Insomnia

Волосы Ванды разметались по белоснежной подушке, в которую девушка уткнулась во сне. Сейчас она выглядела спокойно и беззащитно, и Стив выдыхал, прогоняя напряжение, когда ее грудь спокойно вздымалась, доказывая, что сейчас Ванда спит крепко и ничто ее не беспокоит. Стив закрыл глаза, ведь ему и самому бы поспать не мешало, но перед глазами так и возникало воспоминание того, какой сломанной может быть Ванда Максимофф, которую еще какое-то время назад они считали врагом. После собрания, где затронули Заковию, Ванда быстро ушла, однако нельзя было не заметить ее мертвенную бледность и дрожь в руках. Она пришла к нему около полуночи, прося о помощи, и он позволил ей остаться. Стив не подозревал, что ее бессонница подразумевает истошные крики, которые и разбудили его этой ночью. Он ворвался в комнату, а она сжимала подушку до побелевших костяшек и что-то кричала. Стив моментально прижал ее дрожащее тело к себе и начал будить. Открыв глаза и увидев его, Ванда хотела что-то сказать, но вырвались лишь рыдания. Стив прижал ее к себе, а она уткнулась ему в плечо и сжала кулачками его футболку в области груди. Ее дрожь передалась ему, и он прижал ее к себе еще крепче, не зная, как еще помочь. Он никогда не видел ее такой. Ему вообще никогда не приходилось кого-то так успокаивать. Обычно это Баки прижимал его к себе после приступов астмы, которые начинались после упоминаний о матери. Стив лишь знал, что был бы рад забрать ее боль. Ванда буквально тряслась в его руках, пытаясь что-то сказать, выговориться, но он разобрал лишь одно слово, которое говорило громче остальных; которое было причиной того, что эта девочка, живущая среди разрушений, сама стала разрушением и распалась на части. Пьетро. Стив замер. Конечно, вот главная причина. Каждую ночь она переживает потерю, с которой еще жить не научилась. Ему это знакомо. Он уже давно так живет, пытаясь практически каждую ночь удержать руку Баки. Он стал дрожать сильнее, вспомнив последний сон. Уйдя в свои болезненные мысли, он не заметил сразу, как Ванда затихла в его руках. И дрожь затихла. Причем и в его теле тоже. Футболка Стива впитала ее слезы, и он мог лишь надеяться, что вместе с ними впиталась еще и ее боль. Хотя бы немного ее боли, потому что в ней ее слишком много. Ванда посмотрела на него своими большими глазами, в которых отпечаталась потеря, горе, покрытое пеленой слез, что катились по щекам. Стив коснулся пальцем ее щеки и стер соленую каплю, что катилась вниз. Смотрел на нее слишком заботливо и чувствовал, что ее необходимо исцелить, раз себя он не смог. Ведь Стив понимал ее. Слишком хорошо. Сам пережил потерю того, кто был частью его самого. Он знал, что время не лечит. Лишь порой дарит забвение, которое проходит и снова накатывает. И становится еще больнее. Он знал, что такое жить с дырой в груди и не позволит справляться ей с этим в одиночестве. Ванда пыталась выровнять дыхание и успокоиться. Смотрела на Стива и попыталась дрожащими губами и сорвавшимся голосом поблагодарить. - Не благодари, - он понял, что она пытается сказать. Но благодарить его пока не за что. Потом, когда кошмары уйдут. - Ты в порядке? Стив понимал, что вопрос безмерно глупый и почувствовал как накатило раздражение из-за этого.И когда она отрицательно кивнула, ему стало легче лишь по одной причине. Ванда доверилась. Не попыталась закрыться в себе перед ним. Ванде просто надоело врать самой себе, что она справляется и с каждым днем все легче. Ничего подобного. От нее будто оторвали кусок и бросили умирать, истекая кровью. Она не знала ради чего теперь жить, ведь осталась совершенно одна с такой громадной черной дырой в сердце, которая впитывала в себя ее и без того израненную душу, покрытую очень слабыми, почти порванными швами. Надоело врать и именно здесь и сейчас, именно со Стивом она смогла это признать, зная, что он ей упасть не позволит. Ему почему-то не все равно. - Когда это закончится? - тихо спросила она, глядя куда-то в пустоту. - Никогда. От слишком честного ответа свело зубы, но это не закончится действительно никогда. - Боль станет слабее, ты даже будешь забывать о ней с любимыми людьми, но в какой-то момент она снова помешает твоему сердцу биться в ровном ритме и какой-то из швов на сердце лопнет, выпуская кровь. Но ты научишься жить с этим. - А ты научился? Стив тяжело вздохнул, не зная правильного ответа. - Думаю, да. Или же с этой болью мы просто уже привыкли жить бок о бок, - горькая ухмылка коснулась его губ. - У меня есть команда, я делаю то, что всегда хотел и когда не могу дышать, то думаю о том, что Баки бы гордился. Это помогает мне жить. Он бы не хотел, чтобы после всех моих неудачных драк и попыток прорваться в бой, я достиг цели ради того, чтобы сидеть и пялиться в стену, - Стив улыбнулся, вспоминая, как Баки запрещал ему шляться по подворотням и лезть в драки и как называл его дураком после очередного отказа армии, добавляя, что и они все дураки. Ванда тоже невольно улыбнулась и вспомнила Пьетро. Кончики губ задрожали, а слезы снова навернулись на глаза. - Тебе нужно попытаться уснуть. Понимаю, что боишься, но я рядом. Ванда, я не дам твоей боли победить тебя. Глядя на его взгляд, она почувствовала, как тревога отступает, уступая место теплому чувству, что обожгло края той черной дыры внутри нее, и оно потекло по венам, помогая ей ровно дышать. - Спасибо, Стив. - Не стоит. Я рад помочь, и теперь я от тебя не отстану, - с улыбкой произнес он, пытаясь приободрить. Она улыбнулась в ответ, но потом опустила взгляд, не решаясь попросить. - Можешь остаться? Пожалуйста. И он остался, охраняя ее от ночных кошмаров, позволяя ее открывшейся ране в сердце чуть-чуть затянуться, чтобы она смогла пережить еще один день. А Ванда, чувствуя безопасность, которую Стив излучал, подумала о том, что вот почему Капитан Америка такой великий, ведь он борется не только против злодеев, а еще и за каждую израненную душу.