Проще

Дни стояли жаркие и душные. Зной держался с утра до самого вечера. София — красивое имя, даже для города. Оно будто принадлежит красивой молодой девушке в пышных нарядах, которой сейчас осталось лишь надеть легкий сарафан и обмахиваться веером. Люди сновали по улицам туда и сюда, пытаясь спастись от жары в тени городских строений. А после заката все медленно остывает. Все словно с облегчением вздыхает, впуская ночную прохладу. Болгария неспешно направлялся к своему дому. Наконец, завтра у него выходной. Вы-ход-ной. Странно, что в это летнее время он разбирает завалы бумаг, а мог бы отдыхать где-нибудь на море. Но с начальством, увы, не поспоришь. Белая рубашка Болгарии уже пропиталась потом и прилипала к телу. Ох, поскорее бы прийти домой и принять душ. Иногда, раз в пару месяцев выдается такой день, когда можно никуда не спешить. Провести его как хочется. А особенно приятна ночь перед этим днем, ведь можно бодрствовать и ничего плохого (наверняка) из этого не выйдет. Приятные беззаботные часы. Можно просто открыть окно в доме и наслаждаться покоем. Или сделать что-нибудь еще. Когда Болгария пришел домой, за окном уже темнело. Далеко над горизонтом облака еще подсвечивались остатками солнечного света. Дома приятно пахло. Чем-то легким и чуть сладким, а еще немного пряным. Теплый ветер трепал занавески, врываясь через открытое окно. Болгария подошел к нему. С третьего этажа его квартиры открывался неплохой вид. Застоявшийся за весь день воздух постепенно освежался. Комната наполнялась ароматом лета. Внизу на улице люди и машины сновали туда и сюда, кое-где зажигались фонари. В полумраке все казалось безмятежным. Как же хорошо ходить дома в свободной поношенной футболке и просторных шортах! Вот так сейчас Болгария и думал. Он просто лежал на мягком диване и думал, стоит ли ему готовить ужин. Голоден он не был, но не хотелось утром вставать с чувством бездонного колодца в животе. Так что он решил все-таки действовать. Просто чтобы не сидеть без дела, спать совсем не хотелось. Можно было просто наспех запечь картошку и отварить или пожарить овощи. Мяса не хотелось. И вот, Болгария уже включил духовку, указав сто восемьдесят градусов. Нарезание зелени почему-то успокаивало. Но его покой неожиданно нарушили звонком в квартиру. И кого это там принесло, в десятом часу вечера? Болгарии пришлось отложить нож и разделочную доску. Он пошел открывать (а может и нет) дверь гостю. Казалось, он даже ничуть не удивился, когда открыв дверь увидел на пороге Румынию. — Привет! Ты что-то готовишь? — Румыния улыбнулся и заглянул за спину Болгарии. Последний же заметил бутылку красного вина в руке румына. — Ага. Проходи. Болгария жестом пригласил гостя войти. На Румынии была куртка, которую он носил уже много лет, Болгария считал ее антикварной и удивлялся, как она до сих пор сохранила свой бордовый цвет и не износилась, а она ведь была еще из шерсти и чего-то там. Румыния снял ее, Болгария спросил, почему, мол, он летом ходит в такой тяжелой куртке, на что Румыния промямлил что-то про то, что Болгария находится все-таки южнее, нежели он. — Какими судьбами? — спросил Болгария, размешивая овощи на сковороде. — Соскучился. Неужели ты не рад меня видеть? — он нарочито состроил обиженное выражение лица. — Конечно рад, Румыния, — Болгария не врал. — Просто неожиданно. На самом деле, Румыния вот так нежданно приезжал к Болгарии хотя бы пару раз в год. В других случаях они встречались задумано. Румыния сидел за столом в смежной столовой с кухней, Болгария вытаскивал картошку из духовки. Затем, поставив ее остывать, достал из шкафа пару бокалов. Румыния откупорил бутылку вина. Это был его любимый сорт, который производился у него на родине. Не то, чтобы Румыния разбирался в винах, но ему нравился их вкус. Самый разный: сладкий, пряный, терпкий. В квартире сейчас горела лишь одна лампа, приглушенный свет смягчал очертания предметов. Атмосфера создавалась уютная. Разлив вино по бокалам, Болгария поставил на стол приготовленную на скорую руку еду. Пахло сладким перцем и растительным маслом. Румыния сидит напротив Болгарии, подперев подбородок рукой и болтая вино в бокале от стенки к стенке. Глаза его, такого цвета как и это вино, блестят в слабом свете. Болгария убрал сковороду и тарелки в раковину, решив помыть их завтра с утра. А может и позже, кто знает. Спать все еще не хотелось ни одному из них. — Тебе вино не понравилось? — спросил Болгария, наблюдавший за тем, как Румыния болтает напиток в бокале. — Нет, что ты. Очень понравилось. Просто задумался. А еще ты меня даже не обнял. — Румыния смутился. А Болгария немного удивился. Хотя, чему здесь удивляться? Разве что, «задумчивости» Румынии. — Спать хочешь? — Не очень. — Ну ладно. Я пошел. — Болгария встал со своего места и направился в сторону спальни. — Подожди! — мог бы добавить «меня», но не стал. Румыния целует так, будто кусает. Это кажется Болгарии милым. А сам он крепко сжимает в объятиях первого. А еще Румыния умеет очень быстро засыпать. А утром поздно просыпаться. Он потягивается и зевает, потом смотрит на Болгарию, стоящего напротив с кружкой кофе. — Болгария. — Чего? — Я тебя люблю. — Ты, наверное и приехал, чтобы это сказать? — Ага. — Я тебя тоже. Оба смеются. Все же летом все становится проще.