Две стороны одной медали или Странности Северуса Снейпа

Шло время. На поле для игры в квиддич медленно, но с упорством маленького ребенка, думающего, что взрослая жизнь прекрасна, рос лабиринт для заключительного испытания. Гарри Поттер в очередной раз посмотрел на темно-зеленое насаждение, безуспешно пытаясь прогнать предчувствие беды. В конце концов, он украл яйцо у самого опасного дракона, смог отвоевать у русалок сразу двоих волшебников – гриффиндорца и ученицу Шармбатона, даже то, что он стал участником этого турнира, уже свидетельствовало об определенной везучести самого нелюбимого ученика профессора зельеварения Северуса Снейпа. Именно последствия «везучести» его и пугали, хотя изменившееся отношение вышеупомянутого зельевара к «копии Джеймса Поттера» вносило больший переполох в мысли Гарри. Нет, Снейп не стал добрым улыбчивым дядюшкой, как могло бы показаться после таких неожиданно нежных объятий. Мужчина просто сконцентрировал свое внимание на Гермионе Грейнджер, а девушка в ответ проявляла свои лучшие ученические качества, словно на каждом занятии стремясь подтвердить титул «Мисс Всезнайка». - Гарри, не стоит переживать раньше времени, - вернул Поттера в реальность голос подруги. – Ты справишься. Обязательно справишься. - Конечно, - искренне улыбнулся он. – Как у вас дела с Роном? - Как будто ты не знаешь, - повела плечами Гермиона. – Снова ревнует. Поттер резко развернулся и вгляделся в лицо собеседницы. Казалось, она совсем не переживала. - Ты стала встречаться с Крамом? – озвучил Гарри единственное, по его мнению, объяснение происходящему. – Он тебе действительно нравится? Девушка шутливо замахнулась на друга книгой, которую держала в руках. Учебник по зельеварению едва коснулся темной шевелюры юного волшебника. - Почему если не Рон, то обязательно Виктор? Ты в курсе, сколько в Хогвартсе представителей мужского пола? - Не считал, - честно признался он. – Мне и не нужно. - Вот-вот, – многозначительно кивнула Грейнджер. – Ты его… знаешь. Это все, что я могу сказать. - А Рон? Он этого таинственного «его» знает? - Его знает вся школа, - торжественно объявила истинная гриффиндорка с замашками слизеринки. Альбус Дамблдор шел по коридору в свой кабинет, раздумывая над словами Северуса Снейпа по поводу одного очень-очень занимательного предмета. Магические вещицы всегда пробуждали в директоре Хогвартса мальчишеский задор, он любил разгадывать головоломки и раскрывать тайны артефактов. Но то, чем владел по праву наследования декан Слизерина, явно хранило в себе нечто большее, чем просто магию рода Принц. Какая-то мысль ускользала от седовласого мага подобно змее, не желавшей находиться в замкнутом пространстве террариума. Альбус сделал еще шаг и наткнулся на Гарри Поттера. Юный волшебник посмотрел на него с таким ужасом, словно увидел на его месте саму смерть. - Прости, я задумался. Что-то случилось, мой мальчик? - Вас ведь знает вся школа, директор, - прошептал Гарри в ответ, мрачнея еще больше. – Быть не может. Гермиона попыталась что-то сказать, прежде чем «догадливый» друг продолжит свою мысль, но Дамблдор не подарил ей такого шанса. - Я надеюсь, что это так, мой мальчик. Почему же не может быть? Учитель всегда остается в сердце ученика, если… - философской мысли не суждено было прийти к логическому завершению. – Сердце! – воскликнул волшебник. – Конечно же. Сердце. Спасибо за подсказку, мой мальчик. - Не за что, - растерянно произнес Гарри, наблюдая, как почтенный директор Хогвартса, словно пританцовывая, продолжил свой путь. – Что это было, Гермиона? Впервые «Мисс Всезнайка» не могла ответить на вопрос с полной уверенностью. - Кажется, Альбус Дамблдор нашел решение какой-нибудь загадки. Как ты вообще мог подумать, что я имела в виду директора? Гарри пожал плечами и улыбнулся. Северус Снейп во время этого разговора спокойно пил чай, бросая быстрые изучающие взгляды на портрет над камином. Лили Эванс, изображенная на нем, молчала со Святочного бала. Не то чтобы Северусу сильно не хватало звуков ее голоса или мимолетной улыбки - перед глазами теперь постоянно сновало живое воплощение портрета, пусть и омраченное внешностью Джеймса Поттера. Чем больше зельевар узнавал Гарри, тем отчетливее понимал, насколько тот похож на мать внутренне. Теперь его интересовало, кого призовет магия рода Принц следующим узником портрета. Эйлин Снейп передала это творение магического искусства в руки сына, когда ему исполнилось 11 лет. Изображение незнакомой мальчику женщины (как оказалось, это была леди Принц – его бабушка) подобно листу магловского календаря упало на пол. Через несколько секунд Северус смотрел уже на портрет мамы в простой деревянной раме. Тогда его радости не было предела. Спустя четыре года пергамент с изображением Эйлин занял место среди страниц любимой книги Снейпа, уступая раму Лили. Магии рода потребовалось лишь прикосновение рыжеволосой девушки к холсту, чтобы ее образ остался перед глазами Принца – Полукровки навсегда. До последнего момента мужчина не хотел верить, что смог полюбить снова. - Прости меня, - прошептал он, проведя пальцем по нарисованным губам. – Я сделаю для твоего сына все, как и обещал.