Александр

      «Александр».       Пальцы, изрезанные в кровь, в сотый раз привычно натягивают тетиву, и, вместе с нервным выдохом лучника, стрела летит в очередную мишень. Попадает точно к красную отметку и никак иначе. Рука не дрожит, в отличие от мыслей и сознания, спина прямая, словно охотник проглотил одну из стрел.       Медленный вдох, закрыть глаза, разжать пальцы.       «Ты открыл что-то во мне».       Алек сжимает челюсти до скрипа зубов, а в руках всё же появляется лихорадочная дрожь, которая начинает медленно распространяться по всему телу. Нервная система начинает гореть, рассылая искры по всему телу, а перед глазами появляются красные пятна. Как бы Лайтвуд ни старался отвлечься, назойливые мысли не хотят выходить из его головы, безжалостно вновь и вновь обжигающими ударами плети разрезают истерзанную душу. А в ушах набатом звенит голос мага, из сознания упёрто не хочет уходить взгляд шоколадных глаз. Взгляд, от которого когда-то сердце восторженно и так непривычно пело, сжималось в столь сладком приступе нежности.       «Прощай, Александр».       Новая стрела, мигнув в пространстве красным оперением, попадает в мишень, по которой в следующий же миг идёт трещина, а спустя несколько мгновений на пол падают деревянные осколки. В ушах почему-то раздаётся звон разбитого стекла, а перед глазами фантазия живо рисует разломившееся на два аккуратных осколка сердце.       Лайтвуд чувствует себя также. Разбитым и сломленным. О том, как чувствует себя Магнус, Алек старается даже не думать. Ему хватило того разочарования в глазах напротив. Спасибо.       «Алек».       Нет. Только полностью, с томным придыханием, мазком языка по нёбу на букве «л» и разливающимся теплом в карих глазах. Никак иначе.       Нефилим всю жизнь ненавидел своё полное имя, но потом в его жизнь приходит Он, врывается блестящим, ярким вихрем, снося перед собой все преграды, и охотник готов умолять на коленях, целовать кольца на изящных длинных пальцах Верховного мага Бруклина, лишь бы услышать вновь заветное «Александр».       — Не залей пол своей кровью, Алек.       Охотник делает глубокий вдох, мысленно считая до трёх, а затем медленно поворачивается к сестре.       Вдох-выдох.       Алек начинает ненавидеть себя в десять раз больше, как только видит взгляд Изабель. Пронзительный, до мурашек вдоль позвоночника. Алек прекрасно понимает, знает, что сестра должна на него злиться, но разливающееся сочувствие в карих глазах не спрятать, как бы Иззи не старалась напустить на себя хмурый вид.       — Из, я не собираюсь сейчас с тобой ничего обсуждать.       — А ты и не будешь ничего говорить, Александр, — охотник вздрагивает, словно от пощёчины, и опускает взгляд, пытаясь унять дикий пожар в своей душе, отблеск которого отражается в глазах цвета молодых каштанов. Весь воздух в одно мгновение вырывается из лёгких, а горло сжимает стальными тисками горечь воспоминаний. Приходится тряхнуть головой, лишь бы согнать картинки недавнего прошлого из своей головы. — Что? Я думала, что тебе уже нравится твоё имя. Или, подожди, дай мне подумать. Только из уст Магнуса, верно?       Алек мелко вздрагивает от имени мага, поднимает озлобленный взгляд на сестру, и на мгновение девушке кажется, что она перегнула палку. Но Изабель не сдаётся. Хмыкает, убрав выбившуюся прядь волос с лица, и смотрит прямо в глаза брата, не позволяя разорвать зрительный контакт. Охотница лишь сильнее расправляет плечи.       — Ты ничего не знаешь, Изабель, — рычит сквозь зубы юноша. — Так что даже не смей…       — «Не смей»? Алек, напоминать тебе о том, как глупо ты губишь свою жизнь? Ради тебя я отказалась от чувств к Мелиорну, чёрт побери, да ты просто посмотри на мой внешний вид. Я была готова порвать глотку любого для того, чтобы ты хотя бы один раз в жизни почувствовал себя счастливым. А теперь что в итоге я вижу? — Изабель делает шаг навстречу к брату и тычет пальцем ему в плечо. — Ты предал нас. Ты предал вашу с Джейсом связь. Ты предал меня, отправив моего возлюбленного на верную смерть. И, знаешь, что самое важное? Ты предал Магнуса. Человека, которого ты действительно мог когда-то полюбить. Который когда-то, возможно, мог полюбить тебя, — последнее предложение бьёт в самое сердце, и Алек болезненно морщится, отвернувшись от сестры.       — С Мелиорном бы ничего не случилось, Изабель, — рычит сквозь зубы, на что Изабель устало смеётся и отходит на шаг назад.       — Ради ангела, ты сам в это веришь? Я даже представить не могу, что сделали бы с ним люди Конклава. Или же — Изабель злобно ухмыляется, поджав губы. — Даже твоя будущая невеста.       — Изабель, то, что происходит между нами с Лидией, тебя совершенно не касается.       — А между вами что-то происходит? Прости, не знала. Всё же любовь с первого взгляда существует, да, Алек? — тяжело вздохнув, охотница поворачивается в сторону дверей тренировочного зала, делает несколько шагов, а затем, остановившись, произносит: — Знаешь, я действительно не понимаю, почему Магнус не превратил тебя в крысу. Наверное, просто не смог так жестоко с тобой поступить. Он ведь не такой, как ты. Глупый влюбленный маг.       Когда двери тренировочного зала закрываются за Изабель, Алек отчаянно пытается побороть желание вонзить клинок себе в горло.

***

      Магнус сидит в кресле, разрываясь от желания напиться и забыться, послав любезно весь Сумеречный Мир к своему отцу. Либо найти заклинание для того, чтобы самостоятельно, без скальпеля и максимально быстро сделать себе лоботомию в домашних условиях. Потому, что казалось, это — единственный способ в сложившейся ситуации не сдохнуть от разрывающей на части душевной боли.       Маг крепче прижимает к груди Председателя и с абсолютной пустотой в глазах чешет его за ухом.       Магнус не знает, на что он надеялся. Должен был уже давно привыкнуть к тому, что не достоин чьей-то любви. Сколько раз в этой чёртовой, бесконечной жизни его бросали? Предавали? Использовали? Но, увидев большие, ореховые глаза, почувствовав на себе аккуратный, почти невинный взгляд, Магнус решил рискнуть. Возможно, в последний раз. Окунуться с головой, задержав в последнюю секунду дыхание, не зная того, всплывёт он обратно или же нет.       В голове Бейна гудит лишь белый шум до тех пор, пока до Верховного мага Бруклина не доходит тот факт, что на протяжении уже нескольких минут в его квартиру пытаются ворваться. Магнус лениво поворачивает голову в сторону коридора, пытаясь перебороть желание сжечь нежеланного посетителя лишь одной силой мысли, а затем, вздохнув, всё же двигает пальцами, с которых срываются синие искры, и стук мгновенно прекращается. Если мага пришли убивать, то он определенно не будет сопротивляться.       Кот в руках своего хозяина выгибается и аккуратно толкает миниатюрной лапкой его плечо, и маг жёстко проводит ладонью по своему лицу, когда видит боковым зрением знакомую кожаную куртку.       — Если ты пришел, чтобы попросить меня быть твоим шафером, то я вынужден отказать, — Бейн все же не выдерживает и, поднимаясь на ноги, с грацией пантеры идет к столу, уставленному бутылками, бокалами и надеждами на утреннее похмелье. — Боюсь тебя огорчить, но есть вероятность того, что меня вообще не будет на этом грандиозном торжестве, — Магнус усмехается. — Всё же я довольно востребованный маг в этом столетии.       Магнус не успевает сделать первый глоток — его рука так и останавливается на половине пути к цели. Сильные руки обхватывают мага за талию, прижимая ближе к себе, и с губ Бейна срывается удивлённое «ох».       О, эти руны бесшумности. Какой идиот их вообще показал тебе, мальчик?       — Алек, я не думаю, что подобные фокусы понравятся твоей невесте.       — Пожалуйста, Магнус, просто заткнись на мгновение, — стонет куда-то в залакированные и блестящие волосы Лайтвуд, и Бейн послушно замолкает, считая мысленно быстрые удары собственного сердца. Он безжалостно закусывает нижнюю губу, закрывает глаза, ощущая, как аромат тела сумеречного охотника медленно обволакивает его, проникая глубоко под кожу. От этого настолько больно и одновременно хорошо, что Магнус мелко вздрагивает. Даже сквозь слои одежды он чувствует напряжение в теле охотника; чувствует с какой безысходностью впиваются в его талию пальцы нефилима, прижимая ближе к себе. Магнус пытается, правда, пытается заставить себя выскользнуть из объятий, прыгнуть в портал и забыть обо всем на свете, но он сдаётся. Сдаётся потому, что понимает — из этого океана ему уже не выбраться, он утонул ещё при первой встрече.       — Просто скажи это еще раз.       — Но ты же велел мне заткнуться, — голос дрожит и хрипит, и Магнусу приходится прикусить губу от отчаяния, разрывающего его сердце на маленькие лоскуты.       — Магнус. Пожалуйста… — и слышится столько боли, столько отчаяния, что внутри мага что-то ломается окончательно. Магнус вздыхает, сдаётся, поднимая руки в поражении, даже не начав войну.       — Александр, — ответом Бейну служит короткий вздох, больше похожий на стон облегчения.       Александр Гидеон Лайтвуд разворачивает своего мага к себе лицом, мысленно сжигая Конклав, затыкая вопящую мать, и впервые в жизни делает то, что подсказывает ему сердце. Давно нужно было послушать мага, плюнув на правила.       — Прости меня, — Магнус едва заметно, грустно улыбается и тянется к своему личному ангелу, приподнимаясь на цыпочках.       Руки Магнуса слишком правильно обвивают шею Алека во время их первого поцелуя.