***
Потом уже, гораздо позже, Даичи, смеясь, говорит, что это было их первое свидание. Суга же, вспоминая об этой встрече, неизменно недоумевает: «Даичи, чем ты только думал? Тебя же и посадить могли».***
— Ты потрясающий, — говорит Сугавара. Ему сейчас двадцать два, и Даичи столько же. — Ты путешествуешь во времени! Сидя напротив, Даичи переплетает их ноги и наполняет ему бокал. Суга скоро заканчивает университет. Даичи обещал попасть на выпускной, во всяком случае, хотя бы попытаться. Им здорово повезло, что на этот раз они пересеклись в одном возрасте. — Нет, серьезно. Мне раньше всегда было интересно, как ты это делаешь! — Сугавара слегка пьян, Даичи приходится поймать его запястье, чтобы он не расплескал вино через край. — И все еще интересно? — насмешливо спрашивает он таким тоном, словно не собирается раскрывать свои секреты. Суга фыркает и легко толкает его локтем под ребра. — Я должен узнать, как ты это делаешь, — настаивает он, как будто ему принципиально важно, чтобы Даичи это признал. — Подумать только… ты путешествуешь во времени! Даичи улыбается и наклоняется поцеловать Сугу. — В какой-то мере, ты тоже, — мурлычет он ему в самые губы, а Суга слишком увлечен, чтобы спорить. — Где бы я ни был, в какую бы временную параллель ни попал, ты всегда в моих мыслях. Суга хочет отвесить ему подзатыльник, потому что Даичи полный дурак, но вместо этого позволяет увлечь себя еще в один поцелуй, чувствуя, как в глубине души переплетаются одновременно безграничное счастье и такая же безграничная тоска. — Ты невероятен, — печально бормочет он, когда они отрываются друг от друга, чтобы перевести дыхание. Возможно, виной тому алкоголь, но Суга думает только о том, что, когда он проснется, Даичи уже не будет рядом. И кто знает, удастся ли им пересечься еще раз. Даичи ничего не отвечает ему, коротко и нежно касаясь губами его шеи. Суга тонет в своих ощущениях, эмоции давят на него неподъемной ношей. И только услышав собственный сдавленный всхлип, он понимает, что слезы катятся по его щекам. Даичи испуганно отстраняется. — Коуши, ты чего? Я сделал что-то не так? Я вовсе не имел в виду… — слова, которые должны были подействовать успокаивающе, больно давят на что-то внутри. — Я в порядке… — начинает Суга, и глаза у него влажно блестят. Он запинается и слепо тянется к Даичи, почти сразу же оказываясь в его объятиях. Даичи теплый и надежный, Суга никогда и ни с кем не чувствовал себя в такой безопасности. — Я очень люблю тебя, — серьезно выдыхает он. Чужие губы легко прижимаются к его губам, а руки притягивают сильнее. — Я тебя тоже. Из-за этого не стоит плакать, Коуши. Совсем не стоит.***
Будучи подростком, Суга изо всех сил старается не любить Даичи так сильно. Он прекрасно знает, что эта идея с самого начала обречена на провал. Долгие годы, каждый раз, когда Даичи уходит, Суга оказывает погребенным под мыслями «А что, если он не вернется?» Но вопреки всем страхам, Даичи — единственная постоянная величина, преследующая его в круговороте событий. Работая над проектом в городской библиотеке, Суга замечает Даичи, пришедшего вернуть книгу. Они сталкиваются взглядами и долго-долго смотрят друг на друга, не в силах отвести глаза. Однажды летом взрослый Даичи, выряженный в костюм и с официальным кейсом в руках, приходит в кофейню, где шестнадцатилетний Суга подрабатывает бариста. Им опять хватает лишь одного взгляда, чтобы вспыхнуть с новой силой. Иногда во время волейбольных тренировок или даже официальных матчей Даичи как-то оказывается в толпе болельщиков на трибунах. Суга читает в его глазах «Я пришел, чтобы увидеть тебя», и так же беззвучно ему отвечает «Я скучал». Постепенно такие неожиданные встречи становятся порядком вещей — Суга привыкает к ним и учится получать от них удовольствие. Пусть Даичи не всегда рядом, но рано или поздно они будут вместе. И только когда они засыпают вместе ночами, Суга цепляется за него руками и ногами, прижимается всем телом и жадно мечтает о том, чтобы у них получилось исчезнуть вместе в этот раз. И без разницы, в каком времени их выкинет. — Забери меня с собой, — едва слышно бормочет Суга. — Я пытаюсь, — шепотом отвечает Даичи.***
Даичи четырнадцать. Он покупает ржаной хлеб и молоко в продуктовом магазине, когда замечает парня, одетого в свой любимый свитер. И этот свитер не просто похож на его любимый. Совершенно точно это он и есть, с дыркой на локте и длинным штопаным швом с правой стороны, появившимся после одной из тренировок. Даичи пялится так, что это, наверно, некультурно. Судя по возрасту, парень — студент в колледже. Он худощавый, хрупкий и очень миловидный, и Даичи непременно задумался бы об этом, если бы в этот момент он мог думать о чем-то, кроме: «Эй, откуда он у тебя? Это вообще-то мое!» Легко опираясь на прилавок, парень болтает с кассиром и расплачивается. Они выглядят хорошими друзьями, и Даичи почему-то… ревнует? В какой-то момент парень оборачивается и смотрит прямо на Даичи. Его только что звучавший смех и ослепительная улыбка сменяются взглядом, полным узнавания. Несколько секунд они внимательно изучают друг друга. — Это мой свитер, — хмуро сообщает Даичи. На миловидном лице незнакомца отражается недоумение, он цепляется пальцами за ткань, словно думая, что ответить. — Ты подарил его мне, — наконец говорит парень. — Это неправда! — Ты подаришь его мне, — исправляется он и добавляет уже тише. — Только немного позже. Даичи кажется, что время вокруг него остановилось. У него дрожат руки, и скользкий пакет молока почти выскальзывает из пальцев. Незнакомец делает шаг к Даичи и останавливается. Даичи не отступает, но напрягается. Как-то неожиданно приходит осознание, что они стоят посреди оживленного супермаркета. Этот совершенно чужой ему парень почему-то знает о способности Даичи, про которую он рассказал только родителям. И что еще хуже, этот совершенно чужой парень, знающий о способности Даичи, почему-то носит его свитер и утверждает, что это был подарок. Нет, это уже чересчур. Прежде чем парень успевает еще что-то сказать, Даичи подлетает к ближайшей кассе, уходя от разговора. Когда он выходит из магазина, незнакомец сидит на велосипедной стойке, ожидая его. — Хочешь, верну его? — спокойно предлагает парень, неуверенно теребя низ, и Даичи, намеревавшийся пройти мимо, подпрыгивает от неожиданности. «Да, — думает Даичи, — вообще-то хочу». Но свитер отлично смотрится на незнакомце, рукава сужаются к тонким запястьям, а темный цвет подчеркивает теплоту светлых глаз. Даичи не помнит, действительно ли он дарил этот свитер, он не может ответить, черт возьми, но слышит словно со стороны свой собственный голос. — Эм, нет. Если я дал его тебе, то я, наверно имел в виду… Ну… короче, он твой. Оставь. Парень улыбается. Даичи с ужасающим облегчением думает, что вот оно. Есть где-то в мире человек, который знает о способности Даичи и все еще может улыбаться ему так беззаботно и тепло. Кто ты, думает Даичи, кто ты вообще такой? — Суга! — друзья, ожидающие в стороне, окликают незнакомца, и он бросает на них быстрый взгляд. — Я… — начинает и запинается, — могу подкинуть тебя до дома… Даичи смотрит на компанию парней, переводит взгляд на Сугу и, все еще колеблясь, качает головой. — Все нормально. Я живу в соседнем квартале, тут совсем недалеко. И… мы ведь должны встретиться еще раз? — он чувствует себя совершенно по-дурацки, говоря эту фразу, но Суга не станет смеяться, он должен понять. Суга только улыбается в ответ, утешающе ерошит ему волосы и кладет руку на плечо. — Конечно. Мы обязательно встретимся, Даичи. Суга уходит — два шага, три, пять — а его прикосновение все еще ощущается на коже и помогает Даичи справиться с оцепенением. — Стой! Подожди! Я даже не знаю, как… Парень останавливается и оборачивается, улыбается почти нежно. — Сугавара Коуши, — отвечает он. Когда Даичи добирается до дома, его любимый свитер обнаруживается висящим в шифоньере, как ни в чем не бывало. Даичи бродит вокруг него целый вечер, а потом натягивает на себя и засыпает, не в силах не думать о Сугаваре Коуши.***
Сугу и самого иногда стало швырять по времени — наверно, из-за общения с Даичи. Не так часто и совсем ненадолго. И конечно, он абсолютно не может это контролировать (если предположить, что у Даичи это получается). В этом нет ничего особенного: почва не уплывает из-под ног, никакого белого тумана, туннелей и светлых коридоров. Он просто засыпает в школьном парке на перемене между уроками, а когда просыпается, чувствует, что что-то неладно. Во-первых, неожиданно наступила осень, а одет Суга совсем не по погоде. Во-вторых, деревья в парке шумят над его головой. Когда он учился в выпускном классе, весь парк был подрезан, потому что грозил превратиться в лес. Значит, Сугу выкинуло или на несколько лет в прошлое, или на столетие в будущее. Все выглядит знакомым. Странным, слегка изменившимся, но знакомым. Значит, все-таки в прошлое. Запустив руку в волосы, Суга озадаченно осматривается. Его учебники все еще лежат на скамейке рядом, он собирает их аккуратной стопкой, зажимает подмышкой и выходит из парка. На солнце становится немного теплее. Женщина, выгуливающая неподалеку пса, одета в пальто, которое было в моде сколько лет назад? Суга безуспешно пытается определить. Поверить в то, что он только что совершил скачок во времени — несложно. Даичи перекрутил все законы вселенной на свой лад, и Суге пришлось принять новые правила. Взгляд выхватывает мальчишку в наушниках, читающего неподалеку книгу, и, узнавая его, Суга думает, что мысли все-таки материальны. Чувствуя воодушевление, но не теряя осторожности, он пересекает сквер и останавливается прямо перед Даичи. Падающая сверху тень заставляет Даичи отвлечься от книги, снять наушники и взглянуть наверх. — Воу, — говорит он, и глаза у него округляются. Суга неуверенно улыбается, не понимая пока, на какой они стадии отношений. Даичи сейчас пятнадцать, может быть шестнадцать, точнее определить не получается — и в этом основная заминка. Шестнадцатилетний Даичи — любит Коуши. Пятнадцатилетний — даже не был знаком с ним. — Ты Сугавара-сан? — сдавленно спрашивает Даичи. Значит, пятнадцать, думает Суга. Даичи смотрит на него и закусывает губу, не зная, что сказать. У Суги моментально пересыхает в горле, и прежде, чем он успевает себя остановить, слова сами слетают с языка. — Ты, наверно, не поймешь прямо сейчас, но я люблю тебя. Суге семнадцать, а Даичи пятнадцать, и как-то так получается, что первые слова, сказанные друг другу на разных временных отрезках, именно «Я люблю тебя». Для Даичи это вторая их встреча, со времен первой прошло всего несколько лет, но ему кажется, что он ждал Сугавару всю жизнь. Потому что Суга прочно поселился в его голове с той самой первой встречи в супермаркете. И Даичи безуспешно рыскал по времени, игнорируя любые рамки, отчаянно искал его везде, не подозревая, что случайно наткнется на него в своем же настоящем. — Почему ты так одет? Там лето? Ты замерз? — засыпает его вопросами Даичи, заметив, что Суга в легкой школьной форме. Этот Сугавара даже младше, чем Даичи помнит. У этого волосы короче и растрепаннее, а нежная улыбка застенчивее и кротче. Этот — еще ученик старшей школы, потому что держит подмышкой сборник для подготовки ко вступительным в колледж. Они пересекаются взглядами, и для Даичи все встает на свои места. Он долго смотрит на Сугу, впитывая в себя его образ, а потом без лишних слов снимает с себя свитер. «Это мой любимый свитер», — думает он, натягивая его на Сугавару. Все так, как и должно быть.***
В следующий раз, когда Сугу выкидывает в другом времени, ему едва удается встретиться с Даичи. На улице ранняя весна. Сугаваре двадцать три, и он недавно устроился школьным учителем. Он долго слоняется вокруг парка у школы, безуспешно высматривая Даичи, а потом устраивается у озера и кормит уточек хлебом. Наблюдает за тем, как садится солнце, и ждет, когда его вернет домой. Уже собираясь уходить, он слышит позади себя голоса и детский смех. Суга оборачивается, чтобы увидеть удаляющуюся женскую спину и ребенка, прыгающего где-то впереди. — Даичи, не теряйся! — зовет женщина, голос ее мягок и абсолютно спокоен. И Суге тоже становится спокойно на душе. Он наблюдает за ними до тех пор, пока они не скрываются из виду. «Когда-нибудь и у нас все будет хорошо», — думает Суга. Когда-нибудь.***
Суге двадцать восемь, и этой зимой он заболевает. На самом деле, ну кто не подхватывает зимой простуду? И только Суга упорно делает вид, что он совершенно здоров. Он работает в привычном режиме до тех пор, пока учительская комната перед его глазами не начинает качаться и крениться прямо во время обсуждения предстоящей поездки. — Сугавара-сан? Вы в порядке?! Сугавара-сан! Чьи-то сильные руки подхватывают его, не давая осесть на пол, и последней осмысленной мыслью в его голове мелькает: «Хочу, чтобы Даичи был рядом».***
Он просыпается в своей комнате, а вокруг темнота. Ноет затекшее тело и голова в каком-то лихорадочном тумане. Пытаясь сесть в кровати, Суга издает недовольный стон, и кто-то, привлеченный его пробуждением, деликатно стучит по открытой двери. — Коуши? — спрашивает знакомый голос, но определить обладателя у Суги не получается. Туманная дымка не то в его голове, не то в комнате искажает черты лица до неузнаваемости. Суга видит только темноту и размытое серое пятно, но он почему-то уверен, что единственный комплект ключей от квартиры лежит в его кармане. Сидящий на краю кровати (кем бы он ни был), осторожно давит Суге на плечи, побуждая лечь поудобнее, и заботливо подворачивает одеяло. — Знаешь, вчера я впервые признался тебе, — что-то холодное ложится ему на лоб, а чужая рука нежно гладит по щеке. Он машинально подается навстречу прикосновению. — Ты был очень милым. Суга понятия не имеет, о чем говорит этот человек, но приятный низкий голос убаюкивает его. Он позволяет ему говорить еще и еще, прикрывает глаза и незаметно для себя проваливается в сон. Проходит три или четыре дня. Суга действительно очень болен, потому что он едва понимает, что происходит, когда кто-то кормит его, заставляет пить лекарства и долго разговаривает с ним. Суга много спит, но когда бы он ни открыл глаза, этот кто-то всегда рядом. Однажды ночью он просыпается от того, что его легко трясут за плечо. Суга сонно мычит что-то в знак протеста. — Я скоро ухожу, — говорит кто-то и нежно сжимает его ладонь. — Хотел бы остаться, но не могу. — Ты хороший, — бормочет Суга в полусне-полубреду. — Ты мне правда нравишься. Человек давит изумленный смешок. — Ну спасибо. — Куда ты? — спрашивает Суга, пытаясь крепче стиснуть чужую руку. Почему это повторяется каждый раз? Каждый раз он остается один. — Ты знаешь Даичи? Знаешь, где он сейчас? Передай ему привет от меня… Еще один смешок и легкий поцелуй в висок. — Обязательно, — тихо говорит человек. — Это хорошо, — говорит Суга, а может, просто думает про себя. Внутри его головы мысли сталкиваются и коротят. — Я так люблю его. Даже сильнее, чем тебя. Прости. — Все в порядке, — утешает его голос, и Суга выдыхает с облегчением. Просто Даичи — это Даичи. Он вне конкуренции, невозможно сравнивать. И Суга снова засыпает. Когда он просыпается в следующий раз, жар прошел и голова наконец-то легкая. Рядом с ним сидит Яку Мориске, нарезая яблоко на блюдце. — Мне позвонил твой парень, попросил присмотреть за тобой сегодня, — говорит Яку. — Очень извинялся, что ему пришлось уйти. Суга хмурится, пытаясь заставить мозги работать. Единственный, кто когда-либо претендовал на роль его парня — Даичи. Но Даичи сейчас скорее всего за многие годы от этой временной точки — и как он вызвонил Яку? В разговорах с другом он упоминал Даичи всего несколько раз — знал, что вероятность их пересечения ничтожно мала. Слишком сложно будет объяснить. — Мой… парень? — переспрашивает Суга, надеясь на ошибку. — А ты еще слегка не оклемался, да? — смеется Яку. — Даичи-сан предупредил. Он же заботился о тебе, пока тебе было совсем плохо. Эти слова звучат в его голове, как набат. — Даичи был здесь?! Яку заталкивает ему в рот кусок яблока и, пока Суга жует, отвечает: — Ну конечно. Примчался из какой-то командировки на пять дней, волновался за тебя. Как ты вообще мог не заметить? — О боже… О боже! Я думал… — стонет Суга, вспомнив, какую чушь молол, стремительно краснеет и роняет голову в ладони.***
Почему-то Суга никогда не видел Даичи старше тридцати. Почему именно, он поймет позже, но сейчас он просто благодарен судьбе, что максимальная разница в их возрасте, которую можно представить, — тридцать лет. Сложись все по-другому, и без того запутанная хронология их фотоальбомов, пронесенных сквозь мешанину лет, превратилась бы во временной хаос. Если так посмотреть, то Суга любит Даичи вот уже двадцать три года, и попросту надеется, что после тридцати все наладится.***
Однажды вечером Сугавара идет домой с работы и уже привычно наступает на временной провал. Прихоть судьбы — но провал всегда на одном месте. Все тот же парк, все тот же сквер. Темноволосый ребенок, сидя рядом с детской горкой, играет на приставке. Суга знает, прекрасно знает, что не каждый мальчик из другого времени — альтернативный Даичи, но не может не надеяться. — Даичи? — спрашивает он неуверенно. Ребенок поднимает взгляд — ему лет семь, и он совершенно точно не Даичи. — Дайске, — говорит он. — Как-как? — переспрашивает Суга. Ему совершенно не хочется подталкивать ребенка на общение с незнакомцем, но что-то в мальчишке не дает ему просто так уйти. Когда ребенок, забавно подскочив на месте и кинув все игры, несется бегом через площадку, Суга только качает головой. Но вот когда мальчишка с криком «Папа!» оказывается в ужасающе знакомых руках… Кровь приливает к щекам, а сердце стучит, как обезумевшее. Даичи подхватывает мальчишку, чмокает в макушку и ставит на землю: — Дайске, беги домой. Мы тебя уже обыскались. Мальчик смотрит на Сугу как-то не по-детски проницательно, а потом все же слушается отца и убегает. Даичи — его отец. Если бы Суга не опирался на горку, он бы, наверно, упал. Все так просто. Вот почему он ни разу не встречал Даичи, старше тридцати. Потому что в этом временном промежутке они не вместе. Никаких «их» не существует. Даичи тоже прислоняется спиной к горке рядом с Сугаварой. Делает глубокий вдох. — Это прекратилось, Коуши. Я больше не могу путешествовать во времени, не получается. Суга отшатывается. Если эти прыжки прекратились, значит не будет больше никаких встреч? Значит, Даичи и Суга никогда больше не встретятся. Его начинает бить крупная дрожь. Выходит поэтому у Даичи здесь… настоящая семья: наверно, жена и ребенок. А может и не один. Как будто на части рвут. Как будто все законы мироздания, игнорируемые долгие годы, решили отомстить и высыпались на голову прямо сейчас. Страх расползается в груди, сердце словно сжимает чья-то рука, а душа умирает. До встречи с Даичи он был одиноким ребенком, играющим в чаепитие в обществе игрушек. Суга не знает, как жить, если Даичи не принадлежит больше ему. Но если он должен… Нет, если само время решило, что эта последняя, решающая встреча должна состояться, то так тому и быть. Суга справится, пусть даже он не представляет как. Даичи заслуживает жить нор-маль-но, не беспокоясь о временных измерениях и любимом человеке, которому иногда двенадцать, иногда семь, а иногда двадцать пять на протяжении одной недели. Они оба заслужили нормальную жизнь. Суга отстраняется, и это стоит ему огромных усилий, смотрит на Даичи и едва выдавливает из себя: — Я очень рад за тебя… А потом — позорно сбегает. Тропинка петляет между деревьев, а мир становится маленьким и тесным, как птичья клетка. — Коуши! Коуши, стой! Остановись! — кричит ему вслед Даичи, но Суга скрывается в парке, больше всего мечтая выскочить в свое настоящее время. Он отрывается от Даичи максимум на пять минут. Потом Даичи находит его сидящим на краю озера, зябко обхватившим руками колени и уставившимся в мутную воду. Это не самое лучшее место для пряток. Просто внутренняя боль не дает ему уйти дальше, как бы ни хотелось. Даичи осторожно садится рядом с ним. — Коуши, посмотри на меня? — его голос все еще ощущается таким родным. Ничего удивительного, это ведь все тот же Даичи. Это он. Просто он больше не любит Сугу — и Суга не может в это поверить. Не может, и все тут. У него глаза на мокром месте, а голос хриплый и дрожащий: — Я не должен был появиться здесь, Даичи. Я не буду навязываться, честное слово, хотя мне и… Прости, пожалуйста… Они сидят слишком близко для двух людей, которые только что расстались. Даичи наклоняется еще ближе, придерживая Сугу за талию, чтобы тот не сбежал. Суга может почувствовать его прерывистый нервный вдох, а потом едва слышный шепот на ухо: — Коуши… Он наш. Наш с тобой. Суга дергается в изумлении, но рука Даичи удерживает его. — Я больше не могу путешествовать во времени, — повторяет Даичи. Суга изумленно смотрит на него несколько секунд, а потом понимает. — О боже!.. — шепчет он, и наконец может разрыдаться от облегчения, чувствуя, как обнимающие его руки смыкаются сильнее. — Все будет хорошо, Коуши. Просто надо подождать еще совсем немного. Когда Суга просыпается дома, в своей квартире, в своем времени, его щеки все еще мокрые от счастливых слез.***
В этом году Суге тридцать, и обещание, которое дал ему Даичи в двадцать пять, кажется невообразимо далеким. В последний раз они виделись месяца два назад — не так уж и долго, если сравнивать с другими провалами, но Суга все равно очень скучает. Вздохнув, он повязывает на шею шарф и примеривается к огромной коробке с художественными принадлежностями, пытаясь не потерять зажатую под мышкой газету и несколько свернутых ватманов. Тащить все это — сомнительное удовольствие, учитывая, что тротуар скользкий от растаявшего и замерзшего за ночь снега. Суга кривится, чувствуя, как что-то выскальзывает из рук, и пытаясь придержать коробку коленом. — Давайте я помогу? — с готовностью спрашивает кто-то, возникая рядом и помогая удержать ватманы прежде, чем они упадут в снег. Суга облегченно выдыхает, перехватывая коробку поудобнее. — Да, спасибо… — начинает он, но следующие слова так и не успевают слететь с его губ. Перед ним стоит самый взрослый Даичи, которого он когда-либо видел. Ему, наверно, под тридцать, как и Суге. Улыбка сама расплывается на лице. Они так редко пересекаются в одном возрасте. — Коуши? — недоверчиво спрашивает Даичи. — Ага, привет. Давно не виделись, — он поднимается на носочки и, зажимая коробку между ними, легко чмокает Даичи в щеку. — Твоя помощь была бы очень кстати. Я уже опаздываю в класс. Даичи бледнеет и ведет себя странно. — Ты «прыгал»? — спрашивает он тихо. — Что? — Суга слишком занят тем, что пытается впихнуть ему коробку, но тот застыл, как истукан. — Даичи? Даичи отмирает, делает шаг назад и налетает спиной на припаркованную машину. — Да что с тобой такое? — Я не могу перемещаться во времени с моего дня рождения, — выдавливает Даичи. — Боже, я так хотел увидеть тебя! Я безумно скучал, Коуши. Я перепробовал все, но ничего не выходило! Это ты провалился сюда? Суге приходится осмотреться. На улице зима. Утро. Он привычным путем идет на работу. Все точно такое же, как и вчера. Никаких изменений. Он в своем времени. В своем. Это какой-то бред. Что-то внутри Суги с хрустом ломается. В каком-то другом мире, может быть, вот так просто встретить любимого человека на улице — нормально. Но Суга и Даичи всегда были безнадежно далеки от этого мира! Суга пытается проснуться. Этот болезненный сон зашел слишком далеко. Но пробуждения не случается. Даичи снова тянется к нему, каждая черточка лица наполнена тоской и надеждой. — Ты «прыгнул» сюда? — повторяет он еще раз, и Суга верит, что это ему не снится. И коробка, и газета, и ватманы — все валится на землю, но ему абсолютно плевать. Он не может выдавить из себя и слова, просто смотрит на Даичи и пытается сглотнуть липкий ком в горле. Наконец-то… Наконец-то они вместе! Суга всегда знал, что так будет. С самой первой встречи, когда Даичи зашел к нему в комнату и согласился пить чай с плюшевыми игрушками, Суга знал, что они будут вместе. Теперь никто из них не сможет сжульничать. Никто не провалится из будущего, заранее зная правильные слова и правильные поступки, давая обещания, которые точно будут исполнены, и прокладывая уже проторенный путь к собственному счастью. Время дает им второй шанс. Начать с самого начала, прямо из этой точки. Вместе. — Коуши, мы пересеклись в одном времени, — шепчет Даичи. И в этот раз Суге не надо заглядывать в будущее, чтобы понять, что у них все будет хорошо.