А душа моя жить будет вечно...

Перед тем, как меня не стало, моим близким были знамения. Да и сам я на подсознательном уровне чувствовал, что грядет что-то страшное. Но, как и большинство парней моего возраста, я прогонял эти мысли прочь, сочтя свою интуицию банальной мнительностью. И это было моей роковой ошибкой. Мой первый день в этом мире был девятнадцатого октября тысяча девятьсот девяносто второго года, мой последний день настал семнадцатого июня две тысячи пятнадцатого. Мне было всего двадцать два. За это время, что было мне отведено, я так и не смог определиться каким же человеком должен быть. Судьба мотыляла меня из стороны в сторону, порой даже не давая "встать". Я искал свое место в этом мире, но так и не сумел найти. Не смотря на все знамения, смерть подкралась ко мне внезапно. И, как со многими неожиданно умершими бывает, я не сразу понял, что мертв. Моя душа словно потерялась и блуждала между двумя мирами. Я все так же возвращался домой, в привычные для меня стены, и никак не мог понять, почему моя мама и младшая сестренка постоянно плачут. Я звал их, кричал до хрипоты их имена, но они меня не слышали. И лишь моя маленькая племянница, которой от роду не было и года, не сводила с меня взгляд. Она видела и слышала меня, а порой даже улыбалась. Я то исчезал в непонятную мне неизвестность, то, словно магнитом меня вытягивало оттуда, и я вновь оказывался у себя дома, среди моей любимой семьи. Мне все никак не удавалось понять, где я, и что все время со мной происходит. Даже на своих похоронах ко мне не пришло осознание того, что я умер. Я отчетливо видел гроб, но лицо человека, лежавшего в нем, было размыто. И как бы я не старался сфокусировать свое зрение, чтобы разглядеть его, у меня ничего не получалось. Если бы кто знал, как это тяжело смотреть на слезы своей любимой матери, но не иметь возможности утешить ее. Я наблюдал за ней со спины, когда она просматривала наши детские фотографии. Слезы непрестанно лились с ее глаз. Раньше я никогда не видел ее такой. Я стал гладить ее по плечу, пытаясь хоть как-то утешить, но она словно не ощущала моего присутствия. И это меня злило. Однажды я настолько взбесился, из-за того, что меня никто не видит и не слышит, что смог рукой толкнуть коробку, стоящую на шкафу. Она с грохотом рухнула на пол. На этот шум прибежала моя сестренка. — Саша..., — слетело с ее губ мое имя. — Да! Да! — завопил я от радости, — Я здесь! Ты слышишь меня? Но она, ничего мне не ответив, лишь расплакалась и стала собирать с полу выпавшую из коробки мелочевку. Мое мимолетное счастье унесло легким дуновением ветерка, в принципе, как и меня самого. Открыв глаза, я понял, что оказался за тысячи километров от дома, рядом с моим старшим братом. Как же давно я его не видел. Он лежал на диване, глядя в одну точку, и плакал. Впервые я увидел, как мой старший брат плачет. Это так на него не похоже. Я думал, он с каменным сердцем, вызвать чувство сострадания у него казалось мне невозможным. Но что-то случилось... страшное и до сих пор мне не понятное. И так хочется спросить, ну почему вы все плачете, вот только не слышит меня никто. Как только я попытался прикоснуться к плечу брата, меня вновь унесло потоком ветра. Меня словно разрывало на части: сначала . Я был с мамой и сестренкой, а через секунду уже смотрел на своего отца. Я еще даже не успел понять, что произошло, как я очутился уже в квартире у бабушки. А порой я попадал в нечто темное, непонятное, в место, где не было ни времени, ни пространства. В скором времени мой старший брат со своей семьей приехал к маме. Я так ждал их. Впервые я увидел своего племянника, носящего такое же имя, как у меня. В моей голове все никак не могло уложиться, почему на меня обращают внимание лишь дети? Я счастливый дядя трех маленьких крох. Самой старшей из них три года, среднему полтора, а младшей всего четыре месяца. Они - самые прелестные существа, которых я видел. Я не раз задавался вопросом "почему до меня никому нет дела?", и никак не мог найти на него ответ. Я даже не мог себе представить, что меня просто уже не было среди живых. Может потому я так долго не верил в свою смерть, что не такой ее представлял. Все прояснилось для меня случайно. Неведомой силой меня затянуло в сон жены моего брата. Я с ней и своей сестрой играл в догонялки у нас дома. Лучи яркого летнего солнца пробивались через едва приоткрытые шторы, по дому витал запах маминой выпечки и слышен был звонкий смех сестры и невестки. Они догоняли меня, а я старался бежать как можно быстрее. Но в коридоре мне резко стало плохо, весь воздух вдруг куда-то исчез, а в груди появилась нестерпимая боль. Схватившись за сердце я медленно стал сползать по стенке на пол. Они подбежали ко мне. Их лица были полны испуга и растерянности. Невестка пыталась сделать мне массаж сердца, сестренка громко орала, чтобы вызвали скорую. Концовку этого сна я так и не узнал, потому что меня вновь унесло в другую реальность. Я оказался абсолютно один в беспробудной тьме, где не было слышно ни звука. Я не знаю, сколько времени я там провел до того момента, пока темнота не рассеялась. Моему взору предстал небольшой порт, в котором стояла пришвартованная яхта средних размеров. Я увидел, как сестра с невесткой поднимаются на борт, и решил к ним присоединиться. Когда мне удалось их догнать, я заметил, как резко погрустнели их лица. — Может еще раз сыграем? — предложил я. Они переглянулись и какое-то время молчали. — Саша, — сказала невестка и положила мне руку на грудь, — ты же умер. И тут мир, созданный во сне, стал распадаться на миллионы пикселей. Я оказался посреди комнаты в квартире моей бабушки, где в этот момент спала невестка. О Боже, это из-за меня все, кого я люблю, страдают... это по мне проливаются слезы... это на себя я смотрел в гробу... я умер... черт возьми! Я умер! Как? Когда? Как я мог не заметить свою смерть? Кто бы знал, как это сложно осознать, что ты мертв. Еще сложнее — смирится с этим фактом. До тебя начинает доходить, что все, что тебе было дорого в этом мире, скоро навсегда будет для тебя потерянным. Я уже на полпути в другой мир. Осталось самое сложное — попрощаться. И вновь я растворился в воздухе, потерявшись во времени и пространстве. Следующим местом, где я оказался было кладбище. На большом черном металлическом кресте виднелась табличка с моими фамилией, именем, отчеством и годами жизни. Могила вся была заставлена многочисленными венками, связанными между собой черной лентой. По левую сторону от могилы находилось кладбище, по правую - распростерлось поле, где росла рожь, которому не видно было ни конца, ни края. Брат поджог мне сигарету и положил ее на могилу. У души нет зависимости от алкоголя, наркотиков или никотина, но есть зависимость от воспоминаний. Этот сигаретный дым как напоминание мне, что я когда-то жил. Я вдыхал его жадно-жадно, вспоминая, каково это быть живым. А потом мой брат заговорил, положив руку на крест. Он говорил о том, как сильно он меня любит, что не было и минуты, когда бы он не думал обо мне, что до сих пор не может поверить, что эта могилка - все, что осталось от меня в этом мире. Еще он просил прощение за все ссоры между нами, за все обиды, причиненные им, за невнимание, да и много еще за что. И вновь его глаза наполнились слезами. Если бы я только мог утешить тебя, брат. Я уже готов был вновь раствориться в воздухе, но тут из-за деревьев вышла моя мама, держа за маленькую ручку мою старшую племянницу. Я сразу же вспомнил, как два года назад увидел ее впервые. Ей ведь тогда даже года не было. Вспомнил, как катал ее в коляске по улицам нашего небольшого городка, как дурачился с ней и строил смешные рожицы, как сажал к себе на шею и скакал "конем". А теперь она уже выросла. Красивая, в белом платье и косынке, так похожая на своего отца. Когда она подошла к могилке, то ни на отца, ни на мать не посмотрела. Ее взгляд остановился на том месте, где был я. Она увидела меня! Среди них эта кроха была единственной, кто увидел меня. Я пальцами показал ей сердце, и она, на мое удивление, попыталась показать мне тоже самое в ответ, тем самым привлекая внимание взрослых. Если у них были хоть какие-то сомнения, то они разом развеялись, как только она указала на меня пальцем и своим детским голоском произнесла "дядя". Они поняли, я здесь, я вижу и слышу их. Малышка сорвала росший рядом цветок и протянула его мне. Я постарался взять его, но все было тщетно.Тогда она просто положила его на могилку. В этот момент никто не смог сдержать слезы. Говорят, что на прощание с близкими душам дается сорок дней. Последний день для моей души в этом мире должен был настать двадцать шестого июля две тысячи пятнадцатого года. Но я не хотел уходить. В этом мире меня удерживал голос моей мамы. Каждый раз, когда она звала меня, и не важно как - кричала ли она мое имя вслух, шептала ли его себе под нос или произносила мысленно, - моя душа всегда к ней прилетала. Порой она чувствовала мое присутствие и ее боль ненадолго притихала, словно я не умер, а просто находился в соседней комнате. И я уверен, что так продолжалось бы вечно, моя душа скиталась бы от одного мира в другой, не находя покоя ни здесь, ни там. Но однажды я услышал абсолютно незнакомый мне женский голосок. "Я жду тебя" - постоянно доносилось до меня. Этот голос сводил меня с ума. Я боялся... боялся идти на ее призыв. Я находился в этом мире, она же была за той гранью, откуда в мир живых уже больше не вернуться. Я не видел ее, но что-то меня тянуло к ней. Где бы я не находился ее голос с каждым разом слышался мне все отчетливей и отчетливей. Я цеплялся за родные стены моего дома, не желая их покидать. Но мое время в этом мире подошло к концу, настала пора его покинуть. Когда сил сопротивляться больше не осталось, я поддался дуновению ветра, который перенес меня за ту черту. И я увидел ее. Я так долго искал ее среди живых, а она меня все это время ждала здесь. Рядом с ней моя душа впервые почувствовала умиротворение. Я нашел свое место. Я, наконец-то, обрел покой. А душа моя жить будет вечно И не покинет вас никогда. Я буду здесь, в каждом вашем сердечке В каждой вашей улыбке жив буду я. Я буду хранителем вашего дома, И души ваши я буду хранить. И не пущу на порог я плохого, Лишь только добро я смогу пропустить Вы воскрешаете меня из умерших Лишь только имя мое шепча К вам прилетать я буду вечно, Вы только помните меня.