- Ты жалок.
Ремень хлестко рассекает воздух, с шлепком ударяя по покрасневшей, украшенной яркими синяками, заднице.
- Ты никогда ничего не добьешься.
Снова удар. Резкий вздох и усилившаяся дрожь.
- Бесполезный.
Ремень падает на пол, звонко ударяется пряжка о дорогое дерево паркета.
- Спустись-ка на пол и покажи, на что ты действительно годен, сынок.
Парень покорно спускается на пол и, подбирая ноги под задницу, тянется к ширинке.
Руки мелко дрожат, расстегивая дорогие брюки.
В напряженной тишине слышно, как чиркает зажигалка и как с тихим, еле ощутимым шипением поджигается сигарета. Слышно, как громко сглотнул парень, на что, получив в ответ такой знакомый –
родной – надменный смешок, он покрывается мурашками.
Боже. До чего же он докатился.
Язык медленно скользит по пульсирующей венке на члене.
Тихий рык – музыка для ушей.
Боже. Почему я?
Тяжелая рука ложится на затылок, направляя.
Риз умный мальчик. Риз понимает.
- Развлеки папочку,
детка.
Головка, сочащаяся горьковатым предэкулятом, так правильно ложится на язык. Так правильно скользит глубже, упираясь в стенки горла.
Риз максимально расслабляет его и насаживается ртом на член до самого основания, чувствуя щекочущие нос волосы.
Рука на затылке сильнее сжимает волосы и начинает задавать темп.
Каждый толчок сильнее, резче предыдущего. Джек буквально вбивается в рот парня, довольно порыкивая.
Божебожебоже.
Собственная рука потянулась к члену, несильно сжав его. Естественная смазка крупными каплями растекается по полу.
Стон вибрацией расходится по горлу.
Темп замедляется. Мужчина отстраняется и пачкает лицо Риза спермой с тихим стоном.
Парень жадно дышит. Щеки краснее вишни, глаза блестят от слез, рот так же покраснел и побаливает.
Джек быстро приводит себя в порядок и поднимает с пола ремень. Взгляд падает на Риза и задерживается на нем несколько секунд.
Тишина набатом бьет по ушам.
Большой палец скользит от края губ и далее по щеке, размазывая капли семени.
- Ты всего лишь жалкая
шлюха. Прибери здесь.
Мужчина разворачивается и скрывается во мраке гостиной.
Остатки дыма забиваются в легкие. Да и плевать. Все равно он не может дышать с тех пор, как все это началось. Потому что слишком больно.
***
Жизнь Риза – полный пиздец.
Риз лишний в собственном доме. Собственной семье.
Он как чертова бесполезная вещица, которой раньше слепо дорожили, а сейчас забросили в дальний угол, потому что появилась другая.
Нетнетнет. Риз любит свою сестру. Он сам дорожит ею как никто другой. Она самое светлое в его поганой жизни.
Жизни, полной издевательств и обидных слов, расписанных на его обоях в комнате черным маркером.
Ублюдок. Бесполезный. Никчемный. Трус. Шлюха. Тупица. Лишний. Ненужный. Забытый. Неудачник. Слабый. Дефектный.
Когда-нибудь он добавит туда и красный цвет.
Кроваво-красный. Уж в этом он не струсит, нет.
Он уже вырезал свое лицо со всех фотографий. Он уже готов к Damnatio memoriae.*
***
Сегодня, о боже, они решили поужинать вместе. Прямо как настоящая семья.
Вот Ангел рассказывает, как она провела день в школе, а папочка и мамочка смеются и хвалят ее за успехи, трепля по волосам. Вот они шутливо ругаются насчет того, что нужно обязательно есть овощи.
Идиллия. Они выглядят идеально, как чертова семейка из американского фильма. Я здесь лишний.
Взгляд опускается на прекрасно отполированный нож. В отражении болезненно бледный и худощавый парень с разноцветными глазами и острыми скулами. Боже, я выгляжу отвратительно.
Аккуратно беру нож в руки и провожу пальцем по лезвию. Настолько же идеально наточен, насколько и отполирован.
Осталось лишь решить: здесь или нет.
Поднимаю взгляд на отца. Тот смотрит прямо на меня. Уголки губ растянуты в усмешке.
Здесь.
Нож скользит по моей шее быстрее, чем кто-либо успевает что-то сделать.
Кровь течет медленнее, чем мои губы растягиваются в улыбке.
Я с в о б о д е н.
