Семейный ужин

      В этот день Виктор впервые предложил своему ученику накрыть общий стол, чтобы поужинать вместе. Обычно они принимали пищу в разное время, каждый сидя за своим рабочим местом, но иногда Франкенштейн умудрялся подкрепляться прямо у хирургического стола. Открытые нервы и суставы его давно не смущали, а поесть в компании непременно умных кожных покровов было очень даже приятно.       Для того чтобы приготовить приличный ужин, Игорю пришлось обойти несколько бакалейщиков в поиске нужных ингредиентов. А если быть точнее, купить стоило не только нужные продукты, а вообще всё, что зовется этим словом, потому как в морозильной камере Франкенштейна ничего, кроме как мертвого друга без глаз, не хранилось. Почему это делал Игорь? Всё до жути просто: бакалейщики всегда завышали цены, а Виктор, зная это, обязательно вступил бы в спор, но, не дождавшись уступка со стороны продавцов, подбросил бы им в лавку чью-нибудь часть тела и вовлек бы полицию. Этот эксцентричный ученый препирательств не прощал никому, так что Игорю ничего больше не оставалось, как закупить всё самостоятельно. Перед выходом он надел свой новенький серый сюртук превосходного покроя. Юноша точно не знал, как Виктор смог раздобыть такой, но надеяться, что вещь досталась ему законным путём — было бы глупо.       Игорь постарался приготовить всё на высшем уровне, так как не хотел лишний раз разочаровывать учителя в общей трапезе. Запеченный картофель, хорошо обжаренное мясо, легкие салаты и бутылочка вина — юноша считает, что этого должно хватить. Он уставляет стол блюдами, предварительно застелив новую скатерть. А что же сделалось со старой? — Её просто не было. Позвав наставника к ужину, он присел на груду книг, изображающих стул, и начал ждать, пока Франкенштейн вылезет из подвала. Пока бывший горбун открывал вино, кое-что на столе успевает измениться. — Хм, Виктор, я не помню, чтобы готовил печень… — задумчиво произносит юноша, глядя на тарелку со странным содержимым. Виктор кривит рот и садится на стул с тремя ножками, стараясь не потерять равновесие. Когда-то это был самый обыкновенный стул, пока ученому не пришла очередная гениальная идея: теперь это бита, повешенная за ручку на гвоздь около входной двери. (С любовью для Родерика) — Игорь, какой ты мелочный! Это не просто печень, это — печень Прометея. Сегодня мы будем ужинать в полном составе, — с этими словами Виктор нежно переводит взгляд на часть творения их общих усилий. Над надпеченочной и нижней полой венами ему еще предстоит поработать, но в целом — загляденье. — Может, мне лучше убрать...эм, Прометея, чтобы не перепутать его с блюдом? — На всякий случай как можно деликатнее спрашивает Игорь. Он разливает вино по бокалам, стараясь не пролить лишнего. — Раньше я не замечал в тебе недостатка хороших манер. Разве можно говорить такое при нашем ребенке? — …Что, простите? — Нервы Игоря слегка не выдерживают, и вино благополучно оказывается разлитым по полу. Юноша смущенно смотрит на учителя, не зная, как отреагировать.       Заметя непонятную реакцию ученика, Виктор вскакивает как ошпаренный, чуть не переворачивая стол (удивительно, зная его…). — Разве ты еще не понял? Прометей — это наше создание! Еще чуть-чуть, и он оживет. Разве из этого не следует, что нам, как создателям, можно называться его отцами? — Виктор, мне кажется, вы немного переги… — чуть ли не заикается Игорь. Надо бы поскорей вымыть пол, и ох… как-то жарко стало. Мастер позволяет себе широкий жест: — Ладно, не хочешь быть отцом, то можешь взять на себя роль матери. — Да не в этом дело, — взвывает Игорь, торопливо ища тряпку. Надо занять себя хоть чем-то, лишь бы не смотреть сейчас в глаза Виктора. — Не объясняйся, — с легким пренебрежением отвечает учитель, наблюдая за действиями юноши. — Твой подростковый максимализм дает о себе знать. Хочешь забрать главную роль — бери, я не против. — Виктор, вдумайтесь: вы предлагаете мне стать матерью… Как бы сказать, ещё не живого Прометея. Мы не можем быть до конца уверены, что он оживет. — Игорь стоит к нему спиной. В голове возникает сразу сотня вопросов, но главный из них: «Когда Виктор успел выпить бренди, если он надежно спрятал бутылку?» Мужчина долго смотрит на него, а потом подвигает тарелку с печенью к себе и шепчет: — Прометей, не слушай свою мать. Он бесспорно умен, но порой начинает болтать разные небылицы. У Игоря начинают дрожать ноги. — Но., но почему именно я? — Хорошо, что ты не приходишься биологической матерью, а то я бы очень не хотел, чтобы у меня был такой же медлительный сын. Разве не ты помогал мне сшить его? — Работа еще не оконч… — Именно поэтому мы сейчас быстро ужинаем и отправляемся работать! — Подводит итог Виктор, закидывая несколько кусочков картофеля себе в рот. — Я всего лишь надеялся на скромную трапезу… — тихо проговаривает юноша, наконец присев за стол. — Слушай, разве ты не мечтал иметь семью? Так вот, очень скоро она у тебя будет! — Состоящая из безумного ученого и ожившего трупа?.. — Тебя что-то не устраивает? — Нет, мастер. Наоборот — это… очень мило с вашей стороны. — Как говорится: хочешь получить что-то хорошее, сделай сам. «Но в этой фразе совершенно иной смысл» — подумал Игорь, но посмотрев на довольный вид ученого, с аппетитом поглощающего приготовленную специально для него еду, лишь сказал: — Гениальные слова, мастер.