Украденная дождем

Эту книгу я пишу, дабы поведать вам историю одного Соловья. Вернее, одной. Нас было трое. Из всех троих она была единственной, кто заслуживает внимания. Дар'Равлит - с ее языка, языка каджитов - "укравшая дождь". За свою жизнь она украла множество вещей, начиная со столового серебра в доме ярла, заканчивая глазом Фалмера - камнем настолько древним и ценным, что за ним охотились воры еще времен Исграмора. Так что я ни сколько не удивился бы, если, однажды, гуляя под тучами, она провела бы рукой, вытянутой к небу, и проливной дождь оказался бы ее в ладони. Тучи бы растворились, осушенные до последней капли, а она бы только шаловливо подмигнула мне и положила добычу в карман. Мы познакомились в Рифтене, на площади. Она помогла мне с одной аферой - достаточно простой, нужно было всего лишь украсть один камушек да подбросить его в карман торговцу. Я отвлек народ, зазывая их очередным чудодейственным средством... И только они все собрались, и я уж было открыл рот, чтобы начать вешать лапшу на уши незадачливой публике, как эта девица выглядывает из-за бочек и машет мне рукой. Мол, все готово, можешь заканчивать спектакль. Я так и замер на секунду. Ну сколько прошло времени? От силы минуты две, а эта проныра уже все сделала! И ведь качественно сделала - даже сейф за собой закрыла. Публику я разогнал, а она подходит ко мне, как ни в чем ни бывало, улыбается. Как сейчас помню: каджитка, пятнистая шерсть, уши все время подняты настороженно, темные, зеленые глаза. Каштановые волосы распущены, только часть собрана в короткую косу на правом плече. На ней было легкое синее платье, кожаные сапоги и кинжал за потрепанным поясом. Ничего особенного, если вскользь посмотреть на нее на улице, когда она проплывает мимо. А она именно "плавала", будто и не ступала по земле вовсе. Но об этом позже. Так вот, посмотришь на такую в обычный день, и глаз не задержится. Ну, каджитка и каджитка. Таких нынче пруд пруди. А вот стоишь перед ней, только что увидев ее в деле, смотришь в эти болотные омуты глаз... и не понимаешь, как в этой девчонке может быть столько скорости и ловкости, а в этих глазах помещаться весь наш маленький мир. Наверное, тогда все и случилось. Мой мир внезапно сузился, сжался до вот этих зеленых глаз. И когда я впервые, усмехаясь, назвал ее "детка" (как сотню других девушек до нее), то вдруг понял, что теперь это звучит совсем иначе. Как-то по-собственнически, будто бы я, только что увидев ее впервые в жизни, заявил: "ты - моя". А она, (я уверен) точно скопировав мою усмешку, ответила: "Будет сделано, шеф". И это ее короткое "шеф" ясно дало понять, что я теперь тоже - ее. В следующую нашу встречу в "Буйной фляге" я был удивлен не меньше. Она пришла через пол часа после нашего знакомства на улице, в том же платьице, только теперь запачканном кровью на рукавах, крае подола и груди. И почему-то, увидев ее еще из далека, я ни на минуту не сомневался, что кровь не ее. Она подошла ко мне, недовольно хмурясь и оглядывая платье. "Мог бы и сразу сказать, что у вас там головорезы на входе, я бы одела что-нибудь менее приличное. Как вот мне его теперь отстирывать?" Я расхохотался, как сумасшедший. Голосом обиженной девочки она бормотала эту жалобу, кидая на меня сердитые взгляды, которые иногда приходились на платье. И до того это было нескладывающейся в мозгу картиной (девушка, перебившая бандитов на входе одним кинжалом жалуется, что запачкала платье), что мне становилось только смешнее. А она, глядя, как я помираю со смеху, тоже улыбнулась и фыркнула. Так, чисто по-кошачьи. И, улыбаясь, отвернула голову, подождала, пока меня отпустит. Я познакомил ее с Мерсером Фреем. Он дал ей задание на Златоцвет, чем сильно меня удивил. Странно было посылать новенькую на такое сложное дело в первый же день, при том, что даже Векс с этим не справилась. Но Дар (так сокращенно я стал называть ее многим позже), не спешила выполнять поручение. Прошло, пожалуй, около трех недель, прежде чем она принесла мне документы из поместья. Правда, времени она не теряла. Носилась по всей провинции, выполняя поручения Делвина и Векс - в основном занималась рыбалкой да кражами. Как вскоре оказалось, в этом ей равных не было. Ее быстро зауважали, кто-то даже восхищался. Делвин хвалил ее, говорил: "этой малышке удалось вдохнуть в гильдию жизнь"! Мерсер ворчал, потому что она не спешила разбираться со Златоцветом, но очевидного не отрицал. Дар и вправду потянула гильдию к поверхности с того глубокого дна, на котором она застряла. Заказов становилось все больше, разговоры во "фляге" становились оживленней и веселее. А девчушка все носилась, таская ворованное чуть ли не мешками. Никто не заметил, когда и как, но она умудрилась со всеми сдружиться. Особенно с Руном - они часто тренировались вместе в стрельбе и болтали, сидя у воды. Признаться - я жутко ревновал. Она ведь со мной толком не общалась - только по делу. Но улыбалась и бросала такие взгляды, что впору было волком выть. Я, правда, играл по тем же правилам: улыбался, флиртовал, но не более. Чувствовал, что начнет все именно она, а если попытаюсь сунуться первым - только испорчу все. Она пришла ко мне ночью. В броне гильдии, заляпанной кровью и почему-то мокрой, с каким-то причудливым мечом и полностью набитым рюкзаком (этим вещам я еще уделю внимание). Не знаю, как она проведала, где я ночую (а именно в ту ночь я ночевал в "Пчеле"), и в какой комнате сплю, но она ни на мгновение не остановилась, чтобы узнать, не ошиблась ли. На ходу скинула рюкзак, бросила но пол меч. Подошла к тумбочке и положила на нее купчую на Златоцвет. Я ведь не спал, когда она вошла, отлично все помню. Лежал, чиркал что-то в дневнике, схему каких-то коллекторов. И тут она. Вся сырая, вода с нее ручьем текла, уставшая, такая измученная... И даже не смотрела на меня почти, один раз бросила взгляд, поймала мои глаза, и будто выжгла себя в памяти. Потом стянула броню, кинув ее мокрым бесформенным комком на пол, и залезла ко мне под одеяло. Замерзший, промокший до нитки котенок. Блокнот я отложил сразу же, как только она стала раздеваться. Я ведь не знал, что взбредет в ее голову, и чем все обернется. Потому не смел даже шелохнуться, пока она не легла ко мне и не прижалась, дрожа от холода. Я укутал ее теплее одеялом и обнял, крепко прижимая к себе. Помню, как улыбался, наверняка жутко глупо, но счастливо. Она уже спала, а я все гладил ее мокрые волосы и улыбался, как идиот. Так началась наша жизнь. Не по-отдельности, когда она металась по провинции, а я просиживал штаны в Рифтене. А именно наша - одна на двоих. Со стороны, конечно, казалось, что ничего не изменилось: она все так же мчалась куда-то, в погоне за очередной золотой побрякушкой, а я поднимал гильдию в ее сердце. Но теперь я точно знал, что она вернется. Вернется целой и невредимой, вернется ко мне, и только с новыми вестями, новыми историями. А она так же страстно ждала своего возвращения, спешила поскорее выполнить тот ворох заказов, который набирала, и примчаться обратно, Домой. Теперь это был наш Дом - база гильдии в коллекторах Рифтена. Для нее - ново обретенный дом. Для меня - обретенный заново.