Ближе

Майор Чиглинцев мог бы считаться неудачником. В свои тридцать пять у него ни семьи, ни личной жизни вообще, ни солидного счета в банке, ни головокружительного карьерного роста. Из всех достижений — множество раскрытых преступлений, несколько выговоров от начальства да майорские погоны с кучей прилагающихся хлопот и совсем несоответствующей зарплатой. Имеется холостяцкая запущенная берлога в непрестижном районе да вполне приличный автомобиль, приобретенный почти случайно за символическую цену — благодарный свидетель, чуть не угодивший в тюрьму, проявил признательность. Из близких людей у майора разве что коллега-приятель — раздолбай Захоронок и бывшая подчиненная-подруга Катя Лаврова. Слегка стервозна, саркастична, хороша собой и умна настолько, что ее непонимание чувств давнего друга граничит с издевательством. Известный адвокат Леоновский совсем другое дело. Успешен, обеспечен, недурен внешне, способен на красивые слова и поступки. А еще — зануден, правилен до зевоты и мягко-требователен до раздражения. Где-то в глубине души великий адвокат, как он сам себя называет без тени смущения, наверняка считает себя идеалом. Вот только Кате совсем не хочется соответствовать. Чиглинцев — проще. Ближе. Роднее. С ним можно смеяться открыто и заразительно, не ловя полные легкой укоризны взгляды. Перед ним можно не изображать невозмутимую леди, всегда и везде сохраняющую королевское спокойствие. Не нужно выглядеть, казаться, сохранять лицо. Можно широко улыбаться, если хорошее настроение, и не скрывать слез, когда ничего не складывается. Мишке можно, не стыдясь этого, пожаловаться на неприятности и попросить помощи, не волнуясь о том, что это вообще-то только ее проблемы. Мишке — можно, Мишка всегда все понимает правильно. Чиглинцев действительно, несмотря на внешнюю простоту, понимает про Катю многое. Единственное, чего никогда постичь не удавалось — почему он все это терпит. Вечный строй поклонников, из которого иногда выбиваются некоторые удачливые индивиды; роль всего-лишь-просто-друга и порой обостряющуюся ревность, что удушливо-жгучей волной поднимается внутри, когда "так, знакомый" галантно целует Лавровой руку — у майора и на такую малость нет абсолютно никакого права. Но задается этим вопросом Чиглинцев лишь до определенного момента. В конце концов, так ли уж это важно, когда Катя рядом с ним? Когда они, заработавшись до ночи, заваривают друг другу кофе с ударной дозой сахара и по очереди отщипывают кусочки от большой мягкой ватрушки из булочной неподалеку. Когда Лаврова мягкой улыбкой и легкими прикосновениями к плечам успокаивает его, взвинченного после выволочки от начальства. Когда они на спор стреляют в тире, таким оригинальным способом определяя, кому сегодня вести допрос. Или когда Катя с детски-беззащитным видом дремлет на соседнем сиденье, меньше всего напоминая строгого и невозмутимого капитана милиции. За эти крошечные мгновения вороватого счастья Чиглинцев способен простить Лавровой что угодно, включая миллионы потраченных нервных клеток. Катя умеет пользоваться этим блестяще, нагло позволяя себе выуживать из друга нужную информацию, вмешиваться в расследования и выпрашивать у него позволение участвовать в опасных спецоперациях. Чтобы позже, отпаивая его горячим кофе напополам с коньяком и ласково называя Мишенькой, просить у него прощения, что снова подставилась, и уговаривать не ругаться, когда с уст друга срываются выражения, совсем непозволительные в обществе дамы. Ледяное многозначительное молчание недо-кавалера, вечно недовольного ее опасной работой и постоянной занятостью, Катю давно не волнует от слова "совсем". Лаврова бросает трубку еще в самом начале пафосно-правильной речи, удивляясь, с какой стати Леоновский считает себя вправе предъявлять ей претензии, и радуется, что ни до чего серьезного их отношения так и не дошли. Очередное с блеском завершенное дело знаменуется посиделками, но Катя почти не вслушивается в общий шум. Стоит у окна плечом к плечу с удивительно близким для нее человеком и чувствует себя невозможно свободной и счастливой. И знает, что верный Мишка понимает ее сейчас как никто. Потому что он — действительно близкий. Майор Чиглинцев мог бы считаться неудачником. Но ему все равно — он видит сияюще-спокойный взгляд Кати, рассеянно поглаживающей его пальцы, и больше ничего не имеет значения. Майор Чиглинцев впервые абсолютно и бесповоротно счастлив.