Без возврата

Я помню асфальт и как медленно падали капли, они за собой оставляли лишь резкий озон. Как мало я видела спален, обласкавшая грабли, они подходили и славили тот баритон… Теперь не сыскать: бесполезны все клеи и скотчи, хотя можно скотч, да, пожалуй, подайте мне скотч. И пока ипостась твоя видится ночью мне, Отче, одолжи для калеки-души лучше трость. Я ответов не жду, и вопросы тому не слетают. Ничего обменять. Выпиваю, стараюсь заткнуть надоедливый зуд, что с потёмков глазниц исчезает. Я реву, аж смешно: как бы там же самой не тонуть. И Есенин со мной, от Всевышнего слева склоняет свой светлеющий лик и угрюмо тягает стакан. А на сниженный вой пусть очами убито моргает - мой тоскующий друг сотворён из тянущихся ран. Слишком жарко вокруг, когда больно – обычно прохладно. Изнутри грубый пыл - эти твари вконец сожжены. Очерняющий труп на руке столь комкается складно, что невольно смеюсь от безумства, куска простоты. Я касаюсь плеча: меня снова рывком накрывает, вспоминаю холодное дно, что казалось родным. Разглядеть палача не сумела – искусно играет, ну теперь уж играл, всё равно ведь меня победил. Всего миг – пустота, нет ни бога, не светлого беса. Это был маскарад, что сознанье старалось прогнать. А кругом мерзота, что росла без преград над навесом. И я снова одна. Поражённо берусь продолжать…