Разные под одним небом

Bill © Стало традицией видеть её в гостиной, возвращаясь с улицы. На часах уже полночь, я задержался и теперь, я думаю, она выскажет всё, что думает обо мне. И пусть. Вечеринка удалась и я сейчас самый счастливый немец из всех немцев на земле. – Я снова под домашним арестом? – остановившись у одного из диванов, я не осмелился идти дальше. Кара сидела в кресле напротив, глядя прямо на меня. – Садись, я хотела поговорить с тобой об отце, – у меня аж сердце дрогнуло. – И не перебивай меня, понял? – я только кивнул, медленно присаживаясь на диван. Я сел неудобно, но побоялся шевелиться, чтобы не спугнуть ее настрой. – Тебе не следует общаться с этим Томом, знаешь об этом? – я пожал плечами. – Ты сейчас с ним был? – отрицательно мотнув головой, я заметил, что она мне не очень-то поверила. – С ним, – утвердительно. В доме было уже тихо, видимо, даже горничных она отправила по комнатам, чтобы никто нам не мешал. – Он тебе понравился? – я не смог отреагировать, она ответила за меня. – Понравился. Тебе не хватает мужского внимания, да? Ты об этом всегда думал? Девушки тебя не притягивают так, как притягивают мужчины? Ты думаешь, что в руках сильного и смелого Тома ты будешь в безопасности? – усмехнулась. – Никто в его руках ещё не был в безопасности, Вильгельм. Я нахмурился. Мама говорила в своей манере: медленно, проговаривая каждоё слово. – Думаешь, я не понимаю ничего? Не знаю о тебе ничего? Считаешь, что ты владеешь все​й важной информацией, а я просто дура, которая поверит во всякую чушь? – я отрицательно мотнул головой. – В ту ночь, про которую ты меня спрашивал… Твой отец ушёл после скандала, который устроила ему я. А знаешь почему? – я вновь пожал плечами. – Знаешь, что он пришёл мне и сказал? Сказал, что его жизнь – ошибка. Что ты и я в его жизни – неминуемая случайность, что всё должно было быть не так. Она была спокойной. Может, где-то внутри у неё что-то и дёргалось от этих слов, но внешне она оставалась холодной. – Оказывается, в его шестнадцать лет он был сильно влюблён. И знаешь в кого? В своего соседа, который помогал ему с уроками, присматривал за ним, когда его родителей дома не было. И он называл это любовью, но если откинуть всю шелуху, то на деле тот мужик его просто совратил – он был первым у твоего отца. И с тех пор ему было тяжело общаться с девушками, и желал он только… – она хотела выругаться, я видел, но сдержалась, видимо, потому, что боялась потерять самообладание. От услышанного у меня на душе похолодело. Я – как он? – В тот вечер он сказал, что больше так не может, что он не любит меня как женщину, что я для него подруга. А знаешь, каково это, услышать такое от любимого человека? Для меня? Знаешь? Не знаешь. Тебя ещё не бросали вот так. И эта боль никогда не уйдёт. Она изменила меня до неузнаваемости. Я стала её заложницей, рабыней, которой по большему счёту уже всё равно, что будет дальше, – она немного повысила голос, а ее темп речи ускорился. – Он ушёл, забрав с собой и самую лучшую часть тебя. Я осталась одна в доме, полном воспоминаний о нём и с тобой – считающим своего отца лучшим человеком на свете. Мама замолчала так же резко, как и начала весь этот рассказ. Видимо, решила, что мне нужно время, чтобы это переварить. И она была права, но сейчас я не был способен на это. Поднявшись, Кара отошла, повернулась ко мне спиной. Внешне она всё так же оставалась спокойной, только я теперь был уверен – её боль так и не прошла. – Вот и всё, – словно поставила точку. Я молчал. – А теперь ты делаешь то же, что и он – идёшь на поводу у его желаний. Это он говорит в тебе – не ты. Это ему в тебе хочется быть ближе к этому грязному Тому. И скажи мне, – она обернулась, – зная всё это, ты совершишь его ошибки? Моё молчание затянулось, но слов не было. Ведь я… уже их совершил. И она это поняла. Поэтому на её губы легла подлая усмешка. – Он погубит тебя, Билл. И это твой выбор. И это были её последние слова на сегодня. После этого она удалилась в сторону своего кабинета и я понял, что наш разговор окончен. Её манера передавать информацию была странной, особенной: заставив меня молчать, она задавала вопросы, на которые потом сама и отвечала; её ледяное спокойствие и почти мёртвого оттенка глаза, казалось, видели меня насквозь, что позволяло ей без особой помощи понимать меня. Неужели мой отец… Гей? И последнее слово в голове не укладывается. Могло ли быть на самом деле такое, о чём она так не хотела говорить? Поднявшись в свою комнату, я без сил упал на кровать, даже не удосужившись снять обувь. Тело будто онемело от её слов. Видимо её холод передался и мне; я заболел. В заднем кармане джинс завибрировал телефон. Это Том. Но внутри меня тишина. До этого разговора я был бы рад, но не теперь. Теперь что-то изменилось. Я словно Кай сейчас… и Снежная королева околдовала меня… я скоро умру? Том сегодня заставил меня смотреть на наши отношения иначе. Он позволил мне быть ближе к нему, разрешив и себе подойти вплотную к моему телу. Я ведь забыл или хотел не думать в тот момент, что это неправильно, что такое никто не поймёт. Усмехнувшись, я вдруг понял, что я точно сын своего отца. Телефон в кармане снова завибрировал, но мне не хотелось шевелиться. Том будет нервничать, посчитает, что я испугался его действий. Весь смех в том, что я не испугался – я такой же больной… как отец. Да, мама? Я смотрел перед собой и уже не видел ничего. Противные слёзы взялись ниоткуда и теперь вся картинка смазалась. И тушь потечёт – я уверен. Том, наверно, курит сейчас и ждёт, что я отвечу. Его губы касаются фильтра, через мгновении он ощутит вкус дыма… затем глоток кислорода и снова затяжка. Его глаза смотрят на ночной город и он точно думает обо мне. Выкурив сигарету только наполовину, он оставляет её в пепельнице, пошире открывая окно, чтобы в комнате не воняло дымом. Наверно, он смотрит на дисплей своего телефона, перечитывает то, что написал мне и старается понять, почему же я не отвечаю… в итоге он решится позвонить. Телефон в заднем кармане вновь завибрировал. И снова. И опять. Бородатый хам решил позвонить, жопой чувствую – и в прямом, и в переносном смысле. Набрав в лёгкие побольше воздуха, я уткнулся лицом в подушку и продолжил реветь от неописуемого хаоса внутри меня, от усталости, которая копилась во мне все годы, но дала знать о себе только сейчас. Я не мог с ним поговорить. Да и честно говоря – не хотел. Телефон затих. Может это был и не Том? Может кто-то из одноклассников? Или Себастьян? Кто мне ещё мог звонить? Подумав об этом, я даже встрепенулся. Повернувшись на живот, я достал из заднего кармана штанов мобильник и вновь вернулся в исходное положение. Смс на самом деле были от Тома. Первая гласила: «Ты добрался до дома? Я да. Напиши, что уже ложишься спать, я должен знать, что ты в порядке».А вторая: «Я курю и надеюсь, что ты на самом деле уже уснул, Билл. Я позвоню тебе завтра, целую..» Вздохнув, я открыл пропущенный вызов, номер мне был незнаком. Внутри всплыла самая логичная идея – это Ангелов. Он узнал от Денни, что мы с Томом встречаемся и решил разобраться со мной. Ну, что ж… Телефон завибрировал в моих руках, звонил тот же номер. Надеясь услышать та мерзкого блондина, я поднял трубку: – Алло… – Билл? – но моим надеждам было не суждено сбыться. – Да… кто это? – Привет… я… – Папа? Этот голос я узнал бы и через сотню лет, записанный на старую плёнку… Tom © С утра чувствовал себя неважно. Июнь подходил к концу, и на улице становилось всё жарче. Духота убивала меня, точнее, неимоверно бесила. Именно в такие минуты я серьезно задумывался о том, чтобы сбрить бороду. Открыв окна, я приготовил себе несколько бутербродов и сделал кофе. Завтракать я решил на крыше, что делал не так уж и часто. С собой взял сигареты и любимого Шекспира. Мои глаза в тебя не влюблены, Они твои пороки видят ясно. А сердце ни одной твоей вины Не видит и с глазами не согласно. Ушей твоя не услаждает речь. Твой голос, взор и рук твоих касанье, Прельщая, не могли меня увлечь На праздник слуха, зренья, осязанья. И все же внешним чувствам не дано – Ни всем пяти, ни каждому отдельно – Уверить сердце бедное одно, Что это рабство для него смертельно. В своем несчастье одному я рад, Что ты – мой грех и ты – мой вечный ад. Это мой любимый сонет. Я читал его для Хлои… Я читал его для нашего сына, когда он был у неё в животе, кода он родился… Теперь я читал его для себя. Закрыв книгу, я отвлёкся не телефонный звонок. Луиз. А я думал Билл… – Слушаю, – захотелось курить. – Тебе нужно будет передать товар, покупатель звонил, сказал, что не может до тебя дозвониться. – Я просто был занят, – просто забыл, что есть этот мир. – Я так и понял, но перезвони Марку, он передаст тебе координаты встречи. – Ладно, это всё, что ты хотел сказать мне? – Нет, есть ещё кое-что. Джими сказал, что ты обошелся с ним очень грубо? – Дальше что? – У него ведь к тебе чувства, Том. К тебе одному он испытывает хоть что-то, что отдалённо напоминает чувства. – Вот именно, – я усмехнулся, – отдалённо. Луиз, я не хочу иметь с ним хоть что-то общее. – Зря ты так. Очень зря. – Намекаешь на то, что он может сделать что-то Хлое? Так ты мне сам обещал, что с ней всё будет хорошо, если я стану твоей личной собачкой. – Я не просил тебя быть личной собачкой, скорее, ты спутал меня с моим сыном. Я надеюсь на то, что ты изменишь отношение к моему сыну. Он этого заслуживает. – Я тебя услышал, теперь всё? – В ближайшие дни я жду тебя у себя. Так ничего ему и не ответив, я повесил трубку. Bill © Впервые за последнее время мне пришлось вставать по будильнику… Ведь большую часть ночи я не спал, снова и снова прокручивая в голове разговор с отцом… – Привет… я… – Папа? Этот голос я узнал бы и через сотню лет, записанный на старую плёнку… – Я рад тебя слышать и рад, что ты до сих пор узнаёшь мой голос. – Да, последний раз я его слышал... много лет назад. – Прости, – вздох, – я знаю, что просить прощение по телефону неуместно, мы можем завтра встретиться? – Да, где? – Ты знаешь, что я вернулся в Берлин? – Да, мама говорила. – Я работаю в полицейском участке и расследую одно очень серьезное дело. У меня почти нет свободного времени, но, быть может, ты заглянешь ко мне в обед? Я бы уделил тебе некоторое время. – Хорошо, я приеду к двум, ладно? – Да, я буду тебя ждать. Адрес вышлю смс, Билл. Это было почти как во сне. Будто давно закрытую дверь в его кабинет вдруг открыли, и мне удалось войти. Я не плакал, не нервничал, но и не был рад. Что-то не нравилось мне в этой ситуации, что-то напрягало, но что? Мама только рассказала мне о нём и… тут же его звонок. Столько лет ни смс, ни какого намёка на своё существование, а тут… даже на работу к себе пригласил. Это был обычный полицейский участок, я в таких был несколько раз. Точнее, он был не совсем обычным, тут располагалась основная кантора, насколько я знал. Кроме того, ещё на учёбе один из преподавателей рассказывал, как сына его соседа держали именно тут, когда взяли за то, что он подозревался в хранении и распространении наркотических веществ. Совпадение? – Модный бутик в следующем здании, – вдруг обратился ко мне один из офицеров, когда я вошел в просторный холл. – Мне нужен Уэльс Бергер, – я так давно не произносил его имени. Уэльс. – Герр Бергер? А по какому вы вопросу? – Я его сын, – было страшно говорить эти слова, будто я уже забыл об этом и только что вспомнил. – Вам нужно на третий этаж, там находится управление по борьбе с наркотиками, – офицер был явно удивлен. – Лестница слева. – Спасибо. По пути к лестнице я схватил один из буклетов, просто чтобы занять себя чем-нибудь. В нём рассказывалось о нашей полиции, о том, что в этом здании располагались отделения защитной полиции, уголовной полиции и управление по борьбе с наркотиками. В этом буклете большими буквами было написано, что служащий полиции – это государственный служащий с особым статусом, несущий исполнительную полицейскую службу. Да, уж, а я и не знал. Скомкав буклет, я отправил его в урну, которая так удачно стояла у входа на третий этаж. Над дверьми висела табличка с надписью: «Управление по борьбе с наркотиками». Сюда, решил я и тут же ощутил резкую волну мурашек по спине. Длинный коридор, справа двери, слева двери… И куда мне? Мимо меня проходили люди, в основном в штатском, никакой специальной формы. – Извините, но вам нельзя тут быть! – на меня обратил внимание мужчина в деловом костюме. – Модный бутик домом дальше. – Я пришёл к Уэльсу Бергеру, я его сын, – спокойно ответил я и вновь увидел удивлённое лицо. – Прошу за мной, вас уже ждут, – его тон стал деловым и серьёзным. И почему они меня отправляют в бутик? Я сегодня одет очень просто. Он повёл меня за собой по коридору мимо плотно закрытых дверей, за которыми, я уверен, работают очень ответственные и серьезные люди. Слабость в коленях дала о себе знать, когда мы вошли в просторное помещение, занятое столами – рабочими местами, видимо, обычных служащих. Горы бумаг и запах кофе – первое, на что я обратил внимание. Несколько девушек, сидящих за разными компьютерами что-то очень быстро печатали, не отвлекаясь ни на кого. Другие офицеры просто переговаривались, стоя у окна. Мне на мгновение показалось, что я попал в кино. – Жди здесь, – мы остановились возле двери с прозрачным верхом. Мой гид вошёл в кабинет, а я продолжил оглядываться по сторонам, отметив про себя, что на меня начали оглядываться другие работники этого места. Некоторые просто разглядывали меня, изучали, другие, кинув короткий взгляд, шли дальше. Даже сильно занятая работой за компьютером девушка вдруг отвлеклась, чтобы осмотреть меня с ног до головы. Офицеры у окна, не скрывая того, смотрели на меня и, я уверен, обсуждали. Мне становилось не по себе. И чем же я так привлёк их внимание? Даже без косметики. – Проходите, – дверь вдруг открылась и меня запустили внутрь. Кабинет был просторным, с длинным столом, заваленным различными папками, фотографиями. На стенах висели карты с красными пометками и фото. – Привет, – позади меня послышался голос, который я так и не смог забыть. – Привет, – я оглянулся, увидев отца. Мы разглядывали друг друга несколько минут. Полная тишина. Он постарел – да, но совсем не был похож на мужчину с нетрадиционной ориентацией. Некогда русые волосы приобрели оттенок седины. На лице уверенное спокойствие – отсутствие какой-либо посторонней эмоции. Скорее всего он сейчас очень сосредоточен. Борода. Почти как у Тома, только более аккуратная – культурная и явно ухоженная. Отец был одет по-деловому: темно-синяя рубашка с мелким рисунком, в тон ей галстук, классические чёрные брюки и чёрные ботинки. Ничего, чтобы могло отвлечь внимание, никаких ярких пятен – всё достаточно строго и сдержано. – Я рад тебя видеть, – видимо Уэльс закончил изучать меня. – Извини, что в такой обстановке, – он виновато развёл руки, указывая на стены, увешенные фотографиями и какими-то схемами, как я понял, зданий. – Ничего… – я пожал плечами, опуская глаза. Заметив на столе знакомое имя, я тут же отвёл взгляд в сторону. Томас Трюмпер. Я не знал фамилию своего Томаса, но что-то мне подсказывало, что он именно Трюмпер. – Как у тебя дела? – Всё хорошо, – кивнул я, вновь бросая быстрый взгляд на папку. – В следующем году окончу школу и поступлю в университет. А у тебя как? – Всё хорошо. Вот пригласили работать сюда… – Ты тут главный? – взглянув в полные ледяного спокойствия глаза, я обратил внимание на фотографии у него за спиной. Том. На них был Том. И Денни. Выдохнув, я отвернулся, сделав несколько шагов к окну, которое я только что заметил. – Да, я управляю нашим отделом по борьбе с наркотиками. Я даже усмехнулся – таких совпадений не бывает. – Понятно. Почему ты решил меня найти именно сейчас? – я вновь скользнул взглядом по фотографиям Тома за спиной отца, затем взглянул в искаженное годами лицо. – Просто только сейчас у меня хватило на это смелости. Знаешь, столько лет прошло, и я все эти годы не мог подобрать нужных слов. – Другие отцы, которые бросают своих детей, почему-то находят способ дать о себе знать и без слов… – Я должен был отправить тебе мишку плюшевого на Рождество? – Хотя бы открытку на день рождения и коробку жалких конфет. Для этого тоже смелости не хватило? – Я не люблю, когда мне дерзят Билл, грубят или лгут. Да, я виноват перед тобой, но ты ведь всего не знаешь… – Скажем иначе: я ничего не знаю. Я о тебе ничего не знаю. О матери своей, как мне кажется, тоже не всё знаю. – Билл, мы с твоей мамой просто не сошлись характерами. Жаль, что ты стал её щитом и считаешь меня предателем, но если бы ты знал… – Так расскажи, пап? Что же отняло у меня отца? Какая на то была причина? Ты любил меня, я помню. – Ты много времени проводил у меня в кабинете… Ты даже приходил туда украдкой, когда меня не было. Кара говорила, что ты привязан ко мне сильнее, чем к ней, но я, видимо, не замечал этого. – Очень жаль, ведь она была права. И все эти годы я ждал, что ты появишься, что дашь о себе знать. Но ты приходишь в очень странный момент моей жизни, пап. И у меня такое ощущение, что наша встреча случилась не просто так. – Откуда же у тебя такое предположение? – он оперся ладонями в стол, как раз в том месте, где лежала папка со знакомым именем. – Ниоткуда, – я отвернулся. – Что за дело ты расследуешь? – кивнув на географическую карту с красными отметками, я вновь обернулся к отцу. – Пытаемся накрыть целую сеть распространения наркотиков, начиная от изготовления, заканчивая сбытом. А что? Увидел кого-то знакомого на фото? – Мой одноклассник, – я кивнул на Денни, скорее всего отец уже знал о том, что мы с ним учимся в одном классе. – Он тоже что-то знает? – Он распространяет, точнее, он шестёрка одного из распространителей. – Кого же? – моё сердце забилось чаще. – Томас Трюмпер, – отец открыл папку, – тот ещё мерзавец. А его не видел? – протянул мне фото. На фотографии мой Том (как звучит-то – мой) изображен каким-то задумчивым. Его взгляд устремлен вниз, а к губам поднесена сигарета. В голове тут же нарисовалась картина, как этот бородатый дьявол выпускает струю дыма из приоткрытых губ. Как белое облако обволакивает лицо, а уголёк сигареты ярко вспыхивает от новой затяжки… – Билл? – Не помню, – я пожал плечами, – и что, эти двое так опасны? – Они – нет, но опасны те, на кого они работают… – Зачем ты мне это рассказываешь? Не думаю, что ты имеешь право распространять конфиденциальную информацию. – Ты сам опознал своего одноклассника и, может быть, опознаешь ещё кого-то, – он хлопнул папкой, закрывая её. – Что ты от меня хочешь и для чего сюда позвал? – прямой взгляд в его глаза. – Дело ведь не в резко проснувшихся отцовских чувствах, так? – А в чём же еще может быть дело, Билл? – он сузил глаза. – Что можешь рассказать о Денни? Ты же, кажется, староста класса, если я не ошибаюсь, участник школьного совета? Что ты о нём можешь сказать? – Обычный лодырь, ничего особенного. Родители работают на его обучение, а он уроки прогуливает. Терпеть меня не может, ну, как и другие ученики нашей школы. Что еще ты хочешь услышать? – А про Тома, что ты знаешь? – Ничего, – я был прав, он пригласил меня для разговора о нём. – И скажешь, что вы никогда не общались? – Я не помню, всё может быть, – вновь пожав плечами, я проследил за резким движением массивной руки. Уэльс достал фотографию, на которой были запечатлены я и бородатый хам в торговом центре. – И что? – Ты его знаешь, Билл. И ты мне сейчас пытался врать. – Ах да, ты терпеть не можешь ложь, хотя сам уже потонул в ней. – Ты не понимаешь, что за эти снимки тебя легко могут посадить? – За снимки, насколько я знаю, не сажают, как и за простое общение. – Этот человек опасен для тебя! Он связан с наркотиками, и ты не успеешь заметить, как сам начнешь или употреблять, или распространять. – Я не понимаю, о чём ты говоришь. Ничего не изменилось от того, что ты тыкаешь мне в лицо этим фото, знаешь? Я понятия не имею, кто он и попробуй доказать обратное. – Ты был хорошим сыном, Билл, я хотел, чтобы ты стал законопослушным человеком, но что ты сейчас делаешь? – Хотел? Хотеть мало, нужно как минимум напоминать о себе даже если ты ушёл, даже если у тебя другая семья и тебе стыдно. Он вздохнул, отходя от стола к стене с фотографиями Тома. – Как давно вы с ним знакомы? – отец стоял ко мне спиной. – Уже минут пять, ты сам назвал мне его имя. – Ты как твоя мать, – обернулся. – Забавно, но она мне говорит: «ты как твой отец!» – Билл, послушай меня внимательно. Том этот сотрудничает с опасным преступником – итальянцем, о котором мы знаем только имя и то, что у него есть приёмный сын. И только этот самый итальянец поможет нам узнать, кто занимается поставками этой дряни в нашу страну. Билл, дети гибнут! – И что дальше? Меня отец кинул, когда мне еще и семи не было, кому-то было до этого дело? Хоть кто-то спросил меня, с кем я хочу жить? Хоть один человек спросил меня, каково это жить в полном одиночестве все эти годы? – Это другое. Ты – всего лишь человек, а там угроза в масштабах, известных одному Богу. – Вот Бога и допроси, он-то тебе точно всё расскажет. – Не дерзи, Билл. Я уже несколько месяцев здесь и мы почти не продвинулись в этом деле. А этот самый Том прямая ниточка к итальянцу. Неужели тебе жизнь какого-то мерзавца дороже карьеры твоего отца? – Жизнь мерзавца или карьера отца, который меня кинул ради другого мерзавца? – только сейчас на его лице проскользнуло удивление – первая эмоция за весь наш разговор. – Тогда я выбираю жизнь первого мерзавца. – Ты ничего не понимаешь просто. – Так и ты ничего не понимаешь, – я сказал это медленно, почти по слогам. Быть может, до него дойдёт? – Я не знаю, что наговорила тебе твоя мать, но я не бросал тебя из-за другой семьи. Я не бросал тебя по собственному желанию… Точнее, да, конечно, я был инициатором нашего разрыва, но это… – Хватит оправдываться, – думаю, что мне пора уходить, – у тебя были причины, которые для тебя были дороже жизни твоего сына. Ты ушёл и даже не позаботился о том, чтобы для меня твой уход хоть как-то сгладился… И теперь ты вспоминаешь обо мне, но лишь потому, что я знаю этого Тома… – я прикусил губу. – То есть ты его знаешь? – Пристрели меня за это! – Ты обязан мне рассказать! – Что тебе рассказывать? – Всё, Билл! Всё! – Мне пора! Надеюсь еще с десяток лет не увидимся! – Стой! Ты же ничего не знаешь об этом Томе! Ноги несли меня к выходу. Я и представить себе не мог, что такая долгожданная встреча с отцом станет для меня самым большим разочарованием в моей жизни. Хотя то ли ещё будет… Выйдя на улицу, я тут же полез за телефоном. Бери трубку, чёртов Том Трюмпер – ну, и фамилия у тебя, Трюмпер! – Билл? – Нам нужно увидеться, – я оглядывался по сторонам, переходя дорогу. – Билл, я сейчас занят… что-то случилось? – Да, Том. Это важно. Это очень важно. Где ты? Я приеду. – Хорошо… Tom © Радовало только то, что жара начала постепенно спадать. Правда, небо начало затягиваться тучами. Хотя я тучи любил сильней жары, даже дождь мне нравился больше… прийти домой мокрым от ливня – одно, но вот прийти липким от пота – совсем паршиво. И что у него могло случиться? Телефон потерял? Хотя бред, он же мне как-то звонил. Нет, я к тому, что разве что-то серьезное могло обрушиться на его бедную голову? Всё могло, я думаю. Его голос показался мне на самом деле взволнованным. Может Кара рассказала ему что-то? Он ведь вчера мне даже на смс не ответил… Совпадение? Через полчаса я должен передать товар одному из заказчиков. Передачка лежала в заднем кармане джинс и я очень бы не хотел, чтобы Билл наблюдал этот самый момент. Может, он немного задержится, пробки ведь всё-таки. Только мои надежды были наглым образом разрушены уверенным появлением брюнета. Мой юный задрот направлялся ко мне со стороны дороги и, нужно сказать, его походка сводила меня с ума. Говорят, что гибкость кошек завораживает, но умение Билла передвигать ногами меня почти обескуражила… Где-то вдалеке послышались раскаты грома, отлично! Сейчас мы оба попадём под дождь. Я огляделся вокруг. В городском парке для собак, где я сейчас и находился, было несколько кафе и я думал, что если что, я отправлю Билла подождать меня там. Тем более, что одна из закусочных находилась как раз у меня за спиной. – Том, – по его глазам я понял, что дела у нас (почему-то именно у нас) плохи. – Том, полиция… – Где? – у меня сердце дернулось. – Не здесь. Я… я был в полиции. – Что? – он сдал меня? – То есть… – он волновался, от этого его мысли путались. Если так будет продолжаться и дальше меня хватит приступ. – Успокойся, – я коснулся его руки, лаская пальцами чуть влажную ладонь, – что случилось? Расскажи с самого начала. – С начала… Ну, я пришёл вчера домой, а мама вместо того, чтобы кричать на меня решила рассказать про отца. – И что? – И рассказала. Я пришёл в комнату… А тут… Думал ты звонишь, а там… Том, мне звонил отец. И он пригласил меня встретиться с ним. Том, он работает в управлении по борьбе с наркотиками. Я только что от него. И у него на стене твои фото, Том. Он знает… они… – его глаза замерли, – следили за нами… И в этот момент я понял несколько вещей: его и мой телефон прослушивались; Билл только что привёл полицейских ко мне; у меня в кармане срок на лет так десять. – Билл, уходи, – оглянувшись, я увидел приблежающихся к нам людей, – у меня с собой наркотик, Билл. Уходи! – Что? – Они возьмут меня с наркотой. В моём заднем кармане лежит наркотик…