужасом смотрели то на неё, то на лежащего на траве мальчика. Гвендолин бросилась к дочке, приобняла её, успокаивая, и вместе с ней подбежала к раненому. Внимательно осмотрев малыша, Ведьма достала из сумы небольшую склянку с раствором. Осторожно приподняв ребёнка и приоткрыв его рот, Гвен шёпотом попросила мальчика сделать несколько глотков.       Вдруг из домика выбежала женщина, резко оттолкнув Ведьму и прильнув к своему сыну.       — Что вы наделали!? — воскликнула она, прижимая мальчика к груди. Гвендолин подняла с земли склянку, взглянув на испаряющуюся жидкость.       — Я лишь хотела помочь... — тихо, но твёрдо вымолвила Гвен и поднялась на ноги, прижимая к себе плачущую Мэримам.       Женщина, сидевшая рядом с ребёнком, злобно взглянула на Ведьму, а после резко подскочила и толкнула Гвендолин в грудь, тут же замахиваясь для пощечины. Красный след остался на щеке девы, а дети с криком стали разбегаться кто куда.       Мэриам вскрикнула, вставая между женщинами и раскидывая руки в стороны.       Обидчица сделала несколько шагов назад, позднее и вовсе вернувшись к сыну, уже приходящему в себя. Мальчик печально взглянул на Мэриам, будто желая попросить у неё прощения за что-то, но так и не смог ничего сказать...       Дома, перед сном, Мэриам поведала, как показывала друзьям маленький цветочек, на который кто-то из ребят случайно наступил. Используя скрытую в ней силу, девочка помогла цветку распуститься вновь. Многие удивились и даже обрадовались этому, но один мальчик стал кидать в Мэриам камни и обзываться. Тогда малышка не выдержала и расплакалась, а когда обидчик решил подойти ближе, неведомая сила оттолкнула его на землю. С этого момента все взглянули на девочку с ужасом.       Рассказав это маме с папой, Мэриам постепенно уснула у Гвендолин на коленях, и Ведьма перенесла малышку в кровать. Убедившись, что дочка крепко спит, дева устроилась поудобнее на коленях мужа и рассказала оставшуюся часть истории. Стоило последнему слову раствориться в воздухе, как раздался громкий стук в дверь. Гвен вздрогнула, а Кай, опустив жену в кресло, пошёл открывать незваным гостям.       — Ты живёшь с ведьмами, нашими злейшими врагами! Кай, мы просим тебя образумиться, оставить это отродье и вернуться в деревню, жить с нами! Если же ты откажешься, мы сожжём и тебя! — молвила толпа, надеясь на благоразумность юноши. Но тот лишь покачал головой и, взглянув по очереди в глаза каждого, кто перед ним стоял, ответил:       — Вы не знаете их. Вы считаете ведьм злыми, опираясь лишь на опыт предков, но вы сами никогда не знали, каково с жить с ними бок о бок. Гвендолин и Мэриам — моя семья, и я поклялся их защищать. Поэтому, если хотите сжечь их, то придётся вам сжечь и меня.       Закрыв за собой дверь, Кай бросился к Гвендолин.       — Бери Мэриам, и уходите скорее, как можно дальше отсюда!       Гвен, взглянув на Кая непонимающим взглядом, вдруг замотала головой, отказываясь оставлять любимого один на один с разъярённой толпой. Но тут послышался треск горящего дерева, и юноша наспех стал собирать жену, рыдающую и молящую просто отдать её людям и самому бежать с Мэриам. Вручив спящую дочь Гвендолин и поцеловав обеих, Кай вышел из загоревшегося дома, готовый отвлечь людей на себя...

***

      Каждый раз, когда эти воспоминания окутывали женщину, она не могла сдерживать слёз. С тех пор её красота постепенно иссякла: лицо и руки покрылись морщинками, волосы выцвели, глаза помутнели и взгляд периодически поблескивал безумием. В последнее время она всё чаще и чаще погружалась в думы о смерти; всё чаще и чаще в ней просыпалось желание убить собственную дочь. И нередко эта мысль становилась настолько навязчивой, что Гвендолин просто не могла удержать яростного порыва.       В последний раз, когда Ведьму вновь посетила эта мысль, она чуть не задушила малышку, пока укладывала её спать, а после этой попытки долго рыдала, лёжа на кровати с привыкшей к подобному Мэриам. Когда всё это только началось, девочке было страшно: она часто кричала и плакала, но, когда такие порывы стали нередко повторяться, страх стал отходить на второй план, а малышка смирилась со своей судьбой.       — Всё хорошо, мамочка, — тихо приговаривала она, поглаживая старую ведьму по спутанным волосам. — Я тебя очень люблю...       И так было постоянно, после каждого припадка. Если бы хоть раз Гвендолин решилась закончить то, что пыталась начать, никто бы не смог помочь девочке. А ведь однажды так и случилось...       Холодной осенней ночью, сидя на краю обрыва, Гвендолин смотрела в небо. Долгое время она вспоминала свою прошлую жизнь, любимого человека и ночи под яркими звёздами в поле. Каждый туманный вечер Ведьма приходила сюда, открывая душу лишь небу. Она тихо шептала слова проклятий, которые с таким наслаждением обрушивала на людей, живших в деревне неподалёку. И каждый раз тишина отвечала ей таким же зловещим шёпотом, сводящим с ума.       В одну из таких ночей разум Ведьмы не выдержал. Вернувшись домой, Гвендолин разбудила маленькую дочку и повела её за собой, к обрыву. Мэриам шла рядом с мамой и тихо напевала колыбельную, которую когда-то пел ей Кай. Девочка не казалась уставшей и удручённой, она наоборот становилась веселей по мере отдаления от дома. Всё это невероятно раздражало и злило ведьму: эта песня, которую раньше она так же пела вместе с мужем, эта открытость дочери и даже та самая самоотверженная любовь, которую девочка часто проявляла к сумасшедшей матери. Всё это выводило Гвендолин, и от этого хотелось ещё больше рвать и метать, заливаться слезами и кричать, что есть мочи, только бы всё это закончилось.       Вскоре впереди показался обрыв и тёмно-синее небо. Мэриам сразу подбежала к краю и остановилась, восхищённым взглядом обводя вид, что перед ней открылся. Гвендолин медленно подошла следом и устремила свой взор куда-то вдаль. Так обе ведьмы стояли, и каждая думала о чём-то своём.       За долгое время, прошедшее со смерти любимого, Гвендолин почувствовала умиротворение и, наконец, собралась с силами. По её лицу снова побежали горячие ручейки слёз. Ведьма поняла, почему так стремилась убить собственное дитя. Не только потому, что ненависть к дочери уже давно затмила её разум. Гвен не хотела, чтобы Мэриам испытала всю ту боль, которую причиняют жестокие люди.       Именно по этой причине женщина стремилась к смерти.       Заметив, что мама снова плачет, Мэриам обняла её, прижимаясь и утыкаясь носом в живот. Старая ведьма, приобняв дочь одной рукой, почувствовала, как девочка тихо всхлипнула, но отступать уже было некуда. Достав из небольших ножен кинжал, Гвендолин вонзила его в сердце дочери, закрыв глаза, чтобы не видеть слёз малышки. Она мягко коснулась губами лба девочки, шагнула в пропасть и крепче прижала к себе умирающую Мэриам, скрываясь во мгле...