Вернись

Комната Генри Ласселза располагалась под самой крышей поместья Старкросс. Так он решил сам: после возвращения из царства эльфов его не пугали ни холод, ни сырость, ни бедная обстановка. Чилдермасу думалось иногда, что Ласселз в некотором смысле стал гораздо более приятным человеком, утратив часть своей личности. — Здравствуй. Дверь надсадно скрипнула, на Чилдермаса повеяло сквозняком. Ответа на приветствие не последовало. Последнее время Ласселз мало интересовался новостями из внешнего мира, редко выходил на улицу и большую часть времени молчал. Впрочем, особых желающих общаться с ним не имелось: кроме Чилдермаса, только слуги, да еще мистер Джон Сегундус, и заходили к нему. Сегундус не испытывал от этого особенной радости и удовольствия, однако считал своим долгом посещать своего самого безнадежного пациента. Прошел ровно год с тех пор, как Ласселз вернулся, однако его состояние практически не улучшилось. Часть его души и сознания словно бы осталась в плену у эльфов, и ни временем, ни заклинаниями этого было не изменить. Не то чтобы это была большая потеря: на свете не имелось человека, что стал бы всерьез тосковать по Ласселзу. Но, глядя в пустые светлые глаза, Чилдермас испытывал легкое неудовольствие, какое бывает от незавершенного дела. Все-таки он был тем, кто вернул Ласселза. Прежде это казалось правильным, теперь же… Теперь Чилдермас сомневался. И все чаще с удивлением осознавал, что почти скучает по прежнему мерзавцу. Тот, по крайней мере, реагировал на его появление живее. — Сегодня Рождество. Поужинаешь с нами? — спросил он, не надеясь на ответ. После возвращения Ласселз почти не нуждался в еде и питье. Он и дышал-то гораздо реже, чем полагается человеку из плоти и крови. Иногда Чилдермасу казалось, будто он спас бестелесную тень. — Снег идет, — невпопад проговорил Ласселз. Не мигая, он всматривался в темноту за окном. — Как в прошлом году. Помнишь? — Помню, разумеется. Чилдермас помолчал. Неужели и правда прошел целый год? Откровенно говоря, прошлое Рождество вспоминалось смутно, обрывочно. Как именно они добрались до поместья Старкросс, Чилдермас не знал. Удивительно, что им вообще это удалось — эльфы не любят отпускать добычу. Удивительно, что им было позволено вернуться в знакомые места. До Старкросса была всего пара миль, и Чилдермас знал дорогу. Снега было по колено, идти пришлось долго. Ласселз почти не мог переставлять ноги сам, и это делало путь еще тяжелее. Все вокруг казалось подернутым туманной дымкой, и то, что впереди, представлялось сплошной вязкой чернотой. Время от времени Чилдермас, точно опомнившись, проверял пульс у Ласселза. Было бы в высшей степени нелепо позволить ему умереть после всего, что случилось. Ласселз был совсем холодный, и слабое биение сердца едва прослушивалось. Кровь на свежем снегу напоминала диковинные алые цветы. С некоторым удивлением Чилдермас понял, что это его кровь. Он разрезал предплечье поперек, неглубоко, чтобы не умереть ненароком. Да, так и было. Первым делом Чилдермас отдал свою кровь. Это хорошая плата, эльфы охотно ее принимают. Затем пришел черед воспоминаний. Холодное северное солнце, белые хлопья снега, первая удачная кража и упоение от собственной ловкости; сурово сведенные брови мистера Норрелла, но Чилдермас точно знает, что тот совсем не сердится, а просто делает вид; восторженная светлая улыбка Сегундуса, которому удалось очередное волшебство; Книга, которую однажды непременно удастся разгадать, — пусть забирают все. Что толку бесконечно перебирать в памяти картины прошлого. В конце Чилдермас отдал свою колоду карт, последнюю из ценностей. Только после этого мертвый взгляд Ласселза стал чуть более осмысленным и ясным. — Ч-чилдермас? Что вы… — хрипло начал он. На объяснения времени не было. Эльфы отличались жадностью и могли потребовать больше. Это было опасно, ведь у Чилдермаса совсем ничего не осталось. — Уходим, — коротко сказал Чилдермас. Они шагнули в первое попавшееся зеркало. «Выведи нас, выведи, выведи…» — по кругу вертелось в голове. …Снежная пустошь все не кончалась, и Чилдермасу начинало казаться, что они заблудились. Эльфы игрались с ними, — а может, он просто перепутал дорогу, и теперь они никогда не выберутся. Но остановиться значило замерзнуть, и Чилдермас упрямо шел вперед, таща на себе Ласселза. Шел до тех пор, пока не постучал в знакомую старую дверь. Свет в окнах все еще горел, и от него словно бы становилось теплее. Дальше в событиях был огромный провал. Отчетливо вспоминались только широко распахнутые глаза Сегундуса и то, как он порывисто распахнул объятья. — Вы вернулись. У Сегундуса были ужасно щекотные волосы. — Сколько меня не было? — слабо спросил Чилдермас. — Пять лет. Что ж, это было ожидаемо. Спасибо, что эльфы не задержали их на пятьдесят. Перед глазами плясали цветные пятна. Только сейчас Чилдермас понял, насколько сильно устал. — Присмотрите за ним, — из последних сил попросил он. — За Ласселзом. *** — Смешно сказать, но за пять лет не так уж и много случилось, — проговорил Сегундус, разливая чай из уютного пузатого чайника. Чилдермас быстро пришел в себя, стоило только поспать двенадцать часов да поесть как следует. «Вас, простонародье, ничего не берет», — частенько ворчал мистер Норрелл и был, пожалуй, прав. Ласселза же препоручили заботам слуг: он крепко спал и просыпаться в ближайшее время явно не намеревался. — Магия становится сильнее, волшебники учатся с ней обращаться, — продолжил Сегундус. — Я подумываю открыть школу, но пока нет времени даже чтобы составить программу для обучения. Больница сейчас нужнее. Мистер Стрендж и мистер Норрелл так и не вернулись. Соболезную, — прибавил он, бросив быстрый взгляд на застывшее лицо Чилдермаса. — Время от времени их вроде бы видят то там, то тут, но, сами знаете, это лишь слухи. — Я не видел их там, — сказал Чилдермас, помолчав. — Думал, что смогу найти либо их самих, либо хоть какое-то упоминание… Собственно, я и отправился дорогами Короля ради этого. Но нет, ничего. — Зато вы нашли мистера Ласселза, — деликатно заметил Сегундус. Было видно, что «находка» Чилдермаса сильно занимала его, но страх показаться невежливым был сильнее. — Как это случилось? — Обыкновенная история, мой друг. Меня случайно вывело к Замку Вырванного Глаза и Сердца, где я и увидел нашего общего знакомого. Увы, он совершенно меня не узнал и горел желанием вызвать на бой, от которого я, разумеется, уклонился. Мне, пожалуй, стоило идти своей дорогой, но одна загадка давно не давала мне покоя. А именно, можно ли спасти того, кто пленен подобными чарами? Как мы оба знаем, история знает случаи чудесного спасения от эльфийского морока. Но ситуация, в которой оказался мистер Ласселз, обычно описывается как совершенно безвыходная, и я решил проверить это утверждение на практике, во имя развития магической науки. Чилдермас несколько лукавил: причина, толкнувшая его на подобное безумство, была далека от разумности, равно как и от практических целей. — Что вы сделали, чтобы вернуть его? — взгляд у Сегундуса стал пронзительным и цепким. Чилдермас не ответил. Кто знает, что случится, если рассказать обо всем? Некоторые вещи лучше сохранить в секрете. — Джон, — Сегундус легко коснулся его ладони. — Что вы сделали? Это вовсе не праздное любопытство. Я должен знать, на случай, если вам потребуется помощь. С эльфами шутки плохи. — Что ж, в ваших словах есть правда, — Чилдермас отпил чаю. — Слушайте, если так нужно. Он рассказал обо всем. О том, как провел много дней, наблюдая за Ласселзом, и решая, стоит ли рисковать. О том, как отдал свою кровь, чтобы спасти его. Даже показал удивительно быстро заживший шрам на предплечье. Слушая подробный рассказ, Сегундус все больше бледнел. — Пожалуй, свою роль сыграло и то, что между мной и мистером Ласселзом имелась давняя и острая неприязнь, — подытожил Чилдермас. — Подобные эмоции часто бывают полезны, когда дело касается эльфийской магии. — Ну, что ж… Вы сделали правильное дело, — поколебавшись, проговорил Сегундус. — Мистер Ласселз известный подлец, но не эльфам его судить и наказывать. — Если хотите знать мое мнение, мистер Ласселз сам себя наказал, — Чилдермас пожал плечами. — У меня просто не получилось пройти мимо. Пожалуй, мне хотелось спасти хоть кого-нибудь, — последние слова прозвучали горько. — Но вы отдали свою кровь, — Сегундуса явно пугала эта мысль. — Такие жертвы чреваты последствиями. Книг у нас почти не осталось, но я все же попробую поискать, похожие случаи непременно должны быть! — Не стоит так беспокоиться. Возможно, эльфам хватит того, что они у меня забрали, — Чилдермас попытался улыбнуться. — Но может выйти, что однажды они заберут и нас с мистером Ласселзом. Как бы то ни было, постараемся верить в лучшее, ничего другого все равно не остается. С вашего позволения, мистер Ласселз останется здесь. По моему скромному мнению, он весьма интересный объект для исследований. Надеюсь, он вскоре проснется, и можно будет оценить степени вреда, нанесенного ему эльфами. — А вы разве не останетесь? — в голосе Сегундуса звучало беспокойство. Чилдермас кивнул. — Останусь на некоторое время. Пожалуй, пока мне определенно не стоит появляться в эльфийских владениях. Кажется, Сегундус был искренне этому рад. *** «Некоторое время» затянулось на год. Разумеется, иногда Чилдермас отлучался — проведать старых знакомых и узнать, что нового творится в мире, — но большую часть времени проводил в Старкроссе. Он помогал Сегундусу с пациентами и в магических практиках. Вместе они обсуждали свежие статьи и пили чай по вечерам. Перед сном Чилдермас неизменно заходил к Ласселзу. В зависимости от настроения тот либо не замечал его, либо пытался уязвить, почти как прежде, либо твердил долгие, безысходные монологи. Последнее было самым тяжелым в их общении. — Знаешь, иногда он приходит ко мне во сне, — шептал Ласселз, обняв себя за плечи. — Дролайт. И остальные, они тоже приходят. Приходят и обещают забрать меня к себе. И я чувствую, будто сквозь мои ребра прорастает трава, и это так больно… Он рассказывал не только о снах, но и о прошлом. О том, как танцевал на балу в Замке Вырванного Глаза и Сердца, о том, как днями и ночами стоял на страже, не чувствуя ни голода, ни усталости. Ласселз говорил скороговоркой, точно боясь, что иначе Чилдермас не станет слушать и уйдет. Чилдермас никогда не уходил. Удивляясь собственному терпению, он сидел рядом, пока Ласселз не уставал говорить и не забывался тревожным беспокойным сном. Иной раз Чилдермас не уходил до самого утра — если его держали за руку слишком сильно и отчаянно. Дыхание у Ласселза всегда было тихим и слабым, как и пульс. Странно, но эта связь не слишком тяготила. Нельзя спасти кого-то и не отдать ничего взамен, это Чилдермас знал наверняка. Лишь иногда, долгими и мутными осенними вечерами, ему казалось, что он отдал слишком много, а получил совершенно не то, что хотел. *** Снег пошел сильнее. Отвернувшись от окна, Ласселз сел в кресло. Его лицо словно бы чуть оживилось. Чилдермас моргнул: в присутствии Ласселза круговорот мутных воспоминаний становился слишком тягостным. — Что ж, раз ты не хочешь есть, я пойду. Счастливого Рождества. — Как думаешь, за нами придут? — негромкий голос поймал его у самой двери. — Вряд ли, — вполне искренне ответил Чилдермас. — Думаю, тебе уже нашли замену. «От нас эльфы получили достаточно». — Хорошо бы, — Ласселз поджал губы. — Хорошо бы, чтобы ты оказался прав. Я не хочу туда возвращаться. На его зеленоватом лице выделялись лишь бледные веснушки да темные синяки под глазами. От этого зрелища Чилдермасу некстати вспомнился один странный случай, что имел место в день летнего солнцестояния. У Ласселза тогда было дурное настроение, и он привычно вымещал его на Чилдермасе. Это почти не задевало, но то ли погода установилась слишком жаркая, то ли магия этого дня помутила разум… Так или иначе, все пошло не так. — Ненавижу тебя, — брезгливо произнес Ласселз. Он успел исчерпать все возможные варианты оскорблений и стал повторяться. — Зачем ты пришел за мной тогда? — Ты умирал, — несколько невпопад ответил Чилдермас. Его слова вряд ли имели какое-то значение. — А какое тебе дело до этого? — Славный вопрос. В общем-то, никакого. Это было одновременно и правдой, и неправдой. Ласселз всегда вызывал лишь брезгливость и раздражение, но вычеркнуть его из жизни вот так запросто отчего-то не получалось. И смотреть, как он умирает, — тоже. — Вот и чудесно, — на лице Ласселза мелькнула искренняя радость. — Хорошо, что тебе нет дела. Значит, ты сможешь покончить с этим. Потому что я… — он помолчал, пытаясь подобрать слова. — Я не могу больше продолжать. Предоставляю тебе выбор способа. Признайся, ты всегда хотел меня пристрелить или зарезать, а? Ты же разбойник, Чилдермас, я понял это сразу, как только тебя увидел, — он резко выдохнул и прибавил на вдохе: — То, что со мной происходит, мало похоже на жизнь. Я никогда не вернусь до конца, и чем дальше, тем хуже делается. Чувствую себя тенью. Чилдермас замер, пораженный. Такое случалось с ним редко — он не знал, что ответить. Прежде казалось, будто Ласселз не совсем осознает свое положение. Теперь стало ясно, что это не так. — Я презирал тебя, но смерти никогда не желал, — твердо сказал Чилдермас. — И убивать из милости не стану. «Я хотел тебя спасти, потому что честный человек не станет равнодушно наблюдать за мучениями другого, пусть и самого подлого… Но ведь я наблюдаю», — мелькнуло в голове. Мысль казалась безумной, но в ней была своя правда. Вот уже не первый месяц Чилдермас наблюдал за мучениями человека, который, скорее всего, никогда не сможет восстановиться. Для чего Чилдермас каждый вечер перед сном приходил в тесную комнату под самой крышей? Не для того ли, чтобы смотреть на жалкого, потерянного Ласселза и необъяснимым образом чувствовать себя лучше от этого зрелища?.. От отвращения к себе затошнило. — Вот оно что, — на губах Ласселза появилась знакомая по прошлой жизни холодная злая улыбка. Каким-то образом он угадал мысли Чилдермаса. — Вот как. Убить меня быстро не так интересно, как смотреть, как я сам медленно убиваю себя? Похоже, в Англии не осталось благородных людей. Я зря в тебя верил. Он медленно поднялся с кресла. Видно было, как он слаб. Отвращение вдруг сменилось на ярость, туманящую разум. Опомнился Чилдермас, лишь когда толкнул Ласселза к стене и зажал, не давая сдвинуться с места. — Я пролил за тебя кровь, — прошипел он. — Я отдал то единственное, что было моим. И теперь ты хочешь, чтобы я тебя убил? Нет. Не дождешься. Тишину нарушало только прерывистое дыхание. А потом Ласселз поцеловал его. Не страстно, а скорее отчаянно, как будто желая сожрать целиком и этим выжить. От удивления Чилдермас отстранился не сразу, позволяя кусать свои губы. Ласселз прервал поцелуй первым и посмотрел выжидающе, точно затравленный зверь. — Зачем ты… — Чилдермас не смог договорить. Он вдруг понял, что знал обо всем. Знал, что это случится. Пролитая кровь и долг жизни — вполне достаточно для больной, разрушительной связи. Знал и даже не попытался избежать. — Так я чувствую себя целым, — глаза у Ласселза стали совсем безумные. — Неужели это такая большая жертва? Большая, чем твоя кровь и твои драгоценные карты? — Откуда ты знаешь? — прежде Чилдермас был совершенно уверен: тот понятия не имел о том, что именно забрали эльфы. — Я все знаю про тебя, — Ласселз оскалился. — А что не знаю, то чувствую. Так что, ты позволишь мне?.. — он легко коснулся щеки прохладными пальцами. — Нет, — Чилдермас покачал головой, но не оттолкнул. — Не нужно. Эти забавы не по мне. — Ты так говоришь, словно мне это нравится. Но дело ведь совсем не в этом. Ласселз поцеловал его снова, более уверенно и напористо. Можно было прекратить это все, можно было ударить и уйти, и не возвращаться никогда, но Чилдермас понял вдруг, что не хочет этого. Просто потому, что таким целым он не чувствовал себя уже очень давно. — Пойдем на кровать, — тихо предложил Ласселз, переводя дыхание. — Нет, — Чилдермас крепче прижал его к стене и запустил руку в отросшие золотистые волосы. — Отпусти, — Ласселз больно укусил за нижнюю губу. — Не трогай меня, пока я не разрешил, — его обычно светлые ореховые глаза казались почти черными. Первым порывом было подчиниться, ведь Ласселз был явно не в себе. Останавливало лишь то, что на самом деле ему требовалось совсем не это. Не послушание. Хлесткая пощечина перерезала душный воздух. На бледной щеке Ласселза расцвела алая отметина. — Иди к черту, — Чилдермас чуть оттянул волосы. — Ты мой должник, и я сделаю с тобой все, что захочу. И как захочу. Ласселз зарычал сквозь зубы и подался вперед, кусая в шею. Глупо, но ничего особенно запоминающегося между ними не случилось. Даже раздеться не вышло: они просто терлись друг о друга и бездумно целовались, пока Ласселз не обмяк, уткнувшись в плечо. — Все в порядке? – негромко спросил Чилдермас и сразу же рассердился на себя за этот нелепый, ненужный вопрос. Ласселз поднял глаза, смерил его ненавидящим взглядом и ничего не ответил. *** На следующий день после случившегося произошла странная ссора с Сегундусом. — Вы ведь не ради прогресса магической науки его спасли, — заметил тот за вечерним чаем. — Простите? — Чилдермас сделал вид, будто не понял, к чему относятся эти слова. — Вы знаете, о ком я. Не нужно притворяться. Никогда прежде Чилдермасу не было настолько неуютно рядом с благородным, понимающим Сегундусом. — А зачем же я его спас, по-вашему? — спросил он. — Вы мне скажите, — бросил Сегундус, вставая. — Я не собираюсь вас осуждать, но прошу одного: будьте осторожнее. Наутро он, разумеется, извинился за эту нелепую вспышку гнева, и все стало совершенно как прежде. Продолжения у их с Ласселзом совместного безумия не было. Как и прежде, Чилдермас приходил к нему перед сном, но они не прикасались друг к другу. Разве что иногда Чилдермас по привычке держал за руку засыпающего Ласселза. Незачем было кормить ту неестественную связь, что сложилась между ними. Даже ради того, чтобы чувствовать себя целым — незачем. Не то чтобы кто-то из них верил, будто она однажды исчезнет. *** Чилдермас ущипнул себя за запястье. Когда Ласселз был рядом, обрывки прошлых воспоминаний привычно уже путались с настоящим. — Кстати, у меня есть для тебя подарок, — сказал вдруг Ласселз. — Нашел сегодня под подушкой. Он подошел к кровати и взял в руки знакомую колоду карт. Чилдермас застыл, не веря своим глазам: он и не думал, что увидит ее когда-либо. — Чего уставился, забирай свой мусор, — переход от равнодушия к колкостям не занимал у Ласселза много времени. Только взяв в руки шершавые на ощупь карты, Чилдермас понял, как сильно скучал по ним. — А я без подарка, — он спрятал колоду в карман. — Прости. — Ничего, — Ласселз помолчал. — Не знаю, к добру это или к злу. Но меня с самого утра не покидает ощущение, будто это не карты вернулись, а… Ну, как будто бы часть меня. — Увидим, — Чилдермас улыбнулся. — Может быть, под Рождество эльфы считают отнятое и отданное. Вот и вернули нам то лишнее, что забрали. Чтобы мы теперь были в расчете. Ласселз хмыкнул. — Удивительно простонародный подход к вопросам эльфийской магии. Но это лучше чем то, что я успел придумать. И, знаешь, наверное, я спущусь к ужину, — прибавил он чуть менее уверенно. На миг Чилдермасу захотелось поддеть его: неужели мистер Ласселз сомневается в своей уместности? Однако шутить и подкалывать сейчас определенно не следовало — просто чтобы не портить редкий момент взаимопонимания. — Хорошо, что ты решился, — Чилдермас снова улыбнулся. — Буду ждать тебя внизу. — Ох, перестань. Я сам могу найти дорогу. Ласселз посмотрел на него снисходительно, но было совершенно очевидно: ему приятна эта забота.